В качестве примера, демонстрирующего центральное место человеческого разума в экономической науке, давайте рассмотрим самое банальное экономическое событие: сделку на рынке недвижимости - куплю-продажу земельного участка. Как можно понять, что происходит при этом?
Предположим, мы решили исследовать это событие с точки зрения физики и химии. Сделка могла заключаться за много миль от самого участка. Тем не менее мы тщательно устанавливаем приборы как на земельном участке, являющемся предметом сделки, так и в банке, где подписываются документы. Мы собираем всю информацию о каждой частице энергии и о каждом атоме, которую только способны собрать. Детально изучаем данные с помощью самых быстрых доступных нам суперкомпьютеров. Однако трудно представить, что нам удастся найти хоть что-нибудь, что связывало бы события, происходящие в банке, с продаваемой землей.
Вполне возможно, что нога продавца никогда не ступала на продаваемую им землю, и покупатель тоже не собирается туда ехать. Никакой объем наблюдений за этим участком не смог бы обнаружить совершенную сделку. То, что случилось, реально в том плане, что это реальная идея, в которую верят вовлеченные в этот процесс люди. Именно смысл, придаваемый купле-продаже сторонами-участницами, делает ее сделкой.
Теперь предположим, что эта земля расположена в бурно развивающемся районе. Ценность свободных участков земли быстро растет. Новый владелец знает, что он может продать свою землю в два раза дороже, чем купил. Но как наши бесстрашные физики и химики обнаружили бы этот факт? Он существует только в виде идеи в уме одного или нескольких человек. И не приняв во внимание эту идею, мы не сможем объяснить тот факт, что владелец земельного участка отверг бы предложение о продаже по цене, превышающей цену покупки в полтора раза.
Предметом экономической науки являются планы людей и действия, диктуемые этими планами. Нам следует изучать те различные варианты выбора, которые мир предоставляет действующим людям, в том ключе, в котором сами люди истолковывают их. Мы должны рассмотреть смысл, который они придают целям - целям, которых они стремятся достичь, выбирая один из этих вариантов. Центральная концепция экономической науки - это спланированные действия реальных людей; анализируя размышления над планами, мы развиваем эту концепцию.
Попытка сделать экономическую теорию "реальной" наукой, сосредоточив ее на изучении "достоверных объективных данных", таких, как физические количества благ, упускает из виду суть предмета. Это похоже на то, как если бы при изучении биологии мы ограничились исследованием поведения субатомных частиц, из которых состоят органические тела. В этом случае мы бы даже не поняли, что имеем дело с живым существом! В конечном счете все науки исследуют один и тот же мир. Просто они рассматривают его в разных ракурсах, используя различные центральные понятия, что и делает их различными предметами. При изучении экономической науки мы принимаем мысли и планы действующих людей как конечную данность и отсюда начинаем свое исследование.
ГЛАВА 2. Один, один, совсем один.Экономическое положение изолированного индивида
Мысленные эксперименты
Мы закончили введение, оставив Рича из телешоу "Последний герой" на необитаемом острове в полном одиночестве. Является ли жизнь в полном одиночестве предметом изучения экономической науки? Какой смысл в изучении положения изолированного человека? Разве человек не общественное животное? Разве наш интерес к экономической науке не основан на ее применимости к реальной жизни, где мы взаимодействуем с бесчисленным множеством других людей?
Хотя верно, что человек - существо общественное, все же рассмотрение случая отдельного индивида для экономической науки так же необходимо, как для физики изучение поведения изолированных частиц в атомном реакторе. Именно в условиях, когда индивид оказывается изолированным, основные принципы экономической науки проявляются наиболее выпукло, и только затем на их основе появляется мы. И сейчас нас интересуют как раз эти самые принципы. В "Основаниях политической экономии" Карл Менгер писал: "В последующем изложении мы старались свести сложные явления человеческого хозяйства к их простейшим элементам, еще доступным точному наблюдению, ...и ...показать, как сложные хозяйственные явления закономерно развиваются из своих элементов".
Экономисты австрийской школы, основывая экономическую науку на человеческом выборе, придерживаются принципа методологического индивидуализма, потому что выбор делают только индивиды. Всякий раз, анализируя ситуацию, про которую в разговоре можно сказать, что какая-то группа "выбрала", мы видим, что выбор делается одним человеком или несколькими людьми. Возможно, какой-то диктатор делает выбор за всю нацию, или жители города делают свой выбор, отдавая за что-то большинство голосов. Какой бы ни была процедура выбора, сначала выбор совершается в головах индивидов.
Действительно, говоря, что индивид принадлежит к какой-то группе, мы подразумеваем: кто-то считает, что он принадлежит к этой группе. Принадлежность к группе существует в умах индивидов. Будет ли группа людей, собравшаяся около вашего дома, случайной толпой или разъяренной бандой, зависит от того, какой смысл индивиды в толпе придают своему собранию. Если они считают, что собрались здесь для выражения насильственного протеста против вашего недавнего решения населить свой двор павлинами, тогда они - банда. Аналогично природа толпы, собравшейся на стадионе, зависит от причины, которая, по их мнению, заставила их туда прийти, от цели, с какой они собрались. Мы можем назвать такую группу фанатами рокера-сатаниста Мерелина Мэнсона или христианами-евангелистами, основываясь только на том смысле, какой индивиды в группе придают своему собранию. Никакие физические исследования сценической площадки не дадут нам этой информации. Если бы, перепутав время, Мерлин Мэнсон пришел на собрание евангелистов, это не превратило бы собравшихся прихожан в его фанов, а его самого - в христианского священника.
Вполне справедливо, скажете вы, но почему мы только воображаем ситуацию с Ричем на острове? Не можем ли мы сделать экономическую теорию "реальной", эмпирической наукой с помощью проведения не мысленных, а реальных экспериментов, подобных тем, что ставит физика? При том поразительном успехе, который демонстрирует эмпиризм в физических науках, весьма заманчиво хотя бы попробовать, что получится, если последовать их примеру. Однако мы должны быть осторожны - просто потому, что кувалда, конечно, хорошо выполняет свою работу, если ею дробить камни, но это отнюдь не значит, что она подходит для резки помидоров. Такого рода экспериментирование нельзя считать совершенно бессмысленным (действительно, экономист Верной Смит, получивший Нобелевскую премию в 2002 году, добился определенных успехов в этой области), но мы не можем полагаться на его результаты с такой же уверенностью, как на результаты физических экспериментов.
Первое препятствие, возникающее при попытке двигаться в экономической науке по пути строгого эмпиризма, состоит в том, что люди изменяют свое поведение, когда знают, что за ними наблюдают. Многие из нас слышали о роли "наблюдателя" в квантовой механике, где исследователям кажется, что на уровне субатомных частиц энергия, т.е. предмет изучения физики, ведет себя по-другому, если за ней "наблюдают".
(При этом следует учитывать, что смысл термина "наблюдают" в интерпретации квантовой механики является предметом острых споров и далеко выходит за рамки данной книги.) Разве это не та же самая проблема, с которой сталкивается экономическая наука?
Однако изменение поведения субатомных частиц, предсказуемое и поддающееся математическому описанию, зависит от того, ведется за ними наблюдение или нет. Свет ведет себя, с одной стороны, как волна, когда мы не пытаемся обнаружить частицы, а с другой - как поток частиц, когда мы пытаемся их обнаружить; причем это повторяется во всех экспериментах. Свет не может решить проигнорировать "наблюдателя", равно как и не может узнать что-нибудь относительно эксперимента и затем каким-то образом изменить свое поведение. В отношении людей все совсем иначе!
Люди, будучи объектом эксперимента, как правило, стараются узнать подробности о проводимом эксперименте и на основании полученных данных изменяют свое поведение. Например, если человек, проводящий эксперимент, вызывает симпатию у участников, они постараются выяснить, какой результат ему желателен, и действовать так, чтобы его добиться.
Людям достаточно просто знать, что они участвуют в эксперименте, чтобы их поведение изменилось. Шоу "Последний герой" не было проверкой того, как люди действуют в условиях малой группы с минимумом доступных ресурсов. Каждый участник знал, что все закончится хорошо, поскольку за это отвечали съемочная группа и организаторы шоу. Им не дали бы умереть с голоду, начать войну друг против друга или перенести серьезную болезнь без оказания медицинской помощи. Все они знали, что их снимают телевизионные камеры, что продолжительность соревнования, а значит, и их совместное пребывание на острове ограничены. У них не было никакого стимула сотрудничать с другими участниками сверх некоего минимума, необходимого, чтобы избежать удаления с острова. Точно так же ничто не заставляло их постараться создать прочную общественную структуру.
Передачу "Последний герой" можно рассматривать в качестве эксперимента, направленного на изучение того, каким образом действуют участники телешоу, помещенные в условия борьбы "за выживание", проходящей в соответствии со сценарием продюсеров. Однако даже такой взгляд на эксперимент имеет ограниченное применение, поскольку участники шоу "Последний герой-2" сделают определенные выводы из перипетий и результатов первых серий и соответствующим образом скорректируют свое поведение. Мне неизвестно, чтобы какая-либо из версий квантовой физики утверждала, что фотоны учатся в процессе наблюдения за ними. Они ведут себя как поток частиц каждый раз, когда вы пытаетесь идентифицировать их в качестве частиц - они никогда не дурачат измерительное устройство. Тот факт, что люди обучаются, делает точное предсказание в общественных науках невозможным. Это означает, что в области человеческой деятельности мы никогда не обнаружим постоянных величин, констант человеческого поведения, эквивалентных таким физическим константам, как скорость света в вакууме или постоянная Планка. Влияние будущего обучения на человеческое поведение неизвестно по определению. Невозможно заранее знать то, что мы только должны будем узнать - ведь это означало бы, что нам это уже известно.
Из-за того, что люди имеют представление об идее эксперимента и принимают во внимание факт своего участия в нем, мы не можем изучать человеческую деятельность с помощью опытов, как делаем это, исследуя поведение фотонов. Вместо этого мы должны мысленно изолировать основные компоненты человеческой деятельности. Попытаемся понять эти компоненты, основываясь на том факте, что мы сами тоже люди и используем ту же самую логику деятельности, что и наш изолированный действующий субъект.
Рождение ценности
Итак, Рич оказался на острове в одиночестве, и не знает, спасут ли его и когда именно. Что экономическая наука может сказать о его поведении в этой ситуации?
Прежде всего, Рич должен определить цель своего пребывания на острове. Итак, он застрял там на какое-то время. Приняв этот факт в качестве исходного условия, что он должен делать? Ответить на этот вопрос и означает выбрать цель. Возможно, он поставит себе целью попытаться выжить до того момента, когда его спасут. Хотя эта цель кажется достаточно разумной, мы должны понимать, что возможны и другие цели. С точки зрения экономической науки, никакая конкретная цель не является более или менее обоснованной, чем другая. (Еще раз подчеркну один важный момент: это не значит, что экономическая наука считает, будто любая система ценностей столь же хороша, как и любая другая. Экономическая наука просто не пытается ответить на вопрос о том, что мы должны ценить.)
Пусть, например, Рич является убежденным последователем религии джайнизма. Тогда причинение вреда любому живому существу противоречит его религиозным принципам. Питаясь одними кокосовыми орехами, Рич понимает, что, отказываясь от в изобилии водящихся на острове крыс, которых можно пожарить на костре, он медленно умрет от голода. И тем не менее он не отступает от своих принципов. Означает ли это, что Рич игнорирует экономическую теорию или ведет себя иррационально? В то время как некоторые школы экономической науки сказали бы "да", ответом представителя австрийской школы будет решительное "нет". Рич просто преследует цель, которую ценит наиболее высоко, т.е. придерживается своих религиозных убеждений.
Теперь представим, что Рич все-таки выбирает в качестве конечной цели выживание. Для того чтобы выжить, ему нужны вода, пища, кров и отдых. Всё это средства, с помощью которых он рассчитывает достичь своей цели. Однако у него нет готового жилища. Пища ему доступна, но в поисках ее надо рыскать по всему острову, что требует некоторого приложения сил. Источники пресной воды есть, но вода в них еле сочится.
Поскольку для обеспечения себя водой, пищей, жилищем и отдыхом Ричу нужны другие средства, они становятся вспомогательными целями. Пища - средство, способствующее достижению цели выживания, но одновременно она является целью, которая достигается с помощью применения средств - охоты на крыс. Одно и то же благо может быть средством с точки зрения плана А и целью с точки зрения плана В.
Итак, Рич оказывается в ситуации, в которой находятся все прочие люди: у него есть определенные цели и ограниченные средства, с помощью которых он может их достичь. Он должен экономить свои средства, чтобы достигать наиболее значимых для него целей. Например, если он потратит все свое время на постройку жилища, то останется без пищи или воды.
Рич должен экономно расходовать свое время. Он должен бережно относиться и к остальным ресурсам. Он не может позволить себе стрясти с пальмы все кокосовые орехи за один день, поскольку не съеденные сразу сгниют. Хотя Рич и хотел бы использовать воду для приготовления пищи, но если имеющегося количества воды хватает только для питья, то, чтобы выжить, ему придется использовать ее запас только для этого.
Каким образом Рич решает, как именно использовать свои ограниченные средства? Он постоянно должен делать тот или иной выбор. Даже после того, как он выбрал выживание в качестве главной цели, ему приходится выбирать, каким именно образом идти к ней. И пока минимальные потребности Рича могут быть удовлетворены с меньшими затратами энергии, чем максимум того, на что он способен, он также должен выбрать, каким образом расходовать эту избыточную энергию. Возможно, Рич тщеславен, и его очень заботит, как он будет выглядеть, когда его спасут. В этом случае он потратит большое количество свободного времени, ухаживая за своей внешностью. Если он человек с низкой склонностью к риску, то в свободное время он станет запасать пищу. Если же Рич не чужд науке, он, возможно, будет проводить эксперименты с местной флорой и фауной.
Экономическая наука не интересуется тем, каким образом Рич приходит к своим ценностям. Она принимает за исходный пункт тот факт, что люди действительно оценивают одни вещи более высоко, чем другие, и что их действия суть проявление этих ценностей во внешнем мире. Для экономической науки факт, что выбирается нечто ценимое выше и отвергается ценимое меньше, является конечной данностью. Это составляет квинтэссенцию логики человеческой деятельности, и мыслящие существа, которые бы не следовали этой логике, были бы для нас сущей загадкой.
Предположим, я мог поехать в отпуск в Афины, но вместо этого отправился в Стамбул. Говорить, что хотя я "на самом деле предпочитал Афины", но тем не менее избрал Стамбул, - это слишком вольная игра словами. Тот факт, что в действительности я поехал в Стамбул, является сущностью акта предпочтения. Это могло произойти потому, что авиабилеты в Турцию были более дешевыми, или потому, что моя жена выбрала Стамбул, а я не стал спорить. Как бы то ни было, я выбрал поездку в Стамбул и связанные с ней издержки потому, что я предпочел этот вариант поездке в Афины и связанным с ней издержкам.
Говоря, что, поехав в Стамбул, я продемонстрировал, что предпочел его, мы отнюдь не подразумеваем, что впоследствии я не мог бы пожалеть об этом. После поездки я мог бы решить, что Стамбул - это не для меня и мне следовало выбрать Афины. Мы должны быть внимательны, различая оценки будущего с позиции настоящего и оценки прошлого с позиции настоящего. Деятельность подразумевает обучение, а обучение подразумевает, что иногда, выбрав А, я обнаружу, что мне следовало бы выбрать В.
Концепция, утверждающая, что мы всегда выбираем то, что предпочитаем, может показаться крайностью. Вы можете возразить: "Я предпочитаю не ходить к стоматологу, и все же так или иначе иду". Такого рода утверждение приемлемо в обыденной речи, но экономическая наука должна выражаться точнее.
Делая выбор, вы взвешиваете выгоды (например, избежите сверления зубов) и издержки (например, разрушение зубов) от того, что не пойдете к стоматологу. Тот факт, что на самом деле вы идете, подразумевает, что, несмотря на связанную с лечением зубов боль, вы предпочитаете вариант визита к стоматологу варианту дальнейшего разрушения зубов. В строгой формулировке то, что вы имели в виду, звучит так: вы хотите, чтобы ваши зубы никогда не разрушались и чтобы не было нужды ходить к стоматологам.
Экономическая наука не интересуется миром благих пожеланий и праздных фантазий, за исключением тех случаев, когда мечты претворяются в жизнь. В обыденной речи во время длительной прогулки мы можем сказать: "Я бы не отказался от фанты со льдом, когда доберусь до дома". Пока это лишь план действия. Но экономическая наука принимает во внимание только само действие, а план имеет значение лишь в той степени, в какой он оказывает влияние на деятельность. С точки зрения экономической науки предпочтения становятся реальными в момент выбора. Вы можете постоянно утверждать, что предпочитаете худеть, а не есть пирожные. Но экономическая наука игнорирует подобные утверждения. Ее интересует только то, что вы делаете, когда перед вами появляется поднос с десертом.
Итак, распределяя свое время, Рич делает выбор. Скажем, он тратит первые четыре часа каждого дня на добывание пищи, следующие два часа - на получение воды и еще четыре - на постройку навеса. Остальную часть дня он отдыхает.
Все перечисленные выше действия имеют своей целью непосредственное устранение некоторой неудовлетворенности. Пища непосредственно удовлетворяет чувство голода Рича, вода - жажду, а навес - его желание укрыться от ветра и дождя. Даже его свободное время представляет собой деятельность, целью которой является отдых. До тех пор, пока Рич в буквальном смысле не валится с ног от усталости и физически способен продолжать работать, прекращение работы и отдых - акты выбора.