— Там — это где? — устало рухнул я на кожаный диван в гостиничном холле, понимая, что фонтан Васька не заткнуть ничем и с удивлением наблюдая за необычной процессией, нарисовавшейся на входе. В руках только что приехавших молодых людей были необычные яркие костюмы в чехлах, а сами они двигались очень грациозно и изящно, как будто были танцовщиками. Отмерла от их вида и Беллочка.
— Так, мальчики, мне надо срочно заняться размещением новых гостей. Славочка, ты же придешь завтра на испанский вечер? Считай, что я лично приглашаю тебя и Костика, — прокричала впопыхах она, возвращаясь рысью за администраторскую стойку.
А воспользовавшийся моментом и рабочей запарой сестры Васек уже пристроился на диване рядом со мной.
— Там — это Ибица. Самый тусовочный остров мира, где действует лишь два закона — любовь и вечная молодость. Славочка, ты бы хотел съездить туда? От Майорки до нее на пароме всего лишь два часа плаванья.
— Это на Ибицу-то?! — скосил я на Васютку мгновенно проснувшиеся и позеленевшие глаза. — Да ладно! Ты гонишь.
— Ну, почему же. Вот поэтому, и я интересовался, есть ли у вас дополнительные триста евро. Как говорится, если можно купить за деньги мечту, то это тот самый случай.
Други, увидеть своими глазами легендарную Мекку современной танцевальной музыки и попасть в золотой рай лучших клубов Европы я мечтал еще со школьной скамьи. Это потом появились всякие там рэперские-тимататушные Сент-Тропе, олигархические Портофино, слизанный с западных аналогов бюджетно-палаточный Казантип и т. д. У нас же на всех была тогда только одна Ибица. И оказаться на этом острове мог либо сын миллионера, либо дитя тех, о ком впоследствии сказали: «Если ты чего-то спер, значит, ты — девелопер». Короче, приехать туда в моем нищем детстве и не обремененном деньгами студенчестве было также невозможно, как попасть большинству из нас сейчас на Марс.
И после этого спрашивается: хотел ли я, черт возьми, на Ибицу?
Елки-метелки, да так, что был готов бежать к парому хоть прямо из гостиницы.
Ч.14. Очевидное-невероятное.
Убедить Костюню в том, что Белочка — это девушка, мне стоило больших трудов. Пришлось даже лично спуститься на завтрак в столовку, чего я не делал уже больше недели после обнаружения небольшого кафетерия рядом с пляжем. Цены там, как и у любого прибрежного заведения, были заоблачными, и, стоило сделать лишь несколько шагов вглубь кварталов, как ту же пищу можно было получить намного дешевле, но зато у меня появилась возможность любоваться морем прямо с утра. Да и, собственно, кроме второй чашки настоящего, а не растворимого кофе, нежнейшего омлета, приготовляемого каждый раз по новому рецепту (большего всего понравился вариант с креветками) или куска открытого пирога со шпинатом и сыром мне ничего особенного и не требовалось.
А пока мы гуляли перед завтраком у входа в отель и заново знакомились с Беллой, я с удивлением приметил на земле и в холле разбросанный рис, но говорить об этом Костику не стал, чтобы опять не стать предметом насмешек.
Увидел я в столовке и как сильно за прошедшую неделю поменялся состав постояльцев. Покинула гостиницу шведская семья, куда-то делся и миноритарий, не мучивший нас своей общительностью уже несколько ночей. В отпуске дни летят незаметно, один за другим, и вдруг совершенно неожиданно понимаешь, что путешествие вот-вот закончится.
И если сначала с любопытством смотришь на вновь прибывающих и радуешься, что им достался худший номер, чем тебе, то потом вид еще незагорелых, замотанных перелетом людей с чемоданами начинает навевать уныние. Потому что понимаешь, скоро и тебе придется освобождать уже обжитую и ставшую «своей» комнату для кого-то из них.
Вот и сейчас я тоскливо разглядывал новичков и пытался запихать в себя единственный приемлемый в столовке вариант утренней трапезы — жаренные помидоры с беконом. Первые не солили в принципе, зато от небольшой порции второго хотелось залпом выпить весь графин с водой.
— Ну, да, Славка, не повезло тебе с твоим радикулитом в этот раз, — словно уловил мое мрачное настроение Костюня, также рассеяно жуя, — да и меня улов мог быть побогаче. Ты только не думай, что я целенаправленно ехал сюда кого-то снять, просто у нас сейчас достаточно сложные отношения с Кристиной… и понимаешь… мы решили с ней дать свободу друг другу на какое-то время. То есть, мы не собираемся разводиться и останемся в любом случае семьей из-за детей, но пока, де-факто, мы отдыхаем друг от друга. Вот поэтому я и поехал не с ней, как всегда, а с тобой. В общем уже давно хотелось какого-то подъема. Как в молодости, увлечься, что ли кем-нибудь. Ну ты понял.
То, что Костик иногда не надевает обручальное кольцо, я заметил уже давно, еще в России. Но, как говорится, есть вещи, которые если не рассказывают, то и не стоит спрашивать. И у всех без разницы гетеро ли или гомосексуальных пар бывают периоды, когда партнеры словно отдаляются и перестают слышать друг друга. А дальше люди либо живут вместе уже по инерции, либо расстаются или все же вдруг понимают, что могут навсегда потерять близких людей.
— Понятно, — протянул я, вяло ковыряясь в тарелке. — Но, с другой стороны, у нас еще пять дней, с учетом сегодняшнего, и всякое может случиться.
Господи, если б я только знал, какое пророчество толкнул в тот момент по несознанке, и чем мои незамысловатые слова в итоге обернутся, то вырвал бы себе язык. Но в утренней столовке я просто хотел дать понять Костюне, что ни в коем случае не осуждаю его и уж тем более ни о чем не собираюсь трепаться его жене, с которой не раз пересекался по работе. Кристина сидела дома с детьми, но подрабатывала на полставки помощником у одного из моих спикеров и часто выручала с быстрыми комментариями к новостям и текстам.
— Думаешь? — внезапно оживился Костик. — А ты не мог бы вскользь поинтересоваться у Беллочки какие ей цветы нравятся, и куда здесь можно сходить в приличное место с девушкой?
— У Беллы?! — поперхнулся я, заглатывая разом целый кусок бекона. — Ты ж еще утром от нее шарахнулся в сторону.
— Ну, так, это ж пока она была глюком Васька и мужиком. А теперь все прояснилось. Ты видел, какие у нее ноги? Они ж от подмышек начинаются, а форма-то какая, если б она сразу юбку надела, как сегодня утром, я б в жизни не спутал, — воспрял духом Костюня, лупя меня нещадно ладонью по спине. — Не кашляй. А типаж мне такой всегда нравился. Грудь небольшая, такую в ладони удобно держать, и вообще она того, с юмором и не спесивая. Это Васек этот чертов просто меня с панталыку сбил и чего сестрицу — красотку так долго взаперти от всех мариновал? Ну, так, сбацаешь аккуратно, чтоб не налажать? Времени-то в обрез. Здесь на долгую тактику уже времени не хватит.
— Сбацаю, если ты настаиваешь, — крякнул я, внутренне содрогаясь и чувствуя, что вписываюсь в какой-то блудняк. Внеплановая щедрость Васька для меня больше походила на гамбит, терпеть который я был готов только ради Ибицы. — И, кстати, Кость, не хочу тебя разочаровывать, но из раздела «очевидное-невероятное»: длинные стройные ноги — это атрибут, скорее, мужской фигуры, а не женской. Так ты уверен с Беллой?
— Да ладно. Это все ваши гейские выдумки, чтоб оправдать себя, — осклабился Костюня, подцепляя из десерта клубнику, — ягодка-малина, ягодка-черешня, персик-Изабелла… Конечно, уверен, Слав. Видел, как она мне утром улыбалась? У меня до брака много чего было, так что я в этом деле спец, не учи ученного. А на Кристине, знаешь, я женился, потому что увидел, как она с чужим ребенком у знакомых возилась. Искренне так, заботливо. А потом, вот еще странно. Вроде опыта у нее совсем немного было, когда женились, вот только все равно в сексе с ней лучше всех оказалось, хотя такие искусницы до нее встречались. А это еще что за хрень? Да что на этом острове все мужики с ума посходили? Сначала тот в стрингах, теперь эти…
А я проследил за ошарашенным взглядом Костика и тоже с трудом водрузил отвалившуюся челюсть на место, потому что по большому залу столовой разгуливали двое парней в балетных пачках и с пристегнутыми на ремнях ангельскими крыльями. В руках у них были большие корзинки с розами и бутылками вина. «Балеруны» подходили поочередно к каждому столику, дарили цветы, ставили рядом с тарелками спиртное, а потом вручали небольшие белые конверты. Венчала же процессию девушка с подносом, на которой сначала оторопевшие, а потом уже радостно улыбающиеся постояльцы кидали деньги.
— Костик, Славочка, как же я рад вас видеть в отличном настроении с утра. — Пропел непонятно откуда взявшийся Васятка, подсаживаясь к нам и наворачивая под видом постояльца столовскую жрачку. — Не волнуйтесь, все в порядке. Просто сегодня в нашем замечательном «Доне Хуане» произошло долгожданное и радостное событие. Два любящих сердца наконец-то соединились сначала перед Господом, а потом перед Законом, и они приглашают всех нас стать их гостями на вечерней части торжества. Это и будет тот великолепный испанский вечер, который они готовы подарить совершенно бесплатно, если вы пожертвуете столько, сколько считаете нужным. Но лучше десять евро. Это с каждого. И я, и Беллочка обязательно придем.
В списке экскурсий испанский вечер у нас значился, но по цене немного большей — тридцать евро с носа. И мы единогласно с Костюней решили, что не стоит выкидывать деньги на ветер, и, скорее всего, ничего особенного не увидим — песни, пляски, обычное народное застолье, все это можно посмотреть и в Интернете, хотя Васютка и слезно умолял нас все же сходить, обещая нечто фееричное. Если б я только мог себе представить — насколько фееричное.
— Спасибо, Васек, но мы, наверное, не…
— А че мужики в пачках? — отмер Костюня, отдавливая мне под столом ногу. — Вась, мы сходим. И я не понял, у вас в отелях венчают, что ли?
— О, это было пожелание невесты. Она сейчас ждет двух чудесных ангелочков, и, конечно, раскаивается, что не совсем выполнила волю Господа и вела себя не вполне целомудренно до закрепления союза. Но жених — племянник местного священника и церковный активист, потому все и разрешилось миром, — радостно разлился соловьем Васютка, видимо, имевший какую-то часть прибыли со сборов. А я быстренько про себя прикинул, что даже если сто человек скинуться по десять евро (а всего в нашей гостинице было как раз с сотню номеров), то выйдет очень даже недурственная сумма. — Костик, конечно, же пара повенчалась в церкви, но теперь это светская часть церемонии. И невеста посчитала, что так лучше развлечь гостей. Сама пара родом из Магалуфа, и у местного населения, как у жителей многих курортных городов, есть традиция отмечать такое событие в прелестном и милом отеле у берега, таком, как наш «Дон Хуан». Это выгодно всем, туристы получают красочное зрелище, а молодожены — денежный подарок от ваших пожертвований.
— Прелестно, б*, прелестно, — взвыл по анекдоту Костюня, когда один из «балерунов», интимно подмигнув нашему гиду, вручил всем троим по розочке. — Держи цветок, это тебе, Вась. Пара-то, хоть нормальная или опять с вашими вывертами?
— Там же в конверте написано — Джэрман и Бонита, — сморщился Васютка, словно готовясь чихнуть или расплакаться. — Славочка, возьми, пожалуйста, эти чудесные цветочки, а то мне сейчас станет плохо. Нужно срочно выйти на свежий воздух и принять лекарство. У нас с Беллой на них аллергия. Так же, как и на розовое масло и все, с этим связанное. Это семейное.
— Ну? — припечатал Костик, глядя на меня, сжимающего в кулаке цветы, как на идиота. — Что ты теперь скажешь? Нормальным мужикам, по-твоему, такое дарят? С вами просто сидеть рядом будешь, а уже в ваш актив запишут.
— Скажу, что у нас есть успехи. Мы, по крайней мере, опытным путем выяснили, что это точно не твои любимые розы, которые ты обычно всем бабам без разбора преподносишь, — не удержался от ухмылки я, — так что, Костик, пора проявить творческую фантазию. Ты сможешь.
Время до начало испанского вечера пролетело совсем быстро, и теперь, с каждым уходящим днем, как будто съеживалось и воровало часы в сутках. Мы с Костиком только успели сходить на пляж и в магазин за водой, а потом он надолго завис в номере, подбирая одежду «на выход» с дальним прицелом. Друг извел меня вопросами, из раздела, «а видно ли, что у этой рубашки немного обтрепались рукава», «заметит ли она это небольшое жирное пятнышко на свитере» и «может, мне стоило постричься сегодня».
А я сам решил на вечер все же не идти, потому что к концу дня у меня снова разболелась спина, да и выступать в качестве третьего-запасного я особым желанием не горел. Костюня на это одобрительно кивнул, пожелал мне отлично выспаться и отчалил в пространство. И, могу сказать только одно, свое обещание не лезть в партер с биноклем во время сцены ухаживаний, я бы обязательно выполнил… если бы не новые соседи и не слишком громкая музыка, способная поднять из гроба даже мертвеца.
В самое зверское время — полвторого ночи, меня разбудил звук… барабанов, горловое пение и каким-то совершено невероятным образом вписывающие в общую симфонию далекие испанские мотивы, доносящиеся с берега. В полном очумении я, не включая свет, выполз на балкон, чтобы нервно покурить, и замер от увиденного зрелища. Прямо за загородкой, на моем же этаже, на площадке не больше четырех квадратных метров обустроился целый оркестр из полуголых арабов в чалмах на головах. А его, видимо, дирижер, в исступлении барабанил руками по перилам и до кучи, отстукивал ритм стопой, также выставленной на деревянную рамку ограждения.
Товарищи музыканты в целом и общем выглядели в доску обдолбанными, а три здоровенных, я бы сказал, тесака, которыми они нарезали хамон, явно намекали, что просить сделать потише не следует. Хуже всего было и то, что в отеле почти не горел свет в окнах. По ходу, все ушли на свадьбу. А чтобы попасть ко мне в номер всего-то и надо было — перелезть через загородку.