Но теперь, когда я прочел, что большинство гомо совокупляются в рот, и вспомнил инцидент со Славиком - это послужило заключительным звеном, которое замыкало - и объясняло - целую цепь других загадок.
Судя по всему, мой комиссар Алёша Мильруд и его секретарь Славик были замаскированными педерастами. И все стало проясняться, как на фотографической пластинке, опущенной в проявитель.
Алёша типичный активный гомошакал: агрессивный, энергичный, иногда наглый, иногда истеричный, неуравновешенный. А Славик типичный пассивный гомозайчик: хихикающее существо, очень не уверен в себе, смущается, подпрыгивающая походка. Типичная парочка - шакал и зайчик.
Шакал Алёша женат. Но детей нет. И взаимоотношения у них какие-то холодные. Это брак фиктивный, только для маскировки, для удобства. Просто Алёша нашел себе такую же женщину, как он сам.
А зайчика Славика, который никак не мог жениться, я из жалости женил. На психопатке Кристине, от которой я не знал, как избавиться. Ну и сбыл ее Славику. Потом Славик жалуется:
- Так она ж сумасшедшая! Едем мы в машине, а она закатила скандал. Потом выскакивает из машины и бросается головой в витрину магазина. Разбила витрину - представляешь, толстое стекло! И застряла там головой. Кровь течет, как из недорезанного поросенка. Ну, вызвал я полицию, и отвезли ее в больницу.
А Кристина потом опять лезет ко мне в постель и жалуется:
- Что это ты подсунул мне импотента? Так вот, заменяй мне теперь мужа!
И комиссар Алёша на меня дуется, что я оженил его миньона. Так вот и делай людям добрые дела. А в результате одни неприятности.
Славик говорит, что Кристина, оказывается, еврейка. Но от меня она это тщательно скрывала. То говорит, что она чешка, то француженка, то американка, в общем, безродная космополитка.
Все это, конечно, чепуха, житейские мелочи. Но все дело в том, что Алёша и Славик - платные агенты ЦРУ. И есть закон, по которому педерастам категорически запрещается работать в ЦРУ, так как их может шантажировать КГБ.
И тут начинается второе звено цепи. Дело засыпавшихся НТСовских парашютистов. В начале 50-х годов под маркой НТС было заброшено в СССР несколько групп парашютистов. Все они приземлились прямехонько на штыки поджидавших их энкаведистов. Значит, они заранее знали о месте и времени высадки. Явное предательство.
Но к этим парашютистам довольно близкое отношение имел и мой комиссар Алёша, который тогда работал в армейской разведке Джи-2 на Галилеиплац, 2. Алёша пристроил на вербовку и тренировку парашютистов двух своих агентов - Игоря Кронзаса и Богдана Русакова, которые для этой роли никак не подходили и которым Алёша как-то странно покровительствовал.
Когда с треском засыпалась третья группа НТСовских парашютистов, поднялся дикий шум в прессе, включая и советскую, и по приказу из Вашингтона весь этот спецпроект закрыли. Богдана Русакова в 24 часа посадили в военный самолет и в обход всех эмиграционных законов, под чужим именем отправили в Вашингтон. А Игоря Кронзаса просто выгнали на улицу. Значит, оба они были под подозрением. Но нет прямых доказательств.
Да если бы они и были, то судить их в нормальном порядке все равно нельзя. Ведь это означало бы подтвердить то, в чем обвиняла американцев советская пресса.
Я знал всех этих людей пять лет и видел там много странных вещей. Теперь я по кускам складываю загадочную картинку. И смотрю на это дело несколько иначе. Алёша - педераст. И эти два его протеже тоже с проблемами - двуполые. Именно таких двуполых проституток подсылает советская разведка к педерастам для шантажа.
Третье звено. Сразу после инцидента с бутылкой коньяка и Славиком я почувствовал, что мной всерьез заинтересовалась советская разведка. До этого четыре года только ругали в прессе, а теперь вдруг забеспокоились. Словно я им зачем-то понадобился.
Однажды в мой служебный кабинет заходят Игорь Кронзас и полковник Поздняков из СБОНР'а.
После засыпавшихся парашютистов Кронзас слонялся по улицам и пьянствовал. Тогда Алёша якобы из жалости попросил меня взять его на работу в ЦОПЭ. Но зная, что Кронзас - алкоголик, бездельник и сукин сын, я категорически отказался. Тогда комиссар Алёша заявил, что это приказ из Вашингтона, и мне пришлось согласиться. Но отношения у меня с Кронзасом оставались прохладными.
Полковник Поздняков сначала работал в разведке Джи-2, но за всякие аферы попал у американцев в черный список. Ему была запрещена любая работа у американцев. Но мой комиссар Алёша его подкармливает, тоже якобы из жалости, иногда принимает его статьи под псевдонимом в наш журнал "Свобода". И в платежной ведомости Поздняков тоже расписывается псевдонимом. Знакомство у меня с ним меньше, чем шапочное.
Теперь же Кронзас и Поздняков вдруг начинают уговаривать меня, чтобы я поехал с ними на рыбалку.
- Но я рыболовством не занимаюсь, - говорю я. - Да у меня и удочек нет.
- Ничего, мы достанем вам удочки, - заискивающе улыбается полковник Поздняков. - У меня там знакомая баронесса. А у нее целый замок и собственное озеро. Будем ловить рыбу ночью. А потом будем уху на костре варить. При луне. И ящик водки с собой возьмем.
- А где это? - спрашиваю я.
Полковник Поздняков называет место. Я смотрю на карту Германии, которая висит у меня на стене, и вижу, что это далеко от Мюнхена - и очень близко от границы советской зоны.
Х-м, думаю я, ночь, луна, ящик водки - и рядом советская граница. И чего я это буду пить водку со всякими сволочами. Я с ними и в Мюнхене водку не пил, а тут, здрасьте, поеду на советскую границу.
Нет, - говорю я. - Это меня не интересует.
Оба рыболова переглядываются и продолжают упорно уговаривать меня.
Что-то уж слишком они усердствуют. И зачем это я им так понадобился? Странно...
Я отрицательно качаю головой:
- Нет. Кроме того, сейчас еще слишком холодно для рыбной ловли.
Через несколько дней Кронзас и полковник Поздняков опять появляются в моем кабинете. И опять назойливо уговаривают меня поехать с ними на рыбалку. И эта назойливость выглядит просто странно. Словно им очень и очень нужно, чтобы я поехал с ними пить водку на советской границе.
Я знаю, что у обоих нет гроша за душой. Откуда же они взяли ящик водки? И Кронзас прекрасно знает, что я его терпеть не могу. А Поздняков для меня чужой человек.
- Так, Григорий Петрович, поехали ловить рыбку! - умоляет меня полковник Поздняков.
- Спасибо за приглашение, - говорю я. - Но лучше я поеду ловить девочек. Это и ближе, и проще.
Вскоре после этого я отправился на охоту. Вечерком выпил для настроения стаканчик того самого французского коньяку, что от Славика, сел в свой фольксваген и поехал объезжать мои охотничьи угодья. Заезжаю в один уютный ресторанчик, где вино, танцы и девочки. Приличные девочки, которые ищут тут женихов.
Внимательно оглядываюсь, как охотник в лесу. Ага, вон за столиком сидят две немочки без кавалеров. Значит, тоже вышли на охоту. Одна из них очень хорошенькая. На ловца и зверь бежит.
Заметив мой взгляд, хорошенькая немочка тоже смотрит на меня. И глаз не отводит, словно приглашает.
Я подхожу и приглашаю ее на танец. Она отрицательно качает головой, но улыбается мне так, словно она меня знает. Потом с той же странной улыбкой очень спокойно говорит:
- Знаете, в вашем положении лучше не заводить знакомства с незнакомыми дамами.
- А откуда вы знаете мое положение? - говорю я и сажусь рядом с нею.
- Да вот, знаю... - загадочно улыбается незнакомка.
Вблизи немочка еще лучше, чем издали. И не только личико, но и фигурка очаровательная. И очень хорошо одета. Девочка первый сорт. Даже не просто девочка, а настоящая молодая дама.
- Хорошо, если вы знаете мое положение, так скажите, как меня зовут, - говорю я.
Незнакомка спокойно называет мое имя.
- А, может быть, вы и мой адрес знаете?
- Да, знаю... Лориштрассе, 22.
Что за черт? Я её не знаю, а она даже мой адрес знает!? Может быть, когда-нибудь с пьяных глаз я возил ее к себе - и потом забыл. У меня такое бывало. Правда, я забывал только имена, но не лица. И такую хорошенькую не забудешь. Нет, я определенно вижу ее в первый раз.
- Ну, раз вы даже мой адрес знаете, - говорю я, - так поехали сразу ко мне.
- Нет, - укоризненно качает головой незнакомка. - И рекомендую вам быть поосторожнее.
- Но, скажите, в чем дело?
- Если я поеду к вам, то вам будет плохо...
- Почему?
- А если я скажу почему, то мне будет плохо, - уже без улыбки говорит незнакомка. - До свиданья... И перемените ваш охотничий маршрут.
Попахивает какой-то разведочкой. И тут не поймешь, кто за кем охотится. Я беру ее руку и целую ее теплую ладонь.
Тогда я не обратил на это внимания. У меня были случаи и похуже. Ведь я на переднем крае психологической войны. А на войне как на войне.
Но теперь дело выглядело немножко иначе. Советская разведка начала охотиться за мной сразу после инцидента со Славиком. Почему?
Вот еще один забавный случай. Сумасшедший случай. Моим заместителем председателя ЦОПЭ был Миша Дзюба. А у него - жена-немка Сюзанна. И вот эта Сюзанна вдруг сошла с ума: пыталась покончить самоубийством и ее засунули в сумасшедший дом.
Потом Сюзанна вызванивает мне из сумасшедшего дома по служебному телефону, угрожает, что с Мишей она разведется да и всем нам покажет, где раки зимуют. В общем, сумасшедшая.
Просидела она в сумасшедшем доме месяца три-четыре. Подкрутили ей гайки в голове и выпустили.
Вскоре к ней приехала в гости мать, немка из советской зоны. Вообще-то советские власти такие пропуска не дают. Но ей почему-то дали. Хотя власти прекрасно знают, что она едет к дочке, которая сбежала на Запад вместе с советским офицером Мишей Дзюбой, который теперь работает в ЦОПЭ, то есть в американской разведке.
Потом Миша уехал на несколько дней в командировку. А вечером у меня в квартире звонок в дверь. Открываю - на пороге стоит Сюзанна в роскошной меховой шубе.
- Что такое? - говорю я.
- Я к тебе пришла.
- Вижу. А зачем?
- Поговорить нужно. По важным делам.
Сюзанна расхаживает по комнате, не снимая манто. Обычно она ходит в старой поддевке, а тут вдруг роскошное манто.
- Откуда у тебя эта шуба? - спрашиваю я.
- Это мамина шуба. Нравится? - она поворачивается, как модель, распахивает шубу и я вижу, что она... совершенно голая. Надела шубу прямо на голое тело. Как Марика Рёкк в "Женщине моих грез".
- Знаешь, Сюзанна, иди-ка ты лучше домой.
- Не пойду! - и глаза злые-презлые. - Что ты меня за волосы выкинешь? Так я кричать буду.
- А что ты хочешь?
- Я с тобой спать хочу...
Что делать с этой сумасшедшей? Видно, у нее в голове опять гайки раскрутились. И хочет меня изнасиловать.
Обозлился я, налил себе стакан коньяку, сижу и думаю: "Что делать с этой дурой? Если выкинуть ее, так еще действительно крик подымет. А она голая. Сбегутся люди - и попаду я в историю".
А Сюзанна меня провоцирует:
- Так ты что, может быть, не можешь? - и опять распахивает свое манто и показывает все свои прелести, чтобы соблазнить меня.
А она, откровенно говоря, не очень-то аппетитная. Рожала. Складки на животе. И груди-то уже не то, что надо.
- Погоди, я тебе покажу, как я не могу, - говорю я и потягиваю коньяк. Как говорится, заливаю глаза. Чтоб не было противно на нее смотреть.
Может быть, советская разведка послала ее мать с каким-нибудь заданием? А мать настропалила Сюзанну. Но чего они хотят?
- Дай мне выпить, - просит Сюзанна.
- Тебе нельзя. Ты и так сумасшедшая.
- Это ты сам сумасшедший. Я вам всем покажу, где раки зимуют.
Допил я коньяк и говорю:
- Ладно. Черт с тобой, ложись. Теперь я тебе покажу, где раки зимуют.
Забавно, что даже в постели в глазах Сюзанны не было ничего, кроме злости. Психические болезни часто порождают злобу. И все это штуки психосексуальные. Такая психически больная женщина первым делом начинает угрожать мужу разводом или изменяет ему с кем ни попадя.
Утром, когда Сюзанна уходила, я говорю:
- Ну, как - понравилось?
- Ничего. Но я ожидала другого. -Что?
- Это секрет... Но ты, кажется, единственный нормальный человек в этом проклятом ЦОПЭ.
- А ты что - уже со всем ЦОПЭ переспала?
- Нет. Я это и так вижу. Я хоть и была в сумасшедшем доме, но зато я вижу то, чего ты не видишь.
Так или иначе, но если советская разведка послала Сюзанну с каким-то заданием, то я свой долг перед родиной выполнил.
Раньше Миша говорил, что Сюзанна немка. А когда она попала в сумасшедший дом, он признался, что она полуеврейка, и что её сестра уже много лет сидит в сумасшедшем доме.
Так, так... Сначала полусумасшедшая еврейка Кристина. А теперь сумасшедшая полуеврейка Сюзанна. И все они почему-то скрывают, что они еврейки.
Подведем итог. История со Славиком была в феврале. Следом за этим три истории: с рыболовами, с незнакомкой и с Сюзанной. Потом еще присылали моего бывшего шофера с попыткой шантажа и так далее. Наступление шло по всем фронтам.
В сентябре я уехал в Америку. И сразу же после моего отъезда громкое дело - мюнхенская полиция арестовала с поличными группу советских агентов, засланных из Восточной Германии, которым было поручено похитить трех человек: меня, полковника Позднякова и Кронзаса.
Дело было серьезное и об этом даже писали в газетах. Это не те бомбы, которые НТС подкладывает сам себе ради саморекламы. Полиция захватила автомашину из советской зоны, оружие, специальные шприцы для усыпления.
Почему хотели похитить меня, это я, допустим, понимаю. Но почему Позднякова и Кронзаса? Тут я вспоминаю то, чего не знает никто: как они приглашали меня на рыбалку. Ночь, луна, ящик водки - и рядом советская граница. А я в качестве рыбки. Но рыбка не клюнула.
Похоже, что похищение обоих рыболовов было только маскировкой, чтобы таким путем отозвать назад двух засыпавшихся советских агентов, которые уже были у американцев в черном списке.
В Берлине, где я частенько бывал, было четыре оккупационных сектора и четыре разведки. Считалось, что только глупый агент работает на одну сторону, поумней - на две, еще умней - на три, а самый умный агент работает на все четыре стороны. Как почтальон. И все четыре разведки это знают: хоть что-то да принесет.
А мне так надоели всякие разведки, двойные агенты и доносы, что я никому и ничего не говорил - ни о деле со Славиком, ни о подозрительном приглашении на рыбалку.
Но теперь все упиралось в моего комиссара Алёшу. Когда Славик с перепоя перепутал меня с Алёшей, я пожалел его и сделал вид, что этого как бы не было. Но Славик из предосторожности, видимо, сказал об этом Алёше. Ведь они опытные профессиональные разведчики. И Алёша почуял опасность! Ведь если я доложу начальству, что он педераст, то его выгонят из ЦРУ. Тогда Алёша сказал об этом еще кому-то.
И сразу же за мной стала охотиться советская разведка. Похоже, что советской разведке было важно убрать меня -чтобы выручить моего комиссара Алёшу, за которым тянется длинный хвост погибших НТСовских парашютистов.
Итак, похоже, что мой комиссар Алёша Мильруд работает на две стороны. Похоже, что Алёша не только педераст, но и двойной агент.
Я бросил работу в разведке, вышел из игры. А теперь такое дело... Что делать?
Белка пожила у меня в комнате несколько дней, но упорно не хотела становиться кошкой. Шипит на меня да еще и зубы скалит. И пришлось выпустить ее в окошко.
* * * * *
Моя политическая карьера началась случайно. Ведь почти все в жизни - это сочетание наших собственных поступков и случайностей. Нужно только ловить случай за хвост.
Отрывки из моей книги "Берлинский Кремль" печатались в "Посеве" и поэтому меня пригласили на съезд НТС во Франкфурте. И бегает там этакая дамочка, похожая на арабскую лошадку. Она не то гость, не то наблюдатель от оккупационных властей. Потом арабская лошадка подскакивает ко мне:
- Я Ирина Финкенауэр. Я читала ваши отрывки в "Посеве". Хотите, я переведу вашу книгу на немецкий?
- Но у меня нет ни издателя, ни денег, ни гарантий.