На этапе макроэкономической стабилизации при благоприятных условиях мировой конъюнктуры с абсолютным приоритетом мер в области борьбы с инфляцией в ряду других целей и задач можно было согласиться. Но на этапе политики роста абсолютная приоритетность антиинфляционной политики может быть подвергнута сомнению.
Но проблема еще в том, что, даже необоснованно объявляя борьбу с инфляцией в качестве своей основной цели, наше правительство весьма усеченно понимает саму природу инфляции и поэтому применяет для этой борьбы странно ограниченный набор инструментов. Правительство видит только монетарные факторы инфляции и как-то умудряется не видеть всех других инфляционных факторов.
Есть основания для того, чтобы утверждать, что борьба с инфляцией в России отличается вопиющим непрофессионализмом.
В частности, более чем уместен спор не только о приоритетности антиинфляционных мероприятий в ряду других направлений государственной экономической политики, но и об эффективности избранных методов борьбы с инфляцией. Но для того чтобы вести об этом речь, необходимо несколько слов сказать о механизмах инфляции.
Популярен тезис экономистов монетаристской ("чикагской") школы: "Инфляция – явление чисто финансовое". Подразумевается, что основным источником инфляции является безответственная денежно-кредитная и бюджетная политика государства, небрежное или чересчур вольное (волюнтаристское) отношение к финансовой сфере. Отстаивая свой тезис, монетаристы любили ссылаться на популизм социал-демократических правительств Западной Европы и других стран, который, по их мнению, стал причиной бесконтрольной эмиссии денежных средств и хронических бюджетных дефицитов. Хотя доля истины в этом наблюдении имеется, оно еще не дает достаточных оснований для столь широких обобщений. Однако с 80-х годов прошедшего столетия данная позиция либералов-монетаристов была несправедливо возведена в некий абсолют.
Абсолютизация вышеприведенного тезиса беспочвенна. Для доказательства этого достаточно сослаться на факт наличия очень разных источников инфляции .
Так, инфляция является механизмом перераспределения дохода и богатства. Различные экономические субъекты обладают разными возможностями по защите своей доли доходов в условиях инфляции. У наименее социально защищенных слоев эти возможности минимальные. У субъектов, действующих в базовых отраслях экономики, эти возможности существенно больше. А некоторые субъекты (особенно действующие в монопольных отраслях) обладают возможностями перераспределения дохода с помощью инфляции в свою пользу. Очевидно, что стандартные приемы по замораживанию денежной массы в таких условиях малоэффективны. К тому же они чреваты серьезными негативными последствиями для экономического роста. Гораздо более эффективным в таких случаях является более жесткий государственный контроль над монопольным ценообразованием.
Инфляция может иметь и внешние источники. Например, согласованные действия картеля ОПЕК, объединяющего основных экспортеров нефти, привели в 1973-1974 гг. к росту мировых цен на "черное золото" почти в четыре раза. Рост цен на энергоносители вызвал во всем мире инфляционную спираль и спад производства, перешедший в стагнацию. Действия по сдерживанию роста денежной массы в этих условиях могли бы только усугубить неблагоприятную макроэкономическую ситуацию в развитых странах. Гораздо более оправданной в долгосрочном плане (что и подтвердила практика) стала политика государства, направленная на экономию потребления энергии и стимулирование энергосберегающих технологий.
Один из главных источников инфляции в России сегодня – это практика ценообразования в естественных монополиях, прежде всего в газовой отрасли и электроэнергетике. Что сделало правительство Примакова во время кризиса, разразившегося после известных событий 1998 года? Одним из шагов того кабинета министров стало "замораживание" цен и тарифов на продукцию и услуги естественных монополий. В итоге удалось не только подавить инфляционные импульсы, но и организовать впечатляющий рост в обрабатывающей промышленности практически сразу после кризиса – 17,5% в год! Конечно, предприятия обрабатывающей промышленности получили мощный начальный стимул в виде девальвации рубля, которая сделала их товары вновь конкурентоспособными на рынке. Но если бы не меры по замораживанию цен естественных монополий, они не смогли бы реализовать свои нежданно появившиеся преимущества, потому что экономика попала бы в инфляционную спираль, из которой мы, может быть, не выбрались бы и до сих пор.
А что делает сегодняшнее правительство? Оно утверждает рост тарифов на газ и электроэнергию темпами, опережающими темпы инфляции. Темпы роста цен в этих отраслях и были в последние годы, и планируются на ближайшие годы в несколько раз выше темпов инфляции. А ведь это и есть генератор инфляции. Ведь это базовые отрасли, от их тарифов зависит ценообразование по всем технологическим цепочкам во всех других отраслях экономики. Получается, что, удовлетворяя аппетиты энергетиков и газовиков, правительство у нас само раскручивает инфляционную спираль . И подавляет промышленный рост за пределами сектора добывающих отраслей.
Недавний резкий рост цен на продовольствие также не связан ни с механизмами инфляции спроса, ни с монетарными факторами инфляции, ни с избыточными бюджетными расходами.
Поэтому сводить все к простому тезису о "первородном грехе" государства, которое своими бюджетными расходами якобы всегда генерирует инфляцию, – абсолютно неверно.
И поэтому вести борьбу с инфляцией исключительно методами сжатия или замораживания денежной массы и сдерживания темпов ее роста (по монетаристским рецептам) – это грубая ошибка. Такой подход несостоятелен и концептуально, и в деталях. Свойственные ему однобокость и ущербность подтверждаются и практикой. Исследования показывают, что данные действия могут иметь противоположный эффект, то есть в действительности раскручивать инфляционный рост цен. Особенно это проявляется в условиях общего недостатка "длинных денег" – основы инвестиционного процесса.
Совершенно очевидно, что инфляция в России определяется преимущественно немонетарными факторами. Это следует хотя бы уже из того, что отношение денежной массы к ВВП у нас в стране много ниже, чем в большинстве стран. Поэтому можно говорить о недостаточной степени насыщенности экономики деньгами, а не наоборот. Кстати говоря, именно этот недостаток денежных (прежде всего кредитных) средств является сам по себе генератором инфляции. И в этом смысле проведение внешне антиинфляционных мероприятий по рецептам монетаристской научной экономической школы на деле могут быть проинфляционными. Недостаток кредитных средств приводит к дороговизне кредитов, и высокая цена кредитов в случае их использования для целей финансирования капиталовложений в дальнейшем закладывается производителем – получателем кредитов в издержки и в цены. Именно этот процесс и наблюдается в России. Результаты серьезного исследования на эту тему были опубликованы в 2006 году в журнале "Эксперт" [3] .
Подчеркнем, вопрос не в том, чтобы отказаться от проведения антиинфляционной политики. Вопрос в том, какой уровень инфляции считать "нормальным" для нынешних условий с учетом стоящих перед экономикой задач сохранения темпов роста и качественной модернизации для осуществления последующего рывка. Вопрос также об эффективности тех или иных мер борьбы с инфляцией.
4.3. Об иностранных инвестициях и сбалансированной политике
Еще один феномен, нуждающийся в разностороннем осмыслении, – сложная взаимосвязь, которая существует между уровнем инфляции, валютным курсом и иностранными инвестициями.
Традиционно считается, что повышение курса валюты и низкий уровень инфляции – факторы, способствующие притоку иностранных инвестиций.
Но инвестиции инвестициям рознь. Так, вышеприведенный тезис отчасти справедлив в отношении преимущественно портфельных инвестиций.
Реальные производственные прямые инвестиции имеют отличную и гораздо более сложную мотивацию. Главный мотив таких инвестиций связан с возможностью получения прибыли от той или иной производственной деятельности, причем не менее важным является фактор устойчивости этого потока прибылей. В отличие от портфельных инвестиций, которые еще нередко называют "горячим капиталом" и которые обладают очень высокой мобильностью (они оперативно реагируют на любые изменения обстановки и конъюнктуры и поэтому могут с такой же легкостью покинуть страну, как и войти в нее), прямые инвестиции не могут легко сняться с места, так как связаны с вложениями в здания и сооружения, в средства производства, технологии и пр. Поэтому при принятии решения о прямых инвестициях очень значим фактор экономической и политической стабильности.
Долгие годы отечественные либеральные экономисты демонстрировали растерянность и уклонялись от ответа на вопрос "почему в Россию иностранные инвестиции идут по капле, а в Китай – бурным потоком?" И это несмотря на несопоставимо более высокий уровень либерализованности российского законодательства, гораздо меньший уровень государственного вмешательства в экономику, фактический режим наибольшего благоприятствования иностранному капиталу, ясно обозначенный курс на строительство капиталистического общества и на отсутствие коммунистической партии у кормила власти… Ответ на этот вопрос можно было получить у самих западных инвесторов или у их финансовых посредников – сотрудников глобальных инвестиционных банков (особенно в неофициальных, "кулуарных" беседах). И ответ этот звучал так: потому что для инвестора все равно, какой политический режим в стране, главное, чтобы он был предсказуем и стабилен. Потому что отсутствие либерализованного рынка в гораздо меньшей степени оказывает влияние на иностранные инвестиции в Китай, чем желание поучаствовать в беспрецедентном экономическом росте. И гораздо более надежно можно было заработать, работая с китайскими предприятиями, находящимися под строгим государственным контролем, даже если тебе не позволено получить контрольный пакет акций, чем в полукриминальной, а иногда и прямо криминальной среде российских предпринимателей в условиях финансовой непрозрачности компаний с неясными правами собственности. Еще один популярный тезис об обратной зависимости притока инвестиций от уровня коррупции также на поверку оказывается несостоятельным. В Китае уровень коррупции традиционно очень высок (правда, и борьба с коррупцией, справедливости ради надо отметить, сейчас ведется жестокая).
Итак, решающими факторами иностранных инвестиций являются экономический рост, а также политическая и социальная стабильность . Понимая это, надо осознавать, что и уровень инфляции, и валютный курс могут быть лишь второстепенными факторами привлечения инвестиций. Конечно, это справедливо лишь в определенных рамках. Совершенно очевидно, что в условиях галопирующей инфляции или гиперинфляции инвестиции становятся невозможными. Так же как и в условиях нестабильного валютного курса или его повышенной уязвимости. Хотя и в этих крайних случаях к уже сделанным прямым производственным капиталовложениям это преимущественно не относится – данные условия могут негативно сказаться только на планируемых инвестициях этого класса. Портфельные же иностранные вложения капитала, конечно, улетучиваются, мгновенно убегая из страны.
Нельзя отрицать, таким образом, что сознательные действия правительства по повышению ценовой стабильности и снижению уровня инфляции очень важны для создания и поддержания благоприятного инвестиционного климата. В то же время в некоторых условиях они могут не достигать своей цели, а иногда оказаться не просто неэффективными, но и вредными. Это может происходить в тех случаях, когда избранные антиинфляционные меры начинают существенно тормозить экономический рост и подавлять внутреннее производство и деловую активность.
Появились признаки того, что общие темпы экономического роста в России стали затухать, во многих отраслях обрабатывающей промышленности стал наблюдаться застой, а в некоторых – даже наметились тенденции к спаду. Ставка на продолжение роста мировых цен на основные позиции российского экспорта однобока и весьма опасна. Замедление же темпов увеличения добычи нефти и некоторых видов сырья указывает на то, что дальнейший экономический рост должен быть во многом связан с факторами внутреннего спроса. Тем более что с 2000 года стали действительно складываться условия к самоподдерживающемуся экономическому росту, во многом основанному на внутренних факторах. И в настоящий момент именно от грамотных действий правительства и взвешенной экономической политики во многом будет зависеть, удастся ли воспользоваться создавшимися условиями. Государство в силах как укрепить эти позитивные тенденции, так и неосторожными действиями подавить их, сделав экономику заложницей лишь конъюнктуры внешнего рынка
Резюмируем. С одной стороны, для принятия решения об инвестициях важна стабильность, в том числе ценовая. С другой стороны, мотивом для инвестиций выступают ожидания будущих прибылей. И вряд ли стоит рассчитывать на инвестиции, если антиинфляционная политика начнет угнетать экономический рост. Кроме того, некоторые антиинфляционные меры, направленные на сдерживание безналичной денежной массы, ведут к удорожанию и снижению доступности кредита, тем самым прямо сокращая инвестиционные ресурсы.
Аналогичным образом неизменность валютного курса или его укрепление могут быть стимулом для иностранных инвестиций (особенно портфельных). Однако если высокий курс национальной валюты приводит к чувствительному падению конкурентоспособности внутреннего производства, он будет служить антистимулом и для инвестиций (особенно прямых). Справедливо и обратное: резкая девальвация валюты (как, например, в 1998-1999 гг. в России) может на время вызвать бегство иностранного "горячего капитала" из страны, но при этом вызвать всплеск прямых инвестиций (в том числе приток иностранных вложений) в развитие импортзамещающих и экспортно ориентированных производств.
Именно в тонком взаимоувязывании различных стратегических и инструментальных целей и средств заключается искусство выработки сбалансированной макроэкономической политики .
Даже принимая во внимание принципиальную гибкость указанных взаимосвязанных инструментов государственной экономической политики, на ближайшую перспективу следует четко определиться с направлением их использования , так как во многом это определяет тот фон, те временные "правила игры", те рамочные условия, в которых будет развиваться российская экономика, с учетом которых должны отстраивать свои планы и развивать свою деятельность основные экономические игроки, включая частный бизнес.
В нормальной, цивилизованной и достаточно развитой экономике четко сформулированные рамочные условия, их стабильность или хотя бы предсказуемость являются необходимостью. Особенно важны они в сфере принятия решений о средне– и долгосрочных планах развития, в особенности в области инвестиций.
4.4. О стабилизационном фонде
Инерционность мышления, идейная ограниченность (прежде всего в целеполагании) проявляется и в вопросе, касающемся стабилизационного фонда .
Сама мысль о формировании стабилизационного фонда исходит из предположения, что и в дальнейшем (в обозримом будущем) Россия будет зависеть почти исключительно от мировой конъюнктуры, а ее благополучие – от складывающихся в мире цен на сырьевые товары. Стабилизационный фонд призван быть буфером, который позволяет сглаживать (компенсировать) колебания мировой конъюнктуры. Таким образом, во многом сама эта идея базируется на предположении об инерционности положения России как экспортера энергоносителей и сырья на мировые рынки, о неизменности слабых конкурентных позиций других отраслей ее экономики, на отсутствии ясных планов государства активно способствовать развитию этих конкурентных позиций.
Фонд понимается как часть средств федерального бюджета, образующаяся за счет превышения цены на нефть над базовой ценой на нефть, подлежащая обособленному учету, управлению и использованию в целях обеспечения сбалансированности федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой.
Конечно, уместность стабилизационного фонда в нынешних условиях вряд ли может быть предметом споров. К тому же опыт ряда стран, создававших ранее нас подобные фонды, свидетельствует о том, что концепция создания резерва "на черный день" обоснована и продумана многими специалистами.
Гораздо менее обоснованным видится оптимальный размер этого фонда для России, условия аккумуляции в нем средств, а также тот факт, что правительство, даже не скрывая этого обстоятельства, использует изъятие свободных средств в стабилизационный фонд с целью "стерилизации избыточной денежной массы" (то есть совсем не по прямому назначению). Предметом спора может быть и применяемая базовая цена на нефть.
Кроме того, следует иметь в виду следующие обстоятельства.
Как это ни покажется странным, но применяемые принципы управления средствами стабфонда позволяют говорить о том, что вложения осуществляются под реальный отрицательный процент . По закону, средства стабфонда размещаются в активы, обладающие уровнем надежности, недостижимым в России. Поэтому средства вкладываются в малорисковые зарубежные активы. Доходность зарубежных активов инвестиционного класса находится на уровне 3-5% годовых. Внутренняя российская инфляция существенно превышает эту доходность. По официальным данным, годовые темпы инфляции на потребительском рынке находятся на уровне около 9-10%, по неофициальным оценкам, они существенно выше. Но это темпы роста потребительских цен. А ведь есть еще индекс цен производителей – он в два-три раза выше. Да и официальный индекс-дефлятор, который правительство использует при расчете ВВП и который очевидно точнее отражает реальную инфляцию, составляет в последние годы 15-20%. Расходовать средства стабфонда предполагается в рублях. И учитываются они в рублях. В результате хранение средств стабфонда в малорисковых зарубежных активах приводит к падению реальной покупательной способности этих средств, выраженной в рублях, не менее чем на 5% в год (исходя из официальных данных о потребительской инфляции), а, скорее всего, со скоростью 10-15% в год (исходя из официального же индекса-дефлятора ВВП).