- Открой глаза. – Руся смотрит на двух обнажённых мужчин. Оба красивы своей красотой. У брюнета потрясающее накаченное тело, смуглая кожа и невероятный запах, что сводит с ума. Блондин же хрупкий и изящный, нежный и утончённый, от его взгляда уплываешь в облака и не хочешь возвращаться на землю.
- Вы меня не убьёте?
- Вот дурачок, - Ромео смеётся и снова целует. Долго, вытесняя ненужные мысли и испуг.
Страх возвращается, когда жёсткие скользкие пальцы кружат вокруг сокровенного, касаются краёв и надавливают на складку кожи, поверхностно толкаясь и легко поглаживая.
- Не бойся. – Мужчины меняются местами. Теперь целуют властные губы, язык терзает рот, заставляет распаляться и вздрагивать всем телом.
- Раздвинь ноги шире. – Ромео устраивается между бёдер. Чем таким гладким и приятным он водит между ягодиц? Трётся, вызывая возбуждение и желание, чтобы уже в него проникло это твёрдое. Руслан уже раскинул ноги и приподнял бёдра, полностью открываясь. Он слышит звук рвущейся обвёртки, шёпот – «не зажимайся», прохладные капли стекают по коже, он чуть поёжился – «сейчас согреется» - и головка плавно погружается внутрь, раздвигая стенки. Воздух в лёгких резко заканчивается. Почему они не сказали, что будет больно?
- Тише, малыш.
Кажется, он закричал. Посторонняя твёрдая плоть бесконечно долго прокладывает себе дорогу, оглушая и переполняя. Хочется избавиться от чужеродного и глубоко проникшего.
- Всё, уже всё.
Его ласкают, пытаясь отвлечь. Кажется, отпустило. Странное чувство заполненности. Рома подался вперёд, чуть назад. Это трение внутри вроде не мешает. К нему привыкаешь и даже не больно, лишь неприятное онемение.
- Ты такой тесный, - вскрикивает Ромео. – Майн херц, поцелуй меня.
Руслан зачарованно смотрит, как целуются двое, отдаваясь выбранному ритму. Он даже неосознанно подмахивает, чтобы их танец не сбился. Рома вздрагивает, вжимается в него до упора и через минуту легко выскальзывает, освобождая. Чего-то не хватает. Его быстро переворачивают и ставят на колени.
Уже не так больно принимать второго. Он крупнее. Входит сразу целиком, втискиваясь внутрь до отказа. Двигается быстрее, жёстче, не жалеет, но и в то же время не переходит грань дозволенного. Становится жарко, так жарко, что ломит суставы. Лёгкий шлепок по заду разгоняет кровь, заставляет выгнуться, как кошка, приподнять попу выше. Ещё удар, посильнее, и ещё. Крик срывается с губ. Руся не слышит его.
- Да!
Крепкое тело наваливается, так приятна его тяжесть, яйца ломит, что в глазах звёзды вспыхивают от боли и желания. Вот бы ещё немного, уже нет сил терпеть. Рука тянется к стоящей колом плоти и перехватывается сильными пальцами, останавливая на полпути.
- Нет, малыш, ещё рано.
Сволочи! Суки! Руслан всхлипывает, едва сдерживая слёзы.
- Сейчас, сладкий.
Он снова на спине. Хватило несколько движений горячего рта – Ромео? - и темнота сомкнулась над головой. Тело рассыпалось на молекулы. Кажется, его всё-таки убили…
- Руслан!
Где он? Нет ни малейшего желания даже слабой попыткой шевеления создать видимость живого субъекта. Разве только незаметно потянуться сладко-сладко и крепче закрыть глаза. Еле слышно хрустнули позвонки. Пятая точка горит там так, будто её драли сутки. Странно. А говорят, что усопшие не чувствуют боли.
- Я живой?
- Ты в этом сомневаешься? – Чёрт, этот баритон снова издевается над ним.
- Сейчас подумаю. – Руся повернулся на бок. В животе голодно заурчало и требовало отнюдь не амброзию, а что-нибудь значительно существеннее. – Есть хочу.
- Ребёнок кушать хочет, - съязвил завуческий голос. - Пойду, что-нибудь приготовлю. Рома, стаскай его в душ.
Судя по звукам шлёпающих ног, Михал Михалыч прошествовал на кухню.
- Пошли. Встать можешь? – Ромео с сочувствием заглянул в лицо.
- Наверное. – Руся поднялся и охнул. Интересно, а сидеть он сможет?
- Больно? – забеспокоился Рома. – У меня мазь есть. Но вообще-то он тебя не порвал.
Руслан хмыкнул. И на том спасибо. Трахнули, а теперь сострадают. А вообще, было кайфово, только последствия отдаются в заднице.
Ромео внимательно смотрел на парня. Вроде, не убивается по потерянной девственности. Истерики нет. Правда, может и потом случится, когда один останется.
- Пойдём, - он взял полотенце и отвёл Руслана в ванную. Они вместе поплескались под душем. Ромео ничего не говорил, и Руся был ему за это благодарен.
На кухне он появился в выделенном ему халате. Осторожно пристроился на стуле и молниеносно смёл всё с тарелки. Яичницы с беконом показалось мало.
- Ещё хочу, - потребовал он, наплевав на этикет и вылизав тарелку.
Михал Михалыч поставил перед ним творожный пудинг. Руслан, уже не торопясь, съел всё подчистую. На месте съеденного блюда возник бокал с тёмно-бордовой жидкостью.
- Это что?
- Вино, - улыбнулся завуч. Улыбка у него была замечательной. – С днём рождения.
Оригинальное поздравление до сих пор отзывалось в задней части тела.
Бокалы зазвенели, извещая о совершеннолетии.
- Руслан. – Надо же! Михал Михалыч знает его имя. – Мы делаем тебе предложение - встречаться с нами. Занятия остаются в силе.
- Мне можно подумать?
- Пять минут.
Русланчик посмотрел на Ромео, перевёл взгляд на его дядю. Свободные нравы, однако, нынче в современном обществе царят. И нужно себе признаться, что эти двое ему нравятся.
- Хорошо.
- Твоё решение осознанное? Чтобы потом не было никаких истерик, - предупредил Михаил.
- Осознанное. Сколько время? Меня, наверное, уже дома ждут.
- Официально у тебя ещё десять минут моего занятия. Можешь ещё спокойно посидеть. Я тебя отвезу домой.
Руся кивнул, соглашаясь. Правильно, пусть теперь возят на личном транспорте. У него травма производственная и психика подорванная.
- А освобождение от физкультуры дадите?
- Дам. – Михал Михалыч рассмеялся. Блин, у него и смех приятный. – Но слишком не наглей.
Через полчаса Руслан был уже дома. Чествовала его вся семья. Мама подарила МР-3 плеер, бабуля – наушники к компьютеру, отчим сунул тыщу, а Оксанка пену для бритья. Вот на фига, спрашивается? Всё равно он ещё не бреется.
Юноша ел торт и думал о своей неправильности. А может, он просто не встретил ту единственную? Тогда почему ему нравятся Ромео и Михал Михалыч? И даже ноющая задница не портит настроения. А настроение, надо признать, охренительное.
========== Глава 14 ==========
На восстановление душевного равновесия и физической формы Миллеры дали Руслану неделю. Отношение со стороны завуча к нему в школе не изменилось. Он всё так же пытал его своим предметом, следил за учёбой и возникал рядом в самый неподходящий момент.
В первую же ночь после памятного траха, Руся рыдал в подушку и отказывался верить в случившееся. Организм, по всей видимости, снял временную защиту и дал выплеснуться накопившимся эмоциям. Некому было пожаловаться в своей ориентации, излить душу и получить порцию тепла.
Кеша куда-то исчез. Ромео на занятиях не заводил на эту тему разговор, а Руся стеснялся рассказать ему о своих страхах. Если помниться, он сам обещал не закатывать никаких истерик.
Рома теперь его часто целовал, называл на «ты», сажал себе на колени и ласкал с радостью первооткрывателя. Предмет он давал между делом, декламировал стихи, срывая поцелуи, и среди страниц тестов подсовывал картинки эротического характера с участием мужчин. Руся краснел, разглядывая разнообразные позы предложенной Камасутры, и представлял себе тот момент, когда Миллеры будут повторять занимательные композиции с ним в центральной роли.
На занятиях немецкого Михал Михалыч стал вводить в словарный запас Русика специфические выражения. В отличие от племянника он не оказывал знаков внимания, выполнял свою работу чётко и на вопрос, как же Руслану расплатиться за месяц, сказал, что тот уже расплатился.
Кажется, его не совсем вменяемое состояние заметила Маша.
- Руслан, что- то случилось?
- Да ничего, собственно. – Не расскажешь же девушке, что тебя трахнули два мужика. Хотя, вот Машуне-то как раз и можно было всё рассказать. Но как?
Задумавшись, Руслик слушал приятное щебетание подружки. Она сыпала непонятными словами. Откуда только их берёт? «Яой», «пейринг», «слэш», «фанфики», «фесты»…
- Маша, я же всё равно не в теме. Ну, вот что такое, например, слэш?
Машенька неловко закашлялась:
- А ты не будешь надо мной смеяться?
- Когда я над тобой ржал? – справедливо заметил Руся. – Давай, рассказывай. Мне же интересно, чем ты занимаешься.
- В общем, так. – Русик приготовился к лекции. – Слэш – это вид произведений, который описывает гомосексуальные отношения. – Кажется, Маша засмущалась, но выговорила страшные слова. Руся потрясённо уставился на девушку. – Собственно, яой тоже как слэш. Но там герои берутся из популярных аниме и японских комиксов. Пейринг говорит о героях, кто с кем спит.- Машуткины глаза вдруг загорелись. – Давай, я тебе сейчас дам рассказик один почитать. Включай компьютер.
Руслан врубил свою машину. Девушка зашла на какой-то сайт и открыла небольшой текст. Юноша углубился в процесс чтения. На протяжении истории о потрахушках он то краснел, то бледнел, то облизывал губы и порывался встать. Под конец он прошептал: «Офигеть!» и обхватил руками голову, зарываясь пальцами в волосы.
- Ну, как? – Машенька, вероятно, ждала оценку.
- Крышесносно… - Руслан не кривил душой. – А кто это написал?
- Я.
Вот на этом месте Руся не просто выпал в осадок. Химическая реакция растворила его сознание и заставила кипеть и булькать.
- То есть ты считаешь нормальным, когда трахаются мужики?
Чудо-девушка пожала плечами, мечтательно улыбнулась и ответила:
- Любовь не знает границ и не разделяет людей по половой принадлежности. Что значит ненормально? Норма – это понятие относительное. То, что не приемлют одни, принимают другие.
Руслан задумался. А, наверное, Маша права.
- Знаешь, у меня есть один знакомый… - Руслан решил начать издалека. – Короче, ему нравятся мужчины.
Машутка встрепенулась, вся аж засветилась и с неподдельным интересом, скорее даже не совсем здоровым, вперилась своими тёмными малахитовыми глазками Русе в лицо. Руслан под таким взглядом, который не давал соврать, выложил как на духу про убийственный секс с ошеломительными представителями сексуального меньшинства и о потере невинности его друга в день совершеннолетия. Маша тут же в уме сопоставила факты и знаменательную дату и сделала вывод своей женской интуицией.
- Руся, ты можешь мне рассказать всё, - елейным голоском промурлыкала девушка. – Это останется между нами.
Она притянула к себе бедного, несчастного, потерянного для общества ребёнка, который хоть и был старше её, но нуждался в чуткой понимающей душе. Руслан пожаловался на свою горькую жизнь, на преждевременно и безвозвратно утраченную целомудренность, на жестоких и коварных соблазнителей его чистой и непорочной натуры.
- Укешечка ты мой, - активно сострадала Маша и гладила юношу по худенькой спине. – А они хоть красивые?
- Мечта… - закатил глазки Руся, вспоминая разгоряченные тела своих любовников. – Один - обольстительный демон, а второй – ангел.
- Зашибись… - Машенька и не чаяла о таком счастье – услышать из первых уст подобное откровение.
- Маш, а это, правда, нормально?
- Конечно. Тебе же понравилось?
- Ну, вообще-то, да. Правда, попа болела. Но это мелочи. – Сейчас Руслану действительно казалось, что на таковое и внимание обращать не стоит. Всё уже прошло и хотелось продолжения.
- Так это больно? – ужаснулась девушка от такого открытия. Все её герои получали удовольствие с момента проникновения и на протяжении всего процесса.
- Сначала. А потом уже приятно. Но после… Впрочем, уже всё в порядке. Маша, я не знаю, что мне делать.
- Ты прислушайся к себе, - посоветовала Маша. – Если тебе это нравится, то зачем отказываться от своего счастья?
Руслан раскинул мозгами. Фортуна повернулась к нему так, что, по сути, и выбора то у него почти не было. Он неделю назад принял свою участь. Не сбежал, продолжал ходить к озабоченной семейке на занятия и терпеливо ждал, когда его организм разрешит продолжить любовные игрища. Единственный момент портил жизнь, - ему не давали покоя мысли о том, правильно ли он поступает. Но ведь Русю тянет к этим двоим. Он уже не может представить себе, что покинет эту семью. В своей семье он почти никому не нужен. Мама считает, что он вырос, и сама ждёт малыша. Оксанка его всю жизнь шпыняет. Отчим полагает, что пасынка уже ничего не исправит, недоверчиво слушает про его успехи в школе, не вникая особо, и говорит, что Руслана хватит ненадолго. Ждёт, когда тот сорвётся, чтобы потом справедливо возопить: «Я же говорил!». Одна бабуля его любит. И то, она вечно занята своей общественной работой. Получается, что Руся почти всё своё свободное время проводит с Миллерами. Значит, он им нужен. Руслан сделал спасительный вывод и решил больше не терзать себя по поводу своей внезапно раскрывшейся во всей красе ориентации.