После смерти отца Маркус, в качестве партнера своего брата Сэмюеля Сэмюеля, развил крупную торговую деятельность. В течение нескольких лет Сэмюель Сэмюель жил в Японии, и братья имели две фирмы – „М. Сэмюель энд К°“ в Лондоне и „Сэмюель Сэмюель энд К°“ в Иокогаме, а позднее в Кобе. Братья играли важную роль в индустриализации Японии, и, еще не достигнув тридцати лет, Маркус сколотил свой первый капитал на торговле с этой страной. Оба брата занялись бизнесом в масштабах всей Восточной Азии, причем в сотрудничестве с теми торговыми домами, с которыми еще их отец наладил дружественные отношения. В то время Маркус и Сэмюель Сэмюель были единственными британскими евреями, занимавшими важное значение в торговле на Востоке.
Маркус Сэмюель всегда был генератором идей, а Сэмюель Сэмюель, который был на два года моложе, – верным его сторонником и закадычным другом. Характер у Маркуса был более сложный, и с годами на смену обаянию приходила некая отстраненность, которая, судя по всему, была всего лишь маской. Небольшого роста, крепко сбитый, с густыми бровями, он обладал совершенно нерасполагающей наружностью. Способный на смелые проекты и целеустремленный, когда ему это было нужно, он был предприимчив, изобретателен, легок на подъем. Говорил он очень тихо, иногда едва слышно, заставляя своих собеседников напрягать слух, что делало его еще более убедительным. Он внушал людям доверие до такой степени, что на протяжении двух десятилетий его кредит зависел не от банкиров, а от уже упоминавшихся шотландских торговцев в Восточной Азии. Маркусу было мало просто нажить состояние как таковое. У него было страстное желание занять соответствующее положение в обществе. Будучи аутсайдером, евреем из лондонского Ист-Энда, он приложил всю свою недюжинную энергию для того, чтобы добиться признания своего имени в самых высших сферах британского общества и удержать это признание.
Сэмюель Сэмюель, в противоположность своему брату, был человеком сердечным, щедрым, общительным, но при этом всегда и всюду опаздывал. Он обожал глупые загадки, некоторые из которых повторял по полвека или более. Гостю, пришедшему на ланч в солнечный день, Сэмюель говорил: „Прекрасный день для скачек“. – „Каких скачек?“ – „Для рода человеческого“, – отвечал Сэмюель торжествующе.
Маркус не придавал большого значения накладным расходам – по правде сказать, он ими откровенно пренебрегал. Он располагался в маленьком офисе на Ха-ундсдитч в Ист-Энде, тут же находился склад, заваленный до потолка японскими вазами, импортной мебелью и шелками, морскими раковинами и перьями, и различными другими безделушками и редкими вещицами. От скоропортящегося товара избавлялись сразу же после его прибытия. Персонала у Маркуса было, мягко выражаясь, немного, можно сказать, что сотрудников у него фактически не было. Капитал у него был небольшой, и он целиком зависел от кредитов, предоставлявшихся ему восточно-азиатскими торговыми домами. Также он использовал торговые дома как своих заграничных агентов, экономя таким образом еще больше на организационных и административных расходах. Для найма судов Маркус пользовался услугами специализированной маклерской фирмы „Лейн энд Макэндрю“, чьего старшего партнера Фреда Лейна можно было часто встретить в тесном офисе, принадлежавшем фирме „М. Сэмюель энд Компани“
ПЕРЕВОРОТ 1892 ГОДА
Деловой опыт научил Маркуса Сэмюеля не упускать ни одной представившейся возможности, а та возможность, которую предоставили ему Ротшильды, была удивительной. Они вместе с Лейном быстро взялись за работу. Оба совершили в 1890 году разведывательную поездку на Кавказ, и именно там Сэмюель впервые увидел примитивный нефтеналивной танкери сразу же пришел к выводу, что нефтеналивные танкеры – корабли, напоминающие плавающие бутылки, – были бы гораздо более эффективны. Затем Сэмюель совершил путешествие в Японию, возвратившись обратно через страны Восточной Азии, где пытался убедить шотландские торговые дома, с которыми он постоянно имел дело, принять участие в его новом предприятии. Без них он не смог бы двигаться дальше. Ему было нужно больше, чем простое сотрудничество с их стороны, – им пришлось бы также финансировать новое начинание. И все они согласились принять участие в реализации его плана. Маркус Сэмюель изучил все обстоятельства дела с тщательностью, совершенно нехарактерной для этого, обычно очень быстрого в принятии решений, торговца. Но он сознавал, как велик риск и каковы ставки. Он понимал, что не имеет смысла врываться на рынок до тех пор, пока он и его партнеры не будут в состоянии продавать нефть дешевле, чем „Стандард ойл“, или, по крайней мере, необходимо избежать того, чтобы „Стандард ойл“ продавала нефть дешевле их. Чтобы достичь этого результата, запланированная акция должна была быть проведена одновременно на всех рынках, в противном случае „Стандард ойл“ смогла бы снизить цены на тех рынках, где группа Сэмюеля конкурировала с ней, субсидировав это снижение за счет повышения цен там, где конкуренции не было. И, наконец, были необходимы быстрота – и в максимально возможной степени – секретность. Он знал, что готовится к войне с беспощадным противником.
Но все– таки каким образом собирался Сэмюель вести эту войну? Он мог выдвинуть длинный и устрашающий список требований. Ему были нужны танкеры для того, чтобы не перевозить керосин в бочках. Экономия места и веса и выигрыш в объеме значительно снижали затраты на транспортировку в пересчете на галлон. Сэмюель сознавал абсолютную необходимость решения проблемы транспортных расходов, как в свое время и Рокфеллер, когда перед ним встал вопрос о контроле над железными дорогами. Танкеры, которые применялись в то время, просто не подходили для выполнения возлагавшейся на них задачи. Сэмюелю был нужен новый, более крупный, технически более совершенный тип танкера, и он дал заказ на разработку и строительство таких судов. Ему были нужны гарантированные поставки из Батума больших объемов керосина по цене, в которую была бы заложена экономия, полученная при переходе на новую форму транспортировки. Ему необходимо было получить доступ в Суэцкий канал, что сокращало путь на четыре тысячи миль, и таким образом еще более снижало цены и увеличивало преимущество над „Стандард“, чья нефть перевозилась на парусных судах вокруг мыса Доброй Надежды. Но Суэцкий канал был закрыт для танкеров по соображениям безопасности; танкеры „Стандард“ уже получили отказ в проходе. Это не остановило Сэмюеля – он пошел ва-банк. Кроме того, Сэмюелю требовались большие нефтехранилища-резервуары во всех крупных азиатских портах. Ему были нужны повозки или вагоны для того, чтобы транспортировать керосин вглубь от прибрежной полосы. Наконец он и его партнеры по предприятию – торговые дома – должны были построить удаленные от моря склады, где можно было разделить поступившие партии керосина и разлить его в соответствующую тару для нужд розничной и оптовой торговли. И всю эту тщательно разработанную акцию, включая детальную организацию дальних перевозок и координацию рынков, технические и политические вопросы, необходимо было держать в секрете!
Большую трудность для Сэмюеля составила выработка соглашения с Ротшильдами и „БНИТО“. Ротшильды пребывали в нерешительности: они так и не были уверены, хотят ли они конкурировать со „Стандард“ или достичь с ней соглашения. Для М. Арона, отвечавшего в империи Ротшильдов за нефтедобычу, „Стандард“ всегда была „cette puissante compagnie“ („этой могущественной компанией“), с которой не шутят. Но наконец в 1891 году после долгих переговоров, перед лицом неминуемого падения цен, Сэмюелю удалось выбить из Ротшильдов контракт, который давал ему сроком на десять лет (т. е. до 1900 года) исключительное право продавать керосин, добытый „БНИТО“, к востоку от Суэца. Именно такой контракт был ему нужен, он всегда был уверен, что ему удастся получить его, поэтому он не прекращал активные действия и на остальных фронтах.
Танкеры, которые он уже заказал, представляли собой значительный шаг вперед в техническом отношении. Для дальнейшего снижения расходов его танкеры очищались паром, а затем загружались в обратную дорогу различными товарами с Востока, в том числе продуктами питания, которые по определению могли испортиться под действием остатков нефти. Кроме того, данные танкеры должны были отвечать требованиям безопасности Суэцкого канала. Боязнь взрывов, полностью оправданная, исходя из опыта перевозки нефтепродуктов на первых танкерах, сделала проблему безопасности очень важной. В отличие от танкеров „Стандард“, курсировавших между восточным побережьем Соединенных Штатов и Европой, танкеры Сэмюеля проектировались таким образом, что имели множество различ ных приспособлений, повышавших степень безопасности. Так, например, их конструкция учитывала свойство керосина расширяться и сжиматься при различных температурах, что снижало риск возгорания и взрыва.
Попытки Сэмюеля добиться права пропуска своих танкеров через Суэцкий канал сразу же встретил сопротивление. Уже летом 1891 года в прессе появились загадочные слухи о том, что некая „могущественная группа финансистов и торговцев“ под „еврейским влиянием“ пытается провести свои танкеры через Суэцкий канал. Затем одна из самых известных в Лондоне адвокатских фирм „Рассел энд Арнхолц“ начала сильную лоббистскую кампанию против предоставления Сэмюелю такого разрешения и даже вела по этому поводу длительную переписку с самим министром иностранных дел. Адвокаты были очень обеспокоены (даже слишком) проблемами безопасности канала. Что могло случиться с судами, что могло случиться в жаркую погоду, что могло случиться во время песчаной бури? Существовало так много причин для беспокойства, что было трудно начать с чего-то одного. Они отказывались сообщить, кто был их клиентом, даже когда министр иностранных дел пытался выяснить у них, чьи интересы в Британии они представляют. Но едва ли кто сомневался, что клиентом была „Стандард ойл“. Вскоре „Рассел энд Арнхолц“ поторопилась предупредить британское правительство о новой опасности: если британским купцам будет позволено проводить свои танкеры через канал, то российские судоходные концерны, конечно, сразу же добьются такого права и для себя. А если российские военно-морские офицеры и матросы, которые, несомненно, будут составлять экипажи этих судов, предпримут всевозможные козни, включая попытки „заблокировать навигацию в канале“ и „разрушить все судоходство по нему“?
Но у Сэмюеля были могущественные союзники как в семействе Ротшильдов, чья английская ветвь финансировала в 1875 году приобретение Бенджамином Дизраэли акций Суэцкого канала, так и во влиятельном французском „Банк Вормс“. Более того, министр иностранных дел считал, что проход британских танкеров через канал отвечает британским интересам, и не собирался позволить адвокатской фирме, какое бы красноречие она ни проявляла, поколебать его уверенность в этом. Лондонская страховая корпорация „Ллойд“ сочла конструкцию нового танкера Сэмюеля отвечающей требованиям безопасности
Тем временем компания „М. Сэмюель энд К°“ уже приступила к постройке резервуаров для хранения нефти по всей Азии. Братья Сэмюели послали своих племянников Марка и Джозефа Абрахамсов для выбора мест и наблюдения за строительством резервуаров, а также для налаживания системы сбыта с помощью торговых домов. Джозефу досталась Индия, а Марку – Восточная Азия. Марк получал пять фунтов в неделю и постоянно испытывал на себе вмешательство своих дядьев, выражавшееся в виде придирок, критики и оскорблений с их стороны. Они придирались к нему как за придерживание цен на низком уровне, так и за ускорение работ – одно противоречило другому. Они не выражали ему никакого сочувствия, хотя Марку приходилось вести длительные переговоры и беспрерывно торговаться с бесконечным числом консульских работников, начальников портов, торговцев и азиатских монархов. Когда Марк, с целью снижения расходов, нанял постоянного рикшу, он так и не смог добиться одобрения со стороны братьев Сэмюелей. И как будто для того, чтобы затруднить его и без того тяжелую жизнь, они поручили ему, помимо основной деятельности, также и продажу угля, который они пытались экспортировать из Японии. Однако, несмотря на все это,Марк продолжал покупать по всей Восточной Азии места под строительство и устанавливать резервуары, в том числе и на острове Фрешуотер, недалеко от Сингапура, вне юрисдикции своего противника – начальнка порта.
5 января 1892 года, несмотря на все возражения со стороны знаменитых лондонских адвокатов, администрация Суэцкого канала дала официальное согласие на пропуск танкеров, построенных в соответствии с новым проектом Маркуса Сэмюеля. „Новый план отличается исключительной смелостью и большим размахом, – писал „Экономист“ четыре дня спустя. – Правда ли, как исподволь внушают его противники, что это все инспирировано евреями, – мы не собираемся выяснять. Но нам не кажется, что подобное обстоятельство должно повредить ему… Если простота – залог успеха, то данный план кажется очень многообещающим. Поскольку вместо того, чтобы отправлять груз нефти в ящиках, производство которых недешево, а погрузочно-разгрузочные работы – дороги, да к тому же ящики легко повреждаются и всегда могут протечь, сторонники данного плана предлагают транспортировку товара на пароходах-танкерах через Суэцкий канал, и разгрузку их там, где спрос больше, в большие резервуары, откуда его всегда можно доставить потребителям“.
Марк уже добился успехов в Восточной Азии. Он приобрел отличный участок в Гонконге и спешил купить участок в Шанхае до наступления Нового года по китайскому календарю, потому что „так может быть дешевле, поскольку китайцам нужно вернуть все долги в течение уходящего года, и они нуждаются в деньгах“. Закончив беспрерывные поездки туда и обратно по различным портам Восточной Азии, он наконец в марте 1892 года прибыл в Сингапур, где его дожидалось еще одно оскорбительное письмо от Сэмюелей, в котором они настаивали на том, что все надо ускорить и еще раз ускорить. Отсчет времени уже начался. Никто не мог сказать, когда и как „Стандард ойл“ нанесет ответный удар.
Постройка первого танкера близилась к завершению в Уэст-Хартлспуле. Он получил имя „Мурекс“ – по названию вида морских раковин, что стало традицией для всех последующих танкеров Сэмюелей. Это был памятник Маркусу-старшему, торговцу раковинами. 22 июля 1892 года „Мурекс“ отплыл из Уэст-Хартлспула и направился в Батум, где он загрузился керосином „БНИТО“. 23 августа он прошел через Суэцкий канал и направился на восток. Часть своего груза он оставил на острове Фрешуотер, что рядом с Сингапуром, затем, когда его нагрузка значительно уменьшилась, что позволило ему миновать трудную песчаную отмель, он отплыл по направлению к новому месту, где Марком было установлено нефтехранилище – к Бангкоку. Революция началась.
Застигнутые врасплох быстротой действий Сэмюеля, представители „Стандард“ ринулись в Восточную Азию, чтобы оценить опасность. Последствия были огромны, поскольку, как отмечал „Экономист“, „если оптимистические прогнозы сторонников данного шага реализуются, то для торговли нефтью на Востоке больше не понадобятся бочки“. Агенты „Стандард ойл“ опоздали: керосин Сэмюеля был уже повсюду. Таким образом, „Стандард“ не смогла снизить цены на одном рынке и субсидировать их за счет повышения где-либо еще.
Переворот был блестяще задуман и великолепно осуществлен – за одним исключением. Сэмюель и восточно-азиатские торговые дома допустили маленькую оплошность, причем такую, которая чуть было не расстроила все их начинание. Они предполагали, что стоит им лишь доставить керосин в танкерах, а горящие желанием потребители выстроятся со своей собственной посудой. Ожидалось, что они принесут с собой старые жестяные банки „Стандард ойл“. Но они так не поступили. Во всей Восточной Азии голубые жестяные банки „Стандард“ стали опорой всей местной экономики, их использовали для строительства всего – от кровли и клеток для птиц до опиумных чашечек, хибати*, ситечек для чая и веничков для взбивания яиц. Потребители не собирались расставаться с таким ценным продуктом. Весь план оказался под угрозой срыва – не вследствие махинаций Бродвея, 26 и не из-за политики администрации Суэцкого канала, но из-за привычек и пристрастий азиатских народов. В каждом порту возникал кризис местного масштаба, керосин оставался непроданным и в Хаундсдич отправлялись отчаянные телеграммы.
Быстрота и изобретательность, с которой Маркус разрешил этот кризис, свидетельствовали о его предпринимательском гении. Он выслал зафрахтованный корабль, груженный белой жестью, в Восточную Азию, и просто дал своим азиатским партнерам указание начать производство посуды для керосина. Не имело значения, что никто не знал, как это сделать, не важно, что ни у кого не было соответствующего оборудования. Маркус убедил их в том, что они могут это сделать. Инструкции были посланы. „Какой цвет вы предлагаете?“ – телеграфировал агент в Шанхае. Марк, не задумываясь, дал ответ: „Красный!“