У входа Гарри произнес пароль, полученный от Макгонагалл после пира, и спокойно шагнул на лестницу, что вела в кабинет директора. Он ничуть не удивился при виде сидящей у огня с чашкой чая профессора Макгонагалл; Дамблдор передавал такую же опирающемуся на стену Снейпу.
— Гарри! Хочешь чаю? С молоком и сахаром? — улыбнулся Дамблдор, указывая на чайник.
— С молоком, но без сахара. Спасибо, сэр, — согласился Гарри и, сев на предложенный ему стул, принял от директора напиток.
Откинувшись на спинку, Гарри положил ногу на ногу, справедливо рассудив, что расслабленная, исполненная уверенности поза скажется на его поведении, равно как и на поведении других по отношению к нему. Юноша отметил, что это не ускользнуло от внимания преподавателей и ощутил прилив уверенности. Сделав глоток, он стал ждать начала беседы.
— Думаю, ты уже догадался, что у нас к тебе несколько вопросов, Гарри, — ласково начал Дамблдор.
— Разумеется, сэр. Я и сам хотел бы задать вам парочку, — вежливо ответил Гарри.
Дамблдор удивленно прищурился.
— Я расскажу все, что смогу, конечно, — с улыбкой пообещал он. — Хочешь начать, Гарри?
— Нет, сэр, после вас, — отклонил предложение молодой человек.
— Хорошо. Быть может, ты поведаешь нам, где провел прошлую неделю? — Дамблдор явно не собирался ходить вокруг да около.
Отпив еще чаю, Гарри поднял на директора глаза.
— Могу я узнать, почему вас так интересует именно прошлая неделя? — безмятежно полюбопытствовал он.
— Вас не оказалось у родственников, — раздраженно пояснил Снейп. — В доме, на защиту которого мы — как видимо, зря — потратили немалое количество времени и сил.
Гарри взглянул на него. Подумать только, ведь… Нет, не сейчас!
Он сделал очередной глоток. Пауза затягивалась. Наконец к нему повернулась профессор Макгонагалл.
— Поттер, мы допускаем, что порой жизнь на Тисовой аллее представляется вам скучной, но…
— В самом деле, профессор? — тихо переспросил Гарри, чуть наклонившись к преподавательнице трансфигурации. — Как… занятно. Что вам известно о моей жизни на Тисовой аллее?
— Простите, Поттер, я вас не понимаю, — растерялась Макгонагалл.
— Я просто хочу услышать, сколько вы знаете о моей жизни у Дурслей.
Минерва сконфуженно переглянулась с коллегами и столкнулась с таким же недоумением.
— Насколько я помню, ни один взрослый волшебник не посещал Тисовую аллею с ночи, когда меня оставили там после смерти родителей — до того, как мистер Уизли забрал меня летом перед началом четвертого курса. Я не ошибся? — спросил Гарри.
— Ваши родственники не слишком жалуют магов… — начала Макгонагалл, но Гарри перебил ее.
— Это вы верно подметили, — мягко, но с опасными нотками в голосе, согласился он.
Снова наступила тишина.
Обуздав гнев, Гарри негромко продолжил:
— Видите ли, я не в силах этого понять. То, что меня отвезли туда, когда погибли мои родители, это логично. Но почему никто… никогда… не счел нужным проверить, все ли со мной в порядке, особенно принимая во внимание отношение Дурслей к магии — это просто уму непостижимо.
— Миссис Фигг… — вмешался Дамблдор.
— Ни разу не вошла в дом, — откликнулся Гарри.
— Собираетесь поведать нам слезливую историю о том, как нелегко вам пришлось в жизни, Поттер? — насмешливо осведомился Снейп.
Гарри посмотрел на мужчину, с которым еще сегодня утром делил постель. Что за странное у судьбы чувство юмора! Ему захотелось рассмеяться.
— Вообще-то, своей жизнью я вполне доволен, если не считать Волдеморта, — ответил он, — но меня беспокоит вероятность дурного отношения к другим.
— Как это по-гриффиндорски, — буркнул Снейп, и тотчас заработал укоризненный взгляд от Макгонагалл.
— Господин директор, сколько сирот среди нынешних учеников Хогвартса? — немного сменил тактику Гарри.
— Вам-то до этого какое дело? — рявкнул Снейп.
Гарри усилием воли сдержался, чтобы не ответить тем же.
— Меня интересуют не имена, а приблизительное количество. Наверняка ведь Волдеморт оставил без родителей множество детей.
— Волнуетесь за детишек мучеников, Поттер?
— Думаю, и на вашем факультете найдутся те, чьи родители-Пожиратели не угодили Волдеморту, — глядя Снейпу в глаза, предположил Гарри. — За них я тоже волнуюсь. Мне просто хотелось бы понять, обычное ли это положение вещей, когда дело касается сирот, потому что, если так, то оно возмутительно.
Снова переглянувшись, преподаватели посмотрели на Гарри с выражением, которым удостаивают ничего не смыслящего в жизни младенца.
— Поттер, большинство осиротевших волшебников воспитываются у родственников. Нет никакой надобности устанавливать за ними наздор… — снисходительно проговорила Макгонагалл.
— Профессор, предполагается, что я рискну за магический мир жизнью. Даже если я выиграю войну, победа будет куплена ценой огромной боли, если учитывать, с каким одобрением Волдеморт относится к Круциатусу. Я хотел бы верить, что за этот мир стоит бороться.
— Поттер, ваше желание стать всеобщим героем просто ошеломляет! Сперва сетуете, что магический мир вас не балует, а потом пренебрегаете его попытками оградить вас от опасности, — оперевшись о свободный стул, Снейп переплел пальцы на его спинке. Глаза его полнились презрением.
— Попытки «оградить меня от опасности» были жалкими, — огрызнулся Гарри, — и годились лишь как подтверждение, что человек, названный спасителем магического мира, не откинул копыта раньше времени. Скажите, ваши охранные чары подтвердили, что я нахожусь на Тисовой аллее, когда туда явился Ремус Люпин?
Снейп и Макгонагалл обернулись к профессору Дамблдору.
— Да, Гарри, — ответил тот, недоумевая, куда клонит юноша.
— Тогда почему Люпин не попросил увидеться со мной?
— Мы предположили, что родственники отправили тебя в свою комнату за плохое поведение, запретив выходить к гостям.
— Вот как. Разумеется, от меня только и ждут, что плохого поведения. Значит, волноваться вы начали лишь тогда, когда увидели, что моя жизнь угасает, — он заглянул в лица всем троим, пока те безуспешно старались принять невозмутимый вид. — А если бы я находился под угрозой уже пару дней, вас бы это не касалось?
— Поттер, вы несете чушь! — глумливо заявил Снейп. — Ну что за мелодрама! С какой стати нам думать, будто в собственном доме вас ждет смертельная опасность?
— Действительно, с какой стати! — выкрикнул Гарри.
Тишина.
— Мистер Поттер, — тихо проговорила Минерва Макгонагалл, и дрожь в ее голосе не укрылась от внимания юноши, — уж не намекаете ли вы, что родственники вас били?
Преподаватели вперили в него свои напряженные взгляды.
— Я всего лишь говорю, что у вас не было способа это проверить, да вы его, откровенно говоря, и не искали.
Тишина.
Чтобы успокоиться, Гарри сделал глубокий вдох.
— Моя задача — не допустить, чтобы другие ученики оказались в подобном положении. Я знаю, забота о детях до их поступления в Хогвартс не входит в сферу ваших полномочий, но магический мир обязан проследить за ними. Да и в школьные годы нужно контролировать, как они проводят каникулы.
— То есть вы утверждаете, что с вами жестоко обращались, — в голосе Снейпа больше не было насмешки, но истинного смысла слов Гарри он все равно не улавливал, и это злило.
— Нет, профессор Снейп, ничего подобного я не утверждаю. То, как относились ко мне, роли не играет…
Зельевар фыркнул. Гарри сердито уставился на него.
— Хорошо, расскажу, раз вы настаиваете. Меня не избивали. Пожалуй, я чаще прочих получал подзатыльники и никогда не ел досыта. Возможно, условия, в которых я жил, покажутся кое-кому неприемлемыми, но речь не об этом…
— Дом выглядел вполне респектабельным, Гарри, а твои родственники — люди небедные, — озадаченно промолвил Дамблдор.
Гарри вздохнул. Похоже, оставлять эту тему они не собирались.
— Вы когда-нибудь заходили внутрь маггловского дома, сэр? — спросил он директора.
Дамблдор опешил.
— Кажется, нет, — с расстановкой ответил он.
Гарри кивнул.
— Маггловские дома сильно отличаются от волшебных. Комнаты не растягиваются, чтобы вместить лишнюю пару-тройку обитателей. Неужели вам ни на миг не показалось странным, сэр, что мое приглашение в Хогвартс было адресовано в каморку под лестницей?
Трое преподавателей обменялись взглядами, прежде чем снова повернуться к нему.
Гарри мельком осмотрел кабинет, а потом указал палочкой на стену у камина. Небольшая дверь — фута четыре в высоту и два в ширину* — появилась из ниоткуда. Снаружи к ней была привинчена щеколда.
— Моя комната, — пояснил Гарри, — до прибытия письма из школы. Загляните.
Преподаватили столпились около дверцы.
— Вам придется заходить по очереди, — добавил Гарри с улыбкой в голосе. Поднявшись, он открыл дверцу для профессора Макгонагал и та, нагнувшись, первой ступила внутрь. Гарри притворил дверцу за ней.
— Здесь темно! — раздался ее приглушенный голос.
— Да.
— Ай! Я обо что-то стукнулась!
— Извините, мэм, это лестница. В полный рост можно стоять только у двери.
— Но я ее не вижу!
— Поищите на полу полоску света — это щель под дверью.
— Но где же выключатель? У магглов ведь есть электричество!
— Мне обычно не давали лампочек, — тихо отозвался Гарри. — Электричество стоит денег.
Снейп и Дамблдор уставились на него. Юноша застенчиво потупился и сделал шаг вперед, чтобы открыть дверь. Макгонагалл снова огляделась и только потом выбралась наружу. Не поднимая глаз на своего ученика, она потрепала его по руке и вернулась в свое кресло. Гарри был тронут до глубины души.
Дамблдор лишь наклонился и заглянул внутрь, затем подергал щеколду.
— Дверь запиралась только снаружи, Гарри? — проницательно спросил он.
Юноша кивнул.
Снейпу пришлось скрючиться в три погибели, чтобы пробраться в крохотный дверной проем. Гарри что есть силы старался не смотреть зельевару пониже спины — при такой-то провокационной позе! Закрыв дверцу, он услышал, как под весом мужчины скрипнула раскладушка, и ощутил странную близость со Снейпом, сидящим на его детской кровати. Гарри знал, что чуткий нос алхимика сейчас улавливает запахи тесного пространства — нестиранного постельного белья, пота, грязных носков и мочи, и приятный — крема для чистки обуви, который хранили в сетке на двери.
Снейп стукнул изнутри, и Гарри выпустил его. Поразмыслив, он снова взмахнул палочкой, и теперь в стене появилась дверь побольше.
— Здесь я спал после того, как получил письмо из школы. Оно напугало Дурслей, и меня переселили сюда.
Он снова открыл дверь, впуская преподавателей, и сам вошел следом, отметив, что Снейп успел пересчитать все замки, нацепленные на нее снаружи. Четверым здесь было тесно. Гарри видел, как остальные разглядывают его скудную мебель и решетку на окне. Опустившись на колено, он приподнял одну из половиц:
— Тут я прятал свою палочку и другие ценные вещи. Остальное было заперто в сундук до конца каникул.
— По крайней мере ваше одиночество скрашивала кошка, — с напускной веселостью предположила профессор Макгонагалл, указывая на прямоугольное отверстие в двери.
— Нет, сюда просовывали хлеб и воду. Меня часто запирали на несколько недель кряду, хотя и выпускали ненадолго — поработать по дому.
Тишина на этот раз показалась такой вязкой, что ее можно было потрогать. Гарри первым вышел наружу и вновь сел на свой стул.
Не говоря ни слова, Дамблдор наколдовал еще чаю и разлил его по чашкам.
— Вы, должно быть, ненавидите их. И нас заодно, — прошептала Макгонагалл.
— Я ненавидел их, — согласился Гарри, — пока летом прошлого года, сразу после гибели Сириуса, не поговорил по душам со своей тетушкой. Тогда-то я и понял, как несправедливо с ними поступили, — ему не удалось скрыть упрек в голосе.
— Вы их жалеете? — изумление профессора Снейпа было очевидным.
— Да, — кивнул Гарри, поворачиваясь к Дамблдору. — Сэр, обещайте мне…
— Обещать? Что же? — удивился Дамблдор.
— Обещайте, что продолжите оплачивать обучение Дадли. Ему остался всего год школы.
Дамблдор серьезно посмотрел на сидящего перед ним молодого человека. Привычные устои его мира рушились на глазах, и сохранить их казалось непосильной задачей. Стараясь не выдать своего потрясения, он ответил:
— Конечно, Гарри.
— Спасибо, сэр, — с облегчением выдохнул Гарри. Одной из поставленных себе целей он уже достиг.
— Вы, наверное, любите кузена, мистер Поттер, — тепло заметила Макгонагалл.
Гарри рассмеялся.
— Мне жаль вас разочаровывать, профессор, но я его терпеть не могу. А вот с его матерью у меня, в некотором роде, взаимовыгодная сделка.
— Не соблаговолите ли объясниться? — вмешался Снейп.
Гарри посмотрел на него. Снейп сидел неестественно прямо и держал чашку с наигранной небрежностью. «Он и в самом деле потрясающе выглядит, — подумал молодой человек, ощущая не вовремя разливающееся в паху напряжение. — Успокойся! Держи себя в руках!» Отведя глаза, он снова обратился к Дамблдору:
— Сперва мне нужно задать вам несколько вопросов, сэр.
— Попробуй, — улыбнулся старик, для поднятия духа сделав большой глоток крепкого, сладкого чая.
— Первый — личный, — извиняющимся тоном сообщил Гарри.
— Я отвечу, если смогу, — тряхнул бородой директор.
— Спасибо, сэр. Есть ли у вас дети?
На лицах троих преподавателей отразилось недоумение.
— Нет, и никогда не было, но тебе известно, что большую часть своей жизни я посвятил именно детям.
— Да, сэр. И все-таки ученики и собственные дети — не одно и то же, не так ли?
Дамблдор вопросительно взглянул на него. Гарри вздохнул.
— Я даже немного рад, что ваши поступки — результат незнания, а не злого умысла.
Гарри видел, насколько шокируют остальных его слова, но ведь именно к этому он и стремился.
— Злого умысла? По отношению к тебе? Почему ты считаешь, будто я затевал против тебя недоброе? — удивленно спросил Дамблдор.
— Понятия не имею, сэр. Я пытаюсь рассмотреть все возможные причины ваших действий.
— Нам казалось, что с родственниками тебе будет лучше всего. Подальше от поклонения, которым наверняка окружил бы тебя магический мир…
— И вам не пришло в голову, что, живя с магглами, которые называют волшебников уродами, ненавидят магию и считают своей обязанностью выбить все мысли о ней из моей головы, я отнесусь к идеям Волдеморта с пониманием?
Воздух сгустился настолько, что его, казалось, можно было резать ножом. «А чего они ожидали?» — подумал Гарри.
— И какие же выводы вы сделали, мистер Поттер? — вкрадчиво поинтересовался Снейп.
— До приезда в Хогвартс в моей жизни с магглами не было ни одного счастливого дня, — отозвался Гарри. — С другой стороны, некоторых из известных мне магов тоже не назовешь белыми и пушистыми, — добавил он с легкой улыбкой. — К счастью, я познакомился с Хагридом и всеми Уизли — боюсь, не случись этого, я и по сей день не имел бы понятия о настоящей доброте и том, что такое семья. А около года тому назад, опять-таки к счастью, я встретил замечательных магглов, так что теперь у меня более гармоничное восприятие мира.
— Вот видишь, Гарри, что ни делается, все к лучшему! — Дамблдор взял себе кусочек торта с низкого столика неподалеку.
— Возможно, вам стоит сказать об этом моей тетке, сэр, — с еле уловимой угрозой заметил Гарри.
— Прости, что? — с полным ртом глазури переспросил Дамблдор.
— Возможно, вам стоит сказать это моей тетке, сэр.
— Я тебя не понимаю, Гарри.
— Вижу. Как я уже говорил, изначальная причина вашего решения мне ясна — в спешке и шоке после смерти родителей меня следовало отнести к ближайшей кровной родственнице. Но ведь вы наверняка знали, что в ее семье мне не обрадуются! Иначе постучали бы в дверь и сообщили тетке, что ее сестра погибла. Что за человек оставляет ребенка на пороге дома и уходит, черкнув в объяснение трусливое письмо?