– Об Энтони, мисс Мейсен,–возвращая меня из дебрей сознания к теме разговора, произносит Джеймс, слабо улыбаясь. – Вы помните, что операция назначена на десятое июля этого года?
– Разве я могу такое забыть? – придирчиво хмыкаю, глотая воздух и стараясь унять всхлипы.
– Я рад, что вы помните, потому что немецкая клиника, где мы заказали новое сердце для вашего сына, требует оплатить половину суммы к началу мая.
– Мая? – втягиваю в себя воздух, чувствуя, как он утекает из лёгких, будто бы песок сквозь пальцы. – У меня нет такой суммы к следующей неделе. Сегодня двадцать первое апреля, мистер Маслоу!
– Ничем не могу помочь вам, милая. Моя задача – уведомить вас, – качая головой, грустно сообщает он. В его глазах нечто похожее на грусть, но ни капли сочувствия. Он какой-то двуличный, словно бы двусторонняя монета. Ты видишь одно, а на деле – другое. – Что будет, если я не перечислю деньги до следующей недели? – тихо, но отчаянно спрашиваю я, ругая себя за такой глупый вопрос. Я прекрасно знаю ответ. Неужели я мазохистка и мне нужно подтверждение того, что шансов на спасение у моего ребёнка почти нет.
– Вам откажут в пересадке сердца, – вздыхает Джеймс, перебирая бумаги, прикрепленные к его папке. – Последний срок – пятое число. Если до этого времени вы не оплатите половину означенной суммы, то Энтони будет вычеркнут из списка ожидающих пересадки сердца.
На глаза наворачиваются настоящие слёзы, не вымышленные. Вспоминаются моменты, как я с яростным остервенением оббивала все возможные пороги, требуя, чтобы моего сына поставили в очередь на пересадку сердца. Самый дорогой и нужный орган. Я прождала год, чтобы добиться того, что мой ребёнок первый в очереди. Ему уже подобрали донора – наверняка. И вот теперь, в единое мгновение всё может рухнуть? Нет, не позволю!
– Кстати, раз уж мы о деньгах, - хмыкнув, произнёс доктор Маслоу, вытаскивая из кипы бумаг одну-единственную, маленькую и серебрящуюся бумажку. Её края практически резали. Резали моё и без того воспалённое сознание:
– Оплата лечения в нашей клинике, мисс Мейсен. Оплатить необходимо до понедельника.
– До завтра, – мрачно произношу я.
– Верно, – небрежно кивает доктор и пробегает руками по своим тёмным волосам, встает и прощается: – До завтра, Белла.
– До завтра, –шепчу я, опуская голову на колени и вцепляясь пальцами в волосы. Сижу так минуты три, осмысливая новые проблемы, навалившиеся так внезапно. Но, как бы ни было тяжело, удосуживаюсь взглянуть на часы и тихо постанываю, глядя, как стрелка приближается к десяти вечера.
Мне пора.
Меня ждёт работа. Меня ждут клиенты.
Меня ждут неоплаченные счета и поставленные сроки. Сроки, по которым живёт мой ребёнок, мой сын, мой Энтони. Время, которое неумолимо спешит вперёд, а я так же неумолимо отстаю, как бы ни старалась за ним успеть.
Встаю со стульев, шатаясь, словно пьяная, бреду по коридору, хватаясь за стены для опоры. Мучительным усилием воли останавливаю свой порыв, чтобы проверить уснул ли сын. Снова постанываю, и иду к лифтам. Захожу в кабину, будто во сне. Нажимаю кнопку первого этажа. Жду, пока механизм опустит меня вниз, считая секунды.
Я снова опаздываю…
Когда я выхожу из клиники и ловлю такси, вижу на светящемся циферблате время и вздыхаю. У меня ещё пятнадцать минут. Я успею, по крайней мере, должна.
Задумчиво гляжу в окно, наблюдая за дождевыми каплями, которые текут так же быстро, как и время. Сегодня, завтра, послезавтра – всё это обязательно будет и никуда не денется. Это неизбежно. Пора бы смириться. Только вот у меня не получается. И никогда не получится…
========== Глава 2 - Престижная жизнь ==========
Та, что красой не блещет, но с догадкой, приманку сделает из недостатка...© —
Подъезжаю к бару за пять минут до начала смены. Быстро рассчитываюсь с водителем и, выпрыгивая из такси, несусь к чёрному входу. Снаружи о назначении этого места свидетельствует большая неоновая вывеска, с надписью: «Престижная жизнь», а снизу, меньшими буквами, прикреплено следующее: «Пей там, где качественная выпивка!»
Надо сказать, с организаторской точки зрения, всё продумано до мелочей. Кому и куда входить, кому и где готовить, кому и где находиться. Тут каждый занят своим делом, и я в том числе.
Ночь предстояла жаркая и тяжёлая, поэтому, не теряя драгоценных минут, я вхожу в специальную комнату для персонала и запираюсь там, придирчиво разглядывая себя в зеркале. Никогда не считала себя красавицей. Мне кажется, я похожа на миллионы девушек этого города. У меня длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы, карие глаза и бледное лицо. В зеркальном отражении вижу свою кожу со свежими дорожками слёз. Качаю головой и брызгаю на кожу водой. Она смывает солёную влагу, но глаза по-прежнему красные. Вздыхая, открываю сумку и достаю драгоценную косметику, купленную позавчера на одной из распродаж. Стараюсь выглядеть под стандарт этого заведения, поэтому, нейтральные тени и помаду прячу подальше. Сейчас подойдёт нечто яркое, заметное даже в темноте.
На модельный макияж нет ни времени, ни сил, ни терпения, но я глубоко дышу и делаю все что нужно, не отрываясь от зеркала.
Наверное, собой я напоминаю переполненную кадку с водой: ещё немного и опрокинется. А мои нервы, словно натянутые гитарные струны, вот-вот порвутся. Ненавижу такое состояние, ненавижу такую жизнь. Но выбора нет. Жизнь есть жизнь, и я просто радуюсь, что пока ещё хожу по земле и вижу своего ребёнка.
Снова позволяю себе вздохнуть, увлечённо проглядывая каждый недочёт в зеркальной поверхности. То ли у меня садится зрение, то ли в помещении слишком темно, но не замечая никаких изъянов, слегка успокаиваюсь и наношу немного дешёвых, но приятных духов на кожу. Затем достаю из своего шкафчика униформу бара, и надеваю.
Нужно отдать должное, в «Престижной жизни» все идеально. Даже одежда официанток.
На мне сейчас довольно короткая черная юбка со стразами, и открытая бежевая блузка с эмблемой бара. Туфли налакированные, темные, на небольших каблуках. Довольно сложно работать в такой обуви, но я уже привыкла.
Разглаживая складки на юбке и смахивая с блузки невидимые пылинки, бросаю контрольный взгляд в зеркало, и, сложив вещи в шкафчик, выхожу из комнаты.
Иду к кухне довольно быстро, зная, что опаздываю.
Ужасно притворяться счастливой и беззаботной, когда на душе скребут сотни кошек. Но, опять же, мне придётся. Если я хочу получить зарплату, я должна быть милой, нескучной и соблазнительной. Насчёт последнего – не знаю, как мне это удаётся. По-моему, с флиртом у меня проблемы. Серьезных отношений я не завожу и даже не пытаюсь - мне комфортно одной. Комфортно с моим малышом.
Хотя, если признаться честно, иногда я всё же ощущаю сильную потребность в человеке, способном меня поддержать и решить все мои проблемы. Я ощущаю недостаток мужского плеча, на которое при случае хорошо бы было опереться.
– Белла, не спи! Заказ на пятый столик! – треплет меня за руку одна из официанток, пока я, чересчур медленно вхожу в помещение, пропитанное приятнейшими запахами и уставленном самой дорогой кухонной утварью, какую изобрело человечество.
Услышав её слова, быстро киваю и хватаю поднос с двумя свиными антрекотами, направляюсь в зал.
Как и обычно, проходя мимо резной арки, отделяющей кухню от зала, любуюсь искусной, безумно дорогой деревянной резьбой. Да уж, шик и дороговизна – это синонимы. За аркой следует деревянный пол, выложенный таким образом, что в центре, недалеко от барной стойки, получается та самая эмблема, которая украшает вывеску над входом. Множество столиков располагается вокруг танцпола, где играет зажигательная, бьющая по ушам музыка. Игнорирую голос певца, поющего о нелегкой любви, петляя между столами и выискивая заветный номер – пять. Наконец, мой взгляд натыкается на эту цифру и я, облегчённо вздыхая, цепляю на лицо приветливую и настолько, насколько могу, соблазнительную улыбку.
– Добрый вечер. Ваш заказ, – проговариваю это, поочерёдно встречаясь взглядом с каждым из сидящих. Это мужчина и женщина. Мужчина тут же переводит на меня взгляд, едва я открываю рот. Оценивающий, словно на аукционе, взгляд. Так смотрят на сокровища Византии, а не на официанток. Слегка смущаюсь, но не имею права это показывать. Прячу румянец за покровом тёмных волос, ставя тарелки перед посетителями. Женщина в дизайнерском платье алого цвета с глубоким декольте смотрит то на меня, то на своего спутника. На пальце у неё поблескивает затейливое золотое кольцо, а в ушах видны золотые серьги. Видимо, её кавалер относится к большинству здесь находящихся, а именно к тому сорту людей, кто имеет деньги. Причем, не малые.
– Что-нибудь ещё? – традиционный вопрос. Задаю его прежде чем уйти. Мужчина неотрывно смотрит на меня, слегка ухмыляясь, а женщина, вздохнув, устало произносит:
– Два виски со льдом. И побыстрее.
Мечтая поскорее скрыться из-под пристального взгляда её спутника, довольно скоро теряюсь в толпе, пробираясь к бару. Подхожу к бармену, замеревшему у стойке и разглядывающего коньяк, бог знает, какого года выдержки.
– Два виски со льдом, Лоран, – быстро прошу я, всё ещё чувствуя на затылке взгляд странного посетителя. Подмечаю про себя, что он довольно-таки симпатичен. Можно даже сказать, красив. В полумраке царящем здесь я вряд ли смогла хорошо его разглядеть, да и особо смотреть на его лицо я не решалась. Успела лишь подметить, что у него золотистые волосы и проникающие в самую душу глаза. Вроде бы зелёные. Но это не тот успокаивающий зелёный, неконфликтный цвет, который я привыкла видеть. Это какой-то остервенелый, пугающий оттенок изумрудного, который лишает рассудка и воли. Да уж, я сегодня чересчур взвинчена. Мне бы самой выпить, для успокоения. Жаль, что нельзя…
– Белла? – Лоран окликает меня, и только тогда, выныривая из своих мыслей, я беру в руки поднос с двумя бокалами.
– О чем задумалась?
– Ни о чем, – качаю головой, быстро разворачиваясь и снова держа путь к пятому столику. Внутренне содрогаюсь, предчувствуя новую порцию взгляда того странного мужчины. Мурашки пробегают по телу, но уже через секунду я снова ослепительно улыбаюсь, переставляя выпивку с подноса на стол. И снова чувствую на себе Его взгляд. Он пронзает и треплет меня, словно безвольную куклу. Пытаюсь опомниться, но тут же забываю, что хотела сделать дальше. Стою около них, забывая про все на свете.
Осмеливаюсь поднять взгляд на странного посетителя. Он смотрит на меня. Только вот в моих глазах наверняка робость и неуверенность, которые я испытываю, пусть и прикрытые заинтересованностью, а в его – чистый интерес, оценка. Стою, не зная, что сказать и как оторваться от этих глаз. Эти зелёные омуты так придирчиво и плотоядно изучают меня, что начинает слегка мутить. Первой, прерывая игру в «гляделки», с трудом нацепив на лицо прежнюю улыбку, оборачиваюсь к женщине, сидящей за столиком рядом с мужчиной.
– Пока всё. Можете идти, - лениво махнув рукой, сообщает она. Её взгляд уже не на мне. Он направлен на своего спутника, молчаливо и неотрывно следящего за каждым моим шагом.
– Эдвард! – зовёт она его, трогая за руку. Он не отвечает, всё ещё ухмыляясь. Раздражённая женщина поворачивается ко мне, стреляя гневным взглядом, будто только что вспоминая о моём присутствии:
– Нам больше ничего не надо. Идите!
Опомнившись, скидываю наваждение и, бормоча извинения, пячусь подальше от этого проклятого стола. Кое-как поворачиваюсь и тут же налетаю на другого официанта. Его поднос с горячим и дорогим кофе падает на пол, и коричневая жидкостью забрызгивает мою бежевую блузку.
– Какого чёрта, Белла? – гневно кричит он, нагибаясь чтобы собрать осколки – Смотри куда идёшь!
– Прости, – только и могу ответить я, не в состоянии вспомнить его имя. Оглядываюсь, чтобы убедиться что на данный момент рядом никого нет, и быстро ухожу.
Вбегаю на кухню, часто дыша. Всем на меня плевать. Каждый занят своим делом. И это к лучшему. Меньше будет вопросов.
Мне приходится потратить пять минут, чтобы собраться и вернуться к обслуживанию в зале. Слава Богу, мне везёт, и посетители с пятого столика больше ничего не заказывают. И пусть время от времени я ловлю всё тот же внимательный взгляд некоего Эдварда – удивительно, как я вообще смогла запомнить его имя – стараюсь не обращать на это внимание. Смотрит и смотрит. В конце концов, это не запрещено.
Так проходит несколько часов.
Когда в очередной раз выхожу в зал, вижу, что пятый стол пуст. На сердце сразу же становится легче. Заново становлюсь той милой и молоденькой официанткой, которая заигрывает со всеми и с каждым по отдельности мужчиной в этом зале. Старым или молодым, женатым или холостым – они клиенты, а я та, которой они платят. Приходится приспосабливаться.
Наверное, кратковременное спокойствие притупляет моё восприятие действительности и интуицию, потому что, когда я несу заказ на двадцать восьмой стол, меня встречает все тот же самый незнакомец, который заставил все во мне трепетать.
Теперь зеленоглазый посетитель сидит один. Небольшой столик отделенный перегородкой от любопытных взглядом как раз подходит ему, делая ещё более красивым и таинственным. Полированную деревянную поверхность освещает довольно большая люстра, висящая на позолоченных и отделанных под старину цепях. Именно благодаря ей я вижу идеальные черты незнакомца – прямой нос, красиво очерченные скулы, пухлые розовые губы и находящиеся в продуманном беспорядке бронзовые кудри.
Создания прекраснее я не видела, но в то же время чувствую скрытую опасность, которую он излучает.
Ваш заказ, сэр, - смотрю прямо перед собой, только сейчас понимая, что ставлю на стол бутылку хорошего вина и два греческих салата – Что-нибудь ещё?
Вас, пожалуйста, - он обворожительно улыбается, и мое сердце заходится в неистовом ритме.
Простите?..
Составьте мне компанию, мисс… - его взгляд цепляет бейдж с моим именем – …Белла.
Прошу прощения, но меня ждут клиенты, - прижимаю поднос к себе, будто для защиты. Напрасно. Эта металлическая штуковина все равно не защитит меня.
Я оплачу четыре счета, - не отстает мужчина.
Мнусь некоторое время, нерешительно глядя на свои руки, отчаянно сжимающие поднос, а потом на незнакомца.
Оставляя дрожать от ужаса здравый разум, поддаюсь внезапно порыву и сажусь на удобный, обшитый кожей стул.
Вина? – незнакомец откупоривает бутылку, наливая себе бокал.
Не нужно, - отказываюсь, зная, что мне все ещё предстоит хорошенько поработать.
Ну а салат? – мужчина пододвигает ко мне тарелку – Хотя бы от этого не откажетесь?
Замолкаю, глядя на аппетитные, но слишком дорогие для сегодняшней ситуации овощи.
За даму всегда платит джентльмен, Белла, - усмехается красавец с бронзовыми волосами, видя мое замешательство – Ешьте.
Из вежливости раздумываю ещё пару секунд, но потом все же неуверенно беру в руки вилку, принимаясь за вкуснейшей лакомство.
Давно работаете здесь? – мужчина отпивает вина из бокала, задавая этот вопрос.
Около пяти месяцев.
Много платят?
Хмурюсь, но не перестаю есть.
Достаточно.
И все же сколько? – незнакомец не унимается, даже не притрагиваясь к своей порции.
Пять тысяч, - сообщаю ему цифру и начинаю чувствовать себя немного неуютно. К чему эти вопросы?
Не слишком много для такой прекрасной официантки, - мужчина подмигивает мне, снова беря в руки бокал – А вы бы хотели зарабатывать больше?
Поднимаю на него глаза, не зная, что и ответить.
Возможно… - наконец протягиваю я – Но лучше предложений я пока не получала, так что останусь тут.
У меня есть для вас предложение, Белла, - говорит этот странный и непонятный человек, самодовольно глядя меня в глаза – Естественно высокооплачиваемое.
Последнее слово проникает в мое сознание, заставляя вздрогнуть. Деньги, которые так нужны, кажутся совсем близкими – протяни руку и возьми – но в то же время во мне ещё остались какие-то скудные капли светлого рассудка, что бы не ляпнуть что-нибудь, о чем потом пришлось бы пожалеть и не поддаться мимолетному искушению.
Я сейчас не ищу работу… - слова даются с трудом. Слишком сложно солгать, когда находишься будто бы на следственном допросе. Только вместо яркой лампы изумруды, глядящие на меня и ослепляющие не хуже.
Не стоит принимать решения, не обдумав, - пожимает плечами мужчина, вкрадчивым голосом проговаривая свои слова – Я готов предложить вам двадцать тысяч в неделю.