- А можете вы раздобыть регистрационные записи вызовов для конкретного телефона? С двух интересующих меня номеров наверняка звонили на те, чьи владельцы известны. Может быть, нужные нам имена удастся установить, двигаясь, так сказать, в обратном направлении.
- Попробую, - ответила знакомая. - Все зависит от провайдера. Некоторые из маленьких компаний… в общем, пришлите мне номера, а там видно будет.
Он записал номер ее факса, послал ей список и пошел варить кофе. Вернувшись к письменному столу, Коул еще раз просмотрел полученную от НИКЦ сводку данных по Александру Мишу, дабы проверить, не проглядел ли он чего-либо, способного объяснить акцент, который уловил Пайк, или связать Миша с Эстебаном Бароне либо человеком по имени Карлос. Нет, не пропустил. Миша связывала с Южной Америкой только одна строчка: "В настоящее время предположительно проживает в Боготе, Колумбия".
У составлявшего сводку агента должны были иметься данные о том, что Миш находится в Боготе, в противном случае этой строчки попросту не было бы. Коул выписал имя автора сводки: специальный агент Дэрил Уиллис из колорадского отделения министерства юстиции - и номер его телефона. Телефон был шестилетней давности, но Коул все равно позвонил по нему.
Ответил женский голос:
- Следственный отдел.
- Дэрила Уиллиса, будьте добры.
Ждать пришлось почти пять минут, затем:
- Дэрил Уиллис слушает.
- Добрый день, сэр, с вами говорит Хью Фарнем, сотрудник девонширского отдела убийств Управления полиции Лос-Анджелеса. Я звоню по поводу скрывшегося от правосудия убийцы, которым вы занимались несколько лет назад, Александра Миша. - Коул назвал выдуманный номер полицейского значка. Он сомневался, что Уиллис станет его записывать.
- А, да, конечно. Что вас интересует?
- Мы получили из НИКЦ сводку данных о нем, вы указали там, что он сбежал в Колумбию…
- Все верно. Примерно в то время, когда было совершено убийство, он установил связь с одним из тамошних головорезов. Миш собирался заняться наркотиками и договорился кое о чем с человеком по имени Гонсало Ледер. А когда ему предъявили обвинение, он к этому Ледеру и смылся.
- Ледер был поставщиком наркотиков?
- Он из тех, кто вышел в люди после разгрома картелей в Медельине и Кали. Тогда в тех местах появилось много мелких торговцев, человек примерно тридцать-сорок.
- А не было у Миша дел с неким Эстебаном Бароне?
- Простите, ничего не могу сказать. Я знал только о Ледере.
Шесть лет - долгое время. Возможно, Миш начал с Ледера, а после связался с Бароне и с другими картелями. Сто двадцать миллионов долларов - капитал не из маленьких.
- Ну хорошо, вернемся к Мишу. У него были какие-нибудь дела здесь, в Лос-Анджелесе?
- Что-то не припоминаю. Простите. А вы не могли бы сказать мне, почему вас это интересует?
- Миш сейчас в Лос-Анджелесе, - ответил Коул. - И мы считаем, что он причастен к убийству сразу нескольких человек.
- Вы говорите об Александре Мише? - спросил Уиллис.
- Да.
Пауза.
- Миш не может находиться в Лос-Анджелесе, коллега. Алекс Миш мертв.
Коул не нашел, что на это ответить. Уиллис говорил с абсолютной уверенностью.
- Мы получили сведения о его надежной идентификации от министерства юстиции, - сказал наконец Коул. - Вы хотите сказать, что оно ошибается?
- И сами колумбийцы, и Управление по борьбе с наркотиками очень серьезно занимались Ледером. Благодаря этому мы и знаем, что Миш накрылся. Из колумбийской национальной полиции позвонили в УБН, из УБН - мне. Миш занимался организацией сделки между Ледером и какими-то венесуэльцами, а Ледер отрастил на него зуб. И убил.
- Но если Миш мертв, почему вы не отозвали ордер на его арест?
- Из-за УБН. О том, что Мишу пришел конец, мы узнали от работающих под прикрытием агентов, которые участвовали в операции против Ледера. Закрыв дело Миша, мы могли поставить этих агентов под удар. К тому же нельзя признать человека мертвым, не имея официального свидетельства о его смерти, а такое свидетельство нам вряд ли удалось бы получить.
- Почему?
- Ледер узнал, что Миш соврал ему насчет того, сколько наркоты собираются продать венесуэльцы, какую-то ее часть Миш надумал попросту прикарманить. Ледер сделал вид, будто ему ничего об этом не известно, отправил Миша в Венесуэлу за наркотой, а с ним еще трех-четырех своих мальчиков. Вот эти мальчики Миша где-то в джунглях и пристрелили. И трупа его никто нашел.
- Но как же тогда вы можете быть уверенным в его смерти? А вдруг ему удалось сбежать?
- Агенты под прикрытием - и УБН, и колумбийские - присутствовали при возвращении этих мальчиков к Ледеру. Они принесли ему голову Миша, чтобы Ледер на нее полюбовался. Так что не знаю, кто закатился к вам в Лос-Анджелес, но это определенно не Александр Миш.
Собственная голова казалась Коулу пустой, в ней что-то тихо гудело, как бывает, когда долгое время ничего не ешь.
- Могу я задать вам еще один вопрос, мистер Уиллис? У Миша не было какого-нибудь дефекта речи или, может быть, акцента?
Уиллис рассмеялся:
- Да откуда у такого акцент возьмется?
- Спасибо, что уделили мне время, мистер Уиллис.
Коул откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол.
Назад Пайк ехал медленно. Он опустил стекла в машине, чтобы его и Ларкин обдувал воздух, и выбрал кружную дорогу - попетлял по Чайна-тауну, вслушиваясь в звуки китайской речи. Так они проездили больше часа. Пайк надеялся, что поездка и свежий воздух вытеснят воспоминания о трупах из памяти Ларкин, однако, войдя в дом, она сказала:
- Я все еще слышу их запах. Он у меня в волосах. По всему телу.
- Примите душ, почистите зубы. И переоденьтесь в чистое.
Пока она стояла под душем, Пайк позвонил Баду, но тот не ответил. Пайк решил позвонить попозже.
Когда девушка, приняв душ, вернулась - в чистой одежде и с мокрыми волосами, Пайк вымылся сам. Он основательно втер губкой мыло в кожу, ополоснулся и повторил эту процедуру еще раз.
Он тоже переоделся в чистое и, выйдя из ванной комнаты, обнаружил в гостиной Ларкин и Коула. Коул держал в руке конверт из плотной коричневой бумаги. Пайк сразу понял - что-то не так. И Коул, и Ларкин сидели в напряженных позах.
- В чем дело? - спросил Пайк.
- Я кое-что привез, чтобы показать Ларкин. Ты тоже взгляни.
Они подошли к столу. Коул вскрыл конверт, выложил на стол две зернистые фотографии, полученные, судя по всему, факсом. Фотографии изображали темноволосого мужчину с круглым лицом, оспинами на носу и маленькими глазками.
- Ну, что скажете? Видели его когда-нибудь? - Коул задавал эти вопросы тоном столь небрежным, точно речь шла о сущем пустяке.
- Не-а. А кто это? - спросила Ларкин.
- Александр Миш.
Ларкин покачала головой:
- Нет, это не Миш.
- Это Миш. Убит в Колумбии пять лет назад. А эти снимки были сделаны при его задержании. Мне их прислали из полицейского управления Денвера. Человек, которого вы видели с Кингами, не был Мишем.
- Тогда кем же он был?
- Не знаю.
- И почему мне сказали, что он был вот этим?
- По той же причине, - ответил Пайк, - по какой они врали и обо всем остальном.
Коул взглянул на Пайка:
- Тебе стоит поговорить с твоим приятелем Бадом. Выяснить, в чем еще они соврали.
Ларкин вдруг замерла:
- Господи боже, надо же рассказать обо всем отцу!
Пайк заколебался. Чем бы ни занимался Питман, они обладали преимуществом перед ним до тех пор, пока Питман не знал, что они к нему приглядываются. А в то, что Коннер Баркли и его адвокаты не выдадут их, Пайк не верил.
- Мы не можем рассказать об этом вашему отцу. Пока.
Ларкин напряглась, покраснела:
- Я не могу не сказать ему! Эти люди врали на каждом шагу. Они и сейчас врут, а он им верит! Он мой отец. Если ему не скажете вы, скажу я!
Пайк вглядывался в нее - в глазах у Ларкин читались и страх, и надежда сразу. Она хотела защитить своего отца.
Пайк вытащил сотовый, набрал номер Бада. На этот раз Бад ответил. Пайк объяснил, что им необходимо как можно быстрее увидеться с ним и с отцом девушки. Это серьезно, сказал он. Пайк назвал место встречи и прервал связь, не дав Баду задать ни одного вопроса. Отнимая трубку от уха, он взглянул на девушку:
- Собирайте вещи. Поехали.
Бушевавшая в Калифорнии американо-мексиканская война закончилась в Юниверсал-Сити. Мирный договор был подписан в маленькой саманной миссии, находившейся на перевале Кахуэнга и называвшейся Кампо-де-Кахуэнга. Ничем не отмеченное здание этой миссии стоит теперь через улицу от съемочных павильонов кинокомпании "Юниверсал", укрывшись за съездами с автомагистрали. Очень удобное место для встречи.
Пайк и Ларкин сидели, не выключив двигателя, в машине, когда на парковку заехал черный "хаммер". Как только он остановился, дверцы его распахнулись, и из них вышли Бад, Коннер Баркли и его юрист, Гордон Клайн.
Приезд Клайна никакого удовольствия Пайку не доставил.
- Ну пошли, - сказал он и вместе с девушкой вылез из "лексуса", к которому уже подходили Бад и двое других мужчин.
- Давно пора, Ларкин, - сказал отец девушки. - Мы уже переволновались. Поехали отсюда.
Ларкин не сдвинулась с места:
- Я никуда ехать не собираюсь. Мы здесь, чтобы предупредить тебя.
Отца Ларкин услышанное, похоже, встревожило.
- Но мы страшно волновались за тебя. - Он взглянул на Клайна. - Скажи ей, Гордон, пусть она не ведет себя так.
Пайк смотрел на Бада и обращался только к нему:
- Питман обманул вас. Человек, которого он называл Александром Мишем, не Миш. Миш умер пять лет назад.
Гордон Клайн всплеснул руками:
- Мы не хотим ничего слышать. Я возбужу против вас дело о похищении. Едва увидев вас, я понял, что вы сумасшедший.
Ларкин повысила голос, теперь он звучал гневно и резко:
- Заткнитесь! - Она схватила отца за руку. - Пожалуйста, просто выслушай меня. Мы приехали, чтобы предупредить тебя.
Вид у Баркли был самый страдальческий:
- Не надо так, Ларкин. Мы все за тебя волновались.
Пайк достал из кармана полученный по факсу снимок, протянул его Баду:
- Вот это Миш. Тот, чьи фотографии Питман показывал Ларкин, Мишем не был.
Клайн и Баркли через плечо Флинна вгляделись в снимок.
Ларкин не сводила глаз с отца:
- Они солгали нам, папочка.
"Папочка". Не похоже, что она часто прибегала к этому слову. Пайк мысленно похвалил ее, но почувствовал и печаль.
Клайн набрал воздуха в грудь:
- Мы все видели те фотографии, и я согласен с вами, на них был изображен другой человек. Но это еще не значит, что нас обманывали. Два разных человека могут носить одно имя.
Бад просмотрел присланные вместе со снимками документы:
- Имя у двух разных людей одним и тем же быть может, однако досье арестов - нет. А это досье совпадает с тем, которое дал мне Питман, когда я подключился к делу.
Гордон приподнял брови:
- Вот как? В таком случае мы можем отпустить Пайка. Пусть уходит. Нам нужно доставить Ларкин домой, а после задать мистеру Питману несколько вопросов. И будьте уверены, если меня не устроят его ответы, он пожалеет о том, что родился на свет.
- Домой я не поеду.
Клайн состроил лицо человека, который никак не может поверить в то, что какая-то девица способна доставить людям столько хлопот, и усталым голосом произнес:
- Флинн, будьте добры, посадите ее в машину.
- Нет, сэр. Если она сядет в машину, то только по собственной воле.
- Дома ей угрожает опасность, Клайн, - сказал Пайк.
Гордон Клайн взглянул на Пайка из-под кустистых бровей и с нарочитой мягкостью осведомился:
- Вы с ней спите?
У Пайка дернулся уголок рта, он перевел взгляд на Коннера Баркли. Тот на услышанное не отреагировал.
- Идите вы на хрен, Гордон, - сказала Ларкин.
- Здесь чинят помехи правосудию. Этот человек, Пайк, создает вокруг вас опасные ситуации и не подпускает к вам людей, которые пытаются вам помочь. Я хочу сказать только одно: у Питмана могли иметься достойные причины для того, чтобы поступить так, как он поступил. Мы расспросим его, и для него же будет лучше, если он все нам объяснит.
- Заодно спросите у него и о том, - сказал Пайк, - почему он притворился, будто не знает, кто был с Кингами, когда в них врезалась Ларкин.
- Вы хотите сказать, что он это знал?
- Он показывал людям фотографии этого человека уже на следующий день после столкновения - за два дня до того, как встретился с Ларкин. Спросите также о том, почему человек, которого он объявил Мишем, все еще пытается убить Ларкин, несмотря на то что Кинги мертвы.
Клайн покачал головой:
- Я разговаривал с агентом Питманом сегодня утром. По его словам, они по-прежнему продолжают разыскивать Кингов.
- Кингов убили больше недели назад. Мы нашли их вчера.
- Не понимаю.
- Кто-то оставил их трупы, - сказала Ларкин, - точно на том месте, где я врезалась в машину, Гордон. Дом 18187. Я думаю, это предупреждение, говорящее, что меня ожидает та же участь.
Бад уставился на Пайка:
- Как это?
- Их казнили в другом месте, а затем привезли на склад.
- К чему вы клоните? - спросил Клайн. - Вы считаете, что за покушениями на жизнь Ларкин стоит Питман?
- Я не знаю. Это могло бы объяснить утечку информации, однако наверняка нам известно только одно: все, что он говорил вам, - ложь.
- Будь осторожен, папочка, - сказала Ларкин. - Ему нельзя верить.
Теперь Клайн сосредоточился исключительно на Пайке:
- Этот человек, который не Миш, - вам известно, кто он?
- Возможно, у нас имеются отпечатки его пальцев. Они позволят установить его личность.
- Как юрист, я должен предупредить вас: если вы скрываете от полиции какие-то улики, вас могут обвинить и, вероятно, обвинят в том, что вы чинили препятствия правосудию, а возможно, и были соучастником преступления. Я хочу, чтобы вы знали это.
- Я, пожалуй, рискну, - сказал Пайк.
Клайн кивнул:
- И еще, к вашему сведению. Вы уволены. Вам понятно, Бад? Этот человек больше не состоит у нас на службе.
Ларкин закричала:
- Да что с вами такое? Вы вообще не слышали того, что мы говорили?
- Ларкин, милая, - сказал ей отец, - он же нарушает закон. Мы не можем в этом участвовать.
- Мы приехали сюда, чтобы предупредить тебя, папочка!
Клайн произнес:
- У меня много дел, Коннер. Поехали отсюда.
И он направился к "хаммеру".
Коннер Баркли нахмурился:
- Все это ставит под угрозу мои отношения с правительством, Ларкин. Подумай о том, что скажет Налоговое управление. Или Комиссия по ценным бумагам.
Оказывается, речь шла вовсе не о безопасности Ларкин. Речь шла о ее отце. О том, что про него могут сказать или подумать.
- Бад, - произнес Пайк, - доведи до сведения мистера Баркли, что ни на тебя, ни на него я не работаю и никогда не работал.
И Пайк взглянул на Ларкин:
- Я всего лишь помогаю другу.
Девушка бросилась к "лексусу", Пайк последовал за ней.
- Пайк… - Он оглянулся и увидел на лице у Бада скупую улыбку. - Если я буду нужен, позвони.
Парковку Пайк покинул быстро. Он понимал, что утратил элемент неожиданности. Гордон Клайн, вероятно, уже названивал Питману. Теперь надо действовать как можно быстрее.
- Что будем делать? - спросила Ларкин.
- Двигаться дальше.
Она тронула его за плечо:
- У нас же нет никакой поддержки.
- У нас ее никогда и не было.
В Бербанке он заехал на парковку супермаркета "Сейфуэй", вылез из машины и подошел к багажнику. Там среди его и Ларкин вещей лежало все, что он забрал у Хорхе и Луиса. Пайк нашел фотографию Ларкин, захлопнул багажник, потом вернулся за руль и выехал со стоянки.
Ларкин спросила:
- Что это?
- Ваша фотография. Человек, который преследует вас, дал ее Луису, значит, на ней могли остаться отпечатки его пальцев.
Пайк вытащил телефон. Он уже набирал номер, когда Ларкин заговорила снова:
- Знаете, что самое поганое? Я люблю его.
- Да. Я своего тоже любил.
Этого Пайк не говорил до сих пор никому. Даже Элвису Коулу.
Ну и пожалуйста - он снова сидит здесь по окончании рабочего дня, нарушает трудовое законодательство, пересекает на бреющем полете стопроцентную зону свободного огня, - если эта сучка Мэрион застукает его, она ему точно задницу надерет, - и все-таки Джон Чен ЛЮБИТ такие дела до беспамятства! Может, еще сильнее, чем танг.
Ладно, не увлекайся. Лучше танга ничего не бывает.
Джон Чен хихикнул, издав что-то вроде шелестящего "хе-хе-хе". Ребята вечно вышучивали его смех (как и все остальное в нем), однако сейчас Чену это было до лампочки, потому что двадцать минут назад Джон Чен ощутил себя МУЖЧИНОЙ!
Когда Джо Пайк позвонил и попросил его бросить все и заняться отпечатками пальцев, на Чена словно благодать снизошла. Его близкий друг Джо Пайк нуждается в Джоне Чене, ценит знания Чена и его мастерство.
А вот и Мэрион:
- Джон! Почему вы все еще здесь?
Сзади подкралась, сучка такая.
Застигнутый врасплох, Джон Чен пригнулся и съежился, как уже делал многие тысячи раз, но тут ему пришло в голову: нет, МУЖЧИНА не ежится.
Он распрямил спину, обернулся и продемонстрировал Мэрион самую уверенную из своих улыбок:
- Доделываю кое-какую вчерашнюю работу. Вы не волнуйтесь, Мэрион, я еще час назад отметил свой уход с работы.
Разрешенные сверхурочные часы Чен на этой неделе уже израсходовал.
Мэрион перевела взгляд на клеевую камеру, герметичный плексигласовый короб, в котором выкипал "Суперклей" и иные токсичные химические вещества, помогающие выявлять пальчики. Сейчас в их ядовитых парах купалась фотография подружки Пайка.
Мэрион подозрительно вгляделась в нее:
- Знакомое лицо.
- Ага, у нее одно из тех лиц, которые всем кажутся знакомыми.
- Что за дело?
- Убийство Дрэйно. Детективы считают, что на месте преступления мог присутствовать еще один человек.
С такой самоуверенностью Джон не врал еще никогда. Это вранье выглядело так, точно оно исходило из самой что ни на есть сердцевины абсолютной правды.
Мэрион еще с секунду разглядывала фотографию, потом отошла, и Джон снова повернулся к камере. На лицевой и тыльной сторонах фотографии уже проступали беловатые разводы. После того как испарится вода, на этих местах останется органический осадок. Пары "Суперклея" вступают в реакцию с органикой, создавая липкое вещество, однако это требует немало времени. По прикидкам Джона, вплотную заняться отпечатками он сможет только через десять-пятнадцать минут.
По плексигласу камеры скользнуло чье-то отражение, Чен обернулся и увидел появившуюся на другом конце лаборатории Ла-Моллу. Она стояла в дверном проеме, не желая попадаться Мэрион на глаза. Ла-Молла махнула ему рукой, указывая на "Оружейную", потом исчезла.
Когда Мэрион удалилась, Чен торопливо выскочил из лаборатории. Ла-Молла ждала его в "Оружейной", придерживая дверь.