Всё было совсем не так - Кицунэ Миято 16 стр.


— Знаешь, — помолчав, сказал я, — хотя толстобровик не может управлять своей чакрой, чтобы использовать техники, но он упорен и трудолюбив. Я думаю, что у него с его путём ниндзя всё получится. Он сможет стать великим шиноби, который будет использовать лишь тайдзютцу, я верю в него.

— Ты так говоришь, словно вы знакомы уже давно, — засмеялась Сакура, — но мы же только неделю назад впервые встретились…

— Иногда хватает одного мгновения, Сакура, — улыбнулся я. Она подумала и согласно кивнула.

— Наверное, ты прав, Наруто. Тогда я тоже буду верить в Ли.

* * *

Джирайя выбрал новое место для тренировок, недалеко от пляжа, куда приходили купаться девчонки из Конохи. Я всё пытался сделать жабу, но выходили либо головастики, либо жабы с хвостами. Живот скручивало от приближения того момента, когда Джирайя пойдёт на отчаянный шаг.

Миновавшие три недели проходили примерно по одному сценарию. Сначала я атаковал Джирайю, растрачивая свою чакру, которая, кстати, по ощущениям, даже увеличилась. А потом пытался призвать жабу, отключаясь после каждой попытки. Домой приходил уставшим, ел, мылся и валился рядом с таким же измученным Саске. Мы даже почти не разговаривали, обходясь приветствиями и пожеланиями спокойной ночи. А утром всё начиналось заново.

— Ты плохо стараешься, — строго сказал Джирайя после моего очередного провала с призывом. — Надо стараться так, словно от этого зависит твоя жизнь!

— Может, ты знаешь ещё какой–то путь? — спросил я. Джирайя нахмурился.

— Этот путь возможен, если ты согласишься поставишь на кон свою жизнь.

— Я согласен! — ноющее чувство в животе стало нестерпимым. Настал тот момент, когда мне предстоит первая встреча с моим биджу, запечатанным в меня.

— Пойдём, нам надо кое–что сделать, — встал с корточек Джирайя и серьёзно кивнул мне. Мы отправились в Коноху.

— Наруто, что бы ты хотел съесть? — серьёзно и даже немного пафосно спросил меня извращённый отшельник.

— У меня есть обед с собой, — ответил я. — А денег нет, так что поем свой обед, — с лёгкой печалью в чуть дрогнувшем голосе сказал я.

— Я… угощу тебя, — расщедрился Джирайя. — Так что бы ты хотел?

— Больше всего я люблю свиной рамен с двойной свининой! — радостно завопил я, подпрыгивая. — Ты, правда, угостишь меня? Слово жабьего отшельника?

— Да… — упавшим голосом ответил Джирайя. Я мысленно потёр ручки.

* * *

— Двенадцать порций? — распинался старик после нашего похода в Ичираку. — Я не знал, что ты можешь так много съесть.

— Тот учитель, которого ты уделал при нашей первой встрече, — ответил я, — заплатил за шестнадцать, которые я съел перед тренировкой, так что это ещё был не мой предел.

— Да ты просто обжора, Наруто! — возмутился Джирайя. Я только фыркнул.

— Кстати, — мгновенно успокоился он, — у тебя есть девушка?

— А?

— Я спрашиваю, ты уже в кого–нибудь влюбился? — поигрывая бровями, уточнил Джирайя.

— Нуууу… — протянул я, лихорадочно соображая, кого бы я мог назвать хотя бы с натяжкой своей девушкой. — Есть одна на примете…

— Может, это Сакура? — склонившись, спросил меня Джирайя.

— Эээ… — получать тумаков от Сакуры мне как–то резко расхотелось, нет, она мне симпатична, но после запрета Саске на избиения мне до жути понравилось ходить с целой головой. — Не совсем…

У Джирайи было такое удивлённое лицо, будто его крупно на… обманули.

— А кто? — потом он встряхнулся. — Ну, в общем, кто бы это ни был, иди и обними её!

— Понимаешь, она из влиятельной семьи, к тому же, была сильно ранена в турнире, и я не знаю, уместно ли будет… Да и меня не привечают из–за того, что я джинчуурики… — начал оправдываться я. — Так что…

— Это часть тренировки! Иди, Наруто! — воодушевлял меня Джирайя, загоревшись идеей «свести двоих влюблённых».

Что поделать… Хотя, наверное, только от Хинаты я не получу тумаков за «obnimashki».

— Ну ладно, пойдём.

Возле квартала Хьюга я сделал хенге Сакуры и постучался в ворота.

— Извините, а Хината дома? Мне надо с ней срочно поговорить! — спросила я у прозрачных глаз, которые смотрели на меня из–за открывшегося окошка.

— Я скажу молодой госпоже, — наконец, прозвучал голос.

Спустя пару минут вышла Хината.

— Привет, Сакура, — немного смутилась она. — Ты что–то хотела?

— Отойдём немного, мне надо с тобой поговорить, — я взял её за руку, и мы зашли за угол. Джирайя стоял в стороне, наблюдая за нами издалека.

— Хината, ты бы могла мне помочь? — развеивая хенге, спросил я.

— Н-наруто? — глаза Хинаты стали просто огромными. Она покраснела.

— Мне надо обнять тебя для тренировки, можно? Я быстро, — Хината отчего–то стала просто пунцовой. Почему она всегда так стесняется?

— Н-наруто… — она стала заваливаться в обморок, и я подхватил её, и получается, что обнял, как издалека могло показаться Джирайе. Фух, ну хоть вышло. Я аккуратно посадил Хинату на травку, спиной опирая её о дерево.

— Ладно, мне пора, спасибо, Хината.

Да уж, Джирайя был впечатлён…

* * *

— Эй, Наруто, ты как? — я очнулся от голоса Саске и, открыв глаза, увидев белый потолок и обеспокоенное лицо моего лучшего друга.

— Ааа?

— Ты в госпитале. Уже третий день. Мне Мито–сан сказала, что тебя огромная красная жаба в халате без сознания у госпиталя вечером во вторник оставила. Я тогда волновался, когда ты домой не пришёл, но уснул, не дождавшись тебя. Какаши с меня по три шкуры дерёт, мне кажется, ему нравится избивать меня, — притворно недовольно проворчал он, хотя глаза его искрились весельем. — Сегодня уже пятница, я приходил, но ты всё не просыпался. Это ты от меня плохому учишься что ли, Наруто? — намекнул он на свои приступы сна–комы.

— Саске, — я улыбнулся, хотя даже лицо болело. — А я смог попасть в свой внутренний мир и видел девятихвостого.

— Ну, и как он? — Саске сел на краешек кровати и стал водить надо мной рукой, покрытой зеленоватой медчакрой.

— Огромный. Злой. Недовольный… — ответил я, следя за манипуляциями друга, от которых мне сразу стало легко и хорошо, а чакра внутри закрутилась с новой силой.

— Ну, а ты бы был доволен, если бы всю жизнь сидел в клетке? Когда твоей силой только знай, что все пользуются, — фыркнул Саске, не отрываясь от моего «лечения». — Это в ком угодно Зверя разбудит…

— Ну да… — согласился я, удивляясь тому, с какой точки зрения он рассматривает биджу во мне.

— Когда–нибудь ты и с ним подружишься, Наруто, — привычно взлохматил меня Саске. В дверь постучали.

— Йо! — в палату вошёл Шикамару, поприветствовав нас. — О, Наруто, ты уже очнулся?

— Ага, — ответил за меня Саске, вставая с моей постели. — Ладно, я пойду, экзамен уже завтра, а Какаши ещё что–то мне хочет показать…

— Чёрт! Экзамен уже завтра!? — я подорвался с кровати. Но Саске, схватив за плечи, уложил меня обратно.

— Успокойся! Ещё целый день впереди, побудь с Шикамару, — Саске, махнув нам рукой на прощание, почти вышел из палаты, как обернулся на пороге. — Я принёс тебе поесть. Коробка стоит на тумбочке. Мито–сан очень переживает, что ты в больнице…

Я обрадованно накинулся на еду, принесённую моим заботливым другом. Иногда мне даже нравится его временами просыпающаяся «мамочка».

— Вот, ещё фрукты, — достал из–за спины корзину Шикамару. — Вообще, я купил их для Чоуджи, но доктор сказал, что ему их нельзя. Так что давай их съедим.

— А что, Чоуджи сильно покалечился? — спросил я. Шикамару сардонически улыбнулся.

— Не–ет, он так сильно обожрался барбекю, что у него прихватило живот. Заработал несварение…

Эти слова напомнили мне кое о чём, точнее, кое о ком. Гаара. Придёт ли он в больницу, мучимый своим демоном, чтобы попытаться добить Ли? Или всё–таки мы с Саске поставили его на путь исправления? Ведь исход битвы Гаары и Ли был немного иной привычного мне.

— Шикамару… — он вопросительно уставился на меня, надкусив яблоко.

— М?

— А ты знаешь, толстобро… Рок Ли ещё в госпитале? — даже если у него просто сломаны ноги, он ведь открывал небесные врата, которые весьма губительно действуют на организм, да ещё в таком юном возрасте.

— Да, — подтвердил Шикамару, — он в соседней палате. Видимо, ему тяжело дался тот бой, медсестра сказала нам, что он почти всё время спит. Я раз видел, что к нему приходила Сакура, приносила цветы. Ну, и учитель его тоже приходит. Это я в журнале посещений видел. Сакура там тоже часто отмечается…

— Ясно, — задумался я и предложил. — Может, сходим проведать Чоуджи и толстобровика? Похоже, что я совсем поправился.

Шикамару пожал плечами, и мы вышли из моей палаты. Ну, как «моей»? Мне был выделен занавешенный уголок в какой–то процедурной. Но уже неплохо — помню, что когда меня в детстве побил тот старик, я просто отлежался за кучей мусора и пошёл домой.

Чёрт! Дверь в палату толстобровика была также приоткрыта, как и в те разы… Я напрягся, почувствовав чакру Гаары.

— Шикамару, — шепнул я.

— Знаю, — почти беззвучно ответил мне он.

Мы вошли. Гаара стоял возле кровати спящего толстобровика и держался за голову, что–то бормоча. Вот блин, у него что, опять голоса в голове?

— Гаара, — тихо окликнул его я. Шикамару напрягся, сложив печать, готовый в любой момент захватить его своей техникой теневого копирования.

— Гаара, привет, — вымучено улыбнулся я. — Ты меня пришёл навестить? Я в соседней палате лежал.

Мой будущий друг из Песка вздрогнул и покосился на меня, посмотрев, как на умалишённого.

— Я… пришёл… я не понимаю… почему… я… — глухо сказал он. Атмосфера становилась всё тяжелее. — Я не понимаю, почему он сделал это…

— Кто сделал? О чём ты? — не выдержал Шикамару. — Зачем ты здесь?

— Я хотел убить его… — признался Гаара. — Я не понимаю, почему его учитель сделал это.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Шикамару, я предпочёл отмолчаться. Гаара снова схватился за голову, но потом словно справился с собой. Я знаю, что ему надо выговориться, и, смотря мне в глаза, он сказал:

— Ты тоже джинчуурики, ты должен понять меня.

Я кивнул. Я знаю историю Гаары и прекрасно его понимаю.

— Я был рождён монстром, — горько усмехнувшись, начал он. — Родившись, я забрал жизнь женщины, которую называли моей матерью. Чтобы создать непобедимого ниндзя, мой отец запечатал в меня воплощение песка.

— Родители обычно так не поступают, — нервно хмыкнул Шикамару. — Какое странное проявление любви…

— Любви? — с сомнением переспросил Гаара. — Моя семья одержима ко мне лишь ненавистью и жаждой мести. Мой отец, Четвёртый Кадзекаге, обучил меня всем секретам техник ниндзя. Я рос в атмосфере вседозволенности, избалованным и одиноким. Я принимал это за любовь до тех пор, пока не случился тот самый случай.

— От тебя захотели избавиться? — «угадал» я.

— Да, — кивнул Гаара. — Когда мне было шесть лет, и последующие шесть лет мой отец непрерывно старается меня убить.

— Слишком сильное существо всегда становится источником страха, — вспомнив его слова, сказал я. Шокированный признаниями Гаары Шикамару с удивлением посмотрел и на меня. Гаара кивнул и спокойно, даже как–то безразлично продолжил.

— Поскольку я был рожден через технику, мой разум неуравновешен. В деревне поняли, что мои чувства непредсказуемы. У моего отца я был козырной картой, но одновременно я был его угрозой. Когда мне исполнилось шесть, меня стали считать слишком опасным. Опасным инструментом, с которым приходилось бережно обращаться. Я — тень изжившего прошлого, которое хотят уничтожить…

— Я понимаю тебя, — я подошёл ближе. — Ты спрашивал себя, почему ты одинок? Зачем ты существуешь? Для чего живешь?

Зелёные глаза Гаары удивлёно распахнулись.

— Да. Я неоднократно спрашивал себя об этом, но не получал ответа. Но убивая убийц, подосланным отцом, старейшинами, другими странами, я решил. Я понял, что живу, чтобы убивать других. Я нашел облегчение в страхе быть внезапно убитым. Я сражаюсь и люблю только себя, пока я верю, что все остальные люди существуют ради этого — мир прекрасен. Пока я убиваю других, наслаждаясь своим существованием — я продолжаю жить, — глаза Гаары были пусты, он снова схватился за голову.

— Но, Гаара… — я не успел ничего сказать.

— Что ты здесь делаешь? — перебил меня строгий голос учителя толстобровика Майто Гая, который вошёл в палату и хмуро смотрел на Гаару. — Ты не должен здесь находиться! Уходи!

— Хорошо, — Гаара развернулся и прошёл мимо стоящего возле двери в палату Гая.

— Наруто, тебя там весь персонал обыскался, тебе надо сделать выписку, — остановил меня учитель толстобровика, когда я хотел пойти за Гаарой. — Вы соперники и вообще не должны общаться накануне соревнований.

— Простите, сенсей, я просто хотел навестить своих друзей, — извинился Шикамару и вышел из палаты.

Выписывали меня ещё целый час под надзором учителя Гая.

* * *

— Волнуешься? — спросил меня Саске, когда мы уже поужинали и легли.

— Немного, — признался я.

— Завтра всё решится, — зевнув, повернулся на бок Саске. — Усыпить тебя?

— А ты можешь? — я понял, что сна у меня ни в одном глазу, то ли в больнице отоспался, то ли переживаю из–за завтрашнего.

— Могу. Даже сон можешь мне заказать, — хмыкнул Саске.

— Нуу… Тогда пусть это будет что–то приятное и без мордобоя, — попросил я.

— Смотри, — Саске провел рукой в воздухе, и за ней остался золотистый след. — Говорят, что сны приносит песчаный человек…

— Как Гаара? — переспросил я. Тем временем, над нами появилось золотистое облако, на котором был кто–то, действительно похожий на Гаару, но весь из золотого песка.

Назад Дальше