Примерно такой же цикл сложился и в сегодняшней российской экономике. Импорт замещается российской продукцией, но по цене импорта. При этом местные производители хотят увеличить свою долю рынка не снижением цен, а наложением административных ограничений на импорт. Производителей тоже можно понять: растущая прибыль вызывает повышенную налоговую активность государства, нуждающегося в деньгах для удовлетворения, в том числе, и своих социальных обязательств. Чтобы что-то заработать, приходится все время повышать цены. Получается замкнутый круг - цены растут, а вместе с ними и цена социальных обязательств и цена администрирования, соответственно, растут налоги, и это приводит к необходимости повышения цен. Разорвать порочный круг можно только организацией конкурентного давления на рынок. При этом придется признать допустимость роста безработицы и проблем, связанных с передислокацией производства, а уровень заработной платы в некоторых отраслях может временно даже снижаться.
Быстрый экономический рост, если он начнется, обострит проблемы качества и количества рабочей силы. Высших менеджеров импортировать легче, чем рабочих и младший технический персонал. Уже сегодня в некоторых отраслях имеется хронический дефицит квалифицированных кадров. Хорошего дееспособного прораба найти гораздо труднее, чем человека с дипломом МВА. В отличие от советского периода не следует ожидать большой лояльности и стабильности кадрового состава. Современный пролетарий всегда готов переметнуться туда, где больше дают, нужно привыкать к жизни в условиях постоянной текучки кадров. А это означает, что подготовка и переподготовка кадров должны стать постоянной функцией управления.
С другой стороны, необходимо разрабатывать и оптимизировать операционные процедуры так, чтобы вновь прибывшие вне зависимости от их квалификации и предыдущего опыта могли включиться в процесс, ничего не испортив. В настоящее время весь экономический процесс держится на переэксплуатации менеджеров, которые грудью и многочасовыми совещаниями затыкают все образующиеся дыры. Долго это продолжаться не может, и нужно переходить на более формализованные процедуры, упрощающие процесс управления.
Необходимы коммерческие технические училища для подготовки младшего технического и административного персонала с отрывом и без отрыва от производства. Финансовая схема должна быть ориентирована на долевое участие работника, работодателя и государства в оплате процесса обучения. Соответственно, традиционная ориентация российско-советского образования на излишнее теоретизирование и преподавание "от печки" в новых условиях не подходит. Слишком велики при этом потери времени и чрезмерен объем получаемой информации - чтобы хорошо водить машину, необязательно знать, как устроен карбюратор и, тем более, из каких сплавов делают раму. Новое профтехобразование должно быть современно, актуально, компактно и экономично.
Вузовское, университетское образование также должно почувствовать ветер перемен. Российская система образования далеко не лучшая в мире. Да, способные студенты и в советско-российских вузах могли получить хорошее образование, но это во многом зависело от них самих и возможности общения с выдающимися профессорами старой школы, а не от системы образования как таковой. Политика реставрации фасадов в области вузовского образования должна быть отправлена на покой. Нам нужны не музеи развития вузовского образования в России, а конкурентоспособные фабрики кадров для растущей экономики.
В 90-х годах несколько сотен тысяч научных сотрудников и преподавателей покинули СССР и уехали работать на Запад. Еще несколько сотен тысяч западных профессоров и сотрудников высокотехнологичных предприятий на Западе происходят из семей эмигрантов. Наступает время позвать этих людей домой. Уровень заработной платы в ведущих российских и западных компаниях уже сопоставим. В условиях более низких затрат и более простой системы налогообложения личных доходов материальный уровень российского сотрудника при той же номинальной зарплате выше, чем у западного коллеги. Репатриация людей с западным опытом является одним из крупнейших резервов российского высшего образования и российской экономики. Понятно, что местные кадры не будут довольны, ибо их несокрушимая монополия на роль светоча знаний окажется поколебленной. Но интересы России выше, чем интересы укорененной касты жрецов науки. Можно легко спрогнозировать, что местная научно-вузовская бюрократия постарается выжить новоприбывших или подмять их под себя. Чтобы исключить такой весьма вероятный пессимистический сценарий, нужно организовать некоторое количество альтернативных вузов, где с самого начала жизнь организована по-новому - на основах меритократии, а не непоколебимого непотизма.
Проблема долгосрочного экономического роста неразрывно связана с проблемой постоянного обновления "элиты". В культуре, науке, промышленности и политике доминируют одни и те же личности, хорошо известные с советских времен и времен перестройки. Волна самозванцев, поднятых перестройкой, взмутившей придонные осадки советского океана, была успешно отбита сплотившейся номенклатурой. Но победа эта может стать пирровой, если не будет организован упорядоченный приток новых талантов на верхушку социальной пирамиды. В отличие от советских времен методы отбора должны быть диверсифицированы по роду деятельности. Понятно, что звезды хип-хопа должны отбираться по критериям, отличающимся от критериев отбора теннисистов и доцентов. В модернизации процесса отбора могут сильно поспособствовать вновь прибывающие реиммигранты и люди, работающие в экспортно-ориентированных отраслях, где всегда были понятны, хотя и далеко не всегда применялись, принципы гамбургского счета. Историческая победа коммунистических выдвиженцев во главе с Хрущевым, отличавшихся гиперлояльностью и крепким задним умом, стоила России империи. Если личная преданность на всех уровнях останется главным и единственным критерием отбора, шансов у страны не прибудет.
Исторически Россия всегда отличалась открытостью. Пропагандистская концепция "тюрьмы народов" несколько необъективна. Выходцы из Европы, Азии и даже Африки внесли колоссальный вклад в становление русской цивилизации. В поздний советский период риторический интернационализм спокойно уживался с ксенофобией и нетерпимостью не только к "дальним", но и к ближним собратьям. Сегодня ксенофобия снова начала подавать свой неприятный голос. Но если Россия окружит сама себя новым "железным занавесом", то проиграет от этого только сама Россия. Иностранцы уже внесли крупный вклад в российские реформы. Это не только и не столько жулики и спекулянты, которые, как мародеры, сопровождают любую крупную кампанию, но и тысячи и сотни тысяч менеджеров, бизнесменов, ученых, которые уже помогли наладить производство, реорганизовать процедуры, переписать законы и т. д. Конечно, кто-то из иностранцев помогает местным разворовывать Россию, но гораздо большая толпа иностранцев помогает другим местным ее обогащать. Приток квалифицированных международных специалистов в российское высшее образование и высокотехнологичные отрасли промышленности и в сферу услуг необходимо стимулировать и поощрять, устраняя бюрократические препятствия на пути этого потока. Понятно, что есть сферы, где лучше обойтись без иностранцев, но таких сравнительно немного.
В 1945 году СССР завоевал колоссальный приз, главный военный трофей. В зоне советского влияния оказались высокоразвитые области Европы. Чехия, Венгрия, Восточная Германия были среди экономических лидеров своего времени. Но советские бюрократы, в отличие от китайцев, не только не превратили Восточную Европу в супер Гонконг, но и сделали все возможное, чтобы не дать восточноевропейцам повысить уровень экономики СЭВ в целом. Как говорил мне в свое время представитель одной из стран СЭВ, "мы много раз предлагали советским товарищам… но советские товарищи…", и тут он разводил руками. Ситуация изменилась, "товарищи" больше не мешают, поэтому можно и нужно приглашать иностранных специалистов даже в такие, казалось бы, простые сферы, как общественное питание, легкая промышленность, строительство и т. д., хотя бы для обмена опытом.
У нас нет демографической катастрофы, но Россия не может закрыть границы для экономических мигрантов. Уровень заработной платы в России уже превышает уровень компенсации в ближайшем зарубежье и зарубежье средней дальности. Но любой импорт, в том числе импорт рабочих рук, должен регулироваться государством. Могут вводиться и пошлины, и квоты, и нетарифные ограничения. Удельный вес иммигрантов в обществе может заметно возрасти. Но в будущее нужно идти с открытыми глазами и постараться учесть позитивный и негативный опыт Других наций с высокой долей иммигрантов. Нельзя допускать формирования культурно-этнических гетто. В то же время нелегальная иммиграция создает очаги рабовладения внутри российской экономики и приводит к деградации всей сферы трудовых отношений. Поэтому про граммы регулирования иммиграции и ассимиляции иммигрантов должны стать важной сферой государственной деятельности, сравнимой по своим административным масштабам с регулированием и администрированием внешней торговли.
Национальная бухгалтерия
Цари и генсеки оставили нам богатое наследство. Россия не так богата, как солнечные Соединенные Штаты, но ресурсов вполне достаточно на столетия экономического развития.
Россия торгует продуктами леса еще со времен варягов. Наши леса занимают площадь в 8 миллионов квадратных километров - это больше, чем в США, Канаде, Швеции и Норвегии вместе взятых. Наши реки и озера содержат около 50 процентов мировых запасов пресной воды. В наших недрах спрятано более 20 процентов мировых запасов топливно-энергетических ресурсов - нефти, газа и угля. Мы великая газовая страна. Энергетическое содержание нашего природного газа не уступает энергетическому содержанию нефти Саудовской Аравии и битуминозных песков Канады. Богаты мы и металлами - от 20 до 90 процентов мировых запасов основных металлических руд находится в России.
Есть и кому это богатство превратить в реальные блага - доля городского, индустриального населения составляет в России 73 процента. 90 процентов населения старше 15 лет имеет высшее и среднее образование.
По площади мы - самая крупная страна мира, и мы - самый многочисленный народ на европейском континенте.
Мы сохраняем свои позиции как великой космической и ракетно-ядерной державы. По количеству запущенных спутников мы опережаем все остальные страны вместе взятые, а по количеству ядерных боеголовок сохраняем стратегический паритет с Соединенными Штатами.
Нация, все еще способная изготовить атомную боеголовку и запустить космическую ракету, может произвести любой другой продукт, каким бы сложным он ни был.
По отношению к природным ресурсам в российской экономической практике господствует мальтузианство. Государственная практика регулирования добычи полезных ископаемых исходит из предпосылки конечности российских "стратегических ресурсов". Но вместо разведки новых запасов и совершенствования технологии, которые могут растянуть эти физически невозобновляемые ресурсы на практически неограниченный срок, повышается фактическая цена на них, что делает разведку и разработку неэкономичными.
Мы серьезно разведываем свою территорию, которая вдвое больше американской и расположена в гораздо более суровых климатических условиях, всего семьдесят лет. Конец советской власти означал и конец геологоразведки. Американцы ведут разведку на нефть и газ уже сто пятьдесят лет. Они нашли нефть и газ в каждом из пятидесяти штатов. Конечно, есть лидеры, такие как Техас, Аляска и Калифорния, но факт остается фактом - нефти много и она залегает почти везде. В Канаде открыты гигантские запасы битуминозных песков, содержание углеводородов в которых превышает аналогичные показатели всех нефтяных месторождений всего Ближнего Востока. Не за горами и создание промышленной технологии добычи природного газа из гидратов, в изобилии залегающих на морском дне. Угольных месторождений открыто столько, что человечество не сможет его извлечь в течение столетий и тысячелетий. После технического сбоя в Чернобыле возникла двадцатилетняя атомная пауза. Но атомная энергетика на сегодняшний день является самым экологически безопасным источником энергии, превосходящим по своим экологическим параметрам даже гидростанции, наносящие ущерб рыбному хозяйству, и ветряки - убийцы птиц. Поэтому возобновление ее развития - лишь вопрос времени. А уже разведанных запасов урана хватит на несколько столетий.
Поэтому исчерпаемость природных ресурсов - вещь относительная. Мы можем просидеть со своей нефтью как собака на сене только для того, чтобы обнаружить, что экономических стимулов для ее извлечения больше нет, как это произошло в свое время с углем и торфом. Важно не переусердствовать. Стратегический ресурс - он, конечно, стратегический, но полезность его имеет свои исторически очерченные рамки. Поэтому искусственно ограничивать добычу и, особенно, разведку нефти нет резона. Государство может сравнительно легко регулировать темпы отбора запасов, привязав квоты на добычу к приросту извлекаемых запасов.
Российская нефтедобыча отличается удивительной корреляцией с мировыми ценами на нефть - она растет, когда цены растут, и падает, когда цены падают. Понятно, что это волнообразное движение никак не связано с потребностями внутреннего рынка. Россия - пассивный поставщик нефти на экспорт. Уровень добычи определяется конъюнктурой внешнего рынка.
Доказанные запасы нефти в России, по оценке Бритиш Петролеум, составляют 11–12 миллиардов тонн. Отношение запасов к добыче - примерно 21 год. Но запасы не будут исчерпаны ни через 21, ни через 35, ни через 135 лет. Разведка и добыча нефти - процесс динамический и вероятностный. Мы не можем сказать точно, сколько нефти в недрах. Можно говорить только о некоторой вероятности открытия запасов определенного масштаба. Опыт старых нефтедобывающих стран, например Азербайджана и США, доказывает, что всегда можно открыть еще что-нибудь.
С советских времен нефтяная промышленность рассматривается как дойная корова госбюджета, причем нелюбимая. Налоговый режим никак не связан с потребностями развития самой отрасли, а размер платежей рассчитывается таким образом, чтобы у нефтяников не оставалось слишком много денег с точки зрения фискальных органов. Оборотной стороной такой политики является хроническое недоинвестирование отрасли. Нефтяники, конечно, тоже не ангелы и сумели сильно подпортить свой общественный имидж гиперпотреблением, приобретением иностранных спортивных клубов, яхт и прочих игрушек после "голодного детства".
Даже в 1991–1992 годах, когда все остальное вокруг разваливалось, экспортные контракты скрупулезно выполнялись. С экспортом в России всегда все будет нормально. Скорее внутренний потребитель будет слегка придушен, но экспортные обязательства будут выполнены. Нефтедоллар будет получен сполна.
Продолжать строить экспортные нефтепроводы и на Запад, и на Восток, конечно, необходимо, иначе незачем и нефть добывать. Хорошо, что после длительного перерыва строительство нефтепроводов вообще было возобновлено. Причем краткосрочная экономическая эффективность не является единственным критерием целесообразности такого строительства. В проектах такого масштаба реальный эффект начинает сказываться иногда не тогда и не там, где это первоначально ожидалось. Простой бухгалтерский подход здесь неприемлем. Если мы ставим цель развивать экономические отношения с Китаем - а не делать этого было бы безумием, - то строить нефтепровод или систему нефтепроводов, конечно, надо. Если бы не давнее решение Леонида Брежнева построить газопровод в Европу, наши экономические связи с Европой были бы сегодня намного менее развитыми.
Нынешняя структура отрасли оптимизирована налоговиками, а не экономистами. Собирать экспортные пошлины с нескольких крупных жестко контролируемых государством компаний, конечно, проще, чем с подобия Черкизовского рынка. И это понятно. Но нынешняя структура долго не проживет. Причем инициаторами ее разрушения будут и сами компании, и государство. В условиях длительной неблагоприятной экспортной конъюнктуры крупные нефтяные компании постепенно останутся без сырья, а государство - без налогов. Если же при этом экономический рост в России будет иметь неосторожность возобновиться, то придется открывать ворота независимым нефтяным и газовым компаниям просто в силу недостатка капвложений. В Соединенных Штатах и Канаде крупные компании практически самоустранились из обычной добычи. Они эксплуатируют нефтепроводы, ищут нефть на шельфе, строят нефтеперерабатывающие заводы и просто покупают нефть у сотен независимых производителей. Если бы правительство сняло лишние ограничения на поиски и добычу нефти и газа для внутреннего рынка плюс устранило монополизм в доступе на НПЗ, это могло бы простимулировать российскую экономику гораздо надежнее мифической нанотехнологии.
Природные ресурсы важны не сами по себе. Ценность возникает только при их использовании. Спутники Сатурна содержат в миллионы раз больше метана, чем все месторождения Газпрома. Но Газпром стоит дороже, чем спутник Сатурна, так как зажигалку не отправишь на Сатурн для перезарядки.
Характерный пример свободнорыночной близорукости - отношение к российскому Северу. Две трети территории России - это Север. По отношению к остальным развитым странам Россия - явный Север. Москва - одна из самых северных и холодных столиц мира. Москва и Питер - самые северные мегаполисы планеты. Когда говорят о природных богатствах России - это богатства Крайнего Севера. Цветные металлы Норильска, нефть и газ Тюмени, алмазы Якутии, золото и серебро Магадана - все это далеко на севере. Лесные богатства России - это не амазонские джунгли, а арктическая тайга. Водные ресурсы - это не Миссисипи, а великие арктические реки. Если Россия не будет осваивать свой Север, то кто его будет осваивать? Передать в концессию иностранцам? Более безумный сценарий придумать невозможно.
Советское экономическое чудо питалось ресурсами Севера. Обеспечить добровольное заселение северных просторов "самотеком" за считанные годы было невозможно. Зэки и ссыльнопоселенцы поехали поднимать Север. Многие миллионы свободных граждан отправились "за туманом и за запахом тайги". Потом ехали за "длинным рублем" и в поисках быстрой карьеры. Сформировалось значительное северное население. Именно оно реально могло накапливать при советской власти и действительно накапливало значительные денежные средства, которые были одномоментно изъяты у них конфискационными денежными реформами. В результате денежных реформ деньги были отняты у законопослушного работящего в основном северного населения.