- Эдвард...
Он наклонился ко мне и зашептал на ухо:
- Эммет. Должен. Нам. Поверить.
Я снова сглотнула, на этот раз от его невообразимой близости. И кивнула.
- Хорошо.
Когда я села в кресло, Майк уже поменял иглу, заправил машинку и натянул голубые перчатки.
- Это больно? - Я протянула ему свою подрагивающую левую руку.
- Терпимо, детка. - Майк поднял на меня глаза и улыбнулся. Терпимо? Я чуть было не вырвала свою руку из его ладони. Но подошел Эдвард и встал рядом.
- Разве я вас не представил? Ее имя Изабелла. - Холодно проговорил мерзавец. Майк не отреагировал.
Мне не оставалось ничего, кроме как стиснуть зубы и терпеть. Майк включил машинку, и я против воли дернулась. Он медленно поднес иглу к моей коже... я закусила губу и зажмурилась. Да, я вела себя как пятилетняя девочка, которой в поликлинике делали прививку.
Игла прикоснулась к коже... и, честно сказать, в этом было мало приятного. Особенно плохи были те моменты, когда игла слишком близко подбиралась к кости. Я сжала зубы крепче.
- Не шевелись, испортишь картинку. Сначала я нарисую контур, а потом все закрашу. Не шевелись. - Он поднял на меня глаза, и я кивнула. Когда я уже думала, что не могу терпеть, он убирал иглу и давал короткую передышку... черт, для Мейсена этого не требовалось. С другой стороны, у мерзавца был обширный опыт. Он уже привык.
- Почти готово, две минуты. - Он проворачивал мою кисть во всех направлениях, иногда совершенно бессовестно выворачивая запястье. Я молча терпела, считая про себя секунды... на сто пятьдесят восьмой он, наконец, выключил свою гребанную машинку и отложил в сторону. Ебать, это закончилось. Я облегченно вздохнула. Кожа вокруг контура раскраснелась... татуировка выглядела сочно, сразу видно, что свежая, краска еще такая яркая, блестящая, будто мокрая. Майк выдавил немного прозрачного геля и смазал мой палец. Я думала, прикасаться к свежей тату будет больно, но ничего подобного, я вообще не ощущала, что она есть. Он обернул мой палец тонкой полоской бинта.
- Через час снова обработай гелем и когда проснешься еще раз. - Я кивнула.
Эдвард крепко взял меня за предплечье и вытащил из кресла, я качнулась на каблуках.
- Нам пора. Все перечислю на счет.
- Буду ждать снова. - Майк улыбнулся и снял перчатки.
- Нет, думаю, на этом мы остановимся.
- Эдвард, ты так каждый раз говоришь. - Парень засмеялся, и я усмехнулась. Рука Эдварда предупреждающе сомкнулась на моем предплечье, и я посмешила стереть с лица улыбку.
Мы вышли на свежий воздух, ветер был пронизывающим, я побежала к машине. Эдвард же шел медленно, видимо, о чем-то думая. Но как только я оказалась у двери, мигнули фары, и щелкнула сигнализация. Я с благодарностью забралась внутрь и обхватила себя руками. Мейсен появился секунд через двадцать. Завел мотор, и мы двинулись в путь. Надеюсь, домой, на этот раз. Ужасно хотелось забраться под одеяло и крепко заснуть.
Сейчас татуировку скрывал бинт, и это раздражало меня... я хотела еще раз взглянуть.
Поверить не могу! Мы действительно это сделали.
За всю дорогу он не сказал ни слова, а я ни о чем не спрашивала.
Да уж, мы будем теми еще супругами...
Любопытно, будем ли мы отмечать годовщину? И какое вчера было число? Кажется, двадцать седьмое... или двадцать восьмое? Все началось в четверг. С ума сойти, прошло три дня, а мы уже женаты?! С ума сойти. Когда-нибудь я напишу об этом книгу... А, нет, не напишу, таким образом я ведь разоблачу Мейсена. Хотя, можно же сделать вид, будто это вымысел? Бля, о чем я думаю? Милый Бог, почему ты отвесил мне так мало мозгов?!
Не успела я опомниться, как мы въехали на парковку. Уже светало. Как и всегда, я вышла заранее, а он идеально припарковался вплотную к бронзовому Воскресенью. До стены оставалось уже совсем мало места... конец месяца. Сработала сигнализация, а затем его уверенные звучные шаги нарушили тишину, эхом отскакивая от голых стен. Он нагнал меня у самого лифта и ударил по кнопке. Оказавшись внутри, мерзавец неожиданно обратился ко мне:
- Изабелла?
- Да? - Я встревожено подняла на него глаза.
- Видишь это? - Он показывал на мое имя у себя на ладони...
- Вижу. - Надпись получилась красивой.
- Я в любое время могу сделать вот так, - он сжал ладонь, сминая внутри мое имя. - Понимаешь?
- Да, я понимаю. - Сердце забилось чаще. Я посмотрела на свою ладонь, и, конечно, его имени там не оказалось... у меня было только кольцо. Все верно, все верно. Я в его руках, но не он в моих. Как в глупой песне: «Ты моя сука, но я не твой пес».
- Хорошо. - Он подошел ближе... и развернул меня спиной к дверям лифта.
Через секунду они разошлись в стороны. Он медленно наступал, а я пятилась назад... Он смотрел в мои глаза, но не прикасался, а я все продолжала пятиться... до тех пор, пока не наткнулась на спинку дивана. Всё, отступать больше некуда.
Резко схватив за талию, он повернул меня лицом к дивану, а сам остался за моей спиной. Сердце подскочило к самому горлу. Боже. Его пальцы заскользили по позвоночнику вверх... добрались до тонкого материала на шее, погладили ее, и разорвали ткань. Это происходит снова! Ну, что за неудачное платье? Лиф упал, обнажая грудь. Мерзавец снова обнял мою талию и повернул к себе лицом. Солнце уже начало вставать, но пока это больше напоминало сумерки, нежели рассвет. Мейсен подался вперед, вытягивая шею, и медленно-медленно обхватил своими губами мои губы... отпустил... и снова прильнул. Тяжелая волна поднималась все выше и выше. Он целовал меня так медленно, слишком медленно. Я двигала только губами, не смела обнять его или хотя бы прикоснуться, цепляясь руками за спинку дивана. Он отпустил меня, но продолжил целовать. А руками... своими руками сбросил пиджак и медленно расстегивал пуговицы, одну за другой... запонки, звякнув, упали на пол. Вскоре к ним присоединилась и рубашка. Я закрыла глаза, исчезая со света. Он облизывал мою ключичную кость, когда я услышала звук расстегивающейся молнии... Ноги задрожали, я крепче схватилась за спинку дивана. Его влажные губы добрались до моего соска. - О, черт, катись к своей Монике Белуччи… - На самом деле, я не планировала говорить этого вслух.
- Такая злопамятная… - Возбужденно откликнулся он, сильной рукой сжимая мое бедро.
Его ладонь изощренно и медленно подбиралась к моей заднице…
- Эдвард... - Он отпустил мой сосок и вернулся к губам.
- Что? - Шептал он прямо в мой рот. - Что...
- Сейчас не подходящие дни, ты же знаешь... - Я говорила одно, а делала совершенно другое: мои губы тянулись к нему, стоило ему хоть на миллиметр отстраниться.
Мерзавец провел носом по моей щеке и зашептал на ухо:
- Я видел достаточно крови. Какая разница... - Действительно, какая, к черту, разница...
Он подвинулся ближе, и я ощутила его возбуждение... Господи Боже. Опустив глаза ниже, я увидела, что он не снял штаны, а только расстегнул чертову молнию и вытащил наружу... о, Господи! Его руки легки на мои плечи и надавили... я отклонялась назад, обнаженная кожа спины прикоснулась к прохладным подушкам дивана... а его спинка оказалась под моей задницей. Член мерзавца коснулся внутренней стороны моего бедра, и про себя я завыла... а может, и не про себя. Без разницы. Его правая рука нырнула под юбку... и мое дыхание сбилось.
Совершенно неожиданно острые когти впились в мое левое плечо. Я дернулась, вскрикивая. Проклятая ревнивая кошка! Ее когти все еще были внутри меня и медленно тянули вниз... я повернула голову, встречаясь с ее горящими глазами, и быстро отвернулась, сообразив, что это плохая идея – может ранить в лицо и глаза. Дернув плечом, я попыталась смахнуть ее… и мне помог Мейсен. Когти исчезли. Мерзавец отстранился. Продолжая лежать на диване с голой грудью, я повернула голову и увидела ее сидящей на полу, она подобралась, готовая к прыжку. Ну что за стерва?!
Вот только стерва прыгнуть не успела. Меня оглушило выстрелом, пуля отбросила маленькое животное, кошка ударилась о стену и упала на пол. В сумерках я разглядела темное кровоточащее пятно на светлом участке стены... Меня затошнило.
- Я говорил, что животные не заслуживают смерти, потому что делают глупости неумышленно. Так вот это, - он указал подбородком на мои царапины, - было умышленно с ее стороны.
Он спрятал свой член, застегнул ширинку и ушел, сжимая в правой руке пистолет.
Глава 7. Продезинфицировано
Он скрылся из вида, а я продолжала лежать, рассматривая потолок под аккомпанемент своей оглушительной тахикардии. Спина покрылась тонким слоем холодного пота и липла к кожаной поверхности дивана. Мне казалось, что я чую запах разлагающегося кошачьего тела, но я знала, что во всем виновато мое спятившее в конец воображение. Он застрелил кошку... свою кошку. Не раздумывая, совершенно хладнокровно, даже цинично. Но самое страшное то, что он считал себя правым. Убить свое домашнее животное за то, что оно оцарапало кого-то – пугающе буднично вписывалось в жизненную мораль мерзавца. А что, если кто-то помнет один из его многочисленных автомобилей? Он устроит вендетту прямо там, на дороге, пока горит красный сигнал светофора?
Оттолкнувшись рукам, я села на спинку дивана, каблуки туфель скорбно царапнули пол. И от этого звука все тело покрылось мурашками, меня передернуло. Ужасно сложно было игнорировать место преступления голой незащищенной спиной, возможно, я опасалась, что ревнивая кошка достанет меня и с того света... я практически чувствовала, как длинные когти одним движением вспарывают мою бледную кожу. Вскочив со спинки и обхватив себя руками, я развернулась лицом к витражному окну, оставляя между собой и трупом препятствие в виде длинного дивана. Учитывая то, как мне везет по жизни, это маленькое животное вполне может оказаться единственной в мире зомби-кошкой.
Я пыталась не смотреть на нее... но, когда солнце окончательно встало, совершенно не к месту радостно подсвечивая терпящий крушение корабль, плывущий по волнам витражного окна... множество синих и голубых бликов ворвались в комнату и упали на пол... и, конечно, один из них ударил прямо в кошку. Ее черная короткая шерсть блестела так же, как и лужа крови, медленно выползающая из-под ее живота. Эта кровь казалась мне густой и до неприличия красной.
Я сделала два судорожных шага назад, растаптывая брошенные на пол пиджак и рубашку.
Блядь, это всего лишь кошка! Только лишь кошка. Котят топят ведрами...
- Изабелла!
Дернувшись и едва не упав, я побежала на звук его голоса, на ходу скидывая туфли. Он ждал меня на кухне, глядя в окно и опираясь о стол левой рукой, на безымянном пальце которой чернело обручальное кольцо. И оно ему так дьявольски шло... подлецу, блядь, все к лицу. Его спина была голой, одна лопатка хищно выпирала. Я пошла вперед, рассматривая его спину, пытаясь прочесть хоть одну из многочисленных надписей... но он выпрямился, оторвав руку от столешницы, и резко развернулся ко мне лицом.
И только когда его взгляд задержался в области моей груди, до меня дошло, что я совершенно внепланово свечу своими достоинствами... хотя, если посмотреть правде в глаза, это правильнее назвать недостатками. Два таких маленьких недостатка. Джейк звал их крошками, но не потому что хотел быть ласковым, а потому что... никогда не врал мне. Боже, вся моя жизнь – один сплошной ебучий анекдот. Блядь, я, в самом деле, только что упомянула имя Господа в одном предложении с матом? О, черт, я опять это сделала!
Я обняла себя руками, пряча грудь, чем вынудила мерзавца посмотреть мне в глаза. Он высокомерно приподнял бровь.
- Думаешь, там есть что-то, чего я не видел? Кстати, забыл сказать, у меня фотографическая память.
Я не знала, куда себя деть от такой наглости, открывая и закрывая рот, как рыба.
- Я замерзла. - Подстать ему я высокомерно задрала подбородок, а он... просто рассмеялся мне в лицо. Вот мерзавец... - Ты позвал меня, чтобы посмеяться надо мной? Может, ты еще кое-что забыл сказать? Может, жены мафиози обязаны развлекать своих ненаглядных супругов? Заучивать и разыгрывать комедийные сценки? Акробатические этюды? Устраивать поэтические вечера? Должна признаться, у меня нет слуха, я просто чудовищно пою. Зато неплохо танцую. Желаешь чего-нибудь конкретного? Какие танцевальные направления тебе вообще известны? - Поздравляю, вы только что стали свидетелем самого настоящего словарного поноса.
Мерзавец картинно подпер подбородок рукой, изображая задумчивость.
- Думаю, ты достаточно близко познакомила меня со стриптизом. Я преисполнен симпатией. - Он окинул меня недвусмысленным взглядом.
И прежде чем я сообразила, что на такое хамство ответить, Мейсен продолжил:
- Нужно обработать царапины.
Он открыл дверцу холодильника, скрываясь за ней, а когда показался вновь... на его лице не осталось и следа того высокомерного и, безусловно, приподнятого настроения. Мерзавец хмурился, и на его щеках заходили желваки. В руке он сжимал бутылку водки. Хлопнув дверцей холодильника в несколько раз сильнее, чем требовалось, он повернул голову ко мне:
- И чего ты ждешь? Подойди.
Я подошла ближе, уперевшись взглядом точно в его правый сосок. Он начал раскручивать крышку бутылки, и его сосок задвигался... Клянусь, я не могла оторвать глаз от этого зрелища, будто оно было восьмым чудом света.
- Опусти руку. - И я беспрекословно опустила руку, обнажая грудь, потому что в его голосе не было и сотой доли сексуального подтекста, это был холодный приказ.
Он опрокинул бутылку над моим плечом, поливая глубокие царапины. Часть водки текла прямо на пол, разбиваясь о глянцевую плитку, брызги ударяли по ногам. Когда алкоголь добрался до самой болезненной области, я одернула руку... Мейсен, не переставая поливать водкой пол, схватил мое плечо свободной рукой и вернул под струю. Он не ослабил хватку, хотя я не предпринимала попыток к сопротивлению. Теперь водка лизала не только мое раненное плечо, но и его пальцы. Мерзавец сосредоточенно следил за процессом, я же пялилась на его опущенные ресницы. Меня всегда возмущал тот факт, что почти у всех особей мужского пола человеческого рода вопиюще длинные ресницы. Почему? На кой хрен они им сдались? Им ведь плевать на длину своих ресниц, в то время, как женщины отчаянно борются за каждый миллиметр. И это еще одно очко в пользу того, что мир охрененно несправедлив... и в пользу того, что Бог - мужчина.
Наконец, прекратив поливать нас водкой, мерзавец посмотрел мне в глаза и медленно облизал свои проспиртованные пальцы. Я часто заморгала. Особенное внимание он уделил своему указательному пальцу... еще немного, и вместе со спиртом он снял бы кожу. Практически убив меня взглядом, он резко развернулся, зашвырнул полупустую бутылку в раковину и ушел, кинув в сторону:
- Иди спать.
Узкая стеклянная бутылка громко захлебывалась водкой и, несчастно отплевываясь, избавлялась от содержимого... а водосток раковины, жадно причмокивая, засасывал алкоголь в канализацию. И только теперь, когда он ушел, я ощутила тошнотворный резкий запах спирта. Пол был скользким, совсем как в ту ночь, когда я разлила молоко... как в ту ночь, когда он засунул дуло в мой рот и выстрелил...
Угрожающе хлопнула дверь. И я поспешила спрятаться в своей спальне...
Компанию Мейсена саму по себе нельзя было считать безопасной, но когда к нам присоединялось еще и его скверное настроение... тушите свет. В прямом смысле. Прячьте детей, домашних животных, закрывайте двери на замки, тушите свет и помалкивайте.