Толпа решает судьбу Иисуса
Прокула видела сон: Иисус, в золоченых одеждах с нимбом над головой, стоял коленопреклоненный перед человеком, который излучал свечение. Он был в несколько раз выше Иисуса и благословлял Христа, говоря при этом: «Сын Мой Возлюбленный, благословляю тебя и наделяю Верой и Силой Небесной». Наутро Прокула встала встревоженной и слезно просила Пилата пощадить Иисуса. Никогда еще не видел Понтий такой свою жену, но сделать уже было ничего нельзя. К сожалению, Иисус попал в жернова власти, и ждать откуда-то пощады было просто невозможно.
Пилат очень любил и уважал свою жену, прислушивался к ее мнению. Прокула была сильно верующей женщиной, мягкой по характеру. Старший сын Пилата был такой же добрый и милосердный, как мать. Всего у Пилата и Прокулы было двое сыновей и одна дочь.
И тогда Пилат решил использовать последний шанс для спасения Иисуса - отпустить по иудейскому обычаю в честь празднования Пасхи одного заключенного на свободу по воле народа.
На выбор толпе было решено предложить две кандидатуры - убийца Варавва или проповедник Иисус. Пилат даже не сомневался в том, что люди предпочтут Иисуса.
Каиафа, узнав о готовящемся действии, отдал приказ собрать на площади перед Преторией толпу народа, состоящую только из тех людей, которые ненавидят Иисуса и будут требовать его смерти.
Было бы хорошо, если бы Иисус принял смерть от рук римлян. Народ перед Преторией собрался достаточно быстро. В этой толпе почти не было сторонников Иисуса, их просто не допустили к месту действия. Чтобы заполнить площадь, священники и старейшины привели множество пленных рабов, которые даже не были евреями, - эти люди получили приказ кричать: «Свободу Варавве!»
В толпе было много завистников Иисуса, которые, так же как и он, пытались ходить среди людей, лечить, читать проповеди, но они не получили такого признания, как Иисус.
И естественно, перед Преторией собралось множество священнослужителей, которые пришли к месту суда в первую очередь.
Здесь же собрались и сторонники Вараввы.
Пилат встал на возвышение перед бушующей толпой и провозгласил:
- Выберите того, кто достоин свободы, - Варавва или Иисус. - И добавил, указывая на Иисуса: - Я вины в этом человеке не вижу. Пилат был абсолютно уверен, что иудеи не предадут Иисуса смерти, потому что он знал, сколько хорошего сделал тот людям, скольких он вылечил или просто утешил. Поэтому Пилат и сказал всем: «Я считаю его невиновным» - чтобы люди потом не боялись расправы. Людей это успокоит, они скажут правду и не будут лжесвидетельствовать.
Но тут неожиданно раздался громовой рев толпы:
- Смерть ему! Отпусти нам Варавву. Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали:
- Распни, распни его!
Он в третий раз сказал им:
- Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Какое же зло сделал он?
Но они еще сильнее кричали:
- Да будет распят.
Пилат, видя, что ничто не помогает, возмущение народа лишь усиливается, омыл руки в чаше с водой и поднял их вверх:
- Я умываю руки, не виновен я в крови этого праведника, смотрите сами.
И, отвечая, весь народ сказал:
- Кровь его на нас и на детях наших. Пилату пришлось отпустить Варавву, а Иисуса осудить на казнь.
Подготовка к казни
В четверг 11 апреля 29 года (по новому стилю), в последний день иудейской Пасхи, которая праздновалась ровно семь дней, Варавва вышел на свободу, а Иисус снова был отправлен в темницу - точнее, в изолированную комнату в апартаментах Пилата. Пилат все это время продолжал общаться с Иисусом, не переставая удивляться этому человеку.
- Почему ты не можешь освободить себя сам? Ты же обладаешь тайными знаниями и можешь силой воздействовать на людей, почему ты не используешь своих возможностей?
Иисус ответил:
- Я не хочу этого. Люди должны убедиться в том, что чудеса есть, что Бог - это чудо.
Эти слова поставили Пилата в тупик, он так и не понял, что имел в виду его пленник.
Иисус не стал раскрывать Пилату свои планы, хотя ему было приятно слышать слова сочувствия из уст чужеземца, который искренне переживал за него. В те времена все публичные казни во время празднований не проводились, и казнь Иисуса назначили на вторник, 16 апреля.
Перед казнью Иисус был одет в белую рубашку до пят с треугольным вырезом и длинными рукавами. В Библии упоминается некая багряница - на самом деле Иисус все время был одет только в эту белую рубаху, просто со временем она стала красной от его крови.
Наказание плетьми
Казнь должна была начаться в девять часов утра во вторник.
В те времена казнями распоряжались лишь римляне, иудеи могли наказать виновного двумя способами: забросать его камнями или избить плетьми, если получали на то разрешение.
Солдаты-римляне лишь охраняли заключенных, не принимая участия в побоях.
Поскольку Ирод Антипа и Понтий Пилат отказались признать Иисуса виновным, то они разрешили Каиафе самому наказать Иисуса. Для экзекуции было отведено место в центре города. Для исполнения приговора назначены два палача: один высокого роста, другой немного ниже.
Плети, которыми били Иисуса, имели по пять хвостов неравной длины. На конце каждого хвоста были прикреплены железные грузила, чтобы плети крепче обхватывали тело и, сдергиваясь с него, рвали кожные покровы. Перед тем как отправиться в путь, Иисуса Христа много и долго били.
Сначала Христа за вздернутые руки привязали к столбу и стали хлестать плетьми вначале по спине, затем по груди и по животу.
Двое из толпы палками били Иисуса по голове, сломав ему при этом переносицу.
Иисус молча вынес все побои, не проронив ни звука. Зато все палачи просто выбились из сил.
Когда после этого наказания Иисуса облачили в белую рубаху, она тут же превратилась в багряницу. На голову Иисусу надели терновый венок, а на шею повесили табличку с надписью «Я- Бог». Надпись была сделана на четырех языках - на арамейском, на иврите, на греческом и на латыни.
Иудейские священники, увидев эту надпись, стали возмущаться. В глубине души они страшно боялись Иисуса, многие опасались, что во время казни может произойти что-нибудь сверхъестественное, что за Христа могут вступиться Небеса. Все знали о невероятных чудесах, которые творил Иисус, о его могучей силе внушения и способности подчинять своей воле не только людей, но и природу. Даже самые заклятые враги Иисуса понимали, что имеют дело с необычным человеком, от которого можно ждать все, что угодно.
Поэтому, увидев надпись «Я - Бог», иудеи просто оторопели. Иисуса хотели казнить как богохульника, как царя-самозванца, но не как Бога. В том, что в Иисусе присутствует некая божественность, никто не сомневался. Любой человек, увидев Христа, начинал ощущать невероятную силу и энергию, исходившую от него, мистический трепет охватывал каждого, кто чувствовал это. Весь трагизм ситуации заключался в том, что те, кто собирался казнить истинного Сына Божиего, прекрасно понимали, с кем они имеют дело.
Все вокруг: иудеи, римляне, священники, земледельцы, скотоводы, рыбаки и солдаты - все до одного знали и видели, что Иисус не такой, как они, он не похож на простого смертного, в нем чувствовалось нечто неземное, возвышенное. В глубине души все опасались Иисуса, каждую секунду ожидая то грома небесного, то молнии испепеляющей. Ведь в Торе, священном писании евреев, есть множество рассказов о том, как проявляется гнев Божий - то земля раскалывается под ногами неверных, то с неба начинают падать огненные стрелы, то живые люди замертво превращаются в соляные столбы. Этого Бога все и боялись. Иисус же проповедовал совсем противоположное - Бог не жесток, Он любит всех живых на Земле, поэтому не надо бояться Бога, выдуманного священниками для того, чтобы запугать простых людей.
Иисус молча сносил все побои и издевательства, подтверждая свое учение - Бог любит всех, Он не может никому причинить боль и страдание, даже своим палачам. Люди, увидев такое смирение и всепрощение, должны были понять, что вот таким должен быть истинный Бог, который пришел на Землю, чтобы научить людей любви и доброте. Священники испуганно смотрели то на окровавленного Иисуса, то друг на друга, боязливо оглядывались по сторонам, не понимая, что же происходит. Иисус молча смотрел на своих мучителей, он никого не просил о пощаде, не умолял сохранить ему жизнь, просто смотрел на окружающих спокойным взглядом, но всем от этого становилось почему-то страшно. Священники поняли, что Иисус никого не обманывал, он действительно настоящий Бог и, самое главное, этот Бог совсем не походил на того Бога, которому всю жизнь поклонялись иудеи.
Этот Бог не требовал жертвоприношений, не соблюдал правил, придуманных людьми, жил по своим законам, оживлял умерших и дарил прощение заблудшим, творил чудеса и не нуждался в услугах многочисленной армии священнослужителей. Этот Бог жил в простоте, не требовал роскоши, этот Бог судил грешников иначе, чем старейшины и книжники. Если такой Бог установит на Земле Царство Божие, как обещал, то что тогда будет со священниками и фарисеями?
Священниками в этот момент руководил уже не разум, а животный инстинкт самосохранения, они боролись за свою сытую жизнь, за свое безбедное существование и готовы были ради этого пойти на любое преступление - даже казнить настоящего живого Бога. И надпись на табличке «Я - Бог» жгла глаза всем соучастникам этого убийства. Иудеи кинулись к Пилату, требуя изменить эту надпись на другую: «Я - Царь Иудейский». Пилат отказал им в этой просьбе, заявив: «Что написал, то написал. Вы же его обвинили, что он Бог. Если он считает себя царем иудейским, то это не грех. Царей у Иудеи может быть много. Вы его в этом обвиняете. Я его в этом не обвиняю. Я не хочу, чтобы на мне была кровь этого праведника». В Библии говорится, что на табличке была надпись «Иисус Назорей - Царь Иудейский». Это неправда. Сами подумайте - разве такой обширный текст, да еще на четырех языках, смог бы уместиться на небольшой дощечке? Для этого понадобился бы щит размером с человеческий рост. Первыми это поняли живописцы, пытавшиеся на своих полотнах изобразить сцену распятия согласно тексту Евангелий. Указанная надпись не вмещалась ни в какие рамки. Тогда был найден остроумный выход - на небольшой табличке на кресте просто изображались четыре латинские буквы - JNRJ, которые расшифровывались следующим образом: Jesus Nazarenus Rex Judaeorum (Иисус Назорей - Царь Иудейский).
По замыслу живописцев, каждый прохожий, бросив взгляд на четыре непонятные буквы, тут же должен был сам сразу догадаться, что они означают. Достаточно наивное предположение.
На самом деле была короткая и понятная надпись: «Я - Бог», без всяких сокращений.
Никто не хотел признавать, что в 29 году в Иудее был казнен истинный Бог и все знали об этом - это было написано на четырех языках, и каждый прохожий мог узнать правду о казненном, но никто не решился выступить в его защиту. Римские священники, переделывая Библию в 325 году, пытались умолчать этот позорный факт. Действия палачей как бы стыдливо оправдывались этой новой табличкой - дескать, все думали, что Иисус - это царь Иудейский, а о том, что он Бог, догадались значительно позже.
Все это ложь.
Иисус принял смерть не для того, чтобы искупить чужие грехи людские. Он принял смерть, чтобы показать нам, каким должен быть истинный верующий, до каких пределов должна доходить любовь человеческая, доброта и всепрощение. А своим воскрешением он показал, что не стоит бояться смерти, душа человеческая вечна и бессмертна. Иисус всю свою жизнь превратил в пример для подражания - он показал, как надо правильно жить, как любить, прощать, общаться с друзьями и врагами, с чужестранцами и женщинами, как надо относиться к смерти и страданиям.
Вот в чем заключалась истинная миссия Иисуса на Земле.
Иисус был человеком не от мира сего. С точки зрения обычного здравого смысла его смерть была просто напрасна. Что она могла изменить в том жестоком мире? Как люди убивали друг друга, так они и продолжали убивать, как они продолжали угнетать и ненавидеть друг друга, так все и осталось по-прежнему. В Библии постоянно повторяется одна и та же мысль - мол, Иисус принял смерть и мучения за грехи наши. И что теперь, мы можем спокойно грешить дальше, потому что он за нас всех отстрадал, он за нас всех отмучился, он все искупил?
Учение о том, что Иисус принял смерть за грехи людские, придумали уже сами священники. В средние века даже существовала такая теория: дескать, Иисус отмучился за всех людей на много поколений вперед, и якобы с тех времен на Небесах остался некий запас уже прощенных грехов.