-Хи-ми-чес-ки-е! – отчеканил сержант Ермаков. – Усёк? Ручные гранаты и эРэСы с химическим веществом. А ещё мины, которыми из миномёта стреляют. Это вам не обычная взрывчатка! А боевое отравляющее вещество! В школе проходили начальную военную подготовку?
-Проходили. –ответил за всех Вовка Агапеев. –Там на плакатах такие язвы показаны. От этого химического оружия!
И действительно… почти моментально вспомнились все наглядные пособия, аккуратно развешиваемые в классе НВП только во время занятий по защите от оружия массового поражения. Поскольку все эти язвы и гнойники…
-Фу! –меня сначала передёрнуло от столь красочных воспоминаний, но затем я всёже высказался в адрес международного империализма. –Так и сяк этих… Раздолбаев и му… То есть чудаков!
-Вот и я говорю! – произнёс сержант Ермаков. –пи-да-ра-сы! Мало им обычного вооружения, так они ещё химическое стали готовить! От сук-ки!
Моментально вспыхнувший разговор затих также быстро… Вся наша разведгруппа молчала, старательно занимаясь своими текущими делами, размышляя о минувшем и думая о ближайшем будущем… Свежеполученные разведсводки оказались столь ошеломительными, что во все эти новости о химическом оружии попросту не хотелось верить. И не только из-за давних воспоминаний о школьных уроках по Начальной Военной Подготовке…
Ведь буквально на прошлой неделе, то есть всего несколькоднейназад, на окраине кишлака Шабан в духовскую засаду попала одна группа из третьей роты нашего Лашкарёвского батальона спецназа. Два бронетранспортёра были подбиты внезапными выстрелами затаившихся вражеских гранатомётчиков. Несколько наших бойцов погибло от этих прямых попаданий… Другие разведчики оказались под шквальным огнём душманских автоматчиков и пулемётчиков… Потери разведгруппы составили больше половины личного состава. Ведь в том бою у моджахедов имелись крупнокалиберные 12,7-миллиметровые пулемёты ДШК… [6] И всё же… Меня в этой истории потрясло другое...
В том скоротечном бою один башенный стрелок получил какое-то ранение или даже контузию… Несмотря на это, ему удалось выбраться из загоревшегося БТРа… Но духи стреляли не только из лёгкого вооружения и ДШК… Рядом с ползущим солдатом ослепительно-яркой вспышкой разорвался вражеский боеприпас, и башнёр заорал от жутко-невыносимой боли… И так уже раненый боец превратился в живой факел… Какое-то время он катался по земле, пытаясь сбить пламя… Издавая страшные крики… А потом затих… Продолжая гореть…
Так он и погиб… Сначала получив незначительное для своей жизни осколочное ранение или контузию… И уж затем сгорев от того, что вблизи него взорвался боеприпас с белым фосфором. И помочь нашему солдату… В общем, ему уже ничто не могло помочь… Не только из-за непрекращающегося вражеского обстрела, но и вследствии поражающих факторов этого боевого химического вещества. Ведь белый фосфор воспламеняется не от подрыва боеприпаса, а от контакта с воздухом. Вернее, с кислородом… Разлетевшиеся во все стороны горящие комочки белого фосфора попали и на ползущего солдата… Химическое вещество без труда прожгло обмундирование и, продолжая гореть, вступило в самую настоящую реакцию с живым человеческим организмом… Словно с обычным реагентом…
«Ведь в человеческих тканях тоже присутствует кислород… -думал я с горьким сожалением. –Вот этот грёбанный фосфор и горел… Пока не израсходовал весь кислород из живого мяса!.. Хотя… Если б этого бедолагу водой залили – тоже бы не помогло! Ведь горящий белый фосфор никак нельзя затушить!.. »
Это я знал точно. Ведь по советскому телевидению в 82-83 годах так много сообщали об очередных преступлениях израильской военщины в соседнем Ливане, когда против мирных арабских жителей и палестинских беженцев применялось оружие массового поражения, запрещённое международными конвенциями. Тогда-то я и узнал о существовании диковинных кассетных авиабомб и экзотически звучащих боеприпасах, начинённых либо стальными шариками, либо игольчатыми поражающими элементами. А также о снарядах и минах с белым либо красным фосфором, которые при попадании на человека причиняют ему страшные страдания. Ведь горящие комочки не только обладают высокой температурой открытого химического пламени, но и способностью погружаться всё глубже и глубже… Причём, продолжая гореть уже внутри человека… Всё ещё живого человека!.. Вследствии чего несчастную жертву можно спасти только хирургическим путём, то есть попросту выковыряв из дымящихся ран этот самый боевой фосфор…
«Если бедняга не умрёт раньше… От болевого шока… Или чего-то там ещё… Но и после своей смерти он будет гореть… Нда-а… Ужасная вещь… А я поначалу думал, что этот башенный стрелок сгорел от солярки… Попавшей на его одежду… А теперь вот… Подтвердилось… Совсем другие известия…»
И в самом-то деле… В зависимости от конкретных фактов, мироощущение способно изменяться до самых радикальных значений… Одно дело – слушать телевизионные репортажи о невыносимых страданиях людей в далёком Ливане… Или же наблюдать за горящими бронетранспортёрами из вертолётного иллюминатора… Как это было со мной на прошлой неделе… И совершенно другое дело – буквально проникнуться осознанием того, что это проклятое химическое оружие уже находится в самой непосредственной близости от тебя лично… Что оно уже не бездействует… Что от близкого разрыва данного боеприпаса массового поражения уже погиб солдат из соседнего подразделения… Что химическими могут быть не только авиабомбы и артиллерийские снаряды, но и эРэСы, миномётные мины и даже ручные гранаты… Что химическое оружие - это не только белый или красный фосфор, а ещё и боевые отравляющие вещества, которые несут в себе не менее жуткие мучения… Что эта страшная смерть может коснуться любого…
«Уже любого… Из всех нас!.. В том числе и меня!» -мысленно подвёл я столь безрадостный итог.
Спустя пять минут, в течение которых я предавался грустным раздумьям, во внутреннем дворике появился наш командир группы. Он-то и подтвердил всю серьёзность свежеполученных разведданных. А ведь старший лейтенант Веселков шутить на столь важные темы не будет никогда.
-Противогазы должны быть у каждого! – сказал командир. –Насчёт ОЗК – ещё неизвестно. Как начальство решит! Но если прикажут, то придётся взять и ОЗеКа.
-Ох, ты! –вздохнул разведчик Малый. –Только их нам ещё не хватало!
-Малый! – сердито произнёс Ермаков. –Ещё одно слово! И ты у меня!.. Точно ОЗКа возьмёшь!
Коля не хотел столь ужасного наказания и потому покорно промолчал. Ведь общевойсковой защитный комплект, применяемый для спасения солдатской жизни от всепроникающего воздействия химических веществ, весил около пяти килограмм. И тащить на себе этот дополнительный груз не хотелось никому. Как самому Миколе Малому, так и всем нам…
Спустя полчаса поступило радостное известие. Как оказалось, наши нелегальные резиденты через свою разветвлённую разведсеть пронюхали то, что на вооружение афганским моджахедам поступило только такое химическое боевое отравляющее вещество, которое очень фатально воздействует на человека воздушно-капельным путём. И никак иначе!.. То есть при непосредственном вдыхании несчастной жертвой этой газообразной поражающей смеси. Стало быть, химическое оружие кожно-нарывного действия к духам ещё не поступило. Наверное, они ещё не научились им пользоваться…
Несмотря на всеобщую афганистанскую безграмотность… Только что полученное известие нас слегка порадовало. Ведь громоздкие и неуклюжие комплекты химзащиты теперь нам не потребуются. Вернее, дай-то Бог, чтобы не понадобились! И всё же нам их не надо брать с собой на войну. Обойдёмся одними противогазами. С которыми мы уже почти сроднились…
-Команда-а… -протяжно пропел разведчик Малый и тут же выдохнул дальнейшее. – Газы!
Он нарочито суматошно принялся расстёгивать противогазную сумку, уже перекинутую через плечо. Его лихорадочные действия, а особенно выражение Колиного личика с отчаянно зажмуренными глазками… Всё это вызвало невольные улыбки… Однако Малый продолжал действовать по отработанному не одну сотню раз военному алгоритму… И только когда резиновая маска покрыла всю его голову, а из нижнего клапана послышался сильнейший выдох, то только теперь команда «Газы!» была выполнена на все сто процентов.
-Вот так! – промычал Микола из-под противогаза, а затем уже обычным своим тоном. – Учитесь сынки!
Его противогазная маска уже была снята и тут же уложена в сумку. Нам же нисколечко не хотелось потренироваться отработкой данной команды. Ведь в учебке мы нахлебались этой противогазной «радости» досыта. И на всю оставшуюся жизнь.
А вот глядеть на манипуляции Малого было очень даже приятно. Но только со стороны. Поучаствовать самому в столь увеселительном занятии не хотелось абсолютно никому. В том числе и Витьке Билыку…
-Только вот как нам таскать этот противогаз? – поинтересовался мой коллега по пулемётному ремеслу. –На плече или можно в рюкзаке?
Вопрос был очень актуален. Поскольку лишняя и очень неудобная ноша не принесёт особого удовольствия во время пешего передвижения по афганской песчаной пустыне. В рюкзаке, конечно же, было бы сподручнее. Однако наши сомнения и переживания разрешились весьма категорично.
-Только на плече! – безапелляционно заявил сержант Ермаков. –Это же противогаз! Он должен быть постоянно под рукой! Чтобы в любую минуту успеть его надеть? Так что… Вопрос исчерпан.
И мы послушно выложили свои противогазы поверх рюкзаков. Через плечо – значит через плечо. С начальством ведь не поспоришь… Армия есть армия…
по окончанию эпопеи с противохимической защитой началась предварительная проверка боеготовности всего нашего личного состава. Сержант Ермаков не любил строгих формальностей с построением всей группы в одну шеренгу. А потому он предпочитал подходить к каждому солдату и неторопливо-дотошно выполнять свои служебные обязанности. То есть проверять наличие того или иного предмета экипировки, проверять работоспособность и комплектность, придирчиво пересчитывать пачки патронов и фляги с водой, запасные батареи и чего-нибудь ещё… В общем, проводить свою проверку.
-Ал-лик!
Это меня негромко позвал Вова Агапеев. Ведь заместитель командира группы уже начал обходить шеренгу больших рюкзаков. Весь личный состав мог сейчас бродить по всему внутреннему дворику первой роты… Но когда товарищ сержант подходил к следующему рюкзаку, то около проверяемого имущества должен был находиться его владелец. Это обязательное правило мы уже усвоили очень крепко. Поскольку дембель Ермак не любит столь неуважительного отношения к своей персоне… Ох, как не любит!.. Особенно тогда, когда его случайно игнорируют молодые товарищи…
А сейчас сержант Ермаков проверял разведчика Сальникова и распекал его же за неподготовленность. На предстоящий выход набралось уже столько имущества, что его невозможно было проверить только лишь визуальным осмотром. А Ермак всё торопил и подгонял солдата, который так неловко выуживал из своего рюкзака всякую всячину…
-Так! Слушать сюда! – громко заявил сержант, обращаясь уже ко всей группе. –В рюкзаках оставить только спальники, плащ-палатки, масксети и «мухи»! Всё остальное – выложить!
-На землю? – быстро уточнил пулемётчик Билык.
Замкомгруппы тут же подправил своё приказание:
-На плащ-палатки! Которые сложить вчетверо! И поверх неё выложить всё имущество. Вперёд!
Молодые разведчики тут же бросились выполнять новое ценное указание. Ермаковские друзья-дембеля поворчали-поворчали, но тоже выполнили требование командования. Затем проверка продолжилась. Следующая неурядица возникла у автоматчика Шпетного…
-Серёг! Ну, ты же сам говорил… -неторопливо объяснял молодой боец спецназа. –Чтобы «мухи» были в целлофановой упаковке! Ну, чтобы песок не попал…
-Ну, говорил! – горячился сержант Ермаков. –Но изоленты-то можно было снять!
-Тогда целлофан будет болтаться! –убеждал Шпетный.
-Меня это не… Волнует! –заявил замкомгруппы. –А если вдруг заваруха?! Ты полчаса будешь копошиться со своей упаковкой и изолентой…
-Я её зубами разгрызу! –со всей серьёзностью обещал молодой разведчик. –Вот увидишь!
-Я те дам! –возразил рассерженный дед Ермак. –«Вот увидишь!» Оставь две изоленты! Которые по краям! И всё! Вперёд! Всем сделать то же самое!
И военная молодёжь принялась быстренько избавляться от ненужных витков синей изоляционной ленты, которой так щедро была обмотана полиэтиленовая упаковка одноразовых гранатомётов. Эти «мухи» ещё вчера были извлечены из новенького ящика, тогда же розданы личному составу группы и по личному указанию Ермакова оставлены нами в своём первоначальном виде. То есть в влагонепроницаемой укупорке. Ведь мы готовились к выходу в пустыню, где так нередки песчаные бури. А это чревато тем, что мельчайший песок может забиться во внутренний механизм РПГ-22, приведя его в неработоспособное состояние. Так нам вчера говорил сам товарищ сержант…
А уже сегодня всё немного изменилось… Вернее, полиэтиленовая упаковка должна была остаться, но вот лишние витки крепкой военной изоленты… От ненужных в бою потерь драгоценного времени следовало избавиться прямо сейчас. Что и было нами сделано! Правда, всё ещё просматривались синие полоски изоленты непосредственно на самом гранатомёте, то есть уже внутри поэлитилена… Но это было мелочью. Там же внутри остались и ремни, благодаря которым «муху» можно повесить на плечо… Но это тоже являлось пустячком. Ведь гранатомёт следовало таскать в рюкзаке… Точнее, поверх него… Прижав РПГ верхним клапаном.
Лично ко мне товарищ сержант не имел никаких претензий и молча проследовал далее. Я вздохнул с большим облегчением, но всё же остался стоять на своём месте… Чтобы дождаться окончания проверки имущества моего напарника. Но и у солдата Агапеева всё оказалось в порядке. У остальных разведчиков, которые стояли за нами, лишних проблем или дополнительных хлопот тоже не возникло.
-Так! Я пошёл к командиру группы! – заявил нам сержант Ермаков, закончив свою работу. –Всем находиться здесь! Построение – по первой команде!
Он ушёл. А мы остались во дворике. Устраняя внезапно возникшие недоделки и огрехи… И ожидая появления самого главного нашего военного начальника.
Вскоре началась окончательная проверка готовности разведгруппы к выходу. Всё моё вооружение, оптика, связь, вещевое имущество и боеприпасы были в наличии. ПКМ стоял у ноги, что-то находилось в рюкзаке, а всё остальное аккуратно лежало на сложенной плащ-палатке. Лично я представил для строгого командирского контроля пулемёт ПКМ, ночной бинокль БН-2, поисковый приёмник Р-255пп, тысячу патронов в лентах, четыре ручные гранаты, полный комплект сигнальных ракет-дымов-огней, одноразовый гранатомёт РПГ-22 «муха», противогаз, двадцать один литр питьевой воды в пластмассовых флягах, солдатский алюминиевый котелок в сборе и ложку, спальный мешок, сапёрную лопатку, пару чистых портянок, индивидуальный перевязочный пакет, резиновый жгут для остановки кровотечения, рюкзак десантника РД-54, саму плащ-палатку и непосредственно большой туристический рюкзак с прошитыми креплениями. Вроде бы всё…
Однако старший лейтенант Веселков сделал весьма суровый вид:
-А где маскировочная сеть?
-У нас одна большая масксеть на двоих! –быстро ответил я и даже показал рукой на боевого своего напарника. –Мы с Агапеевым в одной двойке!
-Так! – командир уже не слушал меня и звал к себе личного заместителя. –Ермаков! Чтобы масксети были у каждого! Не одна на двоих или троих… А одна на каждого бойца! Ясно?
-Так точно! –доложил товарищ сержант и почему-то зыркнул взглядом по моей персоне. –Сделаем!
Лично я нисколько не ощущал себя виноватым в сложившейся ситуации. Ведь раньше мы с Вовкой обходились одной маскировочной сетью на обоих. А тут всё изменилось. Сначала противогазы… Теперь вот масксеть. Не иначе как коварные афганские душманы ещё кое-что придумали…
«Ох… -думал я, укладывая всё своё имущество обратно в большой и десантный рюкзаки. –Этим гадам только бы нас извести… Причём чем придётся! То химическим оружием… То ещё чем попало!.. кстати! От чего же может спасти масксеть? Ну, от визуального обнаружения- это раз!.. И… Ах, да! От лазерного луча! Блин… Только этого-то не хватало!.. А ещё от светового импульса!.. Ну, час от часу не легче!.. совсем уж они озверели!»