После этого третья сторона, то есть Ротшильды, решила, что, несмотря на их неприязнь к Сэмюелю и „Шелл“, они не могут позволить себе остаться в стороне. Если Ротшильды хотят участвовать, убеждал Детердинг сомневавшегося Сэмюеля, то необходимо предоставить им эту возможность любой ценой. „Промедление чревато осложнениями, – говорил он. – Если на этот раз мы упустим шанс, то больше он нам не предоставится. После того, как мы объединимся с Ротшильдами, все пбймут, что за нами будущее, но мы не можем действовать без их имени“. В конце концов Сэмюеля удалось убедить.
В июне 1902 года укрощенный Сэмюель подписал новое всеобъемлющее соглашение с Детердингом и Ротшильдами. „Бритиш Датч“ была поглощена новой, более крупной компанией „Эйшиэтик петролеум“. Сэмюель обещал акционерам, что в результате сделки дела пойдут гораздо лучше, потому что „организация в целом“ не будет больше базироваться лишь на сбыте российской нефти, что было сопряжено со значительным риском. „Можно только от души поздравить всех заинтересованных в успехе нашего дела, – заключил он напыщенно, – с тем, что война, которую мы вели с нашими голландскими друзьями, завершилась не просто миром, но заключением оборонительного и наступательного союза“.
ТРИУМФ ДЕТЕРДИНГА
Образование сначала „Бритиш Датч“, а затем „Эйшиэтик“ было первыми большими шагами на пути к объединению. Но на основе этого первоначального соглашения еще предстояло выработать настоящий контракт. Тем временем финансовое положение „Шелл“, а также ее положение на рынке, продолжало ухудшаться и стало угрожающимсвоих, в результате чего Детердинг даже пригрозил выйти из всего предприятия. Перед Сэмюелем замаячила реальная возможность потерять все.
Такая неудача была тем более постыдной, что 29 сентября 1902 года Сэмюель, как старший олдермен, должен был быть избран лорд-мэром Лондона. В конце августа он попросил Детердинга прибыть к нему в Моут. На голландца английское сельское поместье произвело большое впечатление. Никогда прежде он ничего подобного не видел и поэтому решил, что когда-нибудь и у него будет такое имение. Сэмюель откровенно говорил о текущих проблемах. Детердинг понимал слабости „Шелл“, но он также сознавал, что для такого глобального предприятия, какое он задумал, голландского флага будет явно недостаточно; флаг был нужен более могущественный, а именно „Юнион Джек“. Поэтому он уверил Сэмюеля, что он будет стараться восстановить прежнее положение „Шелл“ за счет вновь созданной „Эйшиэтик компани“.
Для руководства новой компанией Детердинг обосновался в Лондоне (хотя еще начиная с 1897 года он пользовался лондонским телеграфным адресом „Безбрачие“). Из лондонского офиса „Эйшиэтик“ Детердинг осуществлял контроль над объединенными ресурсами „Ройял Датч“ и „Шелл“, над значительной частью российского экспорта нефти, принадлежавшего Ротшильдам, а также руководил деятельностью независимых нефтедобывающих компаний в Нидерландской Ост-Индии. Он начал покупать и продавать нефть в крупных масштабах, проявляя при этом коммерческий талант и добиваясь больших успехов. За счет того, что он был также председателем Комитета нефтедобывающих компаний Нидерландской Ост-Индии, он начал проводить политику ограничений нефтедобычи и приступил к введению системы квот.
В то время как Детердинг посвятил все свои силы развитию новорожденной компании „Эйшиэтик“, Маркус Сэмюель был полностью поглощен делами, не имевшими ничего общего с нефтяным бизнесом – официальным вступлением на пост лорд-мэра Лондона, которое состоялось 10 ноября 1902 года. Этот день должен был без сомнения стать самым выдающимся в его жизни, так как он должен был удостоиться самой высокой чести, к которой только мог стремиться лондонский коммерсант. И тем более важным это было для Маркуса Сэмюеля, еврея из Ист-Энда и сына торговца морскими раковинами. Когда настал этот великий день, то в маршрут процессии экипажей, в которых ехал он сам, его семья и различные сановники, был включен и еврейский квартал Портсокен-Уорд, где он появился на свет. Кульминацией дня стал грандиозный банкет в Гилдхолле и чествование Маркуса Сэмюеля, на которых присутствовали многочисленные вельможи. Среди гостей находился и Детердинг, который дистанцировался от самого события, как будто наблюдал некий причудливый туземный ритуал. „Я, разумеется, не думаю, что это стоит того, чтобы снова надеть белый галстук и поприсутствовать здесь второй раз, – с насмешкой писал он одному из своих коллег. – Все это шоу лорда-мэра было прекрасным, в соответствии со здешним мнением, но для меня, голландца, это было не более, чем цирковой парад“.
После этого Сэмюель был полностью занят своими новыми церемониальными обязанностями – прием за приемом, речь за речью. Прошел почти месяц, пока он снова не обратил свой взор на нефтяной бизнес. Но даже после этого он был вынужден постоянно заниматься своей новой должностью лорд-мэра со всеми многочисленными официальными визитами и приемом всех прибывавших в столицу сановников. Одной из его обязанностей было личное собеседование с каждым сумасшедшим, которого должны были официально освидетельствовать в Мэншн-Хаусе, и некоторые считали, что он проводил больше времени с сумасшедшими, чем с нефтепромышленниками. Сэмюель наслаждался ритуалами и положением Лорд-мэра, но напряжение сказалось и на нем. В течение года, когда он занимал пост лорд-мэра, он страдал от различного рода недомоганий и непрекращавшихся головных болей и в добавок ко всему прочему ему пришлось удалить все зубы. Были также огорчения и иного рода. В последнюю субботу декабря 1902 года Сэмюель на раннем утреннем поезде отправился из Моута, графство Кент, чтобы присутствовать на похоронах архиепископа Кентерберийского, затем на ланче с шерифами Сити, а затем в театре на представлении. В воскресенье он посетил выставку оружия, привезенную лордом Робертсом с полей сражений Англо-бурской войны. В понедельник утром он председательствовал в Сити и только после этого наконец он смог заняться неотложными личными делами – его ждало письмо от Фреда Лейна. Оно стало для него громом среди ясного неба. Старый друг и партнер Сэмюеля отказывался от своего места в совете директоров „Шелл“. Это произошло не только из-за перенапряжения, вызванного тем, что он стал заместителем директора-распорядителя компании „Эйшиэтик“. Лейн обрушился на Маркуса Сэмюеля с резкой критикой его методов руководства компанией. „Ты всегда был и сейчас остаешься чрезвычайно озабочен тем, чтобы продолжать возглавлять такое предприятие, – писал он. – Кажется, ты всегда действуешь по одной и той же схеме: невыгодно поместить капитал, развернуть большую шумиху и надеяться на Провидение. Такой беспечности я никогда не наблюдал ранее… Бизнесом, таким как этот, нельзя заниматься от случая к случаю в свободное время или время от времени делать какой-то блестящий удачный ход. Это тяжелая кропотливая работа“. Если только „не будет никаких радикальных перемен, – пророчествовал Лейн, – пузырь лопнет“ и тогда уже ничто „не сможет спасти компанию“. Сэмюель встретился с Лейном, они побеседовали, потом обсудили эту проблему в письмах и так далее. Взаимное раздражение росло, они обменивались упреками и обвинениями. Разрыва было не избежать. Наконец Лейн покинул совет директоров. У каждой из сторон надолго осталось ощущение предательства.
Тем временем „Эйшиэтик“ все еще находилась в стадии организации. Окончательная сделка еще не была заключена, и это порождало постоянные споры в отношении политики создаваемой компании и власти над ней. Историк „Ройял Датч“ писал, что Детердинг лишь хотел, чтобы все действовали „должным образом и справедливо“. У биографа Сэмюеля было другое мнение на этот счет: Детердинг настолько стремился добиться своего, что он всецело отдался „безрассудной ярости и неразумной злобе“ до такой степени, что был „близок к слабоумию“. Уверенный в том, что победа близка, Детердинг не желал идти ни на какие компромиссы. В какой-то момент он даже заявил: „Я чувствую себя достаточно бодрым и здоровым и готов противостоять десяти лорд-мэрам“.
Наконец в мае 1903 года были заключены десять контрактов в отношении организации „Эйшиэтик“, ставшей третьей компанией, которой владела каждая сторона. Новая компания должна была регулировать добычу нефти в Ост-Индии, осуществлять ее сбыт в Восточной Азии, а также контроль за сбытом ост-индского керосина и бензина в Европе. Самым же большим достижением, заверил Детердинг членов Совета директоров, было то, что „Ройял Датч“ во всех частях соглашения получила преобладающее влияние. Возможно, важнее было, что директором-распорядителем „Эйшиэтик“ и директором-распорядителем „Ройял Датч“ было одно и то же лицо – Генри Детердинг. Сэмюель настаивал на том, чтобы срок пребывания на посту директора-распорядителя был ограничен тремя годами. Детердинг же этому резко противился. „Двадцать один год, и не днем меньше“, – заявил он, тем самым еще раз подтвердив, что назначение будет пожизненным. В этом вопросе он также добился своего. Первое заседание совета директоров „Эйшиэтик“ состоялось в июле 1903 года, и Маркус Сэмюель занимал на нем председательское кресло. Детердинг, выступавший без тезисов, казалось, знал, где находится в данный момент каждый корабль, а также место его назначения, груз и цены в каждом порту. Это произвело на Маркуса Сэмюеля огромное впечатление.
СОЗДАНИЕ ГРУППЫ И КАПИТУЛЯЦИЯ СЭМЮЕЛЯ
Детердинг со всей своей неукротимой энергией бросился в новое предприятие. Когда председатель совета директоров „Ройял Датч“ заметил ему, что он слишком надрывается, Детердинг ответил следующим образом: „Случается, что в нефтяном бизнесе приходится быстро использовать предоставившуюся возможность, иначе ее можно потерять“. Он не был игроком, но расчетливо шел на риск, и этот метод оказался оправданным. Очень скоро „Ройял Датч“ поглотила большинство независимых нефтедобывающих компаний в Ост-Индии, где добывавшаяся нефть особенно подходила для производства бензина. Автомобили становились привычными средствами передвижения на дорогах Британии и континентальной Европы, и под кнутом Детердинга „Эйшиэтик“ добилась завоевания большой части растущего европейского рынка бензина.
Тогда как положение „Ройял Датч“ становилось все лучше, положение „Шелл“ продолжало ухудшаться. Иссякло месторождение нефти Спиндлтоп в Техасе, а британское Адмиралтейство сохраняло приверженность угольному топливу и отказалось серьезно рассматривать проекты Сэмюеля о переводе Королевского военно-морского флота на мазут. Таким образом, огромный рынок, на который Сэмюель возлагал такие большие надежды – военно-морской флот – так и остался не завоеван. Затем „Ройял Датч“ обнаружила на Борнео месторождения нефти, пригодной для получения мазута, что разрушило надежды Сэмюеля на монопольную добычу. Ценовые войны со „Стандард ойл“ продолжали наносить „Шелл“ ощутимый урон. К этому добавилась враждебность Фреда Лейна, который, разозлившись на „Шелл“, использовал свое положение заместителя директора-распорядителя „Эйшиэтик“ для сведения персональных счетов. Детердинг, занимавший две должности, делал все, что мог, чтобы добиться улучшения положения „Ройял Датч“ за счет и без того разоренной „Шелл“. „Хромающая“ „Шелл“, находившаяся на грани краха, была едва в состоянии выплачивать пятипроцентные дивиденды, в то время как „Ройял Датч“ выплачивала по 50 – 65 процентов, а затем, в 1905 году, даже 73 процента (что по тем временам было чрезвычайно много).
Что же оставалось делать „Шелл“? Время Маркуса Сэмюеля истекало. Зимой Э06 года его самый талантливый сотрудник – молодой человек по имени Роберт Уэйли Коэн – сообщил ему неприятные новости: сбытового картеля, было уже недостаточно. Единственный способ сохранить „Шелл“ состоял в полном объединении с „Ройял Датч“ на оптимальных, по мнению Сэмюеля, условиях. Эта идея ютрясла Сэмюеля. Все-таки именно он практически в одиночку создал крупнейшую мировую нефтяную компанию. Но у него почти не оставалось выбора. Примирившись с неизбежным, он поставил перед Детердингом вопрос об объединении. Детердинг согласился. Да, это желательно. Но на какой основе? Наравных, ответил Сэмюель, в соответствии с исходным соглашением о „Бритиш Датч“. Детердинг категорически отказался. Он говорил без обиняков: „Дни „Бритиш Датч“ сочтены, соотношение двух компаний резко изменилось“. По его мнению, соотношение должно было быть следующим: 60 процентов для „Ройял Датч“ и 40 для „Шелл“. „Имуществом и интересами „Шелл“ отныне будет распоряжаться иностранец!“ – воскликнул Сэмюель. Ему никогда не найти оправдания этому перед своими акционерами.
Затем на несколько месяцев этот вопрос был оставлен, но в положении“ Шелл“ тенденция к улучшению так и не наметилась, и Сэмюель был вынужден вновь вернуться к проблеме объединения. „Я готов, – заявил Сэмюель, – передать руководство в руки „Ройял Датч“, если вы, Детердинг, сможете предоставить абсолютные гарантии, что правильно руководя „Шелл“, вы будете действовать в интересах „Ройял Датч“.
Детердинг мог предоставить только одну гарантию: „Ройял Датч“ приобретет четверть акций „Шелл“ и, таким образом, как акционер будет соблюдать интересы „Шелл“. Сэмюель попросил время на обдумывание, но Детердинг отказал. „Я сейчас настроен щедро. Я сделал вам это предложение, но если вы покинете эту комнату, не приняв его, предложение отменяется“. У Сэмюеля не оставалось никакой очевидной альтернативы. Он принял предложение. Его борьба с Детердингом заняла половину десятилетия. Но наконец она была завершена. Детердинг победил.
Союз был скреплен в 1907 году, и из него возникла группа „Ройял Датч/Шелл“. Первая совместная компания по сбыту, созданная четыре года назад, называлась „Бритиш Датч“ – порядок имен отражал старшинство. Но теперь название „Ройял Датч“ шло впереди. Изменение названия было преднамеренным – все же Детердинг был победителем. Многие годы новое объединение некоторые называли просто „Группой“. Все активы компании, как нефтедобывающие, так и нефтеперерабатывающие, были переведены в голландскую компанию „Батаафсе Петролеум Маатсхапей“, а все транспортные средства и нефтехранилища – в английскую компанию“ Англо-Сэксон Петролеум Компани“. И „Ройял Датч“, и „Шелл“ стали холдингами, причем „Ройял Датч“ держала 60 процентов акций дочерних компаний, а „Шелл“ – 40 процентов. Не существовало никакого Совета директоров „Ройял Датч/Шелл“, как не существовало юридического лица, носившего такое имя. „Комитет директоров-распорядителей“ не имел никакого особого юридического статуса, скорее он состоял из активных членов советов директоров двух компаний-холдингов.“ Ройял Датч“ приобрела четверть акций „Шелл“ в качестве гарантии добросовестности, которой потребовал Сэмюель, но с годами она избавилась от всех акций, за исключением одной последней, имевшей символическое значецие.
Детердинг устроил свой офис в Лондоне, который стал финансовым и коммерческим центром „Ройял Датч/Шелл“. Он также приобрел загородный дом в Норфолке, где он начал вести жизнь английского сельского сквайра, которой он так завидовал. Технический центр компании, занимавшийся вопросами добычи и переработки нефти, разместился в Гааге. Как показали дальнейшие события, существовавшие до того границы между компаниями исчезли. Не имело значения, в каком подразделении группы получались прибыли, поскольку они все равно делились в соотношении шестьдесят к сорока.
В действительности всеми подразделениями руководили одни и те же люди, трое из которых занимали ведущее положение. Первым, конечно, был Детердинг. Вторым – Хуго Лаудон, голландский инженер, спасший в свое время „Ройял Датч“, обнаружив новые месторождения нефти на Суматре, когда прежние скважины иссякли. Третье место занимал молодой Роберт Уэйли Коэн. Выходец из старинной англо-еврейской семьи, Уэйли Коэн окончил Кембриджский университет с дипломом химика, устроился на работу к Маркусу Сэмюелю в 1901 году, а затем был переведен представителем „Шелл“ в „Эйшиэтик“. После объединения он играл ведущую роль в соединении вместе отдельных составных частей. Детердинг сосредоточился на деловой стороне своего бизнеса, беспрестанно разъезжая и ведя переговоры, Лаудон же занимался техническими вопросами. Уэйли Коэн был фактическим заместителем Детердинга по коммерческим вопросам, принимал решения в отсутствие Детердинга, доводя до завершения одни переговоры после того, как Детердинг переключился на ведение других, а также „встряхивал“ Детердинга в те моменты, когда голландец начинал испытывать опасения или хотел изменить решение.