– И попутно договариваясь о том, чтобы юг Залива не слишком мешал.
– Верно. Отсюда и новые калибры. Пистолетные-то черт с ними, а вот начиная с автомата – ты видел.
Со слов Барабанова выходило, что в самой верхушке Ордена началось непонятное движение. И кто-то там активно пробивает идею открытого доступа Америки старосветской в Новую Землю. Начнется такое, и все, чего здесь люди добивались, пойдет псу под хвост. Сопротивляться американской мощи здесь никто не сможет, масштабы не те. А ведь весь этот мир существует лишь потому, что люд стремились тот, старый мир покинуть. Жить по новым правилам, новым законам, наполнить свою жизнь новым смыслом. А теперь кто-то, похоже, решил, что поигрались – и хватит. И все псу под хвост.
Впервые об этом услышали пару лет назад. Сочли непроверенной информацией, но уже тогда руководство территорий начало тайные переговоры друг с другом. Сразу возникли программы кооперации, такие как производств станков, автомобилей, судов, того же оружия. К сожалению, этот мир не планировал существовать отдельно от мира старого, поэтому трудностей возникло великое множество, надо было создавать длинные технологические цепочки, а на это не хватало ни средств, ни людей. Пытались сделать хотя бы что-то, а попутно придумывали, как можно воспрепятствовать катастрофе, иначе это и назвать было нельзя.
Как бы то ни было, а в последнее время количество подобных донесений увеличилось. И командование, в бесконечной своей мудрости, решило привлечь к работе капитана Андрея Ярцева, который был при них кем-то вроде свободного игрока.
– В общем, планировали мы тебя под другие задачи, но сейчас все силы перебрасываем на это направление. Связь в Ордене у тебя есть, даже должность. Ищи.
– Что именно?
– А понятия не имею, – развел он руками. – Что-нибудь. Не ты один ищешь, многие, глядишь и выскочит какая-то возможность отбиться малой кровью. Потому что иначе нам останется только силовое решение. Разрушим ворота с этой стороны, и тогда все, мы сами по себе во веки веков.
– А мы пока не готовы, – сказал я.
– Верно. Не готовы. По прогнозам, и не только нашим, по-хорошему еще лет двенадцать-пятнадцать надо бы связь поддерживать. Тогда и людей станет больше, и производства нужные выстроятся. Это минимум.
Мне сразу банки с детским питанием вспомнились. Так и не уточнил, производит ли его кто-нибудь на Новой Земле.
– Наши трофейные ворота останутся, – напомнил я про плоды операции, которую мы проводили в прошлом году.
– Да хрен там, – отмахнулся он. – Их уже давно вычислили в Старом Свете, просто не трогают. Или вынудят прикрыть, попытавшись через них зайти, или сами закроют. Орден там в силе. Ты сам знаешь. На Нью-Хэвене и Острове есть еще ворота, главная опасность от них, и вот их, решили, будем брать штурмом, всеми имеющимися силами. Американцы, европейцы, мы… все. Иначе зайдут оттуда.
– Понятно,– кивнул я. – Понятно, что ничего не понятно. Поди туда, не знаю куда…
– Почему это "не знаю"? – удивился Барабанов. – Ты сироту-то не включай. К кому идти – ты и сам знаешь. Информация нам нужна, информация. Хотя бы о том, кто именно продвигает такую идею, понял?
– Мы этого не знаем?
– В том и дело! – хлопнул он ладонью по картонной папке, лежащей перед ним. – Знали бы – что-нибудь придумали. Можно и туда пройти, чтобы с проблемой справиться, сам понимаешь. Можно… сам думай, в общем. Ищи. Узнавай.
Сказать – не сделать. Барабанов все так больше для красоты выразился, а дальше пошли подробности.
Главной проблемой было то, что людей, реально правящим Орденом, не знали даже в самом Ордене, по крайней мере в той его части, что базировалась на Новой земле. Были известны люди, которые управляли здесь делами, главные менеджеры, исполнители. Были люди почти с самого верха, вроде того французского адвоката Гольдмана (ударение на последнем слоге), который был верховной, вроде бы, властью, но… если проанализировать ситуацию, то становилось ясно, что и он от кого-то получал распоряжения.
Время от времени в темноте, окружающей руководство Ордена, удавалось заметить чьи-то смутные очертания, как, например, того таинственного Партнера, который через бывшего бывший руководителя Отдела Специальный Проектов, или SPD, вел масштабную торговлю наркотиками со Старым Светом. Но кто это – выяснить так и не удалось. Орден был готов нести потери, но не раскрывать реальные каналы власти.
С этой таинственной силой удалось обменяться… даже не ударами, а скорее плевками: кто-то устроил на меня покушение, а мы, в свою очередь, провели под орденской крышей и от его имени операцию по уничтожению одного из звеньев наркоцепочки. Признаться, я надеялся, что это заставит таинственного Партнера проявить себя, но пока такого не произошло. И ведь никакой уверенности нет в том, что и этот Партнер именно из числа тех, кто определяет, когда звездам зажигаться. Может оказаться, что это еще один "топ-менеджер", который просто не хочет мараться о свой собственный бизнес.
А в главном Барабанов прав: если узнать, кто именно продвигает идею открытия Новой Земли для Старого Света, то можно просто… "нет человека – нет проблемы". Это мы делать умеем, без вопросов. И неважно, как его охраняют, и с какой стороны "ленточки" он находится – доберемся. Если это поможет. Как бы то ни было, это надо выяснять, а то и вправду останется один единственный выход – сносить ворота к чертовой матери. А лично я этого не хочу. Все же эта неполная оторванность от Старого мира и позволяет нам тут более или менее нормально существовать. Но и Старого Света здесь я тоже не хочу, еще больше чем изоляции.
Впрочем, хочу или нет – меня никто и не спрашивает в сущности. Здесь уже сложились новые общественные пирамиды, их кто-то возглавляет. И эти люди не хотят терять обретенного здесь положения. И думаю, что местный "топ-менеджмент" Ордена тоже не будет в восторге от поглощения нового мира старым, по ним это тоже здорово ударит. Да тут даже думать не надо, потому что будь все руководство Ордена за поглощение – оно бы уже давно произошло. Значит и там идет борьба, и кто в ней побеждает – нам пока не видно. Нам пока вообще мало что видно, слыша разве что какая-то возня из-за занавески, и больше ничего.
Все, что Барабанов смог сделать, это дать прочитать донесения. И свои, и те, что пришли от сотрудничающих разведок. Никакой конкретики в них не было. В другое время и в другом месте такое донесение бы просто в самую дальнюю папку упрятали бы, но все вместе они подтверждали друг друга.
– А может быть так, что это целенаправленная деза и нас на что-то разводят? – спросил я.
– Может, конечно, – кивнул Барабанов. – Но и подтверждения что это деза мы тоже получить не можем. Важно то, что сообщения взаимно подтверждают друг друга и приходят из независимых друг от друга источников.
– Ну, источник у них у всех один, – покачал я головой, откладывая следующее донесение.
– Это показатель того, что источник все же есть. И из него идет или достоверная информация. По которой мы должны немедленно реагировать, или дезинформация. И тогда это значит, что против нас, а может против кого-то еще, ведется целенаправленная деятельность, скорее всего враждебная. Я прав?
– Прав, что тут скажешь.
Все равно перспектива ловли черной кошки в темной комнате рисуется совершенно неотвратимо. Причем нет уверенности, что кошка там есть. Впрочем, в отличие от многих других людей, работающих над этой же проблемой, одно преимущество у меня все же есть. У меня есть та самая комната, а если точнее, я просто знаю, как в нее войти. Более того, мне туда входить можно. А всем остальным нельзя.
– Что думаешь? – спросил Барабанов.
– Надо срочно начинать работать на Орден. Список пожеланий у меня от них есть.
– Вот и начинай.
– Так просто? – притворно удивился я. – А у нас перед ними должок. Не вернем – могут и не полюбить заново.
– Родман, что ли? – уточнил он.
– Верно. Условие же нам выдвинули конкретное – его голова.
Барабанов задумчиво посмотрел в окно, побарабанил пальцами по столу. Затем сказал, не глядя на меня:
– Он по линии Гонтаря, это во-первых. Думаю, что из него вытрясли все, что он знал, оперативная его ценность как источника уже равна нулю. Насколько я понимаю, его собираются держать взаперти на всякий случай. Просто его хлопнуть… не знаю, это надо с Лошкаревым согласовывать, – помянул он начальника разведуправления, – да и с прокурорами, наверное… черт его знает.
– А не надо его хлопать, – сказал я. – Надо сделать пленку, где мы его хлопаем. Чтобы все было реально. Выстрел там, мозги… сумеете?
– Проще и вправду хлопнуть, – криво ухмыльнулся Барабанов. – За пару дней согласую, а тут… целый Голливуд нужен.
– А вдруг он потом пригодится?
– Зачем?
– Ну… например мы узнаем, кто такой Спенсер Родман Третий. Почему-то мне кажется, что Спенсер Родман Четвертый делал свою головокружительную карьеру исключительно благодаря ему. И если кто-то сумеет внушить ему мысль, что Четвертый не потерялся бесследно, а… И вообще все не так плохо, то…, – фразу я не закончил, а лишь изобразил нечто невнятное руками.
– Хм… может и так. Хорошо, с этим я попробую что-то придумать. Как ты себе это видишь?
– В форме легенды, – засмеялся я. – А сцену расстрела можно снять где угодно, в любом овраге. Надо будет еще и легенду подготовит о том, где его поймали. Вдруг кто-то решит историю перепроверить. Следы должны остаться.
– Можно, – сказал Барабанов. – Тут Новая Одесса сама напрашивается, там всякой твари по паре и скрываться кто угодно мог. И место не самое паскудное, логично было бы, что Родман там пристроился.
– Есть идеи как залегендировать?
– Есть, в принципе. Потом узнаешь, – сказал он, а затем перевел разговор на другую тему: – Вот еще… ты про главбандита из Нью-Рино не забыл?
– Нет, не забыл. Но не уверен, что удастся одно совместить с другим.
– Да я не про совмещение… просто раз уж начал ты ты эту публику колбасить в прошлом сезоне, то есть смысл быть последовательным. Не потрясешь яблоню – не упадет яблочко. В общем…, – он толкнул ко мне по столу папку, которую все еще крутил в руках, – это от кубинцев, результаты наблюдения за ним и вообще… почти весь массив информации по Нью-Рино, кто там кто, чем дышит и все такое. Даже подробнейшая карта города есть. Там диски в кармашках, почитаешь.
Я лишь кивнул, убирая папку в портфель. А Барабанов между тем сказал новость:
– Кубинцы в Нью-Рино сворачиваются, так что на них рассчитывать все меньше и меньше придется.
– Это почему? – поразился я. – И позиции у них были сильные, и резидентура по всем краям… вы как такое упускаете?
– А повлиять не можем. У них теперь на Диких островах острый дефицит населения, поэтому вся "диаспора" быстро откочевывает туда. И второе: нет им теперь смысла держать сеть по всему населенному пространству. Они на своей земле теперь, задачи другие. Ну и нарабатывать и дальше репутацию бандитов они не хотят. Так что… сам понимаешь. Ну и руководство наше настаивать не будет.
– Они еще и неплохие деньги там поднимали, – сказал я, и сам же себя поправил: – Хотя все верно, такие деньги на репутацию влияют плохо. И это что, они просто там все побросали и смылись?
– Нет, но активной деятельности уже не ведут и распродают собственность.. это если про Нью-Рино говорить. Да и Орден намекнул, что будет к ним с особым пристрастием относится. Одно дело, когда просто бандиты, и другое – когда они еще на сторону, участвовавшую в недавнем конфликте, работают.
Это верно, такой момент я как-то упустил из внимания. Кубинцам и вправду теперь на своих островах лучше сидеть и экономику поднимать.
– Вот еще что…, – продолжил Барабанов, – есть для твоей жены задание…
– Не-не-не, – поднял я руки. – Все, она к заданиям не пригодна.
1 число 3 месяца 23 года, четверг. Протекторат Русской Армии, ППД, 21.00.
Весь день, что я провел на службе, Бонита посвятила хозяйству. Скаталась по магазинам, заполнив холодильник, и весь дом убрала, аж блестел.
– С ума сошла? Тебе же нельзя!
– Это ты с ума сошел, – сказала она решительно и вполне откровенно. – Ты что, думаешь, что я весь срок буду на каталке передвигаться? Я лучше знаю, что мне можно, а ты себе купи пособие для беременных, и почитай. А то иногда кажется, что ты бредишь. Кофе хочешь?
– Хочу. Я…
– Я сварю!
Меня бесцеремонно вытолкали из-за стойки, Бонита отвоевала свою законную территорию. И вправду, может я просто психую? От темноты в этом вопросе и… ну и потому что люблю ее? Скорее всего. Надо как-то сдерживаться, если получится.
– Надолго мы здесь? – спросила она, включив кофемолку.
– Не знаю… несколько дней, – ответил я, снимая кобуру с ремня и откладывая на стойку. Кобура у меня тоже неуставная, открытая кайдексовая, косились, но ничего никто не сказал. – Барабанову согласовать кое-что надо. Как порешают, так и полетим дальше.
– Дальше – это куда?
– Пока в Аламо, а потом… потом черт его знает, как раз сейчас и выяснится. И надо будет на Беляеву поработать.
Бонита задумалась, а затем спросила:
– Это обязательно?
– А сама как ты думаешь? – я начал расстегивать форменную рубашку.
– Я думать не умею, ты мне скажи, – заняла она самую выгодную из всех возможных позиций.
– Обязательно. И ты это прекрасно знаешь, – попытался я ее убедить.
– Я много что знаю, – повернулась она ко мне. – Но это не значит, что мне все это нравится. К тому же я беременная и мне нельзя волноваться.
– Тебе и убирать нельзя, – попытался парировать я. – Сейчас перельется.
– Что перельется? – не поняла она.
– Кофе. Через край чашки.
– Не перельется, – уверенно ответила она, даже не взглянув в ту сторону. – Так что ты задумал?
Кофе потек в поддон кофеварки.
– Льется, – показал я.
– Черт, – выругалась она, вытащила чашку, поставила на блюдце, расплескав еще больше и протянула ее мне. – Давай это ты выпьешь, я не люблю, когда переливается. Только не обляпайся, а то ты вечно…
Я принял чашку аккуратно, а то там и в блюдце было под край. Добрался до раковины, вылил излишки.
– Ты про то, что мне нельзя волноваться, слышал?
– Ага. Поэтому ты не волнуйся, тебе нельзя.
Бонита фыркнула как рассерженная кошка, поставила в кофеварку еще чашку. Моторчик зажужжал, темная струя густо полилась на белый фарфор.
– Что ты собираешься с ней делать? – снова обернулась она ко мне.
– С Беляевой? А не знаю. Я, вообще-то там тоже служу и есть обязанности. Ты ведь тоже, кстати.
– Я в отпуске по беременности, – решительно ответила она. – Без меня обойдутся. И без тебя тоже, кстати.
– А у меня по поводу чего отпуск? – полюбопытствовал я и отпил кофе из чашки. Тьфу, гадство, все же капнул с донца прямо на белую майку. Отстирается хоть?
– А у тебя по моей беременности, по уходу за мной. Мне ни убирать, ни волноваться нельзя. Слушай, а можно не свинячить? Теперь может не отстираться. Не можешь как я пить, не пачкаясь?
Убедившись, что ее чашка наполнилась, Бонита вытащила ее из кофеварки. Усевшись на высокий стул, отпила кофе и снова повернулась ко мне:
– Давай, докажи мне, что тебе нужно бросить меня и уехать к Беляевой.
Доказать не получилось, да я и не пытался в сущности, зная полную бесполезность такого занятия. Но, в общем, получилось объяснить, хоть для этого я вынужден был поделиться закрытой информацией. Впрочем, никто не докажет мне, что она и от Бониты закрыта. Бонита вообще-то не только красавица карибских кровей, но еще сотрудник кубинской разведки. Да и со мной она тоже не только в роли жены.
Когда рассказал, она, наконец, задумалась всерьез. Затем спросила: