Жизнь должна быть приключением, а не напоминать пребывание овоща на грядке. Под приключением я понимаю жизненный эпизод, в котором вы оказываетесь перед некой опасностью и пытаетесь ее преодолеть. При столкновении лицом к лицу с опасностью естественная и здоровая реакция организма - беспокойство и волнение.
Волнение - неотъемлемая часть самых великих жизненных удовольствий. Например, любовных интриг. Если вы боитесь потерять голову и подвергнуть себя риску, вы никогда не сможете по-настоящему влюбиться. Ваша жизнь может стать спокойной, как болото, но хотите ли вы этого? Другой пример: спортивные состязания, во время которых атлеты преднамеренно подвергают себя опасности и тем самым испытывают мощный всплеск волнительных эмоций. Соревнование представляет собой большое приключение для спортсменов, а частично одаривает и зрителей.
В данном случае мы имеем дело с ситуацией осознанно спланированного риска. Согласитесь, мы не стали бы посещать спортивные и иные соревнования, если бы не получали от этого определенного удовлетворения. Мы нуждаемся в приключении.
Возможно, время от времени нам необходимо почувствовать и состояние покоя. Но мы в достаточном количестве получаем его ночью, когда спим; и даже днем, когда бодрствуем, мы обычно имеем возможность насладиться несколькими часами покоя. Восьми или десяти часов в сутки должно быть вполне достаточно.
Зигмунд Фрейд понимал необходимость приключений для человека. Хотя он имел тенденцию переходить к бессвязной речи, говоря о "смысле жизни", но никогда не допускал и мысли о том, что этот смысл может заключаться в стремлении к спокойствию.
Многие из его учеников приходили к подобному выводу, но не он сам. Он высмеивал йогу и другие восточные психорелигиозные учения, которые называл "школами спокойствия". Цель йоги состоит в том, чтобы достичь внутреннего умиротворения за счет всего остального. В свой книге "Цивилизация и ее недостатки" Фрейд пишет, что любой, кто полностью достиг цели такого учения, в итоге "пожертвовал своей жизнью". И ради чего? "Всего лишь ради достижения счастья полного покоя". Это очень похоже на убыточную сделку.
* * *
Приключение повышает ценность жизни, а единственный способ участвовать в нем состоит в том, чтобы подвергнуть себя риску.
Джеральд Лоеб прекрасно знал об этом и потому не мог приветствовать решение Трезвой Сильвии поместить деньги на депозитный банковский счет.
Даже когда процентные ставки относительно высоки, каким будет ваш доход? В начале года вы даете банкиру $100. В конце года он возвращает вам $109. Грандиозная сделка! И к тому же это - скучный бизнес.
Правда, безопасность ваших $100 гарантируется, по крайней мере, в любом уважаемом западном банке. Инвестируя таким образом, вы не собираетесь нести какие бы то ни было потери. Банкир может понизить процентную ставку по вашему депозиту, но все же вернет вам никак не меньше тех $100, что составляли начальную сумму вклада. Но где здесь веселье? Огонь? Страсть? Торжество мысли?
И самое главное, где здесь хоть какая-то надежда на настоящее обогащение?
Полученные вами $9 процентной прибыли не внесут, с учетом инфляции, практически никаких изменений в ваше финансовое положение.
Вспомним и то, что вы никогда не сможете разбогатеть исключительно за счет заработной платы. Это невозможно. Экономическая структура мира настроена против вас. Если ваше благосостояние целиком зависит от того дохода, который вы получаете по месту своей основной работы, то лучшее, на что вы можете надеяться, - это прожить жизнь без необходимости просить подаяние. Но даже этот вариант не гарантирован вам на 100%.
Это странно, но абсолютное большинство мужчин и женщин зависят от дохода, получаемого по месту основной работы. При этом сбережения рассматриваются как резервный вариант. Фрэнка Генри всегда раздражал тот факт, что в Америке представители "среднего" класса строго ориентированы именно на этот социально-экономический сценарий своей жизни. "Детям сызмальства вдалбливают именно такое предназначение, - ворчал он. - Преподаватели, родители, наставники и все остальные постоянно талдычат ребенку: "Ты должен выполнять домашнее задание, иначе ты не получишь хорошую работу". Получение хорошей работы рассматривается как звездный час чьих-то амбиций. Но что вы скажете насчет хороших спекуляций? Почему никто не говорит с детьми об этом?"
Я был тем ребенком, с которым о спекуляциях говорили достаточно много. Эмпирическое правило Фрэнка Генри заключалось в том, что лишь половина энергии должна затрачиваться на получение дохода по основному месту работы. Другую половину следует направить на осуществление инвестиций и спекуляций.
Вот вам голая правда: если у вас нет богатого родственника, единственный способ, который может помочь вам выкарабкаться из бедности, - взять на себя определенный риск.
Да, конечно, у каждой монеты две стороны. Риск подразумевает возможность получения убытков вместо прибыли. Если вы спекулируете своими деньгами, всегда есть вероятность того, что вы их потеряете. Вместо того чтобы стать богатым, вы можете закончить жизнь в нищете.
Но давайте посмотрим на это иначе. Будучи простым обывателем, вы несете на своих плечах налоговую, инфляционную и иные виды финансовой нагрузки. Так произойдут ли в вашей жизни кардинальные изменения, если вы станете немного беднее в результате попытки стать более богатым?
Если при этом вы будете пользоваться аксиомами трейдинга, вы, скорее всего, не потеряете слишком много. Зато у вас будет шанс стать гораздо, несоизмеримо богаче. И еще: как бы ни развивались дальнейшие события, вы в любом случае вносите в свою жизнь приключение. При том, что потенциальная выгода многократно превосходит потенциальные потери, вы имеете явное преимущество в этой игре.
Две знакомые Джеральда Лоеба, Сильвия и Мэри, являют собой иллюстрацию того, что может случиться. Когда я впервые услышал о них, им было около 45 лет. Обе были замужем и развелись, обе продолжали управлять своими финансами все в тех же стилях, которые они когда-то обсуждали с Лоебом.
Сильвия поместила все свои свободные наличные деньги на дедепозитные сберегательные счета, в долгосрочные депозитные сертификаты, в муниципальные облигации и другие "безопасные" инструменты. В итоге облигации оказались не столь безопасными, как ей обещали: они потеряли значительную часть своей стоимости в период неожиданного стремительного повышения процентных ставок в 1970-х гг. Ее счета в банке и депозитные сертификаты позволили сохранить оставшуюся часть капитала в целости, но, опять же, никем не ожидаемая двузначная инфляция 1970-х нанесла заметный урон покупательной способности ее накоплений.
За прошедшее время ее лучшим финансовым решением стала покупка собственного дома в тот момент, когда ее брак еще не распался. Она и муж были оформлены как совладельцы. В процессе развода они договорились продать дом и поровну разделить вырученную сумму. Оказалось, что с момента приобретения стоимость их дома существенно выросла, и, таким образом, они получили за него значительно большую сумму, чем некогда потратили на покупку.
Однако Сильвия даже не приблизилась к тому, чтобы стать богатой. После развода она вернулась к работе в брокерской компании, ожидая возможности выйти на пенсию, достигнув 60 лет. Размер ее пенсии не будет высоким, но она не может позволить себе оставить работу, поскольку сделанных ею накоплений явно не хватит на то, чтобы обеспечить ее старость. Она спланировала жизнь таким образом, что ее финансовой основой был именно доход по месту работы. Скорее всего, она не будет голодать, но ей придется хорошенько подумать каждый раз, когда она захочет купить новую пару обуви. Сильвия проживет всю свою жизнь вместе с любимыми котами в однокомнатной квартире, где зимой никогда не бывает достаточно тепло.
Что касается Мэри, то она разбогатела.
Поскольку она была нормальным человеком, ее всегда волновала проблема сохранения капитала, но она не позволяла этому беспокойству разрушать основные постулаты ее финансовой философии. Она рисковала. После плачевного старта она стала отыгрываться и преуспела на бодро растущем фондовом рынке 1960-х гг. Но наилучший результат ей принесли спекуляции с золотом.
Желтый металл стал доступен американским гражданам в качестве инвестиционного инструмента в 1971 г., когда президент Никсон официально отказался от золотого обеспечения доллара. До того момента цена золота была фиксированной и составляла $35 за тройскую унцию. Сразу после президентского акта цена резко подскочила. Но Мэри действовала быстро и решительно. Вопреки советам большого числа консервативно настроенных консультантов она покупала выраженные в золоте активы по различным ценам в диапазоне от $40 до 50.
К концу десятилетия цена достигла $875. Мэри продала большую часть своих активов по цене около $600. Теперь она была действительно богата.
У нее в собственности имеется дом, коттедж для отдыха и часть одного из Карибских островов. Она тратит большую часть своего времени на путешествия и, конечно же, путешествует только первым классом. Мэри давно уже оставила свою работу, поскольку, как объяснила она Джеральду Лоебу, доход по месту работы стал слишком незначительной составляющей ее общего финансового дохода. Одна только сумма получаемых ею дивидендов по акциям превышает размер ее годового жалованья, проводить за эти деньги 5 дней в неделю на работе было бы неоправданной тратой времени.
Безусловно, финансовые заботы принесли Мэри за все эти годы гораздо больше беспокойства, чем ее подруга Сильвия могла бы себе просто представить. Возможно, этот факт послужит для Сильвии некоторым утешением в ее бедной старости. Сильвии никогда не приходилось ложиться спать с мыслью, богатой или бедной она проснется утром. Она всегда могла прикинуть, сколько денег сможет накопить в следующем году или через 10 лет. Ее расчеты не всегда оказывались точными, особенно в те годы, когда стоимость ее облигаций таяла, как лед на солнце, но, по крайней мере, она могла назвать приблизительные цифры. Должно быть, это ее утешало.
Мэри, напротив, все то время, пока приобретала свое богатство, не имела возможности делать по поводу своего финансового будущего никаких достоверных прогнозов, разве что туманные предположения. Несомненно, ей не единожды приходилось плохо спать или даже всю ночь мучиться бессонницей. Были периоды, когда ей было страшно.
Но посмотрите, что она получила взамен.
Многие из наиболее знаменитых спекулянтов с Уолл-стрит публично признавались в том, что почти постоянное пребывание в состоянии беспокойства стало частью их образа жизни. Но лишь немногие из них говорят это, жалуясь на судьбу. Большинство же рассказывает о своей напряженной жизни с улыбкой. Им это нравится.
Джесси Ливермор был одним из самых великих спекулянтов, процветавших на Уолл-стрит в начале XX в. Высокий, красивый блондин, Ливермор собирал толпы везде, куда бы ни шел. Люди постоянно спрашивали у него советов по поводу инвестиций, кроме того, вокруг него непрестанно сновали газетные и журнальные репортеры в надежде услышать из его уст какую-нибудь мудрость, достойную быть процитированной на страницах их изданий. Однажды к нему подошел серьезный молодой корреспондент и спросил, считает ли он, что не зря проделал долгий путь к своим миллионам, учитывая все те мучения и трудности, которые ему пришлось при этом преодолеть. Ливермор ответил, что всю жизнь очень любил деньги и потому считает свои лишения оправданными. "Но разве не правда, что торговцы акциями иногда не могут заснуть из-за преследующего их беспокойства? - продолжал допытываться репортер. - Чего стоит жизнь, полная волнений и переживаний?"
"Вот что я тебе скажу, мальчик, - ответил Ливермор. - Любое занятие требует от нас каких-то жертв. Если вы держите пчел, вы не сможете избежать их укусов. Что касается меня, я волнуюсь. В этом заключаются издержки моей работы. Если передо мной будет стоять выбор: волноваться или быть бедным - я каждый раз выберу волнение."
Ливермор, который, спекулируя акциями, четырежды создавал и вновь терял огромные состояния, не просто стойко переносил связанные с этим тревоги, но и, казалось, наслаждался ими. Однажды вечером он в компании Фрэнка Генри пропустил в баре несколько рюмок, прежде чем внезапно вспомнил о том, что в это время должен быть на званом ужине. Он позвонил пригласившей его хозяйке вечера и принес свои извинения. После этого, заказав очередную рюмку, рассказал Фрэнку Генри, что ему свойственно отвлекаться и впадать в забывчивость всякий раз, когда он открывает рискованные рыночные позиции. На что Фрэнк, в свою очередь, заметил, что не помнит случая, когда бы Ливермор не был вовлечен в рискованное мероприятие. И тот с готовностью согласился.
Даже если, паче чаяния, в какой-то момент Ливермор оказывался вне рыночного водоворота, он все равно беспокоился по поводу тех сделок, что планировал совершить на будущей неделе.
Он признал, что мысли о рыночных сделках преследовали его все время, даже во сне. Но тут же добавил, что считает это нормальным для себя. "Это моя стезя, - сказал он. - Не думаю, что смог бы получить от жизни хоть половину доставшихся мне наслаждений, если бы всегда заранее знал, насколько богат я буду завтра".
Фрэнк Генри запомнил эти слова, повторяя их и десятилетия спустя. Они выражают философию основной аксиомы № 1.
К сожалению, Джесси Ливермор не имел в своем распоряжении остальных аксиом, которые могли бы способствовать тому, чтобы его история не закончилась так трагично. Мы еще вернемся к этому выдающемуся спекулянту на страницах этой книги.
* * *
Весь этот разговор о риске и беспокойствах может породить представление о том, что спекулянт постоянно балансирует на краю пропасти. Это не так. Действительно, бывает время, когда вас пробирает дрожь, но это случается довольно редко и такие периоды не длятся долго. Большую часть времени вы волнуетесь ровно столько, чтобы жизнь не казалась пресной. Степень риска, о которой мы здесь говорим, на самом деле не является экстремальной.
Любые направленные на извлечение прибыли финансовые манипуляции связаны с риском независимо от того, считает ли осуществляющий эти манипуляции человек себя спекулянтом или нет. Единственная стратегия, почти защищенная от риска, - разместить все ваши деньги на банковских депозитных счетах либо инвестировать в правительственные облигации. Хотя определенный риск присутствует даже в этом случае: банки, как известно, иногда терпят банкротство.
Если ваш банк, в котором вы держали деньги, разорится, но при этом он являлся членом страховой системы гарантирования вкладов, вы получите свои деньги назад, но лишь после долгой оформительской процедуры и без накопленных процентов. Но если в результате общенациональной экономической катастрофы волна банкротств накроет не один, а сразу множество банков, то никакая страховая система не будет в состоянии выполнить взятые обязательства. Просто потому, что она тоже подвергнется банкротству. Никто не знает, что в подобной ситуации станет с деньгами вкладчиков. К счастью, вероятность того, что этот кошмар станет явью, весьма мала. Счет в банке - наименее рискованная из всех инвестиций, доступных вам в этом рискованном мире.
Но по этой же самой причине доход от такой инвестиции также является наименьшим.
* * *
В погоне за более высокой доходностью мужчины и женщины стали играть со своими деньгами в более рискованные азартные игры. При этом вызывает недоумение тот факт, что они стараются тщательно скрывать свои стремления. Они делают вид, что поступают здраво и благоразумно, что они не рискуют. Они не спекулируют, они не упоминают, даже шепотом, этих страшных слов: азартная игра! Как вы могли такое подумать?! Они не спекулируют, они - "инвестируют".
В связи с применением основной аксиомы № 1 перед вами может встать вопрос о предполагаемых различиях между инвестированием и спекуляцией. Мы, изучая аксиомы трейдинга, предпочитаем честно называть спекуляции своим именем. Возможно, для кого-то это ассоциируется с призывом ловить призрачные шансы и совершать легкомысленные сделки. Вы можете считать, что быть инвестором предпочтительнее, нежели спекулянтом. "Быть инвестором" звучит более безопасно.
Но, по правде говоря, здесь нет никаких различий. Джеральд Лоеб по этому поводу выразился следующим образом: "Любые инвестиции представляют собой спекуляции. Единственное различие заключается в том, что некоторые люди согласны с этим утверждением, а другие нет".
Это похоже на поиск различий между завтраком и легким завтраком. В любом случае вы получаете тот же самый бутерброд. Вся разница лишь во впечатлении, которое вы или кто-то другой желает создать.
Люди, предлагающие вам рекомендации в области управления финансами, почти всегда называют себя "инвестиционными", а не "спекулятивными" консультантами. Это выглядит более серьезно и внушительно (а заодно помогает брать с вас больше комиссионных). Информационные бюллетени и деловые журналы, посвященные описанию различных биржевых рынков, почти всегда именуются "инвестиционными" изданиями. Но, несмотря на это, все они (как и аксиомы трейдинга) имеют дело с миром спекуляций. Просто они не любят говорить об этом.
Есть даже целый класс ценных бумаг, которые финансовые эксперты относят к категории "инвестиционных". Это внушает уважение и придает таким бумагам статус сверхнадежных. Консультанты говорят о них в торжественном тоне, способном убедить новичка в том, что эти финансовые инструменты представляют собой те самые высокодоходные и безрисковые инвестиции, которые ему необходимы.
Возьмем, к примеру, акции IBM.Эти бумаги - одни из "голубейших" среди "голубых фишек". Недаром на Уолл-стрит IBMназывают "Голубым гигантом". Вы вполне можете ожидать, что покупка этих инвестиционных акций обеспечит вам достаточный уровень надежности, не так ли?
Ну что ж. Если бы вы купили акции IBMпо их пиковой цене в 1973 г., когда консультанты всего мира рекламировали их в один голос, вам пришлось бы ждать долгие девять лет, чтобы вернуть вложенные деньги. Согласитесь, при таком раскладе хранить деньги под матрацем было бы куда надежнее.
На самом деле безрисковых спекуляций не существует, независимо от того, насколько высоким статусом обладают те или иные финансовые инструменты. В качестве следующего примера рассмотрим акции GeneralMotors,которые также входят в списки инвестиционных ценных бумаг. Точно такой же статус они имели и в 1971 г., когда каждый был уверен в том, что GMсобирается покорить весь мир.
Все сходились во мнении, что в покупке этих акций не было и налета спекулятивности. Их приобретали даже самые консервативные портфельные управляющие социальных фондов. Это были инвестиции.
Но с этими замечательными, сверхнадежными бумагами что-то пошло не так, как надо. Если бы вы купили их на ценовом пике в 1971 г., вы до сих пор все еще ждали бы возможности вернуть вложенные деньги.