Н. АСАДОВА: Вот какие тайны они публиковали?
Л. МАЦИХ: Не то чтобы тайно, не для всех, они публиковали небольшими тиражами в 200–300 экземпляров сочинения своего властителя дум французского философа и виднейшего масона Сен Мартена. Это было сочинение, которое тогда было бешено популярным, как сейчас, скажем, бестселлер Умберто Эко. Интеллектуальный бестселлер, которым все салоны зачитывались — «О заблуждениях и истине». И вот они его комментарии к нему, к этому Сен Мартену, комментарии на комментарии. Они издавали небольшими тиражами. Не с целью что-то скрыть, а просто понимая, что это не вызовет слишком широкий интерес у публики.
И кроме того, желая огранить полемику от заведомо профанов и от людей, которые ничего в этом не поймут.
Н. АСАДОВА: Но, тем не менее, смотрите, если они не хотели ничего скрыть, то существовали не тайные типографии. Почему нельзя было это издать там, на этих типографиях? А надо было создавать отдельные, тайные?
Л. МАЦИХ: Этого я не знаю. Но во-первых, когда есть элемент тайны, он всегда вносит некоторую пикантность, «с щепоткой соли» жизнь становится веселее, интереснее, пикантнее, возможно и в этом тоже была причина. А возможно и были причины кого-то опасаться. Не всё дворянство было вовлечено в масонство, кроме того, была борьба кланов. Даже люди, принадлежащие к масонству, Елагин и Державин боролись между собой. Кто раньше войдёт к государыне с докладом, кто раньше бумагу положит перед августейшие очи.
Это была сложная борьба фаворитов, сложная борьба разных группировок. Как всегда бывает при дворах таких августейших особ. Тем более, при Екатерине. Она была очень склонна к фаворитизму. И фавориты нынешние и бывшие, все между собой боролись. И Николай Иванович, который был прекрасным дипломатом, он умел балансировать между этими всеми силами, и всегда умел соблюсти свой интерес, и коммерческий, и самое главное — просветительский.
Н. АСАДОВА: Но тоже не секрет, что в екатерининский времена, так же, как и сегодня, к масонам далеко не все далеко относились. Например, зачитаю одно стихотворение тех времён:
Полны лжи ваши законы
оказались, франкмасоны,
И в том тайность ваша есть,
Счёт 666.
Л. МАЦИХ: Число звериное из апокалипсиса. Я Вам в пандам прочитаю своё стишок. Не свой, конечно, а который я подготовил из разряда антимасонских стихов того времени.
Появились недавно в России франкмасоны,
И творят почти явно демонски законы.
Нудятся коварно плесть различные манеры,
Что б к антихристу привесть от христовой веры.
Кошмар!
Православных христиан мнют всех прельстити,
Чтоб к коварству поймать, к бесу уловити.
Ну, обвинения не блещут новизной, и сейчас они примерно такие же. Есть, кстати, и промасонский стишок, этого, возможно, у Вас нет.
Н. АСАДОВА: А скажите, это была публичная полемика в стихах?
Л. МАЦИХ: Конечно. Тогда изъясняться прозой — это было говорить на низком наречии плебеев. Всякий образованный человек обязан был версификацией стихосложения владеть, как владеть шпагой или уметь ездить на коне. Это был признак благородства. Поэтому для того, чтобы слушали, нужно было уметь свою речь изложить в стихах. А вот вам промасонский стишок. Он тоже блещет литературными достоинствами.
Если честности кто знает,
Всюду правду наблюдает,
При том скромно любит жить,
Тот масоном может быть.
Суету кто презирает,
Лихоимство убегает,
Никому кто не вредит,
Тот масоном может быть.
Это напоминает октябрятские стишки:
Только тех, кто любит труд,
Октябрятами зовут.
Н. АСАДОВА: Абсолютно!
Л. МАЦИХ: Ну, что вы хотите! Это был низовой уровень полемики. Кстати говоря, в таком состоянии…
Н. АСАДОВА: Но высоким штилем.
Л. МАЦИХ: Да, высоким штилем. Но низковато по уровню. В таком состоянии получил журнальную полемику Новиков. Он её поднял совершенно на другой уровень. И кстати, императрица очень его за это оценила. Она ему хлёстко отвечала. Он парировал, и за этой полемикой, затаив дыхание, следили все салоны в Москве и Петербурге. И что очень важно, журналы эти, «Трутень», «Живописец» и покоящийся «Трудолюбец», его следующий журнал, и всякую всячину, «Рупор Екатерины», эти журналы стали получать не только в двух столицах, но и в провинции, в Нижнем Новгороде, в Самаре, в Пензе, в Архангельске, в Астрахани, т. е. это очень далеко. И их ждали там.
Вот заслуга Новикова в том, что он вывел просвещение за границы двух столиц. Кстати, он развивал там книжную инфраструктуру, он делал скидки провинциальным книготорговцам, он отпускал им книги в кредит. То есть, он был и гений маркетинга, и великий человек с точки зрения распространения просвещения. Он использовал свою полемику с государыней для разжигания интереса и к своей персоне, и к тому кругу сочинений, который он пропагандирует.
Н. АСАДОВА: И первую публичную избу-читальню в Москве тоже открыл он.
Л. МАЦИХ: Избу-читальню открыли большевики. У него была просто читальня, она была в Юшковом доме, доме Юшкова. Это был и есть великолепный дворец, отнюдь не изба никакая. Ныне там Академия ваяния и зодчества, напротив почтамта, Боженовский дом, генерал-интендант Юшков его построил. Всякий интендант — человек честнейший, естественно, поэтому он накопил от праведных трудов денег на дворец в Москве.
Н. АСАДОВА: На Мясницкой.
Л. МАЦИХ: Да, на Мясницкой. …что всякого интенданта, — говорил Наполеон, — можно расстреливать без суда через пять лет службы. Разумеется, он имел в виду французскую армию.
Н. АСАДОВА: Естественно.
Л. МАЦИХ: Так вот, Юшков устроил там место для масонских собраний, там молились масоны, там звучали их гимны, там они изучали свою литературу, соблюдались их обряды. Но для Новикова это место было особым. Он же был худого рода, из мелкопоместных выслужившихся дворян. Новиков — сама фамилия, из тех, кто при Петре дворянству был пожалован. То есть, он дитя петровских реформ. И он дослужился всего до поручика. А братьями по ложе, по некоторым ложам, в которых он состоял, были Разумовские, Голицыны, Воронихины, нет, Воронихины из простых. Но были люди из виднейших родов. Были генералы.
Н. АСАДОВА: Я к тому, что там были и из простых, и не из простых.
Л. МАЦИХ: Были из простых, как Баженов, как он сам, им всё прощалось за гениальность. Но тем не менее, «братья» «братьями», а выйдя за пределы ложи, они, конечно, попрекали его и худородностью, недостаточным богатством, тем, что они генералы все, грудь в орденах, а он поручик. И его не пускали, например, в английский клоб, знаменитое здание, которое называли иной раз Домом Хераскова. Хотя Херасков был его покровителем, он его любил, они беседовали о литературе взахлёб.
Но пригласить его он не мог, потому что сословные предрассудки не давали. А вот туда, в Юшков дом, по определению был вход каждому. И это был такой случай, как сейчас сказали бы студенты, «сбыча мечт», сбылись его мечты — любой человек мог войти туда, и это была действительно публичная читальня.
Н. АСАДОВА: А кто туда допускался?
Л. МАЦИХ: Все.
Н. АСАДОВА: И…
Л. МАЦИХ: Кроме женщин. Все, кроме женщин.
Н. АСАДОВА: Да-а-а?
Л. МАЦИХ: Да. Пока так далеко перестройка не шла. Но туда мог зайти и дворовый, и холоп, как тогда говорили без политкорректности, и чернь. Новикову говорили, что все книги у него чернь покрадёт. А он говорил: «Я верю в людей, они не тронут». И маленький залог, символический, люди оставляли и все книги вернули назад.
Н. АСАДОВА: А сколько там книг было?
Л. МАЦИХ: Трудно сейчас сказать. Был небольшой ассортимент, небольшой репертуар. Может быть, 50-100 наименований, но сам факт их оборачиваемости был очень важен. Ничто так не радовало Николая Ивановича Новикова, штришок к его портрету, он любил заходить туда и говорил: «Какие книги самые засаленные? С загнутыми углами, с пометками?» А эти библиотекари говорили: «Ну, Николай Иванович, не уследили».
Н. АСАДОВА: Это было маркетинговое исследование.
Л. МАЦИХ: Своего рода. Он очень радовался, значит эти книги востребованы. Ничто его так не радовало, как книга, захватанная пальцами. Значит её читают.
Н. АСАДОВА: Мы отправили нашего корреспондента Алексея Дурново к Юшкову дому, который и по сию пору стоит на Мясницкой в Москве. И попросили его задать простой вопрос — чем знаменит Юшков дом. Вот какие ответы он услышал.
А. ДУРНОВО: Огромное здание на Мясницкой привлекает внимание прохожих. Но не более того. Мало кто знает, что находится в нём сейчас, не говоря уже о том, что было когда-то. Так Александр с большим трудом припомнил, что в Доме Юшкова теперь какое-то учебное заведение и что тут обучаются то ли ваять, то ли рисовать.
АЛЕКСАНДР: Гончаровка, что ли? Художественное? Или со скульптурой что-то связано. Тут учатся те, кто ваяет. А! Зодчество! Фасад симпатичный!
А. ДУРНОВО: Коренная москвичка Людмила призналась, что ничего о Доме Юшкова не знает. Знаменит он, по её мнению, архитектором, построившим его.
ЛЮДМИЛА: Я вообще коренная москвичка, но мало известно, слабо себе представляю. Находится… вот всё время хожу, читаю, но не могу сказать. Скорее всего образовательное что-то. Мне старые здания все нравятся, которые построены давно. Я думаю, что оно, скорее всего, знаменито теми людьми, которые здесь учились или преподавали и, наверное, архитектором, который это здание построил.
А. ДУРНОВО: Михаил вырос неподалёку, про Юшков Дом ему ничего не известно, зато он много знает про историю Мясницкой. Эта улица, по его словам, имеет весьма насыщенную биографию.
МИХАИЛ: Мясницкая для меня всегда была не только центром, но я вырос на этой улице, каждый дом имеет свою историю, если мы возьмём любой дом здесь, это мемориальные доски, которые на нём, в каждом доме жили какие-то художники известные. Вообще, на Мясницкой многие дома, где на чердаках даже до сих пор есть мастерские.
А. ДУРНОВО: А вот Владимир помнит, что в 21-ом доме по Мясницкой живут художники и скульпторы. К ним он относится с большой симпатией и считает, что они хорошо позаботятся как о самом здании, так и о городе.
ВЛАДИМИР: Это Академия Художеств. Трудолюбивая организация, реставрировать, беречь. Хорошо, что сюда Академию Художеств перенесли, очень хорошо. Художники сделают всё хорошее, чтобы поддерживать здание в нормальном состоянии.
А. ДУРНОВО: В общем, всё упирается в художников, причём, не в прошлых, а в нынешних. И это несмотря на то, что на самом здании, причём, ещё и на самом видном его месте, висит мемориальная доска, на которой написано, что в этом здании в своё время преподавал Саврасов. С историей Дома знакома только Тамара, которая сама при этом не москвичка.
ТАМАРА: Это очень старинное здание ваяния и зодчества, Институт, в котором преподавал Суриков, в котором училось очень большое количество русских художников. И сейчас это здание, где продолжают учиться молодые ребята. По архитектуре, по-моему, это козаковское здание или баженовское.
А. ДУРНОВО: В общем, огромный Юшков Дом в самом центре Москвы остаётся для прохожих не более чем красивым сооружением, которое радует глаз. Всё остальное их мало интересует. Что происходило здесь раньше, они не знают. И вопрос этот занимает очень немногих.
Н. АСАДОВА: Ну вот и всё, что знают про Юшков Дом.
Л. МАЦИХ: Ну, не так мало. Были голоса, правда, более пожилые, но они очень хорошо рассказывают про здание. Да, это Академия ваяния и зодчества. Тут важно отметить, что когда принималось решение о передаче этого здания из частных владений в государственные, то была учтена…
Н. АСАДОВА: Это когда было?
Л. МАЦИХ: Это было в середине XIX века, в 1851 году. Была учтена славная масонская история и то, что Баженов, который проектировал это здание…
Н. АСАДОВА: Кстати, он тоже был масоном и мы обязательно расскажем об этом человеке в другой передаче, в этом же цикле, которая будет посвящена масонам и зодчеству.
Л. МАЦИХ: Да, масонам, как архитекторам.
Н. АСАДОВА: И Баженов будет главным героем нашей передачи.
Л. МАЦИХ: И Юшков, и Новиков, и Шварц, который захаживал в этот Дом, они все были масонами. Уважая их идеалы, это здание отдали именно для общедоступной Академии ваяния и зодчества, куда принимались не только дворянские дети, но и отпрыски любых сословий, у которых есть дарование. Это похвальный шаг.
Н. АСАДОВА: Социальный [невнятно] работал.
Л. МАЦИХ: Ну, в своём роде. Вы всё переводите на современный новояз.
Н. АСАДОВА: Ну, естественно! А как иначе понимать? Мы же не живём в екатерининскую эпоху.
Л. МАЦИХ: Об этом можно только сожалеть, ибо наказания тогда были не в пример круче, «Суровые люди, — писал Пушкин, — окружали екатерининский престол».
Н. АСАДОВА: Мы естественно, на сайте, как обычно перед передачей, провели викторину, связанную с Юшковым Домом. Мы задали вопрос, на которой из фотографий, там было пять фотографий, изображён Юшков Дом. Сорок шесть процентов людей ответили правильно. Но сегодня не буду зачитывать имена победителей, все они есть в Интернете. Я просто не хочу терять время, у нас очень интересная тема. Вопрос задаёт нам человек из Тулы, который не представился. «Вы упомянули, что цвет дворянства состоял в масонах. Интересно, были ли масоны в армии и как сочеталась присяга с масонством?» Об этом у нас тоже будет отдельная передача, мы будем рассказывать про Суворова, как тоже одного из масонов, который был мастером ложи.
Л. МАЦИХ: Да, мастером ложи, это цвет армии, генералы, адмиралы, офицеры состояли в масонских ложах и орденах, это не противоречило присяге. Они подтвердили верность Отечеству на поле битвы.
Н. АСАДОВА: Да, а сейчас у нас другая тема. Мы говорим про масонов просвещения и благотворительности. И главный наш сегодняшний герой — это Николай Иванович Новиков, просто великий филантроп, великий общественный деятель России, которому, к сожалению, нигде в России нет даже таблички памятной. Не то чтобы памятника.