Теперь сутры:
Когда человек рождается, он нежный и слабый.
Наблюдай маленького ребенка, новорожденного. Он не окружен никакой скорлупой, - уязвимый, открытый, невинный, - жизнь во всей чистоте. Это ненадолго, вскоре вокруг него начнут расти личности, и он будет заключен в клетку, порабощен обществом, родителями, школами, университетами; вскоре жизнь станет отдаленным явлением. Он будет более как заключенный. Жизнь будет продолжать биться где-то глубоко внутри него, но даже он не сможет слышать ее биения.
Но когда ребенок рождается, наблюдай его. Снова и снова происходит чудо. Снова и снова жизнь продолжает тебе показывать, каким быть, снова и снова жизнь продолжает говорить, что жизнь обновляется каждый день. Старый человек умирает, новые младенцы рождаются. Какой в этом смысл? Совершенно ясно, что жизнь не верит в старость. Фактически, если бы жизнью управляли экономисты, это казалось бы очень неэкономичным, пустой растратой. Старый человек, тренированный, опытный в путях жизни и мира - когда он готов, когда он думает, что стал мудрым, смерть захватывает его и заменяет старого человека маленьким ребенком, без всякого знания, совершенно без всякой мудрости, абсолютно свежим, tabula rasa; все нужно писать заново. Если ты спросишь экономистов, они скажут, что это глупо! Бог должен был сначала посоветоваться с экономистами. Что он делает? Это растрата, пустая растрата! Тренированный человек восьмидесяти лет умирает, а на его место становится ничему не обученный ребенок - все должно быть наоборот, тогда все было бы более экономичным.
Но жизнь не верит в экономику. И хорошо, что она в нее не верит, иначе весь мир стал бы большим кладбищем. Она постоянно заменяет старых людей новыми, мертвых - молодыми, жестких - мягкими. Указание ясно: жизнь любит мягкость, потому что в мягком существе она может течь легче.
Когда человек рождается, он нежный и слабый.
И второе, на чем настаивает Лао-цзы: жизнь не верит в силу. В слабости есть своя красота, потому что она нежная и мягкая. Приходит буря, большие деревья падают. Небольшие растения просто гнутся, и когда буря уходит, мало-помалу они снова начинают улыбаться и цвести. Фактически, буря их освежила, буря дала им хороший душ. А старые деревья, очень сильные, упали, потому что сопротивлялись. Они не гнулись, они были очень эгоистичными. Лао-цзы говорит: "Жизнь любит слабых". И в этом смысл высказывания Иисуса: "Блаженны кроткие, бедные духом. Блаженны плачущие, ибо они утешатся". Христианство продолжает упускать смысл изречений Иисуса, потому что эти изречения в духе Лао-цзы. Не связав их с Лао-цзы, их нельзя истолковать правильно. Вот все учение Иисуса: "Будь живым и слабым". Именно поэтому он говорит, что если кто-то ударит тебя по лицу, повернись к нему и другой стороной. Если кто-то возьмет у тебя пальто, отдай ему и рубашку. И если кто-то заставит тебя пройти с ним милю, пройди две мили. Он говорит: "Будь слабым. Блаженны кроткие".
Что блаженного в слабости? - Потому что обычные так называемые лидеры мира, учителя мира постоянно говорят: "Будь сильным". А эти Лао-цзы с Иисусом, они говорят: "Будь слабым". В слабости что-то есть - потому что она не тверда. Чтобы быть сильным, человек должен быть твердым. Чтобы быть твердым, человек должен быть против жизни. Если хочешь быть сильным, тебе придется бороться с потоком, только тогда ты станешь сильным. Нет другого пути стать сильным. Если хочешь быть сильным, двигайся против течения. Чем больше река с тобой борется, тем сильнее ты становишься. Чтобы быть слабым, теки с рекой; куда бы она ни текла, иди с ней. Если река говорит: "Пройди со мной одну милю", пройди две мили. Если река берет у тебя пальто, отдай ей рубашку. И если река бьет тебя по щеке, подставь ей другую.
В слабости есть определенная красота. Это красота изящества. Это красота ненасилия, ахимсы. Это красота любви, прощения. Это красота отсутствия конфликта. И пока человечество не поймет хорошо и не начнет чувствовать Лао-цзы, оно не сможет жить в мире.
Если вас учат быть сильными, вы обязательно будете бороться, и будут продолжаться войны. Все политические лидеры мира продолжают говорить, что любят мир, и все они готовятся к войне. Они говорят, что стоят за мир, и продолжают накапливать вооружения. Они говорят о мире и готовятся к войне, и все они говорят, что готовятся к войне, потому что боятся кого-то другого. И другой говорит то же самое! Все это выглядит так глупо. Китай боится Индии, Индия боится Китая. Почему вы не видите сути! Россия боится Америки, Америка боится России. Обе они говорят о мире, и обе готовятся к войне. И конечно, то, к чему ты готовишься, случится.
Ваши разговоры о мире кажутся просто ерундой. Ваши разговоры о мире - не что иное как холодная война. Фактически, политикам нужно время, чтобы подготовиться - в то время, когда они говорят о мире, они успевают подготовиться. Веками человечество жило только в двух периодах времени: война, период войны и период подготовки к войне. Есть только два периода. Вся история человечества кажется просто невротичной.
Но так и будет, потому что восхваляется сила, восхваляется эго. Если два человека борются на дороге, один сильнее, другой слабее - слабый упал, и сильный сидит у него на груди - кем ты восхищаешься? Тем, кто победил? Значит, ты насильствен, значит, ты за войну. Тогда ты - разжигатель войны; тогда ты очень опасен и невротичен. Или ты восхищаешься тем, кто слаб? Но никто не восхищается слабым; никто не хочет ассоциироваться со слабым, потому что глубоко внутри ты тоже хочешь быть сильным.
Восхищаясь сильным, тем самым ты говоришь: "Да, это мой идеал, я тоже хочу быть таким как он". Если восхваляется сила, тем самым восхваляется насилие. Если восхваляется сила, тем самым восхваляется смерть, потому что сила убивает - убивает другого и убивает тебя. Сила и убийственна, и суицидальна.
Слабость - само слово кажется осуждающим. Но что такое слабость? Цветок слаб. Рядом с цветком скала очень сильна. Ты хочешь быть скалой или цветком? Цветок слаб, помни, очень слаб - достаточно небольшого ветерка, и его не станет. Лепестки опадут на землю. Цветок это чудо; чудо, как цветок вообще существует... Такой слабый, такой мягкий! Это кажется невозможным - как это может быть? Со скалами, кажется, все в порядке; они существуют, это оправдано структурой. Но цветок? Кажется, он совершенно лишен, поддержки - но все же цветок существует; это чудо.
Хотел бы ты быть как цветок? Если ты себя спросишь, глубоко внутри твое эго скажет: "Будь как скала". И даже если ты настаиваешь, потому что скала выглядит уродливой, тогда эго скажет: "Даже если ты хочешь быть цветком, будь пластмассовым цветком. Будь, по крайней мере, сильным! Ветры не будут тебя беспокоить, дожди тебя не разрушат, и ты сможешь оставаться вечно". Настоящий цветок приходит утром, мгновение смеется, распространяет аромат, и уходит. Ненастоящий цветок, искусственный цветок может оставаться вечно. Но он ненастоящий, он сильный, потому что ненастоящий. Реальность мягка и слаба. И чем выше реальность, тем она мягче.
Вы не можете понять Бога, потому что ваши умы понимают логику скалы. Вы не понимаете логики цветка. Твой ум может понять математику. У тебя недостаточно эстетического чувства, чтобы чувствовать цветы. Только поэтический ум может понять возможность Бога, потому что Бог это самое слабое и самое мягкое. Именно поэтому он - высочайший, предельный цветок. Он цветет, но цветет лишь на долю секунды. Эта доля секунды известна как "настоящее". Если ты упустишь это мгновение - а это такое маленькое мгновение, что тебе нужно быть очень интенсивно внимательным; лишь тогда ты сможешь его увидеть, иначе ты его упустишь. Оно всегда цветет - каждое мгновение оно цветет, но ты не можешь его увидеть, твой ум засорен прошлым и будущим. А настоящее - это такое узкое явление; мгновение ока, и его больше нет. И в это узкое мгновение цветет Бог.
Это высочайшее, предельное. Но очень слабое, очень мягкое - так и должно быть. Это вершина, последняя кульминация, выше которой ничего нет. Ты сможешь понять Бога, только если поймешь логику мягкости и слабости. Если вы пытаетесь быть сильными - завоевателями, борцами, воинами - тогда вы будете жить в мире, окруженном скалами, не цветами, и Бог будет отдаленным явлением. Вам невозможно будет уловить Бога нигде в жизни.
Когда человек рождается, он нежный и слабый; в смерти он твердый и тугой.
Так должно быть и в твоей жизни: оставайся мягким, нежным и слабым; не пытайся быть твердым и тугим, потому что именно так ты подводишь ближе и ближе собственную смерть. Смерть однажды придет, но суть не в этом. Страшна не смерть, проблема не в смерти. Но если ты живешь в подобной смерти личности, проблема в этом. Сама по себе смерть очень мягка, мягче жизни, очень нежна. Можно услышать звуки жизни, но нельзя услышать никаких звуков смерти. Когда приходит смерть, она так мягка, что ты не знаешь даже за секунду, что она приходит. И она так слаба, так нежна - эта смерть не проблема. Проблема в той смерти, которую ты живешь прямо сейчас. Проблема в смерти до смерти, в том, что ты живешь мертвой жизнью, - вот в чем проблема. Твердый, закрытый. У Лейбница есть для этого термин; он называет это монадой. Монадаозначает такую тюрьму, такую капсулу, что нет никаких окон, чтобы выглянуть наружу, или снаружи заглянуть вовнутрь. Монада- это абсолютно закрытая, лишенная окон камера. Монадапроисходит от того же корня, что и "монополия", "монастырь", "монах" и "моногамия"; это значит: полное одиночество. Монах это человек, который живет один, монастырь это место, где люди живут одни. Когда ты совершенно закрыт, заключен в мертвую камеру, ты в монастыре. Ты живешь в пещере один, ты не можешь достичь других, другие не могут достичь тебя. Ты совершенно закрыт.
Именно смерть - жесткая. И тогда ты несчастен, и тогда ты пытаешься найти пути и способы, как не быть несчастным. Ты продолжаешь создавать страдание, оставаясь жестким, твердым, и в то же время продолжаешь искать методы, как не быть несчастным. Фактически, если ты понимаешь явление того, как ты становишься несчастным, ты можешь отбросить это немедленно. Просто будь мягким, текучим.
Будь как облако, и всегда сохраняй чистоту и мягкость детства. Не теряй с ним контакта, и однажды ты будешь удивлен, когда обнаружишь, что ребенок, которым ты был пятьдесят лет назад, жив у тебя внутри. Если ты знаешь, как прийти с ним в контакт, внезапно ты снова ребенок.
Ребенок никогда не теряется в твоей жизни, он остается в тебе. Не происходит так, что ребенок умирает, когда ты становишься юношей, и юноша умирает, когда ты становишься стариком, нет - младенец, которым ты родился, все еще у тебя внутри; вокруг него накопилось много слоев, но если ты проникнешь сквозь все эти слои, внезапно в тебе взорвется ребенок. Этот взрыв я называю экстазом.
Иисус говорит: "Пока вы не станете как дети, вы не войдете в царство моего Бога". Именно это он подразумевает, и именно об этом я с вами говорю. Если ты проникнешь сквозь свою твердую оболочку, стены, что окружают тебя, многие слои, внезапно у тебя внутри взорвется ребенок. Снова ты посмотришь на мир этими невинными глазами ребенка. Тогда есть Бог.
Бог - это не философская концепция, это этот мир, на который ты смотришь глазами ребенка. Тот же самый мир - эти цветы, эти деревья, это небо и ты - тот же самый мир внезапно приобретает новое качество божественности, если ты смотришь на него глазами ребенка. Нужно только чистое, мягкое, нежное сердце. Не хватает не Бога, не хватает тебя. Отсутствует не Бог, отсутствуешь ты.
Когда человек рождается, он нежный и слабый; в смерти он жесткий и твердый. Когда вещи и растения живы, они мягкие и гибкие; когда они умирают, они ломкие и сухие.
Учись. Жизнь учит многими способами. Жизнь показывает человеку, каким он должен быть.
Таким образом, жесткость и твердость сопутствуют смерти, а мягкость и нежность сопутствуют жизни.
Если хочешь быть более живым, изобильно живым, ищи то, что сопутствует жизни: нежность, мягкость.
Все, что приводит тебя в замешательство, делает тебя жестким. Живи таким образом, чтобы в каждое мгновение ты был свободен от прошлого мгновения. Твоя ситуация в точности похожа на эту: у тебя большой дом со многими комнатами, и во всех комнатах головоломки. Весь дом наполнен головоломками, на столах, на стульях, на кроватях, на полах, они свисают с потолка - везде одни головоломки, и ты не смог собрать ни одной. Ты пытаешься собрать одну, чувствуешь, что собрать ее трудно, и берешься за другую. Но первая застревает у тебя в голове, и не только она, некоторые части ты берешь с собой, чтобы поработать над ними потом. Тогда ты пытаешься собрать другую головоломку, но не можешь ее собрать, потому что уже озадачен. Тогда ты переходишь в другую комнату, и таким образом все продолжается и продолжается, кругами.
Ты переполнен несобранными головоломками, и мало-помалу ты становишься совершенно невротичным. Ни одна часть жизни не разгадана, и вокруг тебя висят тысячи головоломок. Они берут свою дань. Они убивают тебя.
Никогда не носи вещи из прошлого - оно прошло. В каждое мгновение избавляйся от него, решено оно или нет. Ничего нельзя с этим сделать, отбрось это - не носи части, потому что эти части не позволят тебе решить проблем, с которыми ты живешь в это мгновение. Живи это мгновение как можно более тотально, и внезапно ты осознаешь, что если ты живешь тотально, все решается. Тогда не нужно ничего разгадывать. Жизнь не проблема, которую нужно разрешить, это тайна, которая должна быть прожита. Если ты живешь тотально, она решена, и ты выходишь из этого красивым, обогащенным, и открываются новые сокровища твоего существа, и вокруг тебя ничто не висит. Тогда ты переходишь в другое мгновение с такой свежестью, с такой тотальностью, интенсивностью, что и другое мгновение проживается и решается.
Никогда не продолжай накапливать вокруг себя непрожитые мгновения, иначе ты станешь жестким. Ты можешь оставаться мягким, только если не несешь ничего из прошлого. Почему дети мягкие? Они ничего не несут. Их путь - путь мудреца. Если ребенок в гневе, он в гневе, и в это мгновение он не заботится о том, что говорит о гневе Будда. Он не заботится о том, что Махавира учил: "Не гневайтесь" - он приходит в настоящий гнев! Его гнев так интенсивен, что сама эта интенсивность становится красивой. Посмотри на ребенка, когда он в настоящем гневе, все его тело, его лицо краснеют, он прыгает, кричит, словно вот-вот разрушит весь мир. Взрыв энергии... а в следующее мгновение гнев ушел, и он играет, посмотри на его лицо - ты не сможешь поверить, что это лицо мгновением раньше было гневным. Сама улыбка! ...Так красиво, так счастливо.
Именно так и нужно жить. В одно мгновение будь в нем, и будь так тотален, чтобы ничего не оставалось в следующее. Ребенок проживает мгновение гнева и движется дальше. Когда в мире будет возможно лучшее образование, мы не будем учить детей не гневаться. Гнев сам по себе не плох - опасно его носить, накапливать. Вспышки гнева красивы, фактически, необходимы; они придают жизни тонус. Они делают жизнь более соленой. Иначе ты почувствуешь себя дряблым; у тебя не будет тонуса. Это само по себе хорошее упражнение, и если человек может быть в нем тотально и выйти из него тотально, без единой царапины, в этом нет ничего плохого.
И человек, который может гневаться тотально, может и быть тотально счастлив, или тотально любить, потому что дело не в том, в гневе ты, счастье или любви. Единственное, чему ты учишься из всех переживаний, это тому, как быть тотальным. Если тебе не разрешается испытывать гнев, ты будешь неполным. Ты живешь мгновение частично, другая часть остается висеть в уме. Тогда ты улыбаешься, но твоя улыбка не чиста, она развращена, потому что в ней висит гнев. Твои губы улыбаются, но они ядовиты; гнев не ушел, прошлое не ушло, ты не совершенно свободен быть здесь и сейчас. Прошлое оставило на тебе тень. И это продолжается и продолжается. Ты будешь сбит с толку. Вся жизнь становится пережитком. Тогда ты ничего не можешь прожить, не можешь любить, не можешь молиться, не можешь медитировать.