ГЛАВА XI
О Памфиле и других двенадцати мучениках
Теперь время уже возвестить о великом и славном зрелище мученичестве Памфиле (имя для меня вожделенное) и окружавших его. Всех их было двенадцать; они почтены числом каким-то пророческим, или даже апостольским. Главный между ними, украшенный саном кесарийского пресвитерства, был только один Памфил, муж, в продолжении целой своей жизни славившийся всеми родами добродетели, — устранением и презрением житейского, раздаванием имущества бедным, пренебрежением мирских надежд, жизнью и подвигами, свойственными любомудрию. Особенно же и более всех наших современников прославился он искреннейшей ревностью к слову Божию, неослабным стремлением к исполнению своих намерений и готовностью служить всем, которые приходили к нему и сближались с ним. Сведения о прочих превосходных плодах его добродетели, так-как повествование о них было-бы длинно, мы передали потомству еще прежде, в особом описании его жизни, состоящем из трех книг. Итак, желающих знать это отсылая к тем книгам, будем продолжать свою повесть о мучениках. Вторым по Памфиле на поприще подвига вышел диакон элийской церкви Валент, муж, украшенный почтенной сединой, старец, возбуждавший уважение к себе при первом взгляде. Он обладал знанием божественных Писаний более, чем кто другой, и столь твердо запечатлел их в своей памяти, что для припоминания каких-либо мест Писания, ему не нужно было читать книгу. Третий между ними был Павел, родом из города Ямны, муж с горячей деятельностью и пламенным духом, еще прежде мученичества переносили страдания от прижигальников и совершивший подвиг исповедания.
Находясь в темнице непрерывно в продолжение двух лет, все они подверглись мученической смерти по случаю прибытия к ним египетских братий, которые с ним и скончались. Проводив исповедников в Киликию до самых тамошних рудокопен, эти египтяне возвращались домой. Стражи (то были случайно люди нрава жестокого), при самом входе в Кесарию, спросили также и их, кто они м откуда идут, — и путников, которые нисколько не скрыли истины, связали, как злодеев, пойманных на месте преступления. Их считалось пять. Быв приведены к тирану и смело высказав свое исповедание, они тотчас — же заключены в темницу; а шестнадцатого числа месяца периция, или по-римски, за четырнадцать дней до мартовских календ, получено было повеление — как этих, так и вышеупомянутых, заключенных с Памфилом, привести к судье.
Судья сперва восстал против непреоборимой твердости египтян и мучил их различного рода пытками, придумывал всякие и необыкновенные орудия казни; потом внимание того, который вызван прежде всех, заняв зрелищем мук, наперед спросил его: кто он таков? и, вместо имени собственного, услышав какое-то пророческое (а у них было в обычае данные себе отцами имена; иногда общие с идольскими, заменять другими и писаться, например, Илией, Иеремией, Исайей, Самуилом, либо Даниилом, и таким образом становясь
Таким образом, по следам Селевка, пред судьей явился Феодул, почтенный и богобоязненный старец, принадлежавший к семейству префекта и уважаемый Фирмилианом, более всех домашних — частью за старческий его возраст, частью за то, что он был уже родоначальником трех поколений, а частью и за его благорасположение и верную преданность своему дому. Так-как вина Феодула походила на вину Селевка; то, в след за последним приведенный к господину и раздражив его более, чем прежние, он был распят на кресте и принял одинаковую со Спасителем мученическую кончину.
Теперь недоставало еще одного, кто пополнил бы число вышеупомянутых двенадцати мучеников, — и пополнителем его явился Юлиан. Только что возвратившись с дороги и еще не въехав в город, он узнал (о казни мучеников) и тотчас, в чем был, побежал на зрелище мучения. Видя, что тела святых лежат на земле, Юлиан исполнился радостью, начал обнимать и лобзать каждое из них. А служители убийств между тем схватили его над этим делом и привели к Фирмилиану, который, следуя своим правилам, приказал бросить и его в большой огонь. После сего, прыгая от радости и восторга, Юлиан громогласно воснес благодарение Господу, удостоившему его толикого дара, и украсился венцом мучеников. По плотскому рождению он происходил также из Каппадокии, а по нраву был весьма набожен, весьма верен и искренен во всех делах, был ревностен и дышал самим Святым Духом.
Такой-то стекся собор мужей, удостоившихся принять мученичество вместе с Памфилом! Священные и истинно святые тела их, по повелению безбожного префекта, назначены были в пищу плотоядным животным и блюлись в продолжение четырех дней и ночей. Но так-как, сверх всякого чаяния, ни зверь, ни птица, ни собака не тронули их; то, по домостроительству Божьего промысла, найденные невредимыми, они были надлежащим образом приготовлены и преданы обычному погребению.
Когда смятение, по случаю сих мученичеств, составляло еще предмет всеобщего разговора, Адриан и Эвбул, жители так-называемой страны манганейской, пришли в Кесарию, для посещения прочих исповедников, и у ворот ее встретили тот же вопрос о причине своего пришествия. Признавшись в истине, они приведены были к Фирмилиану, который, нисколько не изменяя принятым однажды правилам, приказал многократно подвергать пыткам бока мучеников и потом осудил их на съедение зверям. Таким образом Адриан выброшен был льву и умер, усеченный мечем. Со времени подписания приговора, это случилось чрез два дня, именно пятого числа месяца дистра, за три дня до мартовских нонн, в день празднования гению Кесаря. А Эвбул после того выслушал еще докучливые убеждения судии — принести жертву и получить так называемую у них свободу; но временной жизни предпочитая славную смерть за благочестие, он выдержал борьбу со зверями и потом, сделавшись такою же жертвою, как и первый, запечатлел собою подвиги кесарийских мучеников. Его смерть случилсь на третий день после Адриановой, в самые мартовские нонны, иначе седьмого числа дистра.
Стоило бы упомянуть здесь и о том, что небесный промысл вскоре постиг этих правителей, вместе с тиранами: ибо и сам Фирмилиан, так неистовствовавший против христианских мучеников, был приговорен с другими к смертной казни и окончил жизнь от меча. Таковы были в Кесарии мученичества во все время гонения.
ГЛАВА XII
О предстоятелях Церквей
Кроме сего, в продолжении того времени много было случаев и с предстоятелями Церквей. По определению суда Божия, некоторые из них, вместо звания пастырей словесного стада Христова, которым управляли незаконно, получили, как достойную себя должность — заботиться о верблюдах, — животном бессловесном и, по природе тела, горбатом, или объезжать царских лошадей. Многие претерпевали оскорбления, бесчестие и пытки от бывших тогда царских наместников и правителей за священные сосуды и церковные вклады. Сверх того, иными обладало властолюбие; случались необдуманные и незаконные рукоположения; происходили иногда между самыми исповедниками раздоры; бывало, что люди молодые наперерыв возбуждали беспокойства против останков Церкви, вводя новости за новостями, к бедствиям гонения немилосердо прибавляя еще бедствия, зло подкрепляя другим злом. Но о всех подобных событиях говорить я не буду, и не считаю этого своим делом; потому-что от повествований такого рода, по принятому с самого начала предначертанию, должен отказыватьсяи убегать. Признавая приличным себе делом говорить, писать и передавать слуху верных, по священному Писанию,