В ответ Витас лишь что-то промычал.
Тяжелые створки ворот бесшумно разошлись, пропуская машину.
Оказавшись по ту сторону ворот, Витас облегченно вздохнул и прибавил скорость. Проехав два километра, притормозил. Взвалив на плечо еще бесчувственное тело водителя, отнес в кустарник.
Нужно было спешить. Погоня может начаться в любое время.
Наконец, Витас увидел нужный указатель, свернул с дороги и, проехав ровно три километра, остановился. Вот и колодец, вот и камень.
Он с трудом сдвинул огромный камень в сторону, и вытащил из углубления целлофановый пакет. Вернувшись в кабину, достал из пакета паспорт на имя литовского гражданина Антанаса Петраускаса, со всеми необходимыми отметками: Регистрационный лист, с отметкой центрального отдела миграционной службы Варшавы о месте проживания, крупную сумму "евро". Тут же, в паспорте, находился клочок бумаги с номером телефона, по которому ему следует позвонить, когда он появится в Варшаве. Спрятав все во внутренний карман куртки, он вывел машину на проезжую часть дороги.
Природа словно затаила дыхание. Ни шелохнутся листья деревьев. И в селе, что находилось рядом, собаки словно вымерли…. Даже петухи, казалось, кричали редко и с неохотой.
Такая тишина бывает всегда перед утренней зарей, а попросту, - зорькой, когда заядлые рыбаки, затая дыхание, сидят на скрытых от постороннего глаза густым туманом сижах и, не отрываясь, следят за поплавками. Никто и ничего не нарушает эту тишину, разве что, где-то плеснет малек, убежавший от окуня или щуки, да проквакают прячущиеся в камышах лягушки.
Павел с Лустенко сидят на далеко уходящих в воду мостках, и сосредоточенно следят за поплавками. Хромов с Васьковым на лодке у противоположного берега, в камышах, там, где небольшой заливчик, очищенный еще с вечера ветром от ряски.
Клев, на удивление был, как никогда. Шел в основном карась. Изредка попадались плотвичка, окунь. Но как только красный диск восходящего солнца показался из-за кромки леса, - все, как обрезало.
- Все, мужики, сматывайте удочки. Клева больше не будет. - Донесся от противоположного берега голос Хромова.
И почти одновременно, со стороны домика егеря раздался крик:
- Мужики! Давай сюда! Уху пора готовить!
С вечера конечно уха осталась. Но, то была уха приготовленная егерем из рыбы, пойманной сетью. А свежая ушица, да еще из пойманного самим улова, это совсем другое.
Егерь, подполковник в отставке Толя Тищенко, по имени его называли только близкие люди, встретил Павла и Лустенко улыбкой. Забрал улов, направился к столу чистить рыбу.
Из камышового мыска донесся сначала перестук уключин, а потом появилась и лодка с Хромовым и Васьковым.
- Значит, Витя, завтра в путь-дорогу, - Павел задумчиво посмотрел на сверкающую бликами водную гладь озера и, вздохнув, добавил, - а когда снова встретимся, один Бог знает…
- Я тебе позвоню, Паша, - с улыбкой полуобнял друга Лустенко, - из Москвы, когда вернусь из Польши.
В стороне навеса, где вокруг костра стояли их друзья, донесся хохот.
Павел с Лустенко переглянулись, и быстрым шагом направились к ним.
- Что за шум, а драки нет? - спросил с улыбкой Павел.
- Да вот, Александрыч, - поднял красное от жара костра лицо Тищенко. - Эти умники, - кивнул он в сторону ухмыляющихся и подмигивающих друг другу Васькова и Хромова, - учат меня, старого рыболова, как готовить уху. И вычерпывая из висящего на треноге ведра тугую серую накипь, немного помолчав, скомандовал:
- Готово! Давайте собирать на стол…. А запах-то, какой?! - и бросил торжествующий взгляд на Хромова с Васьковым.
- Итак, друзья, - обвел всех сидящих за столом Лустенко. - Позвольте мне сказать пару слов, - он медленно поднялся, держа в руке стопку с водкой.
- Я хотел бы помянуть сейчас одного, совсем недавно ушедшего, в мир иной, человека. Человека, которому, я не боюсь в этом ошибиться, пришлось столкнуться со всеми превратностями судьбы, которая выпала на его долю. Из всех сидящих за этим столом, его знают только я и, конечно же, его давний знакомый, - Лустенко посмотрел на Хромова, - Хромов Федор Иванович.
Все встали, подняли стаканы и молча, не чокаясь, выпили.
Когда все, покряхтывая и сопя, расправлялись с ухой, Лустенко, выбрав удобный момент, постучал ложкой по стакану.
- А теперь, друзья, я хотел вам сообщить, ради чего мы все собрались за этим столом. Я хотел бы выразить вам всем слова благодарности за ту помощь, которую вы мне все оказывали. Спасибо вам, друзья мои, - Лустенко обвел всех повлажневшим взглядом и склонил голову…
Витас, а по документам, Антанас Петраускас ехал в огромном комфортабельном, но полупустом, автобусе. Слева, через проход, сидела молодая женщина. Она вошла на последней остановке, рядом с небольшим хутором. Он прошелся взглядом по красивому лицу, но, наткнувшись на равнодушный взгляд, отвернулся к окну.
В быстро густевших сумерках проносились пятна хуторов, с шумом, встречные машины, и запряженные лошадьми повозки.
Варшава встретила его всем своим великолепием европейской столицы. Она чем-то напоминала ему его родной Вильнюс, который он еще тогда, в начале девяностых, будучи молодым офицером спецподразделения КГБ "Альфа", вынужден был оставить.
В Варшаве он бывал и раньше, вместе с Лустенко. Но о ней знал больше от своей матери, польки по происхождению. От нее он также слышал, что в Варшаве проживают их дальние родственники. Правда, связь с ними никто не пытался восстанавливать.
На автовокзале проблем с такси не было. Его быстро доставили по нужному адресу. Улица, где был указанный в записке дом, находилась в пригороде Варшавы.
Квартирка, в которую его провел сосед, у которого и хранился от дверей ключ, выглядела довольно невзрачной. Узкая комнатка, куда был втиснут диван, с лежащими на нем спальными принадлежностями, шифоньер и маленький, у окна, столик, с двумя старыми стульями, походила на узкую щель. И если бы не старенький ламповый телевизор, ее можно смело было назвать камерой зека. Единственное окно, куда заглядывала уже успевшая появиться на небе луна, и то смотрело во двор.
В шифоньере он обнаружил поношенный, но еще довольно приличный серый костюм, который, когда он его примерил, сидел на нем, как влитой. Там же три рубашки, галстуки, плащ, туфли.
В ванной комнате он нашел новый бритвенный прибор и прочие туалетные принадлежности. На крючке висели два свежих махровых полотенца.
На кухне едва слышно гудел холодильник, в котором он обнаружил пакет с продуктами, напитки, из которых, самым крепким была, пожалуй, бутылка с пивом.
Телефонный звонок заставил его вернуться в комнату. Телефон стоял на тумбочке около дивана.
Витас взял трубку и молча, прижал к уху.
Затянувшееся молчание было нарушено звонившим абонентом.
- Алло! - по-польски прокричал мужской голос. - Мне нужен пан Антанас.
Вспомнив, что Антанас это он, - Витас тихо ответил: "Да".
- Пан, Антанас, - голос мужчины звучал довольно требовательно. - Прошу вас никуда не отлучаться. Приводите себя в порядок. Если что понадобится, обращайтесь к вашему соседу пану Станиславу. В 22.00 ждите гостя.
Гость появился в точно назначенное время. Это был мужчина лет пятидесяти, с непроницаемым лицом. Говорил он, казалось, одними губами, ровным голосом, сверля при этом Витаса остановившимся взглядом.
- Мое имя Казимир, - коротко представился он. - И я в курсе всего, что с вами за произошло за последние несколько суток, - произнес он.
- Ваши руководители согласились откомандировать вас в наше распоряжение. Более подробную информацию получите от вашего непосредственного руководителя полковника Лустенко.
- Он в Варшаве?
- Да, - сухо ответил мужчина.
Закурив, и угостив Витаса сигаретой, он бросил спичку, в пепельницу, поднялся и задернул на окне штору. Обернувшись, улыбнулся:
- С вас причитается, пан Антанас. Вам присвоено очередное воинское звание, "майор".
- Спасибо, - покраснев, машинально пробормотал Витас, едва не поперхнувшись сигаретным дымом.
- А теперь, пан Антанас, - голос пана Казимира зазвенел сталью, - перейдем к делу…. По решению руководства Восточного направления Интерпола, вы командируетесь в Соединенные штаты.
Валдис от неожиданности замер.
- Дело в том, - продолжил пан Казимир, Интерпол решил создать специальное подразделение по борьбе с наркобизнесом. А если быть точнее, для уничтожения баз, складов, лабораторий и, конечно же, руководителей. Государства, являющиеся членами Интерпола, выделили в это подразделение своих лучших людей, уже имеющих специальную подготовку. Все подробности вы узнаете, когда прибудете на место. И еще. Попрошу вас отдать мне паспорт на имя Антанаса Петраускаса. Отныне вы Энтони Петерс, гражданин США, - английским, как мне известно, вы владеете почти в совершенстве. Вот ваш новый паспорт. В нем вы найдете билет на самолет до Нью-Йорка. Ваш багаж, я имею в виду, чемодан со всем необходимым, вам вручит ваш сосед, пан Станислав. Пан полковник навестит вас завтра. А теперь прощайте, - пан Казимир поднялся и протянул Витасу для рукопожатия руку.
Лустенко появился на другой день около полудня. Тепло поздоровались. Уже освоившийся Витас, приготовил кофе, и легкий завтрак.
Поздравляя Витаса с присвоением очередного воинского звания, Лустенко вытащил из кармана плоскую металлическую фляжку и, со словами: "по традиции нужно обмыть", поставил на стол.
- Рюмки-то у тебя есть, - спросил он.
Витас нашел еще две фаянсовые чашечки. Две другие стояли с дымящимся кофе.
Лустенко символически разлил коньяк по чашечкам.
- За твои звезды, - подняв свою чашечку, он посмотрел он в глаза Витасу, и тихо, с улыбкой, добавил, - дай Бог, чтоб были не последними.
- Служу Отечеству, - ответно улыбнулся тот, чокаясь с Лустенко.
Молча, приступили к скромной закуске.
- Виктор Иванович, - первым нарушил молчание Витас. - С того времени, как мы с Мухиным доставили в Польшу груз, я, поверьте, ничего не понимаю…. Бегство, записки, тайники…. Правда, вчера мне кое-что прояснил пан Казимир.
- Да, да, Витас, - Лустенко достал платок и вытер вспотевший лоб. - Ты извини, так получилось. Я попробую все тебе объяснить.
- Все дело в том, Витас, - Лустенко достал из коробка спичку, покатал ее между пальцев, сломал и бросил в пепельницу, - что мы недооценили Вяльцева, а в особенности, его "серого кардинала" Забыли, что они выходцы из той же "конторы", что и мы с тобой. Догадываясь, что их могут прослушивать, Вяльцев у себя в кабинете сканнером не пользовался. Он специально создавал условия, чтобы информация из его кабинета уходила в эфир в "чистом" виде. Иными словами, он периодически сливал нам дезинформацию. Все серьезные решения принимались в кабинете Стропилина, который на случай его прослушивания, оборудован очень профессионально. Ни один разговор в его кабинете, техническим службам не удалось зафиксировать. А поскольку у них целый штат бывших сотрудников КГБ и МВД, тут и говорить нечего.
- Что и завербовать из них никого не удавалось? - спросил Витас.
- Почему? Удавалось. Только их почти сразу "раскалывала" собственная служба безопасности…. Вот так-то, Витас.
- И что, мы клюнули на их дезинформацию?
- Частично да, - вздохнул Лустенко, прикуривая сигарету. - Стропилин, этот старый лис, наверняка предполагал, что могла произойти подмена одного Мухина другим. Было бы наивным полагать, что он не осуществил те же самые проверочные мероприятия, что и мы. Вот они и попросили своих польских партнеров помочь "расколоть" вас с Мухиным с помощью психотропных препаратов. Они были уверены, что ты "подстава". А Мухин? Если он, как они предполагали, является настоящим лаборантом Петрова, то с помощью психотропов все расскажет и об исследованиях своего покойного шефа. Они уже убедились, что записи в тетради расшифровать невозможно. А блефовал, или нет Мухин, известно только ему.
- И вы думаете, что я мог бы заговорить? - возмущенно дернулся на стуле Витас.
- Заговорил бы, Витас, еще бы как, заговорил, - грустно улыбнулся Лустенко. - Вот поэтому и было принято решение срочно вывести тебя из игры.
- Так ведь Мухин мог заговорить! - возмутился Витас.
- Мог, говоришь? - усмехнулся Лустенко. - Конечно, мог. Но с тобой его выводить, было и опасно, и нецелесообразно. Ликвидировать же его, мы посчитали не гуманным. Вот поэтому наш человек, сделал так, что Мухин стал невменяемым. А в настоящее время он находится на лечении в закрытом психоневрологическом диспансере.
- И долго он будет там?
- Трудно сказать, - пожал плечами Лустенко. - Вообще-то вы оба числитесь ушедшими в мир иной. На автопредприятии, где вы работали водителями, был даже поминальный ужин.
- А останки?..
- Кремированы. А дальше? Дальше, от нашей страны потребовался кандидат в формируемое Интерполом специальное подразделение по борьбе с наркоторговлей. Вспомнили о тебе, который, как бы жив, и как бы уже, нет. Выдали "наверх" о тебе все данные. Подошел по всем параметрам.
- Как там, мои родители и сестра? - глухо поинтересовался Витас.
- А я думал, когда же ты о них спросишь? Все живы, здоровы. Отец с матерью, продолжают учительствовать. Сестра подарила тебе племянника. Все передают тебе привет. Мы хотели организовать тебе здесь встречу, благо Литва в Евросоюзе и рядом, но извини…. Завтра у тебя самолет.
Когда уже прощались, Витас достал из кармана мобильник. Который утаил при обыске и, протягивая его Лустенко, сказал:
- Возьмите. Он, похоже, мне не скоро понадобится.
Нью-Йорк, встретил Витаса, по паспорту Энтони Петерса, уроженца штата Юта, просыпающимся солнечным утром. Туманная дымка прикрывала верхушки знаменитых небоскребов, о которых он знал только из газет, кинофильмов, да передач телевидения.
У выхода аэровокзала к нему подошел мужчина. Одетый в просторный светлый костюм, из-под которого выглядывал ворот кремовой рубашки, он выглядел несколько неряшливо. Его розовая лысина словно, покрытая лаком, блестела в лучах восходящего солнца.
- Мистер Петерс? - полувопросительно произнес он, протягивая для приветствия руку. - Я Боб Хэмфри…. Я здесь, чтобы встретить вас.
Через некоторое время они уже мчались по улицам гигантского мегаполиса, о котором Витас так много слышал. Ему так хотелось посмотреть этот город, легендарный Матхэттэн, о котором он знал лишь то, что тот стоит на острове площадью тридцать пять квадратных километров, и сочетает в себе образ всей Америки…. Только много позднее он узнает, как звучит в переводе на русский язык, это загадочное слово - Матхэттэн. А звучит оно, как, - "человек в шляпе на…".
День наступил незаметно. Огромный мегаполис остался давно позади, а они мчались по широченному скоростному шоссе. Перед указателем с надписью "Олбани", Боб сбавил скорость и свернул на проселочную дорогу. Вскоре впереди показалась развилка, на одном из указателей дорожною щита была надпись "частная дорога". Именно на дорогу, куда указывал указатель с этой надписью, и свернул Боб. Километров через пять, дорога упирается в глухие металлические ворота, по обе стороны, от которых, тянется высокий, из металлической сетки, забор. На спрятанных под высокими деревьями столбах, прикреплены камеры наблюдения.
Ворота пропустили автомобиль, и он продолжил путь вглубь ухоженного, похожего больше на парковую зону, леса. Остановился у входа приземистого двухэтажного серого здания. Их встретили двое крепких облаченных в камуфлированную форму молодых людей…
… Три месяца, в течение которых Витас не покидал территорию этого заповедника, на деле оказавшегося тренировочным лагерем, пролетели очень быстро. Группа, в которой он находился, занималась физической и военной подготовкой, основу которой составляли не только виды боевого исскуства, но и отрабатывались действия по захвату и обезвреживаю вооруженных формирований.
Группа состояла из тридцати человек. В свою очередь она делилась на пять подгрупп.
В подгруппе с ним были трое латиноамериканцев, и двое арабов.
Ровно через три месяца группа в полном составе была передислоцирована в Кемп-Пири, штат Виржиния.
Автобус, на котором их доставили в учебный лагерь, встретил сторожевой пост военной полиции. Всех тридцать человек разместили в казарме, которая представляла собою обыкновенный щитовой барак. В нем было общее спальное помещение, комната отдыха с телевизором, музыкальным центром и небольшим баром, душевая и туалетная комната.
На следующий день всех собрали в соседнем здании, в помещении, напоминающем обыкновенный лекционный, или кинозал. Перед ними выступил офицер. Как он представился, - офицер службы безопасности учебного центра.
Их подразделение, состоявшее из представителей стран, - членов Интерпола, "аборигены" окрестили почему-то "чернозадыми".
Свое свободное время курсанты взвода могли провести в специальном клубе, где был спортивный зал, биллиардная комната, и зал игровых автоматов.
Если в прежнем учебном центре основное внимание было уделено физической и боевой подготовке, то здесь, учебные темы, были совершенно иными: разведка (сбор информации), и обеспечение безопасности (контрразведка). Много внимания уделялось изучению таких технических дисциплин, как организация связи, тайниковые операции, наружное наблюдение, приемы ухода от него, подслушивающие устройства, видео и аудио техника.
В учебке, так Витас стал про себя называть этот центр, он близко сошелся с чилийцем Мигелем. Почему именно с ним? Возможно по одинаковой возрастной категории. Возможно из-за противоположности характеров. Если Витас был законченный флегматик, то Мигель наоборот, - взрывной холерик…
Резкий вой сирены, а через некоторое время перед строем "чернозадых" уже прохаживался начальник их курса капитан Салливан. Он был, как всегда подтянут и элегантен. На губах блуждала улыбка полная добродушно-коварного юмора. Его сопровождал атлетического телосложения мужчина, по виду, латиноамериканец. У него были гладкие, как вороново крыло черные, стянутые на затылке пучком длинные волосы. Ничем незапоминающееся, какое-то безликое лицо. На вид ему было лет сорок пять, не больше. Не смотря на довольно теплую погоду, одет он был в костюм цвета "сафари", который выгодно гармонировал с белоснежной рубашкой и ярко-красным галстуком.
На этот раз со стороны Салливана черного юмора не последовало.
- Пришло время вашей "обкатки", парни, - Салливан обвел строй внимательным взглядом. Все стоящие в строю прекрасно знали, что "обкатка" это практические занятия, связанные с реальными боевыми операциями, не редко проводимыми под прикрытием национальных интересов США. Кто-то ждал ее со страхом, кто-то с профессиональным любопытством. К последней категории относил себя и Витас.
- У вас, парни, появилась редкая возможность проверить себя на "вшивость", - продолжал Салливан, прохаживаясь перед строем. - Проверить, все ли вы усвоили за период пребывания в нашем "детском садике"…. А сейчас, - он повернулся в сторону незнакомца, - капитан Санчес назовет тех, кого он берет в свою команду. Кто туда не попадет, с ними сержант Браун, - кивнул он на стоявшего, на правом фланге командира взвода, черного, как смоль, огромного негра, - продолжит занятия в учебном классе. Но не расслабляйтесь. Ваша очередь наступит очень быстро.