Коул что-то записывал. Ни карты, ни билеты, ни клочки бумаги настоящих ключей вроде гостиничной квитанции, выписанной на имя Александра Миша, не содержали, однако рано или поздно что-нибудь, способное приблизить Пайка к Мишу, подвернется непременно. Охота начинается с первого шага. Вслед за ним ты делаешь второй. И довольно скоро нужный тебе человек появляется в перекрестье твоего прицела.
Пайк отошел от Коула, чтобы посмотреть в окна. Улица и дома на ней выглядели нормально. Ни новых машин, ни посторонних, прячущихся в кустах. Время было еще раннее, однако Пайк чувствовал, как прогревается воздух, и понимал: день будет жарким. В понемногу выцветавшем небе висела легкая дымка.
Он отвернулся от окна. Девушка сидела лицом к телевизору, но снова посматривала на него, на Пайка.
- Сегодня включим кондиционер, - сказал он.
- Отлично. Спасибо.
Почему Ларкин не хочет встречаться с ним взглядом? Она вроде бы не злится, не пытается ничего изобразить. Он взглянул на Коула: тот продолжал работать, и Пайк подошел к девушке - так близко, что ей волей-неволей пришлось поднять на него глаза.
- Что? - спросила она.
- Не переживайте из-за этого.
- Из-за чего?
- Из-за вчерашнего. Забудьте. У нас с вами все хорошо.
- Я знаю.
Она улыбнулась, и тут их позвал Коул.
- Кое-что нашел. - Он держал в руке листок из записной книжки. - Слов я так и не понял, зато с большинством номеров разобрался. Взгляните…
Пайк подошел к нему, и на этот раз девушка подошла тоже. Коул положил листок на стол, разгладил и указал на одно из чисел: 18187.
- Это адрес. - Коул поместил поверх листка одну из своих самодельных карт, взглянул на Ларкин. - Вот ваша улица. Номер на листке привлек мое внимание потому, что я делал там записи, переходя от дома к дому.
- Я живу в 17922-м, - сказала Ларкин.
- Номера домов возрастают с севера на юг. Вы врезались в их машину вот здесь, - Коул прикоснулся к стоявшему на карте маленькому крестику, потом постучал пальцем по зданию рядом с ним. - А это дом номер 18187, он находится в проулке, из которого они выезжали, когда вы в них впоролись.
На карте Коула были указаны номера всех домов этого маленького квартала. Номер 18187 принадлежал заброшенному складу, стоявшему на выходе из проулка.
- Когда Луис приехал в страну? - спросил Пайк.
Коул просмотрел даты, указанные в авиабилетах.
- Через четыре дня после столкновения. К тому времени на этой улице уже кишмя кишели федералы, а Ларкин перебралась к отцу, в Беверли-Хиллз. Если они охотились на Ларкин, то должны были заниматься ее чердаком и домом в Беверли-Хиллз - спрашивается, чем их заинтересовало место столкновения?
Пайк понимал, что Коул прав.
- Наверное, нам стоит съездить туда.
- Да, надо бы оглядеться там еще раз.
Пока Коул собирал бумаги, Пайк натянул рубашку с длинными рукавами. Застегивая ее, он снова поймал на себе взгляд девушки.
- Если хотите, оставайтесь здесь.
Девушка явно удивилась. Потом отвела глаза. Ларкин, которую он увидел танцующей в баре, никакой неловкости не испытывала, была полностью в своей тарелке, однако сегодня перед ним была другая Ларкин. Пайк чувствовал, что она хочет что-то сказать, но не решается.
- Я бы поехала с вами. Если вы не против, - произнесла она. Она не требовала, не ставила его в известность. Она его просила.
- Как хотите.
Пайк и Ларкин в молчании спускались вслед за Коулом с холмов. Они проезжали по улицам, которые выглядели сейчас неестественно чистыми. Пайк краем глаза следил за девушкой - дважды она, похоже, надумывала что-то сказать, но оба раза отворачивалась.
Когда позвонил Джон Чен, они пересекали бульвар Сансет:
- Я не мог позвонить раньше.
Чен шептал в трубку так тихо, что Пайк с трудом разбирал слова. Видимо, Джона окружали люди.
- Что у тебя есть?
- Насчет пальчиков ты попал в самую точку.
- Людей ты установил?
- Двоих из двух, обоих через южноамериканскую базу данных Интерпола. Хорхе Мануэль Петрада и Луис Альва Мендоса. За Петрадой числятся аресты в Колумбии, Венесуэле и Эквадоре. Мендоса тоже делал карьеру в Южной Америке. Оба разыскиваются по множеству обвинений в убийстве.
- На кого они работают?
- В базе данных сказано, что они известны как подручные некоего Эстебана Бароне, входящего в эквадорский картель из Кито, это одна из группировок, которые прибрали к рукам то, что уцелело после разгрома колумбийских картелей.
- Какие-нибудь соучастники или родные в США у них имеются?
- В базе такие не упоминаются. Они были солдатами этого типчика, Бароне. И ничто не указывает на то, что они бывали в США раньше.
Ну хорошо, Чен подтвердил то, что Пайк и так уже услышал от Хорхе, однако это ни на шаг не приблизило его к Мишу.
- Пистолеты ты проверил?
- Еще нет, но послушай, федералы конфисковали и пистолеты из Малибу. Заявились в лабораторию шерифов, совсем как в нашу, и обчистили их, забрав оружие, гильзы, все. Те жмурики из Малибу и Игл-Рока, они тоже входили в группировку Кито?
- Да.
- Знаешь, что я думаю? По-моему, федералам уже было известно, кто они такие. Думаю, федералы просто хотят, чтобы мы не путались у них под ногами.
- Вероятно, ты прав, Джон.
- Я одного понять не могу. Ладно, они наркоторговцы. Но федералам-то какая разница, опознаем мы каких-то засранцев из Эквадора или нет?
Пайк тоже пытался понять, какая им разница. Он считал, что Питман прикрывает что-то еще, но что именно, он не знал.
- Мне пока что известно не все. Кое-что известно, но этого мало. Как только узнаю побольше, сообщу тебе.
Чен хмыкнул, словно говоря: ладно, играем дальше, похоже, приз, который нас ждет, становится все более крупным.
Пайк захлопнул крышку телефона, взглянул на Ларкин:
- Люди, которые пытались вас убить, работают на Бароне.
- Я думала, на Миша.
- Это одна компания. Как и говорил Питман, Миш приехал сюда, чтобы вложить в какое-то дело южноамериканские деньги.
Ларкин смотрела на него с той же задумчивостью, какая владела ею все нынешнее утро.
- Я хочу спросить вас кое о чем, - сказала она. - Вы говорили вчера, что мне хочется, чтобы на меня смотрели. Почему вы так решили?
Пайк полагал, что это - вещь очевидная.
- Вы ощущаете себя невидимкой. Если никто вас не видит, значит, вас просто нет, вот вы и добиваетесь, чтобы вас увидели.
Между бровей у Ларкин обозначилась мягкая складка, однако рассерженной или обиженной девушка вовсе не выглядела.
- Господи, неужели мои побуждения так очевидны?
- Да.
- Но как вы это поняли? По тому, как я танцевала в баре? Сходите на праздник Марди Грас, посмотрите, что творится там.
Пайк, подумав немного, решил привести пример:
- Тогда, в пустыне. Я заметил, как вы смотрели на отца. Вы пытались понять, обращает он на вас хоть какое-нибудь внимание или нет. А он разговаривал только со мной, адвокатом и Бадом. И вы брякнули нечто грубое. Вам нужно было, чтобы он взглянул на вас.
Она отвернулась к окну:
- Мне безразлично, смотрит он на меня или нет.
- Сейчас, возможно, и так, но прежде - нет. Если бы вам было все равно, вы бы этого не добивались.
Ларкин снова перевела на него взгляд, складка между бровей у нее уже разгладилась:
- А как вы-то научились различать все это с такой ясностью?
О себе Пайк никогда никому не рассказывал и людей, которые делают это, не ставил ни в грош, однако сейчас он решил, что Ларкин имеет право получить ответ на свой вопрос.
- Мы с родителями смотрели телевизор - я, мама, отец - или ужинали, и что-то вдруг выводило отца из себя. И тогда мой старик вытряхивал из меня душу - или из мамы. Я научился отслеживать кое-какие знаки. Как у него обвисают плечи, сколько бухла он себе наливает. Мелочи способны сказать очень многое.
Когда Пайк снова взглянул на Ларкин, лицо ее было полным печали.
- Понимаете, я увидел, что происходит между вами и вашим отцом. Вы нуждались в чем-то, что он мог дать вам, но не давал.
Она сказала:
- Спасибо за то, что постарались понять меня.
Пайк кивнул.
- Бад сказал Гордону и отцу, что вы сможете меня защитить. И, по-моему, он был прав.
- Больше он ничего не говорил?
- Только одно: мы можем верить, что вы свое дело сделаете.
Пайк ничего не сказал ей на это, да и лицо его не выразило ничего: он скрывал от Ларкин свою печаль, как скрывал и все остальное.
Вход в проулок перегораживал все тот же фургон, однако на этот раз тротуар покрывала понемногу редевшая толпа рабочих, задержавшихся здесь, чтобы позавтракать принесенными ими с собой буррито и апельсиновым соком в пластиковых бутылках.
Пайк вглядывался в здание склада, пока не обнаружил выцветшую и шелушащуюся, но все еще удобочитаемую табличку с номером дома: 18187. Черт, все-таки Коул молодчина.
Он взглянул на Ларкин:
- Вы уверены, что хотите пойти с нами?
- Да, уверена. Все нормально.
Коул вылез из машины первым. Потом он обогнул свою машину, открыл пассажирскую дверцу, вытащил из-под сиденья продолговатую брезентовую сумку и повесил на плечо. Пайк увидел, как он при этом поморщился.
К "лексусу" Коул подошел со стороны девушки:
- Ну что ж, посмотрим, что там обнаружится.
- Мы собираемся взламывать замки? - спросила Ларкин.
Коул усмехнулся:
- Не мы первые.
Они миновали продуктовый фургон, прошли по проулку вдоль тянувшейся слева стены заброшенного склада и стены потогонной мастерской справа. Огромные грузовые ворота склада были скреплены цепями, однако Коула они не интересовали, он прошел мимо них до следующей улицы. На углу склада находилась небольшая автостоянка с погрузочной платформой, врезанной в стену здания. В примыкающей к стене ограде имелась металлическая калитка. На ней висела табличка, извещавшая, что склад продается либо сдается в аренду.
Коул вгляделся сквозь ограду:
- Оп-ля. Они здесь побывали.
И он указал на угол крыши. Там виднелся синий щит охранной сигнализации. Крышка с него была снята, провода обрезаны, а в обход их протянуты новые.
Коул достал из сумки метровой длины кусачки, перекусил дужку висевшего на калитке замка, и Пайк толчком открыл ее.
Входная дверь была заперта на три крепких врезных замка. Коул, орудуя стальным зубилом и пятикилограммовой кувалдой, выбил их.
Когда дверь распахнулась, Коул вручил Пайку фонарик, оставив себе второй. Он также выдал своим спутникам одноразовые виниловые перчатки.
Пайк первым вступил в сумрачное офисное пространство, из которого давно уже вывезли всю мебель. Пол был покрыт толстым слоем пыли и крысиного помета, в воздухе стоял резкий запах мочи. Включив фонарик, Пайк увидел в пыли мешанину свежих отпечатков человеческих ног и присел.
- Фу, - сказала Ларкин. - Ну и воняет же здесь.
- Ну что? - спросил Коул.
Пайк встал:
- Три человека. Примерно неделю назад.
Он провел лучом фонаря по следам, уходившим во второе помещение. В стене его были пробиты дверь и окно, позволявшее управляющему видеть, что происходит на складе. За стеклом тянулось огромное пустое пространство. Пайк посветил фонариком сквозь стекло. Пустой сумрак поглотил луч света, однако Пайк увидел на полу склада новые отпечатки ног.
Коул с девушкой подошли и встали по сторонам от него.
- Они прошли здесь, - сказал Пайк, - огляделись там, внутри, и вернулись.
Девушка, прикрыв козырьком ладони глаза, вгляделась в стекло:
- Что они могли там искать?
Коул направился к двери:
- Вот это мы и хотим выяснить.
Когда он открыл дверь, в нос Пайку ударила свежая струя аммиака, однако ее сопровождал и запах еще более сильный, явно органического происхождения.
Ларкин прикрыла ладонью рот:
- Фу!
Пайк вошел следом за Коулом в склад, девушка за ним. Падавшие сверху лучи света рассекали темноту, точно пики.
Девушка увидела ее первой:
- Господи боже! Это же машина, в которую я врезалась!
Черный "мерседес" стоял за их спинами, почти вплотную к погрузочной платформе. Заднее левое крыло его было смято.
Девушка приблизилась к машине, заглянула внутрь и тут же схватилась за живот - ее вырвало.
Коул взял Ларкин за плечи, повернул спиной к машине, а Пайк посветил сквозь стекло внутрь. Мертвый мужчина, сидевший прежде за рулем, распластался на приборной панели. На черном заднем сиденье лежала, скорчившись, мертвая женщина. Оба покойника были голыми, их лодыжки, колени и запястья были стянуты веревками. Обоих убили выстрелами в затылок. Пайк повернулся к девушке:
- Думаю, это Кинги, но я их не знаю. Сможете взглянуть?
Ларкин старалась дышать через рот. Лицо ее посерело, однако она подошла к машине, заглянула в нее.
- Это он. Джордж Кинг. О господи…
Пайк глянул на Коула, тот кивнул.
- Идите с Элвисом, - сказал Пайк. - Я на несколько минут задержусь.
- Нет, я могу остаться. Все в порядке.
Лицо ее окаменело, Пайку понравилось то, как она взяла себя в руки.
- Прикройте нос и рот. Носовым платком. Если нет платка, подолом рубашки.
Ларкин приподняла подол рубашки, крепко прижала его обеими руками ко рту и носу, но все же отошла от машины.
Ключи так и торчали в замке зажигания, и это означало, что машина не заперта. Пайк отворил водительскую дверцу, и его с головой накрыла волна запаха. Он знал этот запах по Африке - так пахли трупы, пролежавшие несколько дней в домах или по сторонам дороги. Ничто не пахнет хуже, чем смерть человеческого существа. Это запах того, что в будущем поджидает тебя.
Пайк осмотрел труп мужчины. Пуля вошла в голову Джорджу Кингу за правым ухом и вышла из левого виска, унеся с собой кусочек плоти размером с лайм. Других ран Пайк не обнаружил. Отсутствие крови позволяло предположить, что убит он был вне машины, а в нее попал уже мертвым.
Калифорнийское регистрационное удостоверение автомобиля и карточка, служащая доказательством того, что автомобиль застрахован, были выданы на имя Джорджа Кинга.
Женщине тоже стреляли в затылок, но дважды, как будто первая пуля ее не убила. У нее отсутствовали правый глаз и большая часть правой щеки. Женщина лежала на правом боку, однако ее левую руку и бедро покрывали темно-лиловые пятна, оставленные кровью, которая забрызгала ее в миг смерти. Стало быть, их обоих убили не на складе, а где-то еще.
Пайк захлопнул дверцу, направился к Коулу и девушке, которые отошли от машины сколь возможно дальше, и только на полпути к ним позволил себе глубоко вдохнуть.
Коул направил луч своего фонарика на потолок, потом провел им по следам, оставленным покрышками на пыльном полу.
- Они влезли сюда через световой люк, открыли ворота изнутри и въехали на машине по пандусу.
- По-моему, меня сейчас снова вырвет, - сказала девушка.
- Пойдемте. Надо выбираться отсюда.
Выйдя из склада, они стянули с себя перчатки, подышали. Пайк, щурясь от яркого света, вглядывался в девушку. Она заметила его взгляд:
- Я уже пришла в себя. Это все запах.
Коул спросил:
- Когда Питман и Бланшетт впервые встретились с вами, они пришли к вам домой?
- Да.
- А где вы встречались в городе?
- В Ройбал-Билдинге. Там расположены офисы федеральных служб.
- Вы разговаривали только с Питманом и Бланшеттом или при разговоре присутствовали и другие агенты?
- А какая разница?
- Он пытается понять, действительно ли Питман - федеральный агент, - сказал Пайк. - Все, что говорил вам Питман, оказалось ложью. По его словам, ваша смерть нужна была Мишу для того, чтобы вы не дали показаний против Кинга.
Ларкин, усвоив сказанное им, покачала головой:
- Но ведь Кинги мертвы.
- Да, и притащили их сюда люди Миша. Миш знает об их смерти.
Ларкин замигала с нарастающим отчаянием человека, которого все дальше загоняют в и так уже темный, опасный угол:
- Может быть, их убил кто-то другой. Не Миш.
- Луис носил часы Джорджа Кинга, - ответил Пайк. - Это Миш.
- Тогда почему он все еще пытается убить меня?
- Не знаю.
Коул повернулся спиной к складу:
- Интересно, зачем его люди оставили трупы здесь, рядом с местом столкновения?
- Чтобы показать ей, что ее ждет, - ответил Пайк.
Коул опять повернулся к складу:
- Через день после столкновения - за два дня до того, как они познакомились с вами, Питман и Бланшетт опрашивали здесь людей. И показывали им фотографии двух мужчин. На одной из них был изображен человек, чья внешность совпадает с данным вами описанием Миша. Питман знал или подозревал, что в машине был Миш, еще до того, как поговорил с вами.
Ларкин схватилась руками за голову. Подбородок у нее подрагивал, ноздри раздувались, она пыталась совладать с собой:
- Прошу вас, скажите мне, что хуже уже не будет.
- Поживем - увидим, - сказал Пайк.
9
И сам склад, и обнаруженные в нем тела не давали Коулу покоя. Кто-то пошел на огромный риск, чтобы перевезти их туда. Убийца оставил их там в качестве предупреждения. Однако Коул никак не мог понять, кто это предупреждение мог послать и кому.
Он съехал с шоссе на бульвар Санта-Моника и покатил к своему офису, стоявшему на западной окраине Голливуда, в четырех кварталах от съезда.
Офис свой Коул любил. Там имелся и кабинет для Джо Пайка, однако Пайк никогда им не пользовался. В кабинете самого Коула стояли лицом к письменному столу два складных парусиновых кресла - на тот редкий случай, если к нему обратятся сразу два клиента. За креслами находились стеклянные двери, открывавшиеся на маленький балкон. В ясный день с балкона можно было видеть весь бульвар Санта-Моника и острова Ченнел за ним.
Коул открыл эти двери, чтобы проветрить кабинет, уселся за письменный стол и позвонил во Флориду, женщине по имени Марла, которая могла помочь ему выяснить историю склада и имена прежних его владельцев. Коул прибегал к ее услугам уже не один год. Эта проживавшая в городке Юпитер, прикованная к креслу-каталке бабуся весом за сто тридцать килограммов зарабатывала на жизнь поисками в интернетовских базах данных.
Поговорив с Марлой, Коул позвонил знакомой, работавшей в телефонной компании.
- У меня есть список телефонных номеров, - сказал он, - мне нужно установить их владельцев.
- Но проблема.
- Однако должен предупредить, большинство этих номеров, скорее всего, относятся к телефонам одноразового использования, а четыре из них - зарубежные.
- С зарубежными, если они не внесены в телефонные справочники, могут возникнуть сложности.
- Весьма вероятно, что это эквадорские номера.
- Да хоть сибирские, мне без разницы. Зарубежные провайдеры очень неохотно идут на сотрудничество - за исключением тех случаев, когда к ним обращаются по официальным каналам, а я этого сделать не могу. Что касается одноразовых, если они покупались за наличные, установить их владельцев невозможно.