Словом, и наши советские милиционеры тоже являются в Афгане замечательными мужичками… Но касательно персональной принадлежности к реальным боевым действиям… Так ведь ещё никто не отменял русские народные пословицы и поговорки! «Не в свои сани не садись!». Или же «По Сеньке и шапка!». Ну, про гуся и его не товарища с пятачком – это слишком грубовато. А вот эта!.. «Всяк сверчок знай свой шесток!» -она будет в самый раз! –думал я на тяжком своём ходу. -«Как мы не лезем в чуждую нам епархию… Так и другим халявщикам нечего пристраиваться сбоку-припёку к войскам афганского спецназа! Точнее, к боевым разведподразделениям советского спецназа… По настоящему воюющим в этом долбанном Афганистане… А то… Здесь он самый натуральный тыловик-чматура… А уже в Союзе… Будет бить себя пяткой в грудь… Дескать, за что я сражался?! Проливал свою кровушку, да на афганскую-то землю!.. Тьфу!.. Стыдоба и срамотища! Баля!.. Как же здесь тяжко?! Идти пешком!»
На этом мои всевозможные мысли закончились… И дальше пришлось идти с совершенно бездумной головушкой…
А через сотню метров наступил долгожданный привал. Группа как шла в походном порядке, так и расселась на песке. Только вот обе наши колонны были развёрнуты спиной друг к другу. И оружие на всякий случай направлено в разные стороны. Откуда и мог появиться нежданно-негаданный вражина тире муджахеддина…
Но мне о привале стало ясно после того, как идущий передо мной Серёга Кар-Карыч сначала замедлил ход, принимая влево… А затем он осторожно приземлился на небольшой барханчик. Я медленно подошёл к свободному месту под кустом саксаула и плюхнулся на песок прямо с рюкзаком. Потому что сил моих уже не было никаких…
Но спустя две-три минуты мне пришлось заняться уже привычным делом: развязыванием шнурков на пакистанских полуботинках, вытряхиванием из их недр вездеприсутствующего песка и поочерёдным перематыванием портянок… Заскорузлых и в тёмно-багровых пятнах.
-А чего ты мои не намотаешь? –спросил меня в-полголоса Вовка Агапеев.
Он устало сидел слева и беспристрастно наблюдал за моими тренировками.
-Я их поберегу… -ответил я, деликатно так зашнуровывая свой левый полуботинок. –А то мало ли чего.
Сегодня днём, то есть после сытного обеда и хорошего отдыха солдат Агапеич расщедрился и подарил мне свою вторую пару портянок. Ну, которые были у нас в качестве запасного комплекта. Однако я решил не рисковать этими драгоценностями, а потому отложил их в свой рюкзак, так сказать, до лучших времён. Ведь до этой горы с цилиндром ещё идти и идти… А пока и мои портянки сгодятся…
Вообще-то у меня была одна тайная мыслишка… Которая посетила меня только что в ходе пешего марша. Ну, чтобы наматывать чистые агапеевские портянки на свои израненные ноги только лишь на ночь. То есть снять с себя эти душманские колодки, мои закамуфлированные портянки положить куда-нибудь подсохнуть, если конечно позволят погодные условия. А затем намотать на натруженные свои ступни сухие агапеевские портянки и прямо так улечься в спальный мешок. Возможно мои пятки с пальчиками будут немного мёрзнуть, однако это будет гораздо лучше, чем спать во вражьих ботинках. Ведь эта якобы обувь не даёт ногам отдохнуть и ночью. А в случае с агапеевскими подарками мои мозоли слегка подсохнут, а значит и чуток заживут…
Но этот эксперимент я предполагал провести чуть погодя. Когда наша разведгруппа всё-таки доберётся до очередного места проведения ночной засады. Там я оборудую себе огневую позицию, выставлю пулемёт как надо. После чего и займусь походным самолечением. А пока…
А в настоящее время мы всё ещё находились в пути. Вечерние сумерки сгустились, но тёмная ночь пока что не вступила в свои права. И видимость сохранялась довольно-таки высокой… Однако надо было спешить… И всей нашей разведгруппе, и мне лично…
-Слышь, Володь! –сказал я Агапееву пониженным голосом. –Подкинь мне… Этих…
Мой напарник оглянулся по сторонам, но реальной угрозы так и не обнаружил. После чего можно было продолжить наши заговорщицкие переговоры…
-Оранжевых? – спросил Вова, но уже привычно забираясь рукой в свой рюкзак.
Наш внештатный разведчик-санитар Коля Малый ещё перед вылетом уговорил солдата Агапеева взять себе в качестве незапланированной нагрузки кое-что из медикаментов. Владимир Владимирович поначалу было отказывался и ни в какую не хотел брать на себя лишнюю ношу. Но хитрющий хохол, поняв всю бесперспективность всучить нашей двойке медицинскую ерунду, в конце-то концов предложил Агапеичу такую дополнительную нагрузку, от которой Вовке было трудно отказаться. Нет… Не стопроцентно чистый спирт! Фляжку с этим богатством носил лично командир группы, вполне обоснованно не доверяя его никому. Ну, разумеется, кроме самого себя.
А нашей надёжнейшей боевой двойке, на честность которой следовало полагаться на все двести процентов… То есть нам обоим великодушный санитар Микола вручил одну банку с витамином гексавит. Но зато какую банку! Ведь в ней находилось пятьсот штук оранжевых горошин-драже. Поначалу кисленьких на вкус, а потом и сладеньких. И перед этим военным соблазном мы не устояли. То есть солдат Агапеев принял непочатую банку витамина гексавита на своё очень ответственное хранение. Но не только он один переживал за целостность этого медикаментозного лакомства. Ведь в боевой двойке изначально предполагалось присутствие и второго, скажем так, охранника-любителя.
В общем… Ещё на обеде, когда остывал наш горячий и ароматнейший чай, мы проковыряли в железной банке маленькое такое отверстие. Хоть и небольшое, но всё-таки вполне достаточное для того, чтобы изнутри да на свет белый стали одна за другой выскакивать весёлые оранжевые горошины. Разведчик-санитар Коля Малый нас не обманул – в банке действительно оказался витамин гексавит. Мы убедились в этом самым непосредственным образом. То есть распробовав это подозрительно-похожее драже на опытный солдатский вкус. Ведь бумажная этикетка с соответствующей надписью только что сгорела в нашем обеденном костерке… А проверить лекарство следовало со всей тщательностью… И строгой ответственностью!
А потом мы рискнули нашим молодым здоровьем ещё раз… Перед тем, как начать движение нынешним вечером. И вот теперь… Находящимся на привале младшему сержанту Зарипову и рядовому Агапееву предстояло ещё раз проверить на себе доброкачественность военного витамина гексавит. Который вручили на всю нашу разведгруппу в общем количестве в пятьсот штук. Ну, сейчас их было чуток поменьше… Но тем не менее риск сохранялся…
Но наша боевая двойка зорко стояла на страже драгоценнейшего здоровья солдат и двух офицеров разведгруппы №613. Ведь ей ещё так долго предстоит идти по вражеской пустыне регистан… А мы…
«Э-э-эх! –подумал я. –И как тут не рискнуть своим здоровьем ради остальных боевых товарищей?! Ведь их вон сколько! Витаминок-то!»
Однако и мы соблюдали меру… А тем паче духовскую осторожность. Как говорится, а лишь бы не влетело!.. И мы засыпали в карманы своих бушлатов ещё по десять оранжевых горошин… Таких приятных на вкус… Кисленьких, а затем и сладеньких…
А если серьёзно… То всем молодым бойцам категорически запрещалось пить воду во время пешего перехода по сыпучим пескам. Поскольку в случае употребления ими во-внутрь хотя бы одного глотка воды солдатский организм попросту выдохнется. То есть безрезультатно растранжирит все свои молодые силы, которые выйдут из него свеженьким потом после переработки клетками только что выпитой воды. Таким образом солдат попросту не дойдёт до конца маршрута. То есть элементарно подведёт всю разведгруппу.
В качестве профилактической меры нам рекомендовалось только лишь прополоскать ротовую полость питьевой водой, после чего её следовало выплюнуть. То бишь попросту слить в песок… Что, на мой объективнейший взгляд, являлось дичайшей растратой столь ценной жидкости. Но, увы… Как бы то ни было… Пить воду во-внутрь нам не разрешалось кА-те-го-ри-чес-ки! Чтоб не сдохнуть… Как в пути от обессиливания организма, так и потом… Когда вялое туловище дотащат твои же товарищи… Дембеля и молодые…
Все мы это понимали. Огорчать командира группы нам не хотелось. А разочаровывать боевых своих друзей-дембелей тем более. И поэтому мы терпели всю дорогу… Но жажда была-а… Не то, чтобы очень уж страшенная. Ведь сейчас стоял февраль месяц. А не июнь или июль… Но всё-таки пить нам хотелось очень сильно!.. Причём, прямо сейчас… То есть в зимнем месяце феврале… Потому что мы шли пешком по пустыне! И этим говорилось всё! Про оружие и другой груз можно было и не упоминать.
Само собой разумеется… Изнывала от жажды инаша боевая двойка. Но недолго! Просто мы очень вовремя вспомнили про военные витаминки. Оранжевая горошина раздражает язык не только своими округлыми формами, но ещё и кисло-сладкой своей сущностью. И благодатная слюна вырабатывалась у нас, что называется, - будь здоров и не кашляй! Словом, очень обильная… Что несколько подменяло одно насущное понятие другим… То есть страдавший сильной жаждой организм самообольщался и самообманывался посредством перекатывания во рту новой горошинки. Что было так своевременно…
В конце-то концов этот нехитрый обман раскрывался и спустя какое-то количество километров язык стремился скрутиться в дулю!.. Дескать, теперь-то меня не проведёшь!.. Увы… Но заканчивалась и слюна… Круговорот воды в организме прекращал свою спасительную циркуляцию… И тогда в окончательно пересохшем рту устало ворочался огромный… То есть распухший язык. Донельзя раздражённый и потому болезненно чувствительный.
И всё же до этого, столь печального момента оставалось ещё несколько километров. Прошлый опыт не исчезал и не забывался… А потому мы со спокойной совестью и кристально чистой душой закинули в рот ещё по одной витаминке… Вскоре нам предстояло вновь отправиться в стемневшую афганистанскую даль…
А вот и команда… Разведгруппа стала подниматься… Зашевелились и мы.
-Ой-ё-о! –выдохнул я, поднимаясь на ноги.
С первых же шагов всё повторилось опять… И тяжесть, и боль в ногах, и посторонние мысли…
Так ведь сущую правду поют молодые и старые военнослужащие батальона связи… Когда они уж в который раз пытаются дойти до заветной солдатской столовой… Под строгим надзором вышагивающего рядышком дисбат-старшины… А им всё нипочём!.. Отчаянной смелости военным связистам… Во всю глотку горланящим одно и то же…
«Солдаты! В путь! В путь! В путь!» А для тебя родна-ая… Есть почта Полева-ая!»
Но самый родной для них человек… Он уже давным-давно рядышком… Размахивает так и не гнущимися руками… Грозно шевеля тоненькими усиками. И упорно игнорируя этот вечный солдатский стон…
Что песней зовётся…
Глава 9. НОЧИ И ДНИ…
Уже наступила ночь, а мы всё никак не могли найти в пустыне наиболее подходящего для себя места. Ведь главным критерием при выборе боевых позиций являлось не только наличие дороги или караванной тропы, но и её близость к рельефным складкам местности. Поскольку разведгруппа не может залечь с автоматами наперевес прямо на дорожной обочине… Потому что афганские душманы сами умрут при виде такой картины… Они сначала покатаются по песку… А потом сами же и помрут… От своего же смеха.
Но мы не могли позволить себе такого военного беззакония. То есть самого натурального безобразия! А то и форменного самоуправства!..
«Чтобы наших врагов уничтожал какой-то чёрный юмор?! Да ни в жисть! Каждый должен кушать свой кусок хлеба, причём с собственным маслом… А то… Ишь ты!.. Пусть хотя бы донесут свои бакшиши до нужного нам места… А потом нехай корчатся… В своих предсмертных конвульсиях… И истерических судорогах!.. Безостановочно хохоча над… Хотя нет!.. Мы же советские разведчики-спецназовцы! Негоже, чтобы какие-то духи, умирая, но всё-таки смеялись над нами… Не годится такое!.. Ну-у!.. Где же?.. Этот раздолбайский холм?! Где он?»
Однако наши мучения продолжались… командир всё не мог выбрать достойный бугор… То пустынная дорога совсем уж бесследно пропадала во мраке ночи… То она же и появлялась, но слишком далековато. То облюбованная Веселковым возвышенность на самом деле оказывалась далеко не наилучшим местом пустыни Регистан. Первый холм был чрезвычайно «тесным» для всей нашей оравы… Второй – слишком низким… Третий бугор не впечатлил наше начальство своей формой…
Самым отвратительным в этом крайне неблагодарном деле было то, что выбор предполагаемой диспозиции сначала осуществлялся снизу. То есть от подножия холма. Но вот потом… Когда вся разведгруппа взбиралась наверх… Военная теория, ну, никак не желала подтверждаться реальной афганской практикой… Тёмная ночь… Понимаете ли… Только она и была виновата в наших хождениях по местным пескам, непонятным холмам и вполне конкретным мукам…
Когда мы взошли на третий бугор, а затем так же безрезультатно спустились с него вниз… Народ перестал безмолвствовать… Благо, что группа теперь стояла у подножия. Пока командир внимательно разглядывал военную свою топокарту, накрывшись плащ-палаткой и подсвечивая себе маленьким фонариком. А мы находились совсем неподалёку… Стоя на одном и том же месте… Всё с теми же рюкзаками на спинах… Так что… Можно было слегка пороптать… Но только чуть-чуть и крайне безадресно… Хотя нет…
-Ох, бля! –вздохнул Кар-Карыч. –Как же меня достала эта пустыня!
Он находился рядом со мной, и я очень хорошо услышал те явно непечатные выражения, которые уставший дембель высказал в адрес нашей Страны Песков. Я понимающе усмехнулся, но поддерживать мнение своего старшего товарища не стал. Потому что все мы сейчас думали точно так же, как и Карыч. Поскольку все устали ходить по пескам и таскать на себе этот груз. А теперь ещё приходится стоять на месте и поддерживать рюкзаки всё в том же состоянии. То есть слегка пригнувшись.
А вот мне моё положение немного нравилось. Потому что я упёр пулемётный свой приклад в афганскую пустыню, а натруженное правое плечико водрузил на мушку. Ведь она располагалась почти у среза пулемётного ствола. Дальше мушки был только пламегаситель. Длинненький такой и потому чрезвычайно удобный. Поскольку моё уставшее плечо поддерживалось снизу мушкой, а спереди этим самым пламегасителем. Хоть мне и пришлось сейчас пригнуться чуток пониже… Но мой пулемёт как своеобразная подпорка теперь брал на себя какую-то часть нагрузки. Что существенно снижало вес моего рюкзака, который продолжал повиноваться силе земного тяготения, причиняя мне весьма ощутимые неудобства.
Но теперь мой тяжёлый пулемёт ПКМ оказал мне реальное содействие. И мне это было очень приятным. Ведь сколько я намучался со своим персональным вооружением!.. Которое весит семь с половиной килограммов. И это без пристёгиваемой к нему коробки с сотней патронов. Но теперь мои прошлые страдания хоть чуть-чуть, но всё же компенсировались вертикально стоящим пулемётом.
Но я не был одинок… В своей попытке изображать некую букву П. Ведь в такой же позе стояли остальные пулемётчики, а тем паче и наш единственный снайпер. Уж ему-то с его длинноствольной СВДешкой сейчас было лучше всех… Потому что снайпер даже не утруждался нагибанием и принятием какого-то положения тела. Он просто приладил свою мушку себе под мышку… Да так и стоял… Опираясь на родную снайперскую винтовку СВД как на костыль.
«Это ж не автомат Калашникова… Коротенький и потому никуда не годный. А тут ведь СВДешка… Удобная штука… И выгодная во всех отношениях. Весит немного. Патронов прилагается всего-то четыреста штук. Ходи – не хочу!»
Изучение топографической карты афганской местности явно затянулось. Теперь под плащ-палатку занырнул и командир роты. А солдатский наш народ продолжал поругивать всё ту же пустыню. И теперь слово предоставлялось разведчику Малому…
-Да я эти пески вовек не забуду! – то ли возмущался, то ли обещал хохол Коля. –Даже на пляж ходить не буду. Чтобы душу свою не травить! Ну, ё-маё!
Дед Ермак решил подковырнуть разведчика Малого ещё больше: