— Да, это они умеют, и легко, — печально признает Валерий Васильевич. — Но если здешние жители по какой-то причине вымерли все поголовно, с кем нам прикажете договариваться о совместной работе в сферах торговли, промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта, науки, здравоохранения? С кем подписывать документы — с призраками? С ветром и песком? И что мы скажем, когда вернемся, жителям нашей губернии?
— Скажем правду, — отвечает министр экономики. — Пускай министр культуры сыграет сейчас на балалайке, министр спорта сделает пару приседаний, а министр транспорта сделает пару кругов на самокате. Да и Михалыч пускай смастерит из этих стройматериалов какую-нибудь беседку. После этого у нас будет законное право объявить, что наша поездка изменила формат и переросла уже в полномасштабное многопрофильное мероприятие — Дни нашей области на планете Марс. Мы станем первым российским регионом, который организовал такое крупное мероприятие на Марсе. Всё это открывает для нас, как и для страны, огромные перспективы в экономике, а следовательно, в политической, культурной жизни, научном и техническом сотрудниче…
Не дослушав речь министра экономики, последний марсианин, который прячется среди барханов, умирает от взрыва мозга.
Двенадцатая фантазия. УИКЭНД НА ОБОЧИНЕ
Кто сказал, что губернские чиновники не такие же люди, как мы? Уверяю вас, точно такие же: практически у каждого в наличии по две руки, по два глаза, по два уха, по одной голове и по одной печени, и все это достояние слуг народа ждет выходных, чтобы расслабиться. Уж не знаю, как в другие времена года, а летом нашим чиновникам не чуждо ничто человеческое — например, коллективный выезд за город. После мертвых марсианских песков особенно притягательной выглядит родная губернская природа. И очень хочется на нее. Вообразите: солнечное субботнее утро, яркое безоблачное небо, чистый асфальт. Длинный кортеж сияющих на солнце иномарок стремительно несется по шоссе в направлении Кумысной поляны.
Впереди, на черном лихом лимузине Mercedes-Benz Pullman Guard со всеми возможными прибамбасами, — конечно, сам Валерий Васильевич. Следом на двух BMW 7-й серии (один серый, другой белый), мчатся оба его зама, два штатных Санчо Пансы главного губернского Дон Кихота — это Денис Владиславович и Василий Михайлович — добрый следователь и о-о-о-очень добрый. За ними движутся иномарки чиновников попроще. У тех и класс чуть пониже, и тюнинг пожиже: экономразвитие рассекает на Toyota Camry, инвестиции — на ВMW 5-й серии, образование — на Ford Mondeo, здравоохранение — на Audi A8, культура — на Nissan Teana, физкультура — на Volkswagen Phaeton W12. И так далее, по списку.
Поскольку наши чиновники и на службе, и на отдыхе — птички ранние, уже к 9 утра они прибывают на место культурного отдыха, а час спустя уже вся поляна накрыта: вкусно дымятся мангалы, где поспевает шашлык; сверкают кубики льда, среди которых прячутся лобстеры. На расстеленной на земле скатерти, изображающей карту губернии, выставлены блюда мейсенского фарфора — с греческими оливками, испанским хамоном, германской колбасой, португальской бужениной, датскими мидиями, трюфелями от знаменитой французской фирмы Chocmod, бельгийской нугой, австрийскими конфетами «Моцарт Mirabel» — короче говоря, замучаешься перечислять, чего там только нет. Солнце бьет в глаза, отражаясь в бутылочном стекле: здесь и коньяк, и текила, и ром, и джин, и виски, и сакэ, и чача, и сливовица, и, разумеется, водка восьми разных сортов.
В центре скатерти неким утесом возвышается музыкальный центр (made in Japan). Легко перекрывая шум листвы и щебетание пташек, из четырех динамиков доносятся звуки зажигательного рок-н-ролла. Через минуту, однако, музыку немного убавят, чтобы The Rolling Stones не помешал начальнику губернии произнести первый тост.
— Вздрогнем? — по-отечески подмигивает подчиненным Валерий Васильевич, поднимая бокал с березовым соком (ничего крепче ему нельзя по должности). — Как всегда, первую пьем за руководящую и направляющую. За ту, без которой и нас бы не было, и вас бы не было, и вообще ничего бы здесь не было. За ту, которая отделила хлябь от тверди. Короче говоря, за властную верти…
Увы, глава губернии не успевает договорить: его отвлекает шум, производимый минивэном, невесть откуда появившимся на окраине поляны. Охрана первых лиц моментально напрягается и затем слегка расслабляется, обнаружив на борту минивэна знакомый логотип — яично-желтый двуглавый орел со свитком в одной лапе и пучком стрел в другой. Служба приставов. Интересно, что им тут надо?
Из минивэна выскакивает некто в униформе цвета морской волны, подбегает к Валерию Васильевичу, прикладывает руку с сердцу, что-то шепчет, извиняюще разводит руками и подает ему какую-то бумажку. Глава губернии подписывает, снисходительно хлопает гостя по плечу. Пристав почтительно тянется к музыкальному центру, выключает, достает диск с «роллингами», сует в карман, отступает обратно в минивэн. Пять секунд — и горизонт чист.
— Вот черти! — смеется Валерий Васильевич. — Оказывается, Госдума вчера наложила запрет на те зарубежные рок-группы, которые не одобряют чего-нибудь российского. Специальный закон приняли. И прямо в тот же день этот… ну как же его, заразу?..
— Мик Джаггер? — подсказывает Денис Владиславович.
— Кит Ричардс? — подсказывает Василий Михайлович.
— Вот-вот! — кивает глава губернии. — Оба! Короче, два этих кита подписали какое-то письмо протеста. И всё, шандец: в России их группу изымают из обращения. Так что мы, братцы, сегодня без музыки… Эх, не додумал я: надо было наше сюда захватить!
— А у меня как раз есть с собой наше! — радостно всплескивает руками начальница областного Минкульта и выхватывает из сумочки диск в черном деревянном футлярчике, расписанном под хохлому. — Песня «Калинка»! Постоянно ношу при себе! Лучшее целебное средство: если правильно приложить, помогает от радикулита, грыжи и почечуя…
Диск исчезает в лотке музыкального центра. «Ах, под сосною, под зеленою, спать положите вы меня», — слышится из динамиков.
Валерий Васильевич умиленно улыбается и снова поднимает свой бокал:
— Так на чем я остановился? Ах да, на вертикали. Итак, пьем сегодня за тех, кто всегда знает и помнит о нас — из Москвы до самых до окра…
Оглушительный треск. На поляну въезжает мотоцикл с люлькой, украшенной флажком. Охрана снова бдит, и снова для беспокойства нет причин: судя по буквам «ФС» на малиновом поле флажка, сюда пожаловала Фельдъегерская Служба. Мотоциклист небрежно козыряет главе губернии и молча подает ему запечатанный пакет. Валерий Васильевич достает листок, читает, чешет в затылке и опечаленно говорит: «Ну раз надо, так надо…» Фельдъегерь молча забирает музыкальный центр и уносит его под звуки «Калинки», по пути еще прихватывая со скатерти пузатенькую бутылочку сакэ. Изъятое грузится в люльку, мотоцикл вновь трещит, как пулемет, — и навсегда исчезает из нашего рассказа.
Министр областной культуры глядит вслед и потрясенно шепчет:
— Господи, но почему? За что? Это ж народная песня, русская…
— Песня — да, а музыкальный центр — нет, — досадливо крякает Валерий Васильевич. — Японский, блин. Наши думские говоруны снова бдят. Подумали и решили: раз японцы всё еще требуют у нас острова, значит мы с ними по-прежнему, с 1945 года, официально находимся в состоянии войны, и у товаров, произведенных в Японии, как бы вроде статус военных трофеев. И мы как госслужащие не имеем права их использовать без согласования с Минобороны и МИДом… Ладно, переживем, депутатам, в конце концов, видней… Давайте-ка я все-таки доскажу вам свой тост, про вертикаль власти, и мы, наконец, выпь…
И опять главу губернии отвлекают: возмутителей спокойствия на сей раз оказывается сразу два, причем оба — БТРа и оба с камуфляжной раскраской. Только камуфляж на одном — серо-синий, а на другом — буро-зеленый. Охрана губернских чиновников даже не напрягается: эмблемы на бортах броневиков большие, видно их уже издалека. Двуглавый орел со свитком в одной лапе и факелом в другой — это, стало быть, Госкомнадзор. Голубой треугольник, вписанный в бежевый кружок и обрамленный острыми лучами, — это МЧС.
— Дамы и господа, просьба сохранять спокойствие! — обращается к присутствующим степенный двухметровый эмчеэсник и вручает Валерию Васильевичу сразу три бумажных листа. — Мы не собираемся вам мешать проводить свой культурный досуг. Отдыхайте, развлекайтесь, пожалуйста, а домой сможете добраться на общественном транспорте. Отсюда до ближайшей автобусной остановки всего три километра, — если по прямой.
— Чего-чего-чего-чего? — паникуют собравшиеся на поляне, наблюдая, как их понурые водители под присмотром МЧС уводят отсюда прочь родных стальных лошадок.
— Госдума вчера приняла закон про иномарки, — с обреченным видом объясняет Валерий Васильевич, отрываясь от первого листа бумаги. — В интересах отечественного автопрома их предписано изымать у граждан и должностных лиц. Исключение будет сделано только для органов власти федерального уровня. А нам, регионалам, — шиш с конфискацией.
Тем временем маленький шустрый госкомнадзорщик уже по-хозяйски прибирает со скатерти в огромный мешок все деликатесы и все алкогольные напитки.
— Но позвольте… — жалобно произносит Денис Владиславович, видя, как в бездонном мешке исчезают последние надежды провести корпоратив на природе.
Валерий Васильевич, уже дочитавший то, что написано на втором листке, дергает зама за рукав и отрицательно мотает головой: дескать, не препятствуй.
— Подписан Указ президента, запрещающий в России продукты питания иностранного производства, — с неизбывной тоской говорит глава губернии подчиненным. — В целях наказания, блин, проклятого Запада: чтобы он, гад такой, в одиночестве обожрался.
— Но тут были и те, которые нашего производства! — с болью в голосе восклицает начальник областного Минсельхоза. — Пастила и салями наши! — обращается он к госкомнадзорщику, который по-прежнему набивает мешок. — Не имеешь права забирать! Они изготовлены у нас на родине, по лицензии, почитай на этикетках! И шашлык не тронь, вредитель! Куда понес шашлык? Верни его назад — он из отечественной свиньи!
— Э-э-э, без толку, — негромко вздыхает Василий Михайлович, который уже успел изучить третью бумагу, предъявленную его шефу. — Думцы пошли еще дальше президента: они вчера в порядке санкций еще и все иностранные слова запретили на фиг. А ведь «пастила» — слово французское, «салями» — итальянское, «шашлык» — тюркское… Все самое вкусное придумали не у нас.
— Неужели и водку тоже? — ужасается глава Мининвестиций. — Быть такого не может!
Госкомнадзорщик, завязав мешок, напоследок оглядывает место действия. Корпоративный праздник закончился, так и не начавшись. Земля вокруг снова безвидна и пуста. Последняя министерская иномарка с печальным урчанием покидает поляну. На казенной скатерти в гордом одиночестве остается трехлитровая банка с березовым соком.
— «Водка» — польское слово, — сочувственно объясняет эмчээсник министру инвестиций. — В другой раз советую брать самогон. Уж это слово точно наше, можете не сомневаться.
Тринадцатая фантазия. ПОЛНЫМ-ПОЛНО ШПИОНОВ
Пять раз в неделю служебная машина редкой красоты тормозит под окнами Натальи Александровны и бибикает. После третьего гудка пассажирка — столь же юная и прекрасная, как и ее новенький автомобиль (отечественного производства) — выходит из подъезда. Дверца хлопает. Машина, подобно космической ракете, набирает скорость и летит к дому, где расположено Министерство информации и печати области. Именно оттуда Наталья Александровна управляет всеми информационными потоками как руководитель ведомства — то есть министр.
И вот однажды зябким весенним утром Наталья Александровна просыпается от тишины. Несмотря на рабочий день, никто не гудит под окнами. Министр сама выходит из дома и с удивлением видит, что машины нет. Прождав четверть часа и отчаявшись дозвониться до шофера, Наталья Александровна теряет терпение. Она вызывает такси — не идти же ей, в самом деле, на автобусную остановку!
— Куда поедем? — интересуется таксист, похожий на усохшего артиста Роберта Де Ниро. Услышав адрес, он кивает и уточняет конспиративным шепотом: — Вы, значит, долларами платить будете?
— Да как вы смеете! — искренне негодует Наталья Александровна. Она оскорблена бестактным вопросом четырежды: как женщина, как министр, как патриот и как член правящей партии. — Да что вы себе позволяете! Конечно, рублями! Ру-бля-ми! И, между прочим, строго по счетчику! На чаевые теперь можете не рассчитывать!
Водитель с лицом засушенного Де Ниро вздрагивает и больше не произносит ни слова. По прибытии он честно отсчитывает сдачу, но в глазах его плещется удивление: словно бы Наталья Александровна каким-то образом обманула его ожидания. «Вот ведь психованный!» — думает министр о таксисте, но тотчас же забывает о нем.
Потому что в ее министерстве сегодня сразу