На него глянула уродливая морда одного из самых страшных порождений Зоны – контролера. Черные глаза даже после смерти их хозяина пронизывали насквозь. Но это был он. Это был его дождевик, его клюка и его старый потрепанный мешочек. И сало. В обмен на мазь…
…По грязному болотистому полю шел человек. Не сталкер. Без оружия, с одной лишь суковатой палкой в руках и худым мешком за плечами. До бывшего свиноводческого совхоза, где теперь обитала псевдоплоть, оставалась еще пара километров. Сталкеры не заглядывали туда. Артефактов нет, а нарваться на взбешенного кабана – шанс очень большой. Но человек шел именно туда. Там умирал молодой контролер. Сын того контролера, который оказался человечнее многих людей. Сын Митрия Фомича. И человек нес ему лекарство.
Владимир Лебедев, Анатолий Москаленко - «Исход»
Бабочка села человеку на ухо и принялась потирать мохнатые лапки. От невесомых прикосновений по телу побежали мурашки. Ежик волос встрепенулся и потянулся навстречу легкому колыханию воздуха. Между тем красавица, раскручивая хоботок, пробовала мельчайшие капельки пота с ворсинок на ушной раковине. Однако «нектар» не отвечал требованиям ее изысканного вкуса. Не теряя надежды найти пищу, бабочка неспешно перебирала лапками, раз за разом пробуя хоботком влажную поверхность. В конце концов, мужчина не выдержал щекотки и резким движением смахнул крылатый цветок. Бабочка поняла, что ошиблась. Что серая громада никакой не цветок экзотической формы, и даже не дерево, в листьях которого ей еще предстоит отложить потомство. Удивленная, она выполнила пируэт над любопытным объектом, а затем поднялась ввысь и исчезла…
Человек проследил за ее полетом. Он уже пожалел, что смахнул вот так – не глядя, такую красоту. У него появилось ощущение, словно последняя живая частичка его души, в виде бабочки полетела навстречу с солнцем…
…Он шел по цветущей поляне, всматриваясь в стену леса, что приближалась с каждым шагом. Запах луговых цветов был таким сладким, что ему хотелось вдохнуть этот вкус настолько глубоко, насколько это возможно. К запаху цветов примешивался терпкий аромат хвои. Сорванец-ветер принес его с собой, улепетывая от могучих елей, что охраняли луг от бестолковых, а порой и опасных, игр воздушного бродяги.
Ноздри странника с благоговейным трепетом ловили вкус дыхания живого мира, чтобы пролить его живительным бальзамом на монолит огрубевшей души…
Каждый его шаг был шагом наслаждения. Наслаждения жизнью. Рой мошкары вьюном вился вокруг путника, но его это ни капли не беспокоило. Человек с удовольствием следил за перепахиванием бабочек, перелетом стрекоз, прислушивался к стрекоту кузнечиков. Перед ним раскрылось целое царство жизни, со своей суетой, проблемами и взаимоотношениями. Может быть, почти как у людей. Кто знает…
Короткое басовитое жужжание и ощутимый толчок в шею. В воротник рубашки вцепился жук-носорог. Мужчина аккуратно отцепил залетного гостя и, устроив летуна на ладони, принялся поглаживать пальцем твердый панцирь насекомого. Почему-то вдруг его поразила фантазия Всевышнего, что сотворила столь уникальное создание. Раньше он тоже задумывался над этим… но как-то иначе… и это было давно… в другой жизни…
Жук, не обращая внимания на помеху в виде громадного предмета, что раз за разом касался его панциря, принялся исследовать новое место дислокации. Деловито перебирая лапками, добрался до пропасти. Дальше ползти было некуда. Это нисколько не удручило его. Расправив спрятанные под панцирем крылья, он тяжело поднялся и пробарражировал к новой цели.
Не отрывая глаз от жужжащей точки, странник со вздохом осознал, как сильно он соскучился по таким мелочам жизни. Он улыбнулся. Но лишь на секунду, пока его воображение не почерпнуло со дна колодца, называющегося памятью, схожий образ: жужжащая точка, только не уменьшающаяся, а растущая. Превращающаяся в тучу. В тучу мелкого мерзкого гнуса, проникающего в любую щель, лишь бы добраться до кожи и впиться в нее. Темный копошащийся слой. И кровь. Теплая, вкусная и питательная. Только она интересовала неисчислимые мириады тварей. От их укусов кожа жертвы покроется безобразными волдырями, затем - заражение крови и мучительная смерть…
Было ли это на самом деле? Или это эхо ночных кошмаров? Сон, что приснился на сеновале, в духоте прошлогоднего сена, под беспрестанное гудение комаров?
Человек не знал, откуда в голове родились столь жуткие воспоминания о насекомых. И воспоминания ли? Ведь сейчас, шагая по цветочной поляне, в чудесном лесу, он не помнил ни своего имени, ни жизни, что прожил, прежде чем очутился здесь!
Но пока это не важно. Пока он просто идет, и наслаждается жизнью.
Шаг за шагом, странник пересек поляну. Толстые, пышущие силой, деревья окружили его. Странно… под ногами ни единой колючки или сухой ветки… Ковер из мягкой травы ласкал босые ноги. Каждая пора огрубевшей кожи вдруг раскрылась, чтобы впитать свежесть и энергию зелени. Тело наливалось мощью, словно он, человек без имени, стал мифическим Атлантом, и мать-Земля делилась с ним своей силой. Удивительная легкость… и никакой тяжести бронекостюма…
Чего?
Воспоминание ушло. Исчезло. Как камешек, брошенный в глубокий колодец.
Тишина.
Ветер, растеряв силы в игре с верхушками деревьев, ласковым котенком проник под просторную рубаху. В простой домотканой одежде, странник мог вполне сойти за «своего», в этой тайном для чужаков – сталкеров, мире.
От пьянящего лесного аромата закружилась голова. Он уже и забыл что это такое, - чистый воздух. Он подумал, как же это здорово, просто дышать и не думать ни о чем. Однако глубокий вдох всколыхнул черный осадок памяти, лежащий на самом дне души. Поднявшаяся взвесь создала грязную кляксу на кристально чистой глади воспоминаний…
…Больше года он не вдыхал по-настоящему чистый воздух. Временами невозможно было вздохнуть из-за трупного запаха. Запаха, что чувствовался кожей. Что въедался в нее и одежду. Очень часто, вместо чистого воздуха в легкие проникала пыль и гарь. Иногда пыль несла на себе радиоактивные частицы… Тогда воздух светился в темноте… Поэтому львиную долю прожитого года пришлось дышать через вставки с активированным углем…
С новым вздохом он забыл об этом…
Путник не спешил. Он брел, иногда останавливаясь, чтобы попробовать на ощупь шероховатую поверхность лесных великанов. Каждое прикосновение служило доказательством, что на свете нет места прекраснее. Лишь с каждым приливом воспоминаний, в его сознании пробуждалось чувство утраты. Чувство сродни мухе, которая кружится в комнате и время от времени дает о себе знать, жужжа под ухом.
Он чего-то не сделал. Или не завершил.
«В конце концов, могу я просто отдохнуть?»
«Конечно. Я имею право. Я заслужил».
Вновь нахлынули воспоминания, мутной волной заливая прибрежный песок сознания. Мгновение, и волна вновь уходит в море памяти, оставляя на песке высыхающую под лучами рассудка пену давних событий…
…Более года он находился в напряжении, не позволяя себе расслабиться. Лишь на четыре-пять часов в сутки, во время дежурства напарника, он мог позволить себе провалиться в рваный, неглубокий сон без сновидений. Если сновидения и были, то только кошмары.
За последнее время он очень устал. Не столько физически, сколько морально. А напарника больше нет. Нет совсем. Ни здесь, на прекрасной поляне, ни где-либо еще…
… Он увидел их на ветке. Продолговатые красные плоды. Сорвав один, странник попробовал его на вкус. Сочная сладкая мякоть, как у спелой груши. Вкус фрукта напомнил ему о детстве. О тех временах, когда главная забота заключалась в поиске приключений. Никаких мыслей о заработке, долгах, риске… серости жизни. Свежие фрукты, это не сухой паёк. А в последнее время он питался лишь консервами. В крайнем случае – жаркое из кабана… из мяса мутанта.
И снова им овладело странное ощущение. Безмятежность, навеянная прогулкой, рассеивалась под гнетом предчувствия. Отмахнувшись неприятных мыслей, человек сорвал несколько плодов. Он не знал, куда и зачем идет, но почему-то был уверен, что идти нужно. Иначе все теряет смысл. Где-то там, дальше, его ждет мечта.
Многообразие птичьих голосов звучало на удивление слаженно и красиво, превращая глас природы в произведение искусства. Высматривая в кронах деревьев птах, человек старался уловить каждый писк, каждый перелив, каждую трель. Пение успокаивало океан противоречивых чувств, бурлящих в оттаивающей душе. Ведь там, где он провел последние полтора года, у птиц не было шанса… кроме ворон. Любимым лакомством которых была падаль.
Гнездо… Еще одно… Он наблюдал за жизнью пернатых и радовался. Раньше птахи никогда его не интересовали. Вороны, воробьи, голуби – вот все его познания. Крыши домов, парки, сады… Эта мелочь водилась в городе с избытком. В детстве он терпеть не мог ни тех, ни других. Но сейчас все по-другому.
Вновь появилось ощущение потери. Зародившееся величиной с пылинку чувство, начало разрастаться как несущийся с вершины горы снежный ком. Что-то ускользнуло от его внимания. Какой-то очень важный в его жизни момент. Но это «что-то» скрывалось в центре того самого кома, и не было никакой возможности вытащить это на свет.
Что-то должно произойти.
«Ну и черт с ним!» Путник сделал глубокий вдох, и зашагал дальше. Противогазы, респираторы, тканевые маски. Где-то там, в страшном и забытом сне… Здесь жизнь, здесь явь. Здесь – рай…
Лес поредел, и странник снова мог видеть голубое небо. Безоблачное, бездонное небо. Не хватало только яркого солнца. Человек подумал о том, что будь солнце, он бы определил время, а также направление пути.
Хотя, зачем? Разве это важно? Лес кончается, а за ним что-то не менее прекрасное. Вот что важно.
Опушка приближалась. Между деревьями уже различалось отливающее золотом пшеничное поле. Странник обернулся. Опасности нет. Но это зудящее ощущение… этот осадок на дне, этот снежный ком… Пожар беспокойства стремительно разрастался, сжигая остатки покоя и умиротворения.
Опасность! Она здесь, рядом! Приближается!
Аромат хвои. Дуновение ветерка. Щебетание птиц. Трава. Деревья. Ветви. Зеленые листья. Синее небо и… солнце! Вот оно!
Опасности – нет.
Душа кричала об обратном. Нужно бежать. Нужно скрыться от надвигающейся катастрофы.
Освежающий ветер раздул рубаху, охлаждая разгоряченное тело. Странник тяжело вздохнул и продолжил путь. Он достиг золотистого моря. Труд рук человеческих волновался на ветру, и волны, цвета солнца, неспешно катились вдаль. Стебли пшеницы – мягкие и податливые… пахнут хлебом… домом бабушки… Почва – мягкая, но не рыхлая. Человек снова подумал о том, что как хорошо идти в обычной одежде, налегке. В одной рубашке и штанах. Никаких массивных комбинезонов. Никаких рюкзаков с консервами, патронами и прочими вещами, без которых невозможно существование в экстремальных условиях…
Вспышки воспоминаний становились все чаще. И с каждым новым откровением шаг ускорялся. Идиллия закончилась. Ощущение неотвратимой беды грызло душу странника, разрушая самообладание. Подгоняемый нарастающим беспокойством, он стал активнее прокладывать себе путь сквозь море ароматного хлеба. Потом побежал. Колосья, прежде нежные и мягкие, хлестали и кололи босые ноги. Лучи солнца уже не согревали, а жгли. Слух уловил еле различимый гул. Инстинкты самосохранения зашептали беглецу, что за ним кто-то наблюдает.
Не в силах более выносить неизвестности странник, резко остановившись, обернулся. Едва заметное облако возвышалось над лесом. Даже не облако… а какой-то сгусток… дрожание теплого воздуха? Рой насекомых? Или…
Память услужливо подсунула определение.
Аномалия?..
Что?
Аномалия!
И вот он уже мчится по полю, сломя голову. Мчится, вкладывая в бегство все силы.
Убежать как можно дальше! Бежать, без остановок и не оборачиваясь!
В какой-то момент беглец споткнулся и повалился, сминая пшеницу. Загребая землю, сделал рывок и снова вскочил на ноги. Не оглядываясь, снова побежал, стремясь как можно быстрее достичь края золотистого моря. На берегу его ждет спасение.
Ему удалось. Кончики пальцев лизнула вода. Хлеб остался шелестеть за спиной.
Вот она, – мечта… Его награда… Убежище. Осталось чуть-чуть, и он в раю…
Речка с искристыми струями течения на перекатах, деревянные мостки. Небольшой луг, плавно переходящий в сад. Благоухание цветов чувствовалось даже здесь, на этом берегу, а ветки кустов и деревьев прямо ломились от ягод и плодов. Может быть, где-то там живет та бабочка, которую он прогнал когда-то…
Странник сделал первый шаг к мечте. Несколько шагов и он на другом берегу. Приблизившись к воде, он почувствовал, что ноги начинают неметь. Он испугался. Попытался идти дальше, но не смог. Еле слышимый гул, к которому он успел привыкнуть, вдруг резко усилился. Голова, против воли, сама повернулась назад.
Страшное облако уже оставило лес позади и, набирая скорость, двигалось к нему. Сделав отчаянную попытку заставить ноги подчиниться, человек рванулся вперед и упал. Погрузившись с головой в прохладную воду, он на миг забыл о страхах и угрозах, отдавшись ощущению свежести и тишины. Поток приял его в свои объятия, подарив телу ощущение невесомости. Под водой гул не был слышен, и солнце из раскаленного шара превратилось размытое желтое пятно. Глоток воды, что он успел сделать перед погружением, растекался по телу живительной энергией. Вот где блаженство!..
Память вскипела под огнем чувств. Блаженство испарилось, обнажив дно с осклизлыми корягами. Та вода, которую он пил в последнее время, была из ржавых канистр. С привкусом металла и запахом тухлятины. А иногда и такой не было. Тогда приходилось довольствоваться водой из луж, обильно приправленной пантоцидом. Или, как вариант, «очищенной» куском радиоактивной субстанции аномального происхождения.
Странник с трудом встал на колени. Течение развернуло его, и теперь он смотрел не на райский сад, а на лес. Теперь он видел, что его преследовало не облако, а рой мелких… насекомых ли? Гудение аномальных «существ» проникало прямо в глубины мозга, разъедая его изнутри, наполняя гноящимися язвочками, каждая из которых рождала болезненные образы и воспоминания…
Воспоминания о жизни, которую человек забыл. И не хотел вспоминать…
Игра с ребятами в заброшенной церкви. Провалившийся свод. Боль, кровь, сломанная нога…
Тело отца, с синюшными пятнами, в деревянном гробу…
Сколовшиеся друзья…
Подельники в череде краж и разбойных нападений… Жертвы…
Притон секс-рабынь. Девушка отказавшаяся продавать свое тело. Избита в кровь, изнасилована и задушена. Они закопали ее в поле. Как нескольких других, таких же строптивых…
Преследование. Смена адресов, городов, имени…
Одиночество…
…Страх расплаты.
Все, чего он хотел сейчас – это остаться здесь, в этом прекрасном месте…
Все, что он мог сделать – это прохрипеть ругательства в адрес жутких «насекомых».
«Рой» укрыл человека, становясь плотнее, сжимаясь вокруг него.
Стоя на коленях в воде, странник успел повернуть голову и бросить последний взгляд на мечту, прежде чем серая копошащаяся масса залепила глаза. Не смотря на оглушающий гул, он слышал свое дыхание. Сначала шум, потом свист, потом хрип…
Это конец.
Он летел в пропасть, у которой не было дна…
Удар…
Боль катком прокатилась по мне… Сминая кости… Разрывая внутренности…
Адская пытка!..
Боже!..
Чуть-чуть отпустило. Только чуть-чуть… Чтобы я мог осознать, как боль плавит мой мозг… высоковольтной дугой через пробитую изоляцию выдержки…
…Нельзя кричать! Только не крик! Никаких громких звуков!.. Никаких…
Удар сердца. Как больно!
Я сдался. Попытался набрать воздуха, чтобы заорать во всю глотку, выпуская боль наружу, чтобы выплеснуть ее из себя под это фиолетовое небо…