Не вдаваясь в тонкости анализа данной директивы, отметим, что в ней вообще проигнорирована организация командования. Одни вопросы. Например, кто командир сил высадки? В районе боевого предназначения одновременно будут оперировать два корабельных отряда, а точнее, даже три: десантный — под командованием капитана 1 ранга В. А. Андреева, огневой поддержки — под флагом контр-адмирала Л. А. Владимирского, десантно-высадочных средств — под командованием капитан-лейтенанта А. П. Иванова. На самом деле, поскольку второй являлся командующим эскадрой, а первый — его начальником штаба, они быстро разобрались между собой, кто из них старший. Что касается Иванова, то он де-факто вошел в непосредственное подчинение командира десантного отряда, поскольку в директиве флота отряд высадочных средств вообще как бы не существовал и его сформировал уже своим приказом Андреев. Следствием этой грубейшей ошибки составителей директивы явилось совершенно ненормальное явление, когда командир сил высадки, то есть Владимирский, покинул район до окончания боя за высадку. На самом деле, исходя из логики поставленных задач, командиром высадки должен был стать Андреев.
Не менее запутанным оказался вопрос, в качестве кого выступает в данной операции начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев. Войсками в операции фронта, естественно, командует его командующий. Десант высаживается в интересах фронта и согласно его директивы, адресованной Военному совету Черноморского флота. Почему приведенную выше директиву подписал Елисеев как заместитель комфлота, тоже понятно — командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский находился в Севастополе и потому оказался не у дел. В этой ситуации неясно: Елисеев — заместитель командующего войсками в операции по морской части или командующий морской десантной операцией? Вроде бы какая принципиальная разница? Словоблудие какое-то. Но на самом деле разница очень существенная, и в нашем случае под операцию заложили «мину замедленного действия».
Дело в том, что Владимирский во главе отряда огневой поддержки пришел в Новороссийск в 08:00 15 января, а в 12:00 уже нужно было сниматься на Судак. И вот, только придя в Новороссийск, командующий эскадрой впервые увидел документы на операцию и после ознакомления с ними возложил на себя командование всеми силами в море, то есть обязанности командира высадки. Лишь в 10:00 Владимирский смог собрать на борту крейсера «Красный Крым» основных руководителей в предстоящих действиях и провести с ними совещание.
В отличие от командующего эскадрой, Андреев полностью находился в курсе предстоящей операции и даже еще сутки назад произвел тщательный инструктаж командиров кораблей и войск десанта. Поэтому совещание из инструктажа участников превратилось для Владимирского в его собственный инструктаж, когда командир эскадры сам уяснял задачу и разбирался в задачах подчиненных[110].
А теперь вернемся к Елисееву. Именно под его руководством и разрабатывалось большинство документов командира сил высадки. То есть принял решение на операцию и спланировал ее один военачальник, а реализовывать план должен был другой. На сегодняшнем сленге это назвали бы «подставой». Но дальше — больше: Андреев, хоть и объявленный только командиром десанта, разрабатывает как документы своего отряда (а именно — боевой приказ, указания по высадке), так и несколько ключевых документов за командира сил высадки — в частности, плановую таблицу огня. Причем последнюю на всякий случай сам только подписал, а утвердил у Елисеева. Таким образом получилось, что из трех ключевых фигур (начальник штаба флота, командующий эскадрой и его начальник штаба) Владимирскому отводилась главная роль в руководстве десантной операции, но одновременно сам он никакого решения не принимал, ничего не планировал и вообще оказался подготовлен менее других. Сложись ситуация в ходе боевых действий менее благоприятно, последствия могли оказаться тяжелейшими.
Решением Андреева предусматривалось осуществить переброску 226-го горнострелкового полка на боевых кораблях: крейсере «Красный Крым» (560 человек, 40 т грузов), эсминцах «Сообразительный» (241 человек) и «Шаумян» (220 человек), канонерской лодке «Красный Аджаристан» (580 человек, четыре 76-мм орудия, восемь лошадей, боезапас, продовольствие, вагон досок[111]). С началом высадки канонерской лодке предписывалось уткнуться в берег и высаживать войска по сходням сразу на сушу. Для перевозки войск с крейсера и эсминцев предназначался отряд высадочных средств в составе шести малых охотников. Кроме этого, канлодка буксировала два сейнера, на ее борт, а также на эсминцы, приняли по две резиновых надувных лодки типа А-3.
Высадка войск планировалась в трех пунктах: «Шаумян» совместно с малым охотником № 141 — к востоку от мыса Алчак-Кая; «Сообразительный» совместно с охотником № 95 — в бухте Новый Свет; крейсер и канлодка совместно с оставшимися четырьмя малыми охотниками — в самом Судаке. Малые охотники, кроме № 141, имели на борту по 35 человек в качестве первого броска. На катере № 141 находилось только 17 человек. Уже в море на него пересадили 23 десантника с флагманского № 051[112].
Войска на канлодке и эсминцах составляли первый эшелон, а на крейсере — второй. Время высадки было назначено на 00:00 16 января с расчетом завершить высадку к 05:00 и до рассвета кораблям успеть отойти на 40–60 миль от берега. Причем эсминцы высаживали войска на принципе скрытности. Огневая подготовка и огневая поддержка высадки начинались по сигналу командующего эскадрой, а прекращались по его приказанию или по сигналу с берега. Огневая подготовка планировалась непосредственно по району высадки, а поддержка — по узлам дорог для недопущения подходов резервов. Огневое сопровождение действий десанта на берегу по плану начиналось с рассветом и проводилось по заявкам командира полка через корректировочный пост, находящийся на его командном пункте. 226-й горнострелковый полк считался подготовленным, так он уже перевозился на кораблях при попытке высадки в Алушту.
Боезапас и технику на корабли погрузили заранее, 15 января на борт принимали только людей. Их посадка началась в 07:20 на эсминцы, затем в 08:00 на крейсер. На «Красный Крым» фактически приняли на 60 человек меньше, чем планировали. Канлодка вместе с малыми охотниками ушла еще в 16:00 предыдущих суток. На первый взгляд, все прошло организовано, без происшествий и в срок. Правда, вечером 14 января малый охотник № 95 умудрился протаранить катер № 141. Сорок человек десанта пришлось пересадить с него обратно на флагманский № 051, а поврежденный охотник отпустить в базу.
В 13:00, из-за совещания на борту крейсера с опозданием на час относительно плана, отряд корабельной поддержки и десантный отряд вышли из Новороссийска. Пройдя за параванами корабельный фарватер № 2, в 14:00 корабли обстреляли немецкий самолет-разведчик. После этого в целях маскировки они легли на курс 260°, который вел значительно южнее Севастополя. И тут выяснилось, что при посадке войск на эсминцы корабли оказались перепутаны. Стало ясно, что или эсминцам, или войскам нужно менять боевые задачи. Решили, что менее болезненно это будет для десантников, так как, с одной стороны, у всех имелись необходимые карты, а с другой — все равно никто из них раньше в этих местах не бывал и местность не знает. Командир полка майор Н. Г. Селихов семафором поставил командирам рот на эсминцах новые задачи в соответствии с новыми пунктами высадки.
В 22:15 пришли плохие новости из Новороссийска. На этот раз корректировалась боевая задача всего 226-го полка. Теперь ему предписывалось после высадки сразу двигаться в направлении Отузы — Коктебель для совместного с войсками 44-й армии разгрома группировки противника в районе Коктебеля и соединения с частями фронта в районе Насыпной. Все это как минимум означало, что Коктебель оставлен, и наши войска не смогли развить наступление в направлении Старого Крыма.
С наступлением темноты корабли изменили курс с расчетом оказаться в 22:30 в точке рандеву с канлодкой возле подводной лодки М-55, несшей зеленый огонь. Своевременно придя в назначенную точку, корабли десантного отряда не обнаружили там ни канлодку, ни малые охотники. Как оговорили заранее для подобной ситуации, никто никого ждать не стал, корабли направились к району высадки. Одновременно канлодке и катерам дали по радио приказание следовать к месту высадки самостоятельно.
В 23:00, согласно плану, эсминцы «Шаумян» и «Сообразительный» отделились и пошли к своим пунктам высадки, остальные корабли — в район огневого маневрирования. Подлодка Щ-201 с приходом кораблей повернула сектор освещения красного огня в сторону берега, что теоретически позволяло кораблям достаточно точно знать свое место во время огневой подготовки. В 23:20 корабли отряда поддержки заняли свои позиции, которые располагались в 20–25 кабельтовых от района высадки. Берег различался плохо, стало очевидно то, что на самом деле знали еще при планировании: стрелять без освещения нельзя. Осветительные снаряды имелись только для 120-мм орудий линкора и для старых 130-мм пушек крейсера — но эти корабли находились непосредственно в районе Судака, а вот эсминцы, высаживавшие войска на флангах, могли стрелять только наугад.
Из-за низкой облачности осветительные снаряды рвались выше облаков, освещение оказалось тусклым и только показало урез воды. Этим сразу воспользовались штурманы, уточнив свое место по береговым ориентирам. Одновременно отсутствовали беспламенные заряды; каждый собственный залп делал корабли прекрасной мишенью.
В таких условиях в 23:45 по сигналу с линкора началась огневая подготовка. Первые залпы линкора упали в воду: оказалась, что Щ-201 фактически стояла несколько мористее предписанной точки. Однако с этим быстро разобрались и внесли требуемые поправки.
С 00:35 корабли перешли к огневой поддержке, то есть к стрельбе по плановым целям по штурманским данным, и здесь подсветка уже была не нужна. Одновременно подошедшие малые охотники открыли огонь прямой наводкой по проявившим себя огневым точкам противника у уреза воды.
Около 01:30 во время стрельбы главным калибром у борта «Парижской коммуны» встали два всплеска от бомб, причем один из них залил мостики фок-мачты, включая сигнальный. После этого над кораблем неоднократно слышался шум мотора самолета, с появлением которого линкор прекращал стрельбу, ожидая, пока он удалится. Затем вновь открывался огонь, вновь обнаруживался шум, вынуждено прекращали стрельбу — и так далее. В 01:48 в 2–3 кб за кормой линкора самолет сбросил еще четыре бомбы. Вообще это первый отмеченный случай нанесения ударов по кораблям, осуществляющим обстрел берега в ночное время. Яркие вспышки отлично демаскировали корабли, однако несмотря на наличие германского бомбардировщика, линкор около трех часов продолжал оставаться без хода. В этих условиях отсутствие попаданий бомб в «Парижскую коммуну» надо рассматривать как счастливую случайность.
По плану «Шаумян» и «Сообразительный» начинали высадку на флангах в 00:00, однако это смог сделать только первый. Поскольку работавший в паре с «Шаумяном» малый охотник № 141 уже находился в базе после столкновения, вместо него к эсминцу направили охотник № 140. Тот не нашел «Шаумяна» у мыса Алчак-Кая и решил высадить десантников самостоятельно. Однако с дистанции 100–150 м его обстреляли с берега, в результате чего оказался пробит бензобак, убило двоих и ранило четырех человек. Отказавшись от высадки, катер № 140 ушел к крейсеру, а затем, приняв дополнительно людей, высадил их в районе Судака.
Таким образом у мыса Алчак-Кая первый бросок десанта отсутствовал, но главное — высаживать войска пришлось исключительно корабельными плавсредствами. В итоге, начав своевременно, с этой задачей «Шаумян» справился только в 03:45.
На пункте высадки в бухте Новый Свет ситуация складывалась не лучше. Малый охотник № 95 своего «Сообразительного» также не обнаружил, но людей в Новый Свет в 00:30 высадил и установил белый огонь. Только в 03:00 катер № 95 нашел эсминец и приняв с него 100 человек, высадил их на берег. Это оказалось очень кстати, так как один из двух имевшихся на борту корабельных моторных катеров вышел из строя. По этой причине, начав высадку в 00:37, «Сообразительный» смог завершить ее только в 04:45.
Непосредственно перед подходом к бухте Судак на канонерской лодке «Красный Аджаристан» отдали буксир на сейнера, которые подошли к борту и приняли войска первого броска. После этого они пошли к берегу, а за ними канлодка. Около 01:00 лодка «Красный Аджаристан» удачно приткнулась к берегу, в 01:13 с нее начали высадку войск прямо на сушу по заранее изготовленной сходне. К этому времени противник уже вел огонь по советским кораблям, но к 01:20 огневые точки непосредственно в пунктах высадки подавили благодаря стрельбе прямой наводкой малых охотников и канлодки. С 01:25 по 01:40 высадили войска на берег катера № 092, № 140 и № 022. Катер № 051 подошел к канлодке и в 01:31 пересадил бойцов на нее.
В первом броске на малых охотниках вместе с войсками шли гидрографические группы, которые должны были зажечь навигационные огни: зеленый — на Маячной башне Судака и синий — на вершине мыса Алчак-Кая. Зеленый огонь выставили, а синий не смогли. Кроме этого, «Красный Аджаристан», приткнувшись к берегу, для ориентира подходящим катерам и баркасам включил синий гакабортный огонь.
Около 01:40 освободившиеся сейнера и морские охотники стали подходить к борту крейсера «Красный Крым» и снимать с него пехотинцев. Высадка шла организованно — правда, катера умудрились поломать все забортные трапы, и людям пришлось прыгать прямо с борта крейсера. Однако к 03:20 «Красный Крым» освободился от войск и начал выгрузку боеприпасов и продовольствия, которую завершил в 03:13. Во время высадки бойцы крайне осторожно шли на высадочные средства, зато при подходе к берегу, наоборот, всячески оттягивали сход с катеров. Личный состав баркасов и катеров, зачастую стоя по колено в воде, чуть ли не на руках переносил красноармейцев, оказывая им всяческую помощь. Выгрузку боеприпасов и продовольствия приходилось осуществлять опять же командам плавсредств.
На канлодке «Красный Аджаристан» сначала все шло хорошо, но в районе 02:00 сломалась сходня. На ее починку пустили имеющиеся на борту доски, но выгрузка войск приостановилась. Только к 06:00 канлодка высадила всех людей, однако при этом половина техники и боезапаса остались на борту.
В 02:13 линкор «Парижская коммуна» окончил стрельбу, израсходовав 125 выстрелов главного калибра и 585 вспомогательного, В 02:25 линкор в охранении эсминцев «Безупречный» и «Железняков» начал движение в Поти. В 04:35 ушли в Новороссийск «Красный Крым», «Шаумян» и «Сообразительный». В это время канонерская лодка стояла у берега и продолжала разгрузку. Вместе с ней остались морские охотники № 092 и 022.
Около 06:30 Андреев получил донесение от командира отряда высадочных средств Иванова, что «Красный Аджаристан» не может отойти от берега. В 07:00 он отдал приказание командиру 3-го дивизиона эсминцев капитану 2 ранга М. Ф. Романову, находившемуся на «Сообразительном», оказать помощь канлодке. На самом деле последняя, в 06:00 закончив выгрузку, в 06:20 благополучно самостоятельно отошла от берега и установила связь с корректировочным постом и командиром полка.
Обстановка на южном побережье Крыма в январе 1942 года и десантная операция в Судаке
Что происходило дальше, из документов не ясно — во всяком случае нет данных о том, что канлодка вела огонь. С 09:05 до 09:53 она подверглась безрезультатным атакам самолета и, получив приказание начальника штаба флота, в 10:22 начала отход в Новороссийск. В 10:30 «Красный Аджаристан» встретил посланный к ней «Сообразительный» и передала на него, что сам в помощи не нуждается, но с берега требуют открыть огонь. По-видимому, к этому времени связь с полком уже отсутствовала[113], потому что командир дивизиона послал охотник № 092 выяснить обстановку на берегу, которая ему была неизвестна, и он боялся обстрелять свои войска. Получив от возвратившегося катера донесение, что войска десанта движутся на Феодосию, Романов донес об обстановке Андрееву и, получив приказание возвращаться в Новороссийск, в 14:45 начал отход в базу, куда прибыл в 00:00 17 января.