– По сути, я всего лишь дала ответ по умолчанию. В соответствии с распоряжением начальника. Всего-навсего в рамках своих полномочий подправила текст поздравления, не меняя его сути. Ах, Руслан… Разве я виновата, что благодаря этому у вас получится какая-то сделка? Я всего лишь личный помощник и совершенно в этом не разбираюсь…
Пять ключиков к сердцу Татьяны Феликсовны
О неприступности и непреклонности Татьяны Феликсовны, личного помощника вице-президента Андрея Гардези, ходят легенды. Защищая покой и рабочее время своего начальника, Татьяна Феликсовна всегда проявляла принципиальность и жёсткость. Эти черты, кстати, лишь подчёркивались нарочитой корректностью и холодной вежливостью манер Железного Феликса – так за глаза называли эту строгую женщину.
На самом деле, во многом такое впечатление было следствием профессионального имиджа, неизбежной коммуникативной униформы этого важного и специфического поста. Возможно, настоящую Татьяну Феликсовну не знал и сам Андрей Гардези, даже будучи предметом её заботы и поддержки. А сама она никогда не выказывала стремления к проявлению душевности и откровенности.
Однако неформальный опрос сотрудников департамента финансовых рынков, возглавляемого Гардези, позволил выявить пять (!) случаев, когда удавалось прорваться через непробиваемую защиту Железного Феликса. Имеются в виду, разумеется, позитивные прецеденты – когда Татьяна Феликсовна изменяла своеобычной эмоциональной неподкупности и, смилостивившись, позволяла кому-то сделать что-то в иных обстоятельствах непозволительное. (Негативных прецедентов насчитывалось на порядок больше – когда её умудрялись выводить из себя до состояния ледяного бешенства.) Такие положительные "прорывы" касались разных вещей, находившихся во власти и компетенции Татьяны Феликсовны: прежде всего, конечно, доступ к Гардези (когда он "занят" или "недоступен"), профессиональная помощь в решении всяческих бюрократических вопросов, распределение некоторых материальных благ и тому подобное.
Каждый из опрошенных расположил эти пять ключиков к сердцу Татьяны Феликсовны в своём порядке, и на самом деле удивительно, насколько не совпали мнения. Поэтому мы расположили их произвольно, попутно очистив описание от излишней субъективной эмоциональной шелухи.
Итак:
1. Своевременно и по-настоящему искренне сказанная фраза "Как?! У вас уже есть внуки?!" позволила получить визу Гардези на документе в рекордные сроки (за пару минут). Впрочем, своевременно и по-настоящему искренне сказанная фраза "Ваши внуки должны быть счастливы иметь такую бабушку, как вы!" позволила получить визу Гардези на документе в не менее рекордные сроки.
2. В предпраздничный период, когда все почему-то упорно несут всяческие конфеты, которые уже невозможно съесть физически, когда смотрят на коробки с надписями "Коркунов", "Ферреро", "Конфаэль" с равной ненавистью, когда ими со злостью забиваются шкафы… так вот, в разгар всей этой шоколадно-конфетной вакханалии неожиданно преподнесённая корзинка с батоном пряной копчёной колбасы, головкой душистого сыра и ароматным багетом решила серьёзнейшее затруднение со своевременным оформлением (ни много ни мало!) "зависшего" решения о премиях.
3. Вряд ли просители всерьёз рассчитывали добиться чего-то существенного, когда принесли Татьяне Феликсовне небольшой фотоальбом, чтобы посоветоваться, "какого котёночка выбрать в подарок дочурке"… Но сработало! Железный Феликс смягчился, расплавился и даже, страшно сказать, растёкся в ураганном сюсюканье. Изображения котят оказались неожиданно эффективной отмычкой к неприступным вратам… Другое дело, что котёнка, которого посоветовала Татьяна Феликсовна, пришлось на самом деле купить, а потом регулярно давать "крёстной маме" фотоотчёты о том, как рос и креп этот подопечный зверёк. Впрочем, эти фотоотчёты опять же цинично использовались впоследствии для вызова у Железного Феликса новых приступов сюсюканья и податливости…
4. С фотоальбомом котят смогла конкурировать лишь преподнесённая Железному Феликсу подшивка толстого литературного журнала "Новый мир" за тысяча девятьсот… э-э… в общем, очень старая подшивка времён расцвета СССР. Татьяна Феликсовна нежно перелистывала потускневшие страницы, восторженно и с придыханием называла имена когда-то славных писателей и таяла, таяла, таяла… Как, вы ничего не знаете о славном прошлом журнала "Новый мир"? Ну, приходите к Татьяне Феликсовне с подшивкой "Космополитэн", и мы на вас полюбуемся…
5. Татьяна Феликсовна не только выполняет функции помощника Гардези, но и опекает офис-менеджера департамента финансовых рынков Ольгу Петренко. Фирма, оказывающая банку архивные услуги, предъявила претензии Ольге относительно присутствия в переданных на хранение документах… насекомых! Проще говоря, архивисты обнаружили в папках департамента банальных тараканов. За Ольгу выяснять отношения с прибывшим представителем архивистов принялась Татьяна Феликсовна. "У нас тараканов быть не может!" – объявили друг другу обе стороны.
Ехидно ухмыляющийся архивист предъявил акт обнаружения тараканов с приложением фотографий найденных образцов насекомых. Татьяна Феликсовна хладнокровно парировала заключением санэпидемнадзора по итогам недавно провёденной проверки помещений департамента. Архивист был к этому явно не готов в принципе, а потому вяло реагировал на демонстрируемые фотографии помещений департамента и их потайных уголков, содержащихся в безукоризненной чистоте, на отчёты о посменном дежурстве уборщиц, на заключение дипломированного специалиста по бытовым насекомым, на протоколы опроса сотрудников и проч. Противник был деморализован и посрамлён. Говорят, что сотрудник административного управления банка, который проделал по заказу Татьяны Феликсовны всю эту мобилизационную работу, позволившую отразить агрессию и перейти в контрнаступление, получил с её стороны режим наибольшего благоприятствования очень надолго… до тех пор, пока по своей глупости не допустил одну серьёзную ошибку… Впрочем, здесь мы решили ограничиться позитивными прецедентами и не будем о грустном…
Никто, впрочем, не взялся бы утверждать, что Татьяна Феликсовна всерьёз шла на нарушение каких-то своих принципов в тех пяти случаях. Просто она почему-то позволила себе слабость не быть строгой на все сто процентов…
Гражданский долг
Вечером я выделил в своём графике несколько минут для юрисконсульта, которому было поручено решить одну проблему.
Проблема возникла неожиданно и заключалась всего-навсего в том, что в своё время я оказался включённым в список кандидатов в присяжные заседатели для рассмотрения уголовных дел. Само по себе это необременительно и даже почётно, но лишь до тех пор, пока тебе на дом не пришлют повестку с уведомлением, что я призван к исполнению в суде обязанностей присяжного заседателя в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, и к такому-то числу должен прибыть в местный суд. Как выяснилось, в законе прописано, что отвлекаться на исполнение таких обязанностей следует один раз в год на десять рабочих дней, а если рассмотрение уголовного дела, начатое с участием присяжных заседателей, не окончилось к моменту истечения указанного срока, – на всё время рассмотрения этого дела.
Эта проблема на первый взгляд была моей личной, но, будучи нерешённой, грозила обернуться моим отсутствием на рабочем месте в течение пары недель, а то и больше. Десять рабочих дней и больше – это вообще непозволительная роскошь для вице-президента банка, а сейчас это было очень некстати в свете напряжённой ситуации в нашем бизнесе. Так что у меня были все моральные основания привлечь к делу юрисконсульта, прикреплённого к моему департаменту.
Юристу была поставлена задача избавить меня от исполнения этого почётного гражданского долга.
– Ну что? – спросил я его. – Устроишь мне какой-нибудь отвод или что-нибудь в этом роде?
Он вздохнул.
– По закону это не так-то просто, – сообщил он.
– Да ладно! – нетерпеливо махнул я рукой. – Неужели я считаюсь образцовым присяжным? Наверняка есть какой-нибудь пункт, который меня забракует…
– Ну, давайте посмотрим, – без особого энтузиазма проговорил юрисконсульт, раскрывая свой рабочий блокнот. – Вас можно исключить из списка, если выявятся ранее скрытые обстоятельства, из-за которых вас вообще не включили бы в список кандидатов…
– Это какие, например? – оживился я.
Юрисконсульт, глядя в блокнот, забубнил:
– Ну, во-первых, вы же старше 25 лет – этого не изменишь… Непогашенная или неснятая судимость у вас отсутствует… Дееспособность судом не ограничена… На учёте в наркологическом или психоневрологическом диспансере не состоите…
– Не состою, – с сожалением подтвердил я. – Хотя с такой работой уже давно имею на это право.
– Ещё можно "отмазаться", если вы подозреваетесь или обвиняетесь в совершении преступлений, – предложил юрисконсульт.
– Не дождётесь, – хмуро отозвался я. – Нам ещё "наезда" прокуратуры не хватало…
– Или, например, если… гм… вы имеете физические или психические недостатки… э-э… препятствующие полноценному участию в рассмотрении уголовного дела.
– Вот это интересно! – вскинулся я. – Можно сделать характеристику, что я патологически злобен, подозрителен, предвзят и скор на расправу…
– Всё шутки вам, Андрей Викторович, – укоризненно заметил юрисконсульт.
– Кроме шуток, – серьёзно ответил я. – Спроси моих сотрудников.
Юрисконсульт задумчиво посмотрел на меня.
– Ладно, что ещё? – поторопил я его.
– В принципе вы можете подать заявление о том, что есть обстоятельства, которые препятствуют исполнению вами обязанностей присяжного заседателя… Только список таких обстоятельств ограничен. Уверяю вас, что ни одно не подходит. Или всё-таки хотите узнать, какие?
– Выкладывай!
– Если вы не владеете языком судопроизводства…
– Э-э… Русским, что ли?
– Да. Но вы же владеете, и убедить в обратном будет сложно… Если вам не позволяет состояние здоровья и это будет подтверждено медицинскими документами…
– Вот – как вариант! – Я щёлкнул пальцами.
– Я прорабатывал только законные способы – без подлогов, – ровным голосом прокомментировал юрисконсульт.
– М-да. Ладно, продолжай.
– Если вы достигли возраста 65 лет… Если вы занимаете госдолжность… Если вы военнослужащий, судья, прокурор, следователь, адвокат, сотрудник "силовых" структур, частный детектив и так далее… Или если вы священнослужитель.
– Жаль, что служба в банке такого статуса ещё не получила, – опечалился я. – И это всё?
– Всё, – резюмировал юрисконсульт. – Остаются только неформальные варианты…
– Фу, – сказал я.
– Фу, – не стал спорить юрисконсульт.
– Ладно, мне надо подумать, – хмуро сказал я, и меня оставили одного.
Свинство, конечно, с моей стороны. От моего мнения может зависеть приговор, который изменит человеку всю жизнь. (Какое счастье, что смертная казнь уже не применяется!) Я могу кого-нибудь спасти от обвинения или, наоборот, признать виновным. Может быть, я заменю собой какого-нибудь тупого обывателя или злобную старую деву. А может быть, я обращу внимание на какую-нибудь деталь, и это в корне изменит суть дела… Хотя присяжным, кажется, ничего такого не позволяется…
А если бы я сам оказался на скамье подсудимых? Кого бы я хотел видеть среди присяжных? Праздных и недовольных жизнью сограждан, которые свои представления о справедливости черпают из серых и безрадостных будней, или просвещённых и экономически независимых интеллигентов, которые могут подняться над бытовыми стереотипами? Недаром же я оказался идеальным присяжным с точки зрения закона! Неужели какие-то десять рабочих дней моей жизни не стоят того, чтобы поучаствовать в решении чьей-то судьбы? Неужели для меня удобство моего рабочего графика важнее гражданского долга? Нет, вот если серьёзно и без пафоса!
Я решительно взял трубку телефона, позвонил юрисконсульту и поручил ему наутро отправиться в суд, чтобы выяснить все процедурные детали.
Решено: Андрей Гардези идёт в присяжные заседатели!
…Утром мне позвонил юрисконсульт и передал настоятельную просьбу председателя суда, чтобы я написал заявление о невозможности исполнения мною обязанностей присяжного заседателя. К обоснованию просьбы судья обещал отнестись со всевозможнейшей благосклонностью.
– С какой стати? – возмутился я.
– Они очень просили, – неловко покашливая, пояснил юрисконсульт. – Они, конечно, не могут вам запретить и, если вы будете настаивать, постараются устроить вам отвод на следующей стадии… Но они надеются на ваше понимание ситуации…
– Какой ещё ситуации? – Я был не на шутку обижен. – Чем я им не по вкусу?
Юрисконсульт замолк, и в трубке было слышно шуршание листов его блокнота.
– Статья 11 закона о присяжных заседателях, – проговорил он. – За время исполнения обязанностей присяжного заседателя суд обязан выплачивать вам компенсационное вознаграждение в размере не менее вашего среднего официального заработка по месту основной работы. А учитывая, что у нас в банке вся зарплата выплачивается "вбелую"… – Юрисконсульт помолчал и деликатно добавил: – Вы же у нас высокооплачиваемый топ-менеджер… Они просят пожалеть бюджетные средства…
– Всё понятно, – мрачно сказал я. – Возвращайся и подготовь текст, который их устроит.
Вот и нечего сомневаться, что у нас социально справедливое государство… Хочешь осуществлять правосудие? Изволь иметь скромную зарплату!
Уполномоченный посредник
Он возник у меня в кабинете, преисполненный важности, деловитости и загадочности.
– Чем обязан? – осведомился я.
– Я вице-президент Профессионального финансового союза, – сообщил он и вручил визитную карточку. – Вам должны были позвонить…
– Да-да. Так чем обязан… э-э… – я поглядел в визитку, – Николай Юрьевич?
– Андрей Викторович, мы в нашем союзе с уважением и сочувствием следим за вашей принципиальной борьбой с регулятором, – действительно сочувственным тоном сообщил Николай Юрьевич.
Я изобразил недоумение.
– О чём вы, Николай Юрьевич?
Мой собеседник понимающе улыбнулся.
– Ну, разумеется, можно выразиться и иначе, – многозначительно сказал он. – Скажем, так: ваша либеральная позиция в отношении прав и свобод участников рынка представляется нам более справедливой и прогрессивной, чем консервативная позиция представителей государства…
– Моя позиция сейчас как никогда гармонично сочетается с мнением вышестоящих государственных инстанций, – твёрдо заявил я.
Николай Юрьевич улыбнулся чуть шире и чуть напряжённее.
– Наш разговор останется между нами, – обнадёжил он меня.
Я пожал плечами, поднял брови и даже захлопал глазами. Молча.
Николай Юрьевич с беспокойством облизнул губы.
– Профессиональное сообщество осведомлено о вашем конфликте с чиновниками, – уже с некоторой укоризной и даже с ноткой обиды проинформировал меня Николай Юрьевич. – А такой конфликт не может не сказаться на вашем бизнесе. Легко можно предугадать административные препоны в отношении вашего банка, знаете ли…
– Бог мой, о чём вы, Николай Юрьевич?! – Я был само изумление.
– Андрей Викторович, не зря же наш союз учреждён! – Николай Юрьевич порывисто подался вперёд. – Нам известно, что дочерняя компания вашего банка подала документы на лицензирование. Из достоверных источников поступила информация, что ей откажут по формальным причинам и ваши шансы получить лицензию в дальнейшем также стремятся к нулю… Понимаете?
– Насколько мне известно, – нахмурился я, – законом определён срок на рассмотрение вопроса о выдаче лицензии, и он еще не истёк…
– Ну вы же не столь наивны, Андрей Викторович! – перебил меня Николай Юрьевич. – Вам откажут, вы сами должны понимать это!
– И вы пришли, чтобы утешить и морально меня поддержать?
Николай Юрьевич деликатно захихикал.
– Вы наверняка догадались, Андрей Викторович, что на меня возложена определённая миссия… (Чёрт возьми, он так и сказал – "миссия"!) Дело в том, что я выступаю в качестве уполномоченного посредника.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился я. – Между мной и кем?
– Вы прекрасно понимаете! – всплеснул руками Николай Юрьевич.
– И что вы можете мне предложить? – усмехнулся я.
Николай Юрьевич наклонился вперёд, пододвинул к себе мой настольный калькулятор и быстро настучал на дисплее пятизначное число. Затем повернул калькулятор ко мне и посмотрел на меня. Очень многозначительно.
– И? – уже откровенно ухмыльнулся я.
– И лицензия ваша, – с удовольствием сказал Николай Юрьевич.
Минуту я переводил взгляд между дисплеем калькулятора и исполненной нетерпеливого ожидания физиономией уполномоченного посредника.
– Не-а, – сказал я наконец.
– Э? – промямлил растерявшийся Николай Юрьевич.
– Неинтересно, – внёс я ясность.
– Но… – пробормотал Николай Юрьевич и умолк. Мне даже стало его жалко. Но он с отчаянной настойчивостью продолжил своё бормотание: – Это же взаимовыгодное предложение… Оперативное и гарантированное решение вопроса… Сумма вполне разумная… Здесь учтены все возможные… м-м-м… сборы…
– В том числе ваш посреднический тариф? – уже с откровенной издёвкой спросил я.
Николай Юрьевич застенчиво улыбнулся.
– Наш союз призван быть мостиком взаимопонимания между регулятором и участниками рынка, – изрёк он.
Я вздохнул, выдвинул верхний ящик тумбы, достал оттуда стодолларовую купюру и перебросил её на противоположный край рабочего стола.
– Николай Юрьевич, – проникновенно сказал я. – Возьмите за труды и можете ни в чём себе не отказывать! Ремонтируйте и поддерживайте в образцовом порядке этот ваш мостик. А у меня не отнимайте времени вашим посредническим детским садом! Мне работать надо.
Взял или не взял он сто долларов, угадайте сами.
…Несколько дней спустя, уплатив взнос некоей организации, на которую нам указали начальственным перстом, мы спонсировали одну очень важную профессиональную конференцию под эгидой государственного регулирующего органа. Всё прошло по отработанной схеме, всё выглядело чинно-благородно, как это принято в цивилизованном мире. А через неделю лицензия была выдана. Без соучастия каких бы то ни было союзов, ассоциаций и гильдий.
Дело в том, что мы в нашем банке сами оказываем агентские, брокерские и иные посреднические услуги. А когда сам бываешь посредником, то волей-неволей научаешься распознавать ситуации, когда посредник – лишний.