- Мы из параллельных…
- Не принципиально. У меня там коньячок – по пятьдесят за встречу – святое дело, а, Афеноген? – и подойдя сзади, стал разминать мне мышцы шеи. Хотел я спросить, как волк пса: «А помнишь, как ты меня гонял?», но после некоторых раздумий всё же сдался, подняв вверх ладони:
- Да не вопрос!
Офис Фёдора был действительно в трёх минутах езды. По дороге он вспоминал байку про тапочки:
- Слушай, ну, не идиот ли тот директор? Надо ж придумать – тапочки в офис для сотрудников! Я валяюсь, чес-слово!
На входе в небольшой особнячок нас встретила охрана:
- Добрый вечер, Фёдор Григорьевич. Вот ваша тельняшка.
- Постирана? – строго спросил Фёдор и, сняв пиджак, надел протянутый дежурным тельник поверх рубашки с галстуком.
Я стоял в замешательстве, не понимая, что происходит. Обернувшись ко мне, он посоветовал:
- Ты вон тот тельник возьми, в углу – его сегодня не использовали. Пиджак тут вот повесь – охрана присмотрит. Да и нет уже никого в офисе, поди, все разошлись, тунеядцы.
В фойе действительно стояли ладненькие шкафчики, в которых на крючках были аккуратно развешаны трикотажные полосатые атрибуты моряков, в черную жирную полоску.
В этот момент из бокового коридора появилась женщина, комплекцией напомнившая мне нашего завхоза Светлану Петровну. Она была в черных стильных брюках и невообразимых размеров тельняшке, при этом горизонтальные полоски визуально делали её ещё более объёмной.
- Добрый вечер, Фёдор Григорьевич! – расплылась она в улыбке. Глаза оставались ледяными. «Главбух», - догадался я.
- Подбили оборотку? – строго спросил Федька, натягивая тельник поверх пиджака и поправляя галстук.
- Да, отчет у вас в почте, - ответила она и привычным жестом стянула с себя атрибут, даже не повредив прически. Без тельника она производила впечатление вполне нормального человека. – Всего доброго!
И она вышла.
- Ну, чего ты? – заторопил меня он.
- А… это…- замямлил было я, но Фёдор перебил:
- Да не бойся, это ж тельник, не тапочки! Тапочки… догадался же…- усмехнулся и пояснил: - Мы включаем летом кондиционеры на полную, чтоб думалось народу шибче на рабочем месте, и тельник как раз спасает от простуд – вот это забота о персонале, я понимаю, а то – тапочки… ну, блин…
- А зимой?- буркнул я, подумав про телогрейку.
Фёдор хитро подмигнул:
- А ты сам догадайся.
- Да уж догадался. У тебя, кстати, как с текучкой кадров?
- Не грузись, кому надо, тот ценит!
Я покорно снял пиджак от мэтра Боччини, повесил его на свободный крючок, строго глянув на охранника, и натянул на себя пропахшую трудовыми буднями тельняшку, которую, по заверениям Феди, сегодня никто не использовал.
- Ты зимой-то наверно ещё и береты с ленточками выдаёшь, а? С буквой «Ф».
Он замер.
- Ну, ты креатив, Афеноген! Поставлю задачу – чтоб просчитали…
Я поплёлся за ним вверх по лестнице, заправляя тельник в брюки, и раздраженно подумал, что, как не верти, а с тапочками хлопот было меньше.
И чего им неймётся, нашим доморощенным бизнесменам?
Я ещё раз обернулся на свой пиджак – тот одиноко висел на том же крючке, а сквозь прозрачные входные двери серебристый «Карзус», припаркованный прямо на тротуаре у дверей здания, отбрасывал на стены яркие причудливые блики от лучей заходящего солнца, заставляя материться прохожих, которым приходилось обходить этот громоздкий импортный символ российской респектабельности и достатка.
Эпизод 8
Г-Н ПЕНДЕЛЬ, ВОЛШЕБНИК
По мере развития «Зеленого света» нам понадобились дополнительные складские площади. Я был на хорошем счету у акционеров компании, и Сергей Сергеевич даже доверил мне выбор арендодателя – всё равно выше мизерного бюджета не прыгну, а если «косяки» с новым складом пойдут, то самому разгребать придётся: на такой случай он мне даже с юмором посоветовал вазелин приобрести в достаточном количестве, на что я резонно сослался на современные и весьма популярные лабрикаторы и поинтересовался исключительно из уважения к его статусу, какой ароматизатор он предпочитает – клубничный или банановый. Босс мою заботу об эстетике управленческого процесса не оценил и в очередной раз посоветовал «не умничать». Мне и думать даже не хотелось, что я невольно задел актуальную для человека тему.
Я сидел в своём офисе, вчитываясь в коммерческие оферты по складам. Дверь в общий зал была приоткрыта, и я увидел краем глаза, как Ольга, один из наших менеджеров, неторопливо и, как мне показалось, даже игриво подошла к ближайшему столу и, стоя ко мне спиной, нагнулась и облокотилась на сложенные с краю папки, говоря что-то (и как бы по секрету) Вере.
В последнее время я стал замечать, что она часто секретничала за этим столом. Причем в то время, когда я имел возможность это видеть. Но всё бы ничего – когда клиентов в офисе нет, оторваться от компьютера я и сам всем рекомендую – если бы не возникшая откуда-то у неё потребность подражать Вере в стиле и манере одеваться.
А Вера предпочитала юбки исключительно выше колен. Ну, она могла это себе позволить.
Так вот Ольга стояла в изогнутом положении и секретничала. Не знаю, было ли ей комфортно в такой позиции, но я, как вполне состоявшийся джентльмен, чувствовал себя не совсем уютно, потому что мои глаза то и дело отрывались от бумаг и бессознательно блуждали по офису за дверью моего кабинета, упрямо избегая, впрочем, сгорбленной фигуры менеджера. Ненароком всё-таки я задевал её воздушным прикосновением время от времени, и это отвлекало. Наконец, я не выдержал и, подойдя к двери, бесшумно её притворил. Послышалось еле сдерживаемое девичье хихиканье.
Через некоторое время, когда я вновь полностью погрузился в документы, в дверь постучались, и Ольга уверенной походкой приблизилась к моему столу со словами:
- Афеноген Ильич, виза ваша нужна, - и протянула мне бумаги, перегнувшись зачем-то через приставной столик для посетителей, хотя можно было подойти ближе.
На меня пахнул аромат тонких духов не без легкой примеси муската, так что я даже чуть не поперхнулся, а когда поднял глаза, то почти уперся линзами в разрез её кофточки, верхние пуговки которой были очень неблагоразумно и, я бы даже сказал, безапелляционно расстегнуты.
- Это что? – спросил я, не мигая.
- От Флорестини, - ответила она.
- ЗАО или ИП?– уточнил я, разглаживая ладонью на столе принесенные ею бумаги, не в силах оторваться от содержимого ослепительно белого с тонкими кружевами Флорестини. Две пуговки сверху – это слишком, даже для моего скромного офиса. Спинным мозгом я почувствовал, как пальма позади моего кресла стала расправлять свои мохнатые лапы, поднимая их всё выше и выше, и выше…
- Я не уверена, - сказала она.
Я прокашлялся, сбрасывая наваждение, и посмотрел на документы.
- Это ООО «Л-брус», Ольга! Счет на замену картриджа. Про Флоре-как-его-там нет никаких упоминаний!
- Но вам нравится? – с придыханием произнесла она.
- Я в восторге! Пятьсот рублей в неделю за картридж! Вы этот порошок в кулинарии, что ли, используете, вместо приправы?
Она выпрямилась:
- Да, как приворотное зелье!
- Сколько новых клиентов приворожили с последней заправки? – я снял и начал протирать очки.
- Одного. Второй ещё тут сидит и выкобенивается.
- Странно: я никого постороннего в офисе не заметил. Его Вера обслуживает?
- У Веры проблем нет.
- Вот что, Ольга Николаевна: смотрю, у вас тоже проблем нет, зато у меня хватает – езжайте по этим трём адресам, это склады, сделайте на мобильник их снимки изнутри и снаружи, проверьте наличие подъездных путей…
Я надиктовал ей ворох задач, до которых у самого руки не доходили. В заключение добавил, подтягивая собственный галстук:
- И аккуратнее там, на складах: народ может неправильно понять вашего… Флорестини. Привет ему от меня.
Она молча развернулась и вышла, буркнув нечленораздельно у двери что-то про своего внука. Откуда у Ольги внук? Значит, про «её внука». Или «ей внука». А, может, и «ей в ухо» - собственно, уточнять мне не хотелось, да и не было времени: я тоже взял свой ежедневник и отправился на наш действующий склад, чтобы подобрать стеллажи для новых помещений.
При выходе из кабинета Вера понимающе на меня взглянула и опустила голову. Про себя я улыбнулся.
Склады бывают разные – маленькие, большие, протекающие и пустые, но на всех, по-видимому, незримо присутствует мать – Родина, соседская, твоя, растудытьная – и меня это всегда коробило. Так что первым делом, сформировав здесь колоритный коллектив, я повесил над воротами с батюшкиного позволения репродукцию иконы Божьей Матери, и – о, чудо! – упоминание всуе разом прекратилось. Кладовщики и грузчики, прежде чем ёмко обозначить «вон ту херовину на паллете» народным «погонялой», опасливо оборачивались на ворота, а проходя через них – крестились. Также с лёгкой руки игумена в бытовке появилась надпись: «Братья и сестры во Христе! Помните, что воровать – грех, ибо у себя отнимаете». Не знаю, насколько действенным было это упоминание: с нашим громоздким товаром особо-то не развернёшься в этом направлении, но если чего и таскали по мелочи, то наверняка с просветленными ликами и благословясь на дорожку. До церкви-то не дойти, вот и молились тут прямо, не отходя от кассы.
Начальник же склада, Степан Михайлович, человек набожный, так вообще из бомжей. Сословие такое. На собеседовании со мной рассказывал, как в лихие 90-е попал под общую раздачу ваучеров, и обзавёлся собственным канализационным люком: «кинули» бедолагу по всем статьям на собственной недвижимости. Сидит однажды под Новый год на краешке своего колодца, у дороги, соображает, где каплю шампанского раздобыть, чтоб хотя бы для приличия сопричастность с остальным российским народом почувствовать, и тут «Мерин» с разворота его окатывает снежно-песочной жижей – припорошил и метров через пять остановился. Выскакивают братки в костюмах да при бабочках, во всех смыслах, а Степан – шасть вниз, от греха. Они к люку – пьяные, веселятся: «Вылезай, бродяга, шампуси нальём». Он сидит впотьмах, ни гу-гу, забился в дальний угол, крестится только. Те склонились над люком и давай ему кидать вниз чего не попади, прямо на матрас его – покуражились немного, напоздравлялись и восвояси. Хорошо хоть без петард катались. Степан переждал несколько минут, зажёг свечку и стал разгребать, что они обронили: бутыль водки початый, кепка норковая иноземная, стаканы пластиковые смятые, разрозненные бутерброды – где сыр, где ветчина с зеленью, а где и крупинки икры красной; цепь золотая с мизинец, салфетки одноразовые пользованные, колечко маленькое золотое, Ролекс с браслетом, водительское удостоверение на симпатичную Машу Попову; одна кожаная перчатка и две тугие пачки «зелени» в банковских упаковках. Степан не стал тогда, впрочем, составлять приходный реестр и дожидаться поздравлений Президента по портативному радио в своём колодце и тут же сменил дислокацию, дабы повторно не искушать судьбу. Такого подарка от Деда Мороза ему хватило и на собственную квартиру, и на дополнительное образование в области логистики – сам он в миру помощником завхоза когда-то работал, человек бывалый. И теперь молчаливый Михалыч пользовался у нас большим уважением: редко кто, попав туда,так благополучно возвращался назад. Такого уже не согнёшь и не перешибёшь. На складе поговаривали даже, что девичья фамилия его жены – Попова, но я из этических соображений не лез к нему в душу, а вот что звать её Марией знал доподлинно.
При виде меня он протянул руку для пожатия, поздоровался и проинформировал:
- Стеллажей дополнительных нам хватит, чтобы ещё пятьсот квадратов покрыть. Нужно определиться с планограммой, да ячейки разрисовать, потом и расставлять можно.
- Да, завтра уже будет решение по новым площадям, я дам схему и определимся. Кого планируете туда управляющим?
- Думаю, Николай должен справиться.
- Он же недавно совсем..? – спросил я.
- Четыре месяца. Но парень с головой, хозяйственный.
- Со стороны не хотите посмотреть кого-нибудь?
- Нет. На его место старшим кладовщиком поставим Василия…
- Он же…
- Уже нет, давно в завязке, обратной дороги нет.
- Хорошо. Вам виднее. А Николай… отправьте его ко мне завтра к десяти утра, побеседуем.
Он кивнул, мы оглядели разобранные балки и перекрытия для новых стеллажей, и я отправился назад в офис.
После обеда вернулась Ольга и скинула мне по внутренней почте сделанные снимки со своими комментариями по поводу подъездных путей, вывоза мусора, покрытия полов, пожарной сигнализации и местных «озабоченных» охранников складов, причем всех трёх, и этой последней теме скрупулёзно посвятила половину всего отчета. Первая же половина была составлена достаточно грамотно и лаконично, за что я Ольгу очень ценил. Но я уже не стал указывать ей на форму изложения второстепенных фактов с неподобающими эпитетами в служебных записках, решив отложить эту процедуру на завтра, а дверь в кабинет предусмотрительно запер, чтобы её «случайно» не распахнуло сквозняком – секреты менеджеров противоположного пола на рабочих местах меня абсолютно не интриговали, а при моей закрытой двери они у них, как ни странно, и не возникали вовсе. Я в этом был уверен.
Ровно в десять следующим утром Николай был у меня в кабинете. Спокойный и приятный в общении парень двадцати семи лет, он прямо с порога производил впечатление полной уравновешенности и позитива. Если бы не его излишняя скованность и совсем уж мальчишеская застенчивость, проявлявшиеся хотя бы в неумении куда-нибудь деть свои руки в этом жестоком и коварном мире, он мог бы, пожалуй, кружить головы девчонкам похлещи попиков из разных «Фабрик звёзд». На рабочем же месте, как я не раз наблюдал, он вполне компетентно мог руководить процессом, избегая ссылок на прототип висевшего над воротами святого изображения – все его понимали и без них.
Я предложил ему присесть, и он неловко примостился на краешек стула. Мы поговорили немного о его профессиональных перспективах, как они ему виделись, о развитии бизнеса в целом и обо всё том, что сопутствует повышению в должности ценного сотрудника компании.
- Ольга, зайдите ко мне, - через полчаса попросил я по внутренней связи.
Она, как обычно, уверенно прошествовала к столику для посетителей и после моего приглашения присела напротив Николая. Сегодня она была в классических брюках и кофточке с высоким воротником без пуговиц. В таком виде, по правде говоря, она мне нравилась куда больше.
- Вы уже пересекались когда-нибудь? – спросил я.
Николай отрицательно помотал головой, а Ольга ответила, открыто разглядывая молодого человека:
- Один или два раза он заходил к нам в офис.
Я их познакомил. Затем достал Ольгин вчерашний отчет. Она нервно заёрзала на своем стуле.
- Николай, Оля по моему поручению вчера сделала экспресс-мониторинг новых складских помещений, и нам необходимо принять окончательное решение и выбрать наиболее подходящее. Поскольку именно вы будете осуществлять там локальный логистический менеджмент… - я сделал паузу и боковым зрением удостоверился, что Ольгин интерес к новому проекту заметно возрос, - то сознательно не показывал ни одно из них Степану Михайловичу, и хотел бы, чтобы вначале вы проехали туда и сами внесли конкретное предложение. Что выберете – там и будете работать, и людей своих организовывать.
- Хорошо, Афеноген Ильич.
- Поскольку Ольга уже в теме, - я снова взялся за её служебную записку, повертел и так, и сяк, в итоге же сунул назад в папку, - то она вам сегодня составит компанию. Ольга, обрисуйте Николаю по дороге ситуацию, чтобы нам здесь не заниматься… - я кивнул на папку с отчетами, - коллективным чтением. Думаю, устно у вас получится менее… м-м… эпатажно. Вопросы?
Вопросов не было. Они одновременно поднялись и вышли, при этом Николай распахнул дверь и робко пригласил её пройти первой. В Америке или Европе на гребне феминизации за такие вещи мог бы и в тюрьму угодить на пару месяцев, или, в лучшем случае, отделаться увесистой оплеухой от милой миниатюрной барышни с суровым взглядом. Ольга же только приветливо улыбнулась и выпорхнула в общий офис – куда нам ещё до западных стандартов? Под иконами с пустыми карманами даже проходить не научились – вековой генотип всё ещё побеждает. Ну да каждому своё.