Теперь посмотрим, что за войска высаживали хотя бы под Новым Петергофом. Это комендоры, электрики, минеры с линкоров, инструкторы школ учебного отряда, курсанты — то есть люди, до этого никогда не обучавшиеся ведению общевойскового боя. Их даже не переодели в защитную форму, они так и воевали в черных бушлатах среди опавшей листвы. Подобного нельзя сказать о десантниках из 20-й дивизии войск НКВД. Но они никогда не участвовали в морских десантных действиях, многие из них просто панически боялись прыгать ночью в черную воду, когда до суши оставалась еще добрая сотня метров. А так оно и было, поскольку район Стрельны исключительно мелководен и даже шлюпки с осадкой полметра не могли подойти непосредственно к урезу воды. Очевидно, что если мы хотим высаживать морские десанты, то обязаны иметь специально подготовленную морскую пехоту.
Но все вышеперечисленные причины не являлись роковыми. Людей сгубили три иных.
Здесь опять требуется небольшой экскурс в теорию морских десантных действий. Теоретически войска можно высаживать на принципе скрытности и на принципе силы. Первый способ применяется в трех случаях. Во-первых, при высадке всевозможных разведывательных и диверсионных групп — то есть тех, кто и далее должен решать свои основные задачи скрытно. Во-вторых, там, где в районе высадки отсутствует противник. В этих случаях войска скрытно высаживаются, совершают марш к назначенному объекту или рубежу и уже оттуда внезапно наносят удар. В-третьих, скрытность соблюдается вынуждено, когда просто отсутствуют силы и средства для осуществления полноценной огневой подготовки и поддержки высадки войск десанта. Причем здесь нужно понимать, что поражение противодесантной обороны противника со степенью ниже гарантированно необходимой может принести вред. Рассчитывать на некий психологический эффект глупо. Попытка высаживать войска десанта на принципе силы при недостаточности этих самых сил и средств для осуществления огневой подготовки приводит к тому, что они просто «будят» солдат противника, которые своевременно занимают оборону.
Но в нашем случае о недостатке огневых средств речь не идет. Как мы видим, ни один из выше приведенных трех случаев не соответствует условиям высадки так называемых «Петергофских десантов» — а значит войска требовалось высаживать на принципе силы, с полноценным огневым обеспечением.
Теперь немного о самом огневом обеспечении. Существует вполне конкретное, теоретически обоснованное и практически проверенное, требуемое соотношение сил сторон как в наступлении, так и в обороне. Это не панацея — иногда боевые задачи решались и при неблагоприятном соотношении. Но подобные случаи если не случайность, то результат руководства силами талантливых, выдающихся, очень опытных… Поскольку таких полководцев и флотоводцев вообще дефицит, то при планировании операций обычно рассчитывают на обычного, среднестатистического военачальника, а потому стараются обеспечить ему требуемое соотношение сил. Например, в морских десантных действиях для успешного решения задач на берегу требуется превосходство над противником на месте высадки в 3–5 раз. При соотношении 2:1 в пользу войск десанта решение дальнейшей задачи войсками десанта затруднительно; при соотношении 1:1 и менее задача не решается.
Обеспечить требуемое соотношение при высадке войск десанта на обороняемое побережье в годы Великой Отечественной войны было исключительно сложно. Мало того, что просто физически трудно перевезти и высадить необходимое количество людей — они к тому же не имели тяжелого вооружения и средств борьбы, например, с танками. Однако требуемого соотношения сил сторон можно добиться не только повышением собственного боевого потенциала, но и понижением его у противника — например, огневым поражением его войск, объектов противодесантной обороны. Вот именно эту задачу и должно решать огневое обеспечение как непосредственно высадки войск десанта, так и их действий на берегу.
Но чтобы артиллерийский огонь и удары авиации не превратились в громоподобную фикцию, требуется точное знание местоположения объектов поражения. Насколько точное? Судите сами. Зона сплошного поражения 130-мм осколочно-фугасного снаряда — до 8 м, а осколочного — до 35. Если даже точка прицеливания точно ляжет на цель, то все равно в силу естественного рассеивания на дистанции, например, 60 кабельтовых (11 км) 50 % снарядов, выпущенных из одного 130-мм орудия, попадут не в точку, а в прямоугольник 88 на 6 м. А все снаряды разлетятся в пределах эллипса длиной 300 и шириной 25 м. При этих условиях для подавления пехоты требуется порядка 180 снарядов на 10 м окопа, а для приведения к молчанию четырехорудийной полевой батареи нужно произвести около 250 выстрелов. И все это при условии, что цель наблюдается корпостами или самолетом-корректировщиком, а на стреляющий корабль сообщают отклонение падений снарядов относительно цели. Если объект поражения не наблюдается, то расход боезапаса требуется увеличить минимум на четверть.
Немного разобравшись с теорией огневого обеспечения высадки войск десанта, мы поймем, что 3–8 октября 1941 года это самое огневое обеспечение не оказало никакого влияния на условия ведения боевых действий войск — во всяком случае своего предназначения оно не выполнило. Вот вам и первая по настоящему роковая причина гибели десантников.
В данной ситуации не стоит во всем винить артиллеристов. Все задачи, поставленные перед ними, они решили. Другое дело, как эти задачи ставились. Почти все цели представляли из себя всевозможные развилки дорог, по которым в район боя предположительно (!) могли выдвигаться войска противника. Координаты нескольких выявленных батарей противника указывались по квадратам, то есть с точностью не менее 500 м. На самом деле разведка обстановку в районе проведения морских десантных операций не вскрыла, планирующие их штабы просто не знали расположения войск и объектов противника на местности.
Следующая роковая причина — это связь. Ее отсутствие сразу лишило высадившиеся войска какой-либо поддержки и обеспечения. Дело в том, что привычная и отрабатываемая в мирное время связь с помощью сигнальных ракет разного цвета в данных условиях оказалась совершенно бесполезной, так как на фоне массового применения противником осветительных ракет и трассирующих боеприпасов они были слабо различимы. Имевшиеся на вооружении частей ВМФ армейские переносные радиостанции РБ теоретически обеспечивали связь в режиме телеграфии до 12 км, а в режиме телефонии — до 8 км. Но они были малонадежны и негерметичны, а вдобавок громоздки — их переносили два матроса, требовалось много времени для развертывания. Поэтому не удивительно, что в условиях маневренного общевойскового боя ими не смогли воспользоваться — скорее всего они вообще вышли из строя сразу после высадки. И это если радиостанции вообще имелись — а судя по всему, Ленинградская ВМБ высаживала радистов только 6 октября. Так что именно отсутствие разведанных целей связи с десантниками стало первопричиной отсутствия результативного огневого обеспечения войск десанта.
Наконец, еще одна роковая ошибка относится к боевому применению самих войск десанта. Обратите внимание, как они уничтожались. Несмотря на то, что только высадка 3 октября действительно оказалась для противника внезапной, он и в дальнейшем оказывал сравнительно слабое сопротивление непосредственно у уреза воды. А далее немцы позволяли войскам уйти вглубь территории, где устраивали им огневой мешок, окружали и уничтожали.
Почему же противник не уничтожал войска десанта непосредственно в момент выхода на берег, когда они наиболее уязвимы, так как еще не развернулись в боевой порядок? Причин здесь минимум две. Одна заключается в том, что находившимся на пляже войскам могут оказать эффективную артиллерийскую поддержку. Но главная причина в другом. Немцы отлично понимали, что до тех пор, пока войска находятся у уреза воды, они как бы связаны морской пуповиной со своей территорией. То есть, захватив плацдарм на берегу и закрепившись, теоретически войска могут находиться там бесконечно долго, получая все необходимое морем с «большой земли». Последствия подобной «занозы» для противника очевидны, а потому он слабым сопротивлением провоцировал войска десанта уйти в глубь своей территории. Между тем войска морского десанта, захватив плацдарм, должны удерживать его до тех пор, пока не решат дальнейшую задачу. Позже этот укрепленный плацдарм назовут базой высадки, она станет элементом боевой устойчивости войск десанта. Именно через нее будут осуществлять связь поддерживающих корабельных сил с войсками десанта, идти все их снабжение.
В случаях с десантами Ленинградской ВМБ войска сразу уходили от уреза воды и таким образом обрекались на дальнейшее ведение боевых действий в условиях полного окружения, без всяких шансов, при необходимости, на обратную посадку на десантно-высадочные средства. И это не удивительно. Вспомним, что боевой задачей войскам десанта предписывалось «уничтожать штабы и материальную часть артиллерии противника», после чего соединиться с наступающими с востока частями 42-й армии. То есть на самом деле это задачи рейда по тылам противника. Но подобные задачи решаются или специальными диверсионными отрядами, или группировками высокоманевренных войск[132]. Войска морских десантов, высаженных Ленинградской ВМБ, по их подготовке и оснащению нельзя отнести ни к диверсионным, ни к высокоманевренным. Во многом они оказались жертвами безграмотности командования фронта, затеявшего эти действия.
Давайте вспомним, что все высадки осуществлялись в ближайшем тылу фронтовой группировки противника, то есть прямо в расположении его вторых эшелонов и резервов. Районы высадки оказались насыщены не выявленными разведкой инженерно-оборонительными сооружениями, живой силой и огневыми средствами противника. Поэтому, не имея собственных средств борьбы с этими сооружениями, боевыми машинами, укрытыми огневыми средствами и живой силой противника, войска десанта не могли успешно решить поставленные им задачи. А поскольку войска фронта так и не смогли двинуться вперед, то единственной альтернативой гибели десантников могло стать только их снятие с побережья силами флота. Но это не предусматривалось. Вопрос вынужденной эмбаркации требовал отдельного планирования, так как вывезти людей, тем более в светлое время суток, можно было опять-таки лишь на принципе силы, в полной мере использовав существовавшее в то время огневое превосходство над противником.
Таким образом, войска всех пяти морских десантов оказались обречены еще на этапе планирования морских десантных действий. Конечно, могло случиться чудо, и кто-то из них вышел бы к своим войскам. На войне такое случалось. Но нельзя планировать операции в расчете на чудо или русский «авось».
Ну а что с выводами по этим операциям, отраженным в отчетах, а главное — учтенным на будущее? В отчете Ленинградской ВМБ в основном записаны сетования на недостаток времени для подготовки операции, отсутствие связи с войсками десанта. И все! В выводах даже нет намека хотя бы на необходимость иметь специальные десантно-высадочные средства, чтобы не выбрасывать пехотинцев по грудь в воду. Строительство подобных средств в Ленинграде позже наладили — правда, для «Дороги Жизни». Что касается последующих десантных действий, то Балтийский флот ими и в будущем похвастаться не мог. В 1942 году имела место провальная операция по захвату острова Соммерс. В 1944 году успешными в основном оказались те морские десантные операции, где отсутствовал противник, а когда он имелся, то половина операций была признана неуспешными.
Черное море
Первая морская десантная операция Черноморского флота связана с обороной Одессы. Именно это обстоятельство придало ей несколько характерных черт.
Румынские войска, осаждающие Одессу, постепенно «обжимали» город, 25 августа 1941 года части восточного сектора отошли на рубеж, с которого подходы к порту с моря и он сам стали досягаемы для артиллерийского обстрела. Кроме этого противник получил возможность обстреливать фарватер, проходивший в 4–5 милях от береговой черты.
Поскольку вся оборона Одессы держалась на бесперебойном ее снабжении, положение резко обострилось. Артиллерийским огнем противник разрушал причалы, подъездные пути, препятствовал производству погрузочно-разгрузочных работ, выводил из строя личный состав, наносил повреждения судам и портовым сооружениям. Корабли, поддерживающие артиллерийским огнем части восточного сектора, вынуждено увеличивали дистанцию стрельбы и тем самым понижали ее эффективность. Эти обстоятельства заставили вход в порт и выход из него кораблей и транспортов, а также погрузочно-разгрузочные работы производить только в темное время суток, а проведение работ в светлое время обеспечивать дымовыми завесами. Впрочем, это мало на что влияло, так как вход в порт и отдельные его районы противник пристрелял заранее.
Попытки решить проблему контрбатарейной борьбой и ударами авиации ни к чему не привели. На самом деле это очень дорогое удовольствие. Например, на подавление артиллерийской батареи необходимо произвести 9–15 130-мм выстрелов, но через 10–15 минут она вновь откроет огонь. А вот чтобы привести батарею противника к молчанию на несколько часов, уже требуется 200–300 снарядов того же калибра. Где же взять столько боеприпасов в осажденной крепости?
Лучшим выходом из создавшегося положения могло стать проведение наступательной операции с задачей расширить территорию Одесского оборонительного района (OOP). Однако имевшимися войсками сделать это было нереально — противник сам почти непрерывно наступал, а резервы у Приморской армии отсутствовали. 18 сентября из Новороссийска в Одессу доставили свежую 157-ю стрелковую дивизию, но и ее для фронтального удара могло не хватить. С учетом того, что переброски новых подкреплений не предполагалось, действовать требовалось только наверняка. Выход из создавшегося положения был очевиден: одновременно с фронтальным наступлением нанести удар в тыл группировки противника войсками морского десанта.
Сущность операции сводилась к следующему:
1. Части восточного сектора (421-я и 157-я стрелковые дивизии) переходят в наступление на участке между Аджалыкским и Куяльницким лиманами, имея задачей выйти на рубеж: Свердлово, хутор Петровский, поселок Шевченко и уничтожить находившуюся здесь дальнобойную артиллерию противника. К артиллерийскому обеспечению операции привлекаются артиллерийские средства наступающих войск, три батареи береговой обороны, дивизион 143-го гаубичного и две батареи 265-го корпусного артиллерийских полков усиления, а также артиллерия кораблей Черноморского флота.
2. На рассвете дня наступления корабли и авиация Черноморского флота производят высадку десантов — морского в районе Григорьевки и воздушно-парашютного в районе высоты 57,3.
3. Высадка десанта предваряется артиллерийским огнем кораблей по огневым средствам и живой силе противника на берегу. С окончанием высадки огонь переносится в глубину с целью поражения находящихся там огневых средств и живой силы противника и недопущения подхода его резервов. Действия десанта на берегу обеспечиваются барражем истребительной авиации и огнем кораблей по заявкам командиров подразделений десанта через корректировочные посты кораблей, высаживаемые одновременно с десантом.
4. В течение дня и ночи, предшествующих началу операции, авиация Черноморского флота производит бомбовые удары по аэродромам, огневым средствам и живой силе противника в восточном секторе, тем самым лишая его возможности оказать противодействие наступлению частей Одесского оборонительного района, высадке и действию войск десанта на берегу. С момента высадки войск на берег удары авиации переносятся в глубину.
Первоначально высадка намечалась в ночь с 16 на 17 сентября, наступление частей OOP — на утро 17 сентября. Впоследствии из-за задержки с прибытием 157-й дивизии и неготовности войск десанта сроки изменили.
В качестве войск десанта выступал только что сформированный в Севастополе 3-й морской полк Черноморского флота численностью в 1900 человек и группа парашютистов (25 человек). Перед войсками морского десанта стояла задача: высадившись в районе Григорьевки, овладеть районом Чебанка, высота 57,3, Старая Дофиновка, Новая Дофиновка, где закрепиться и соединиться с наступающими войсками Одесского оборонительного района. Перед парашютистами ставились чисто диверсионные задачи: нарушить связь и управление противника, создать панику в тылу врага.
Войска десанта из Севастополя в район высадки предполагалось доставить боевыми кораблями: на крейсерах «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцах «Бойкий», «Безупречный», «Фрунзе» и «Дзержинский» — они как бы составили отряд десантно-транспортных средств. Для обеспечения перевозки войск с кораблей на берег в Одессе формировался отряд десантно-высадочных средств в составе канонерской лодки «Красная Грузия», сторожевого корабля «Кубань»[133], 12 сторожевых катеров, 12 катеров типа КМ, 10 баркасов и одного буксира. Рандеву обоим отрядам назначили в непосредственной близости от района высадки за час до ее начала. Для огневого обеспечения десанта привлекались крейсера и эсминцы параллельно с высадкой войск.