— Я ведь тебе объясняла, — добавила жена Четвертого.
— Да-да, — поджала брюнетка губы, окинув нас взглядом. — Но попавшим в ту ловушку было совершенно плевать, какого уровня печати их убивают.
— Кушина-сан, — остановил я уже собравшуюся отвечать женщину. — Давайте не будем ссориться.
— Да какая это...
— Спорить тоже давайте не будем, — прервал я еще раз. — Прошу прощения, что влез.
В ответ Кушина промолчала, только покосилась на молчавшего деда и все.
— Прошу прощения, что начала этот спор, — слегка поклонилась Микото.
— Ничего, Учиха-сан, ничего, — заговорил дед. — Это старый спор, и вряд ли он когда-нибудь закончится. О, а вот и наш чай.
Появившаяся Ариса расставила на столике чашки с чаем, небольшой чайник и тарелку с пирожными, после чего, поклонившись, так же тихо, как и пришла, удалилась.
— Держи, Шигеру-кун, — протянула мне пироженку Кушина. — Уверена, тебе понравится.
Откусив кусочек, признал, что получилось и правда вкусно. На самом деле в прошлой жизни я не был любителем сладкого, но это тело готово было жрать сахар мешками, из-за чего иногда приходилось напоминать ему, кто в доме хозяин. Вот и сейчас, после того как доел первое, очень хотелось взять второе пирожное, но усилием воли заставил себя взять чашку с чаем.
— Очень вкусно, Кушина-сан. Вашему будущему ребенку сильно повезло.
— Так и ты заходи к нам почаще, — улыбнулась женщина. — Для тебя у меня всегда найдется вкусняшка.
И не удержавшись, вновь погладила меня по волосам.
— Может быть, как-нибудь и зайду, — ответил я осторожно, делая глоток чая.
— Обязательно заходи, — кивнула Кушина. — И вы, Узумаки-доно, заходите. После смерти бабушки Мито в Конохе ни одного Узумаки не было. Деревня, конечно, мой дом, — вздохнула она грустно, — но без других красноволосых как-то тоскливо.
Ага, особенно с отношением к джинчурики в деревнях шиноби. Даже с таким прикрытием, как жена первого Хокаге, ей явно приходилось трудно. Не уверен, что к носителям биджу относятся так же, как в истории Кишимото, но то, что их как минимум избегают, это факт.
— Не уверен, что и мы останемся тут надолго, Кушина-тян, — произнес старик.
— Вряд ли Коноха будет терпеть в своих стенах независимый клан, — подыграл я деду.
— Не понимаю, — покачала головой Кушина. — Вы ведь не просто взявшийся из ниоткуда клан, вы Узумаки.
Вот черт, реально не понимает?
— Только потому нас и не прогнали во время войны, — взял я слово. — Мирное время совсем другое.
— Никто не хочет терпеть нахлебников, — заметил дед.
— Я бы выразился иначе, — не согласился я со стариком, продолжая игру на публику. — Скорей, иметь под боком клан, не дающий того, чем обеспечивают деревню другие.
— Можно и так, — пожал плечами Джиро.
— Это вы сейчас про что? — спросила жена Четвертого.
— Шиноби, Кушина-сан. Главное достояние всех скрытых деревень — это шиноби. Не печати, не техники, а шиноби. У вас ведь есть печать цепей чакры?
— Конечно, — кивнула девушка. — Бабушка Мито ставила.
Хиден, она же секретная техника фуиндзюцу клана Узумаки — "Цепи чакры". Пропуская через нее чакру, можно создавать и управлять цепями, которыми в каноне Кушина спеленала Кьюби. Причем печать потребляет вообще любую... эм... короче, через печать можно пропускать даже жизненную энергию. Цепи в этом случае получаются особенно крепкими, но и цена такой траты, как вы понимаете, слишком высока. Впрочем, если перед тобой разгневанный биджу, чакра закончилась, а за спиной новорожденный сын, цена уже не важна.
Просто для справки — печать Цепей создали не Узумаки, а сам незабвенный Рикудо, чем и удерживал Десятихвостого. Как она попала в наш клан, на данный момент уже никто и не знает. Может быть, Рикудо подарил ее, за ним такое водилось, может быть, мы украли у него печать, но теперь она принадлежит только нам.
— Как вы понимаете, Кушина-сан, хиден-техники не предполагают обучение им посторонних, о таком и просить-то никто не будет, а той же Конохе, уверен, хотелось бы иметь в своем составе не одну куноичи с Цепями, а, скажем, с десяток. Я уж не говорю про использование своих знаний просто потому что, а не за деньги. Клан Узумаки будет постоянным раздражителем для верхушки селения. Вроде как красноволосые есть, а вроде и нет.
— И мы так или иначе должны будем идти на встречу селению, которое согласится нас приютить, так что и в условия нашего здесь заселения придется добавить что-то от себя. — закончил за меня старик.
— По-моему, — подала голос брюнетка, — вы слишком все утрируете.
— Микото права, — подтвердила слова подруги Кушина. — Клан Узумаки даже в таком положении, как вы описали, очень многое даст Конохе. Во всяком случае, между "хоть что-то" и "ничего" разумней выбрать первое.
А ведь она и правда не понимает. Да, я на сто процентов уверен, что и Минато, и Хирузен, и кто-нибудь другой в любом случае даст разрешение нам тут поселиться, разница только в количестве выставленных условий. Но это ведь сейчас. Пройдет время, недолгое, скорей всего, и начнутся игры с целью нас подчинить. В широком смысле слова подчинить, но как факт.
И еще, у меня создается впечатление, что на Минато надавила именно Кушина, и логики в ее действиях было меньше, чем эмоций.
— Дело не в "настоящем", дело в "будущем", Кушина-тян.
Ой-ёй, судя по тону, старик сам себя начинает накручивать. Да и мои объяснения женщинам сыграли свою роль.
— Деда хочет сказать, Кушина-сан, — встрял я, пока жена не вступилась за мужа, — что Намикадзе-сан не всегда будет Хокаге. Мы не можем быть уверены, что через... пусть будут десятки лет, следующий правитель Конохи не захочет прибрать клан Узумаки к рукам.
Я специально взял будущее подальше, чтобы и Кушина не начала втирать нам, какой Минато хороший, и Джиро не забывал, что время на укрепление клана у нас будет. А так как я по сути обманывал их обоих, настроения мне мои слова не прибавили.
— Да и Намикадзе не святой отшельник, — все-таки не сдержался старик.
— Мой муж никогда не причинит вред союзнику, — вроде и спокойно сказала Кушина, но надвигающуюся бурю увидела и Микото.
— Узумаки-доно не это имел ввиду, Кушина-тян, — начала успокаивать ее брюнетка. — Ни о каком вреде ведь не было сказано, не так ли? — повернулась она к нам.
Но Джиро — это Джиро. Слабаки и женщины, неважно какой силы женщины, должны сидеть на своих местах и не рыпаться, если же они решили поспорить... В общем, я, а значит и сидящая рядом Кушина... да и Микото наверняка... начали ощущать нарастающее давление чакры деда. Будьте уверены, Монолитом его не зря прозвали, именно огромный монолит начал давить нам на плечи.
Надо что-то делать, а то он реально взорвется. Драки, конечно, не будет, но поссорятся они с Кушиной знатно.
— Деда, — произнес я спокойно. — Ты невежлив с нашими гостями. Я прям не узнаю тебя.
В ответ раздался лишь хмык, но давление начало уменьшаться.
— Вам бы кошку хоть завести, а то что-то здесь мрачновато, — пробурчала Кушина.
— Протри глаза, женщина, — буркнул в ответ старик. — Зачем нам кошка, когда есть Ши-чан.
Вот ведь вредный старик.
— И правда, — повернулась ко мне Кушина. — Что это я...
Бог с ним, со стариком. Когда тебя тискает такая женщина, прижав к такой груди, кое-что можно и простить.
— Оу, выяснила все-таки?
— Ты и сама наверняка поняла, — ответила красноволосая.
— Шигеру-кун? — кивнула сама себе Микото.
— Похоже, Джиро-сан души в нем не чает и многое позволяет, — произнесла задумчиво Кушина. — А тот не дурак и имеет на все свое мнение. Но что самое главное, способен убедить в своей правоте деда.
— Похоже, он единственный имеет на него влияние, — заметила Учиха.
— Единственный? — посмотрела на нее подруга. — Пожалуй, что да. Сейчас таких людей больше и не осталось.
Некоторое время женщины шли молча, но тут брюнетке пришел на ум вопрос, который она не замедлила высказать:
— Как думаешь, Джиро-сан все еще недолюбливает наш клан?
— Учиха убил его отца, — вздохнула Кушина. — Учиха выжил там, где умер его брат, и... я ни в чем вас не обвиняю, но именно Учиха продавили в Совете вопрос о переселении одного из Узумаки в Коноху, чтобы сделать его джинчурики. Джиро-сана уговаривали очень долго, всей деревней, в итоге так и не уговорили. Вопрос решил уже его сын, сменивший Джиро-сана на посту. Даже с бабулей Мито он ссорился именно из-за вашего клана.
— Ты так это представила, что кажется, будто он нас и вовсе ненавидит, — покачала головой Микото.
— Это не так, Ми-тян, — не согласилась с ее выводом Кушина. — По-настоящему он ненавидит только нынешнего Цучикаге. Не знаю, в чем там дело, но бабуля Мито говорила, что там не только в Ооноки дело. В остальном неприязнь и недоверие. Джиро-сан из тех редких людей, для которых нет врагов, есть лишь противники. Лично я вряд ли смогла бы списать смерть Минато на войну и не возненавидеть человека, убившего его.
— Воистину Монолит, — прошептала Учиха Микото.