- Ладно, ладно, майор! - произнес Таганцев, шагнув к "десятке" и смиренно положив обе руки на крышу автомобиля.
- Ноги шире! - скомандовал Федоров, вновь замахиваясь монтировкой.
И эта его команда была безоговорочно выполнена.
- Ты! - крикнул майор Насте. - Обошла машину вокруг и встала, как он!
- По какому праву вы… - попыталась Настя разыграть из себя оскорбленную.
- Заткнись!!! - взревел Федоров.
- Настя, делай, что он говорит, - произнес Таганцев.
- Вот так-то лучше, - майор чуть успокоился. - Я узнал тебя! - проговорил торжествующе. - В главке фотографию видел!
- Ах, в главке! - ответил ему Таганцев. - А я думал, в кино про Штирлица.
- Молчи, гнида бандитская!
- Майор, ты же не при исполнении, - вновь заговорил Андрей. - Мы тебя не трогаем. Ехал бы себе спокойно…
Дослушивать Федоров не собирался. Размахнувшись монтировкой, он ринулся к Андрею с явным намерением вырубить его.
- Получи!!! - крикнул еще до того, как нанес удар. И ошибся.
Именно этот выкрик послужил для Таганки сигналом к действию.
Молниеносно отступив в сторону, он слегка присел и тут же развернулся. Удар монтировкой пришелся по крыше автомобиля. При этом Федоров оказался грудью к Андрею. Недолго думая, Таганка нанес удар снизу в челюсть. Майор рухнул, как подкошенный.
- Уф-ф! - выдохнула Настя. - И как это у него оружия не оказалось?
- Посмотри, что с ним, - распорядился Таганцев.
Настя склонилась над лежащим на земле Федоровым, попробовала нащупать его пульс. Подняла глаза на Андрея.
- Андрюша, он мертвый.
- Этого только не хватало! - в сердцах воскликнул Таганка. - Блин! Что теперь с ним делать?! Вот напасть-то! Точно труп? - спросил на всякий случай.
- Точнее не бывает. Ты послабее ударить не мог?
- Уж извини, не рассчитал! - огрызнулся он. - Давай-ка в машину его затащим.
С трудом погрузив немаленькое тело майора Федорова на заднее сиденье "десятки", Андрей и Настя тронулись в путь.
Продолжать движение по трассе с мертвым в салоне было крайне рискованно. Поэтому они, проехав метров пятьсот, свернули на первую же грунтовую дорогу, ведущую к лесу. Там безвременно почившего начальника вытрезвителя и оставили.
…Уже выехав на МКАД, московскую кольцевую автодорогу, добрались до развязки перед Щелковским шоссе, где успешно переквалифицировались в пешеходов, припарковав машину на платной стоянке. Здесь она случайно никому на глаза не попадется. Стоит себе и стоит - никому не мешает. А то, что не сегодня-завтра майора милиции Федорова кинутся разыскивать, так это к гадалке ходить не надо. С автомобилем, зарегистрированным на его имя, "засветиться" было - пара пустяков.
- Что думаешь дальше делать? - спросила Настя, когда они с Андреем шли вдоль Щелковского шоссе по направлению к центру. - Нас уже всюду ищут.
- Есть у меня в Москве надежный человек, - отвечал Таганцев. - Попробуем найти его. Он должен помочь с деньгами и загранпаспортами. Из России валить надо.
- А кто он такой, этот твой человек?
- Раньше был при крутых делах. Теперь, надеюсь, тоже.
…Старого знакомого своего Андрей нашел. Но легче от этого не стало.
Гоша Штопаный, известный читателю еще по первой книге о Таганке, отбывал когда-то срок вместе с Андреем на Колыме.
Отсидел свои семь лет, вернулся в Москву. Как жил и чем занимался на протяжении пяти лет, никто вам точно не расскажет. Да только вот через пяток годков после отсидки открыл Гоша в столице сеть собственных казино и культурно-оздоровительных центров. Слава о нем шла в криминальной среде по всей России.
На его помощь и надеялся Таганка, добравшись до Белокаменной. Зря надеялся. Казино, которые совсем недавно принадлежали Гоше, были уже в руках другого человека. Через третьи руки выяснилось, что и на Рублевском шоссе Гоша не живет. Пятикомнатную квартиру его занял какой-то эстрадный певец небесно-голубой ориентации. Но он же и новый адрес Штопаного подсказал.
Пришлось Таганке и Насте снова выбираться из Москвы - в город Клин, находящийся в ста километрах от столицы. Здесь, на краю подмосковной географии, в старой обшарпанной "хрущевке" и была однокомнатная конура несчастного спившегося человека - Гоши.
- А, Таганка… - вяло проговорил хозяин "хрущобы", открыв перед гостями растрескавшуюся фанерную дверь. - Проходи, - пригласил так, будто Андрей ходил к нему в гости ежедневно и только для того, чтобы одолжить трояк до получки.
Не стоило просить у него помощи. Впору было помогать самому Гоше.
- Ты зачем так пьешь? - спросил Таганка, осторожно ступая через прихожую в кухню и стараясь не наступить на валяющиеся прямо на полу пустые бутылки и пищевые отходы.
Настя при этом осталась у входных дверей, не решившись войти в эту провонявшую берлогу сломавшегося человека.
- А я и не пью! - обиженно выпятил Гоша нижнюю губу. - Я опохмеляюсь!
- А опохмеляешься с чего? - горько усмехнулся Андрей.
- У нас, понимаешь, праздник тут. Кореш с зоны откинулся.
- Что за кореш? - спросил Таганка не потому, что на самом деле интересовался, а лишь для того, чтобы просто спросить. Какое ему дело сейчас до вышедшего на волю "синяка"?
- Да к соседу моему, Матвеевичу, родственник прикатил с Воркуты. Пятнадцать лет отмотал! Вот это - человек! Как его? Этот… Зять! Ну точно, Вадик Зятьев! - Гоша обрадовался, наконец-то вспомнив имя.
А Таганка похолодел. Двух Вадиков по кличке Зять в криминальном мире быть не могло.
- И где он сейчас? - спросил, чувствуя, как перехватило от волнения дыхание.
- Кто, Матвеич? - Гоша выпучил на него пьяные глаза.
- Нет, Зять этот! Зятьев где?
- Где ж ему быть! У Федора Матвеевича живет! - как само собой разумеющееся, сообщил Штопаный.
Ах, если б только Гоша Штопаный знал, что сообщил сейчас Таганке о человеке, которого тот не забывал все пятнадцать лет ни на минуту!…
Глава 4
ПУЛЯ ВЫБЕРЕТ ГЕРОЯ
Фарт, случается порою,
Катит наперекосяк.
Пуля выберет героя,
Если тот герой - дурак.
…Древний армейский "газик" козлом скакал по ухабистой грунтовой дороге, громыхая пробоями в допотопной подвеске на листовых рессорах и стремительно удаляясь от деревеньки Колдобина.
За рулем сидел Андрей Таганцев. Настя устроилась рядом, крепко держась за металлический поручень перед собой и стараясь изо всех сил не удариться лицом о лобовое стекло, когда машину то швыряло в ямы, то подбрасывало вверх на ухабах.
Вадим Васильевич Зятьев, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, болтался в грузовом отсеке между мешками с миллионами долларов. Он так мечтал об этих деньгах! И вот теперь был просто завален ими по уши. Впрочем, абсолютно счастливым он себя, как ни странно, не ощущал.
Вот ведь как бывает! И денег вокруг - миллионы, понимаешь ли, и радости никакой. Парадокс! Остается лишь развести руками.
Сам Таганцев никогда раньше, если не считать факта ограбления банка "Планета", таких денег и в глаза не видел. Более того, не представлял теперь, что с ними делать.
А Настя как будто читала его мысли:
- Слушай, а что теперь делать с этими деньжищами?! За "бугор" их не вывезешь. Может, договориться с кем-нибудь и перечислить на твои счета? На Кипр там или в Америку…
- На какие счета?! - с досадой в голосе воскликнул Таганцев. - Я не сомневаюсь, что теперь все они арестованы Интерполом. Так что мы теперь - нищие.
- Ничего себе нищие! Полная машина долларов! - Настя заговорила горячо, громко, с полной уверенностью в справедливости своих слов. - Да мы обязательно придумаем, что делать с этими миллионами! Выход обязательно найдется, я уверена в этом на все сто!
- А я - нет, - коротко ответил Андрей. - По-моему, лучше всего будет взять только часть из этих денег. Чтобы хватило на оформление паспортов и на билеты. Ну, и что-то в карман положить на первое время. С этими мешками мы, как с гирей на шее: рано или поздно пойдем на дно.
- Я всегда знала, что ты - великий пессимист.
- Не вижу повода для оптимизма.
- Ну, у тебя хоть план какой-то есть? Вот скажи мне, куда ты сейчас едешь?
- Куда надо, туда и еду.
- По-моему, ты ломишься куда глаза глядят! - выговорила Настя с некоторым раздражением. - Где ты надумал для начала спрятать эти мешки? Или собираешься кататься с ними по всей России, пока тебя не поймают?
- Я знаю, что делаю, - спокойно ответил Таганка.
- Ничего ты не знаешь! - в ее голосе послышалась даже злость. - Назови мне адрес, куда мы едем, чтоб я хоть успокоилась!
- Не назову. Сам его не знаю. Но нас скоро встретят и проводят к месту, не переживай.
- Кто встретит?! - закричала Настя, не сдержавшись. - Куда проводят?! Что за чушь ты несешь?! Мне все это уже надоело!!! Надоело!!! Я не могу больше прятаться и скитаться!!! Я не могу больше убивать людей!!! Не могу!!! Мне не нужны никакие деньги!!!
Похоже, у нее начиналась истерика. И Таганцеву нужно было что-то немедленно предпринимать, чтобы успокоить женщину. И речи не могло быть о том, чтобы оставлять ее в таком состоянии.
Остановив машину посреди леса, он вышел из салона и открыл ее дверцу.
- Иди сюда, - тихонько потянул ее за руку.
- Не пойду! - она вдруг заупрямилась, не желая покидать автомобиль.
- Иди, не бойся.
- Отстань от меня, я сказала! Не трогай меня!!! - на глазах ее появились слезы. Она изо всех сил старалась оттолкнуть Таганцева от себя, но он был настойчив.
- Настя! Иди ко мне! Успокойся, я прошу тебя!
Пришлось применить силу, чтобы вытащить ее из машины.
Она, как могла, отбивалась, даже кусалась и царапалась.
Но Таганцев был настойчив. Добившись, чтобы женщина подчинилась ему, он поднял ее на руки и понес в лес. Тело Насти, оказавшись в крепких объятиях Андрея, как-то сразу вдруг обмякло, стало податливым и послушным. Сменив, как часто в таких случаях бывает, гнев на милость, она прильнула к нему. Обвила его шею своими руками и прикоснулась прохладными, солеными от текущих ручьем слез губами к его губам, сухим и горячим.
Таганка кожей чувствовал, что нужен ей сейчас, как никогда раньше. Он бережно нес ее в лес и прижимал к себе все крепче.
Зятьев продолжал ворочаться в грузовом отсеке "газика", мычал что-то. А Насте с Андреем было сейчас не до него.
…Белый мох оказался чистым и мягким, как пуховая перина, а Таганка - неторопливым и нежным. Тонкая и чувственная Настя ласкала Андрея неистово и самозабвенно, отдавшись нахлынувшей страсти и позабыв обо всем на свете.
Они не помнили, как разделись донага, как растворились друг в друге, наслаждаясь разгоряченными телами, каждым вздохом, каждым прикосновением. Андрей будто заново познавал возлюбленную. Аромат ее кожи пьянил его, а сладость ее губ возбуждала новые и новые желания.
Она, словно лианами, обвивала его руками и ногами, сотрясаясь от взрывов дичайшего оргазма, накрывающего ее с головой и не дающего опомниться. Крики вырывались из ее горла - безудержные крики пантеры, нападающей на свою жертву. Она представляла жертвой этого мужчину и сходила с ума от ощущения абсолютной власти над ним.
Но укротить Таганцева было непросто. Казалось, насытившись любовью, он вдруг снова возрождался, как птица Феникс из пепла. Рыча и коротко вскрикивая, он взасос целовал ее грудь, кусал и сжимал пальцами, царапал ее спину и бедра… Но неожиданно утихал, становился кротким и ласковым, трепетно касаясь кончиком своего языка ее набухших сосков, едва прикусывая мочки ее ушей, осыпая нежными поцелуями ее тонкую шею, внутренние изгибы локтей, контуры бедер и даже пальчики на ногах.
Изможденные и отрешенные от всего мира, они через минуту вновь бросались друг другу навстречу, сотрясая лесную тишь возгласами, какими, наверное, еще первобытные люди возвещали Отцу мироздания о свершившемся таинстве единения душ и тел.
- Ты где? - Настя, обессилевшая, лежа на спине, протянула руку к Андрею.
- Я тебя люблю… - прошептал в ответ он. Взял ее пальцы в свои, приложил к губам. - Я самый счастливый на свете…
- Ты будешь любить меня всегда?
- Всегда…
- Даже там?
- Где?
- На небе.
- Я буду любить тебя вечно…
Они бы лежали так еще долго, но в той стороне, где остался "газик", послышался рокот мотора.
- Кто там?! - встревоженно спросила Настя и резко вскочила на ноги.
- Пока не знаю, - ответил Таганцев. - Одевайся быстро.
Одежда их была разбросана повсюду. И то, как спешно они собирали ее по поляне, снимали с ветвей деревьев и кустарников, могло бы, наверное, со стороны показаться довольно смешным, если бы не опасность, могущая подстерегать их в любую секунду.
Одевшись, они стали осторожно пробираться туда, где рокотал чужой автомобиль.
Приблизившись на достаточное расстояние, Таганка чуть раздвинул ветви.
К "газику" подрулил джип "гранд чероки" стального окраса. Тонированные стекла не позволяли рассмотреть того (или тех), кто находился в салоне.
- Нормальный ход, - напряженно проговорила Настя. - Кто бы это мог быть?
Но Таганка вздохнул облегченно:
- Свои, не волнуйся.
- Что за "свои"?! - напряжение женщину не оставило. Наоборот, она вроде как сжалась в комок. - Может, объяснишь популярнее?
- Пойдем, не бойся, - сказал Андрей и, не таясь, шагнул вперед.
Насте ничего не оставалось, как последовать за ним.
Тем временем из джипа появились Серега Лопатин, который Кнут, и Женька Усольцев по прозвищу Рассол.
- Здорово, пацаны! - улыбнулся им Таганка.
- Привет, бригадир! - весело отвечал Лопатин, обнимая Андрея.
- Не опоздали? - спросил Усольцев.
- Нормально, братва. Как раз вовремя. Все рассчитали точно.
- Здравствуйте, - сухо поприветствовала Настя друзей Андрея. Что-то явно озадачило ее в их появлении в лесной глуши.
- Братуха, - Кнут обратился к Таганке. - Как у тебя со стволами?
- Нормально. Настя! - позвал Андрей. - Где сумка?
- В машине, - ответила она.
- Женя, иди возьми, - распорядился Лопатин, и Усольцев вытащил из "газика" дорожную сумку.
Кнут и Рассол взяли себе по автомату Калашникова, сунув в карманы еще по три полных магазина с патронами к ним.
- С "крысой" что делать будем? - спросил Лопатин.
- Убить бы надо, - предложил Усольцев.
- Приведи-ка его, - сказал Таганцев.
Женя вернулся к армейскому "козлику". Достав нож и разрезав прочные веревки, связывающие ноги и руки Зятьева, жестко скомандовал:
- Выходи!
Вадим Васильевич еще какое-то время не мог выбраться наружу. Наверное, конечности, перетянутые в течение нескольких часов путами, затекли.
- Ты что там, уснул, что ли?! - рассвирепел Усольцев. - На выход с вещами!
Покопошившись еще немного, пленник выбрался на дорогу.
- Хорош красавец! - хохотнул Лопатин. - Давай, Таганка, я его в лесок отведу и… - Не продолжая фразу, резко передернул затворную раму автомата.
Услышав этот звук, Зятьев испуганно шарахнулся в сторону "газика". Только теперь он своими руками сорвал со рта широкую полосу скотча и с трудом вытащил матерчатый кляп.
- Не надо, Таганка! - закричал, задыхаясь. - Отпусти! Не убивай! Прошу тебя! - невольно опустился на колени.
- А ну встань! - рявкнул Таганцев. Зятьеву с невероятным трудом удалось вновь подняться. Ноги не слушались, стали словно ватными.
- Для начала поработай, - сказал Андрей.
- Чего? - Зятьев не сразу его понял.
- Давай, шустро перетащи все мешки в нашу машину.
- Ага! Понял! - Вадим Васильевич опрометью бросился исполнять распоряжение.
Сумки были большими и тяжелыми. Каждая размером с картонную коробку из-под шампанского. И форму имели кубическую.
Вот ведь фантастика! Пятнадцать лет их никто не открывал! Сам Вадим Васильевич не стал этого делать потому, что заранее планировал на долгое время схоронить доллары в колодце. Практически герметично упакованные в инкассаторские сумки, они внутри еще были запаяны в толстую полиэтиленовую пленку. На металлических замках сумок остались невредимыми даже сургучные печати. В таком виде с ними и за сто лет ничего не случится.
Одну за другой Вадим Васильевич таскал сумки из "газика" в "чероки".
Таганка, Настя, Лопатин и Усольцев наблюдали за ним со стороны.
Зятьев довольно быстро выдохся. Задние конечности свои еле передвигал, когда тащил по земле всего лишь пятый мешок. Да, прошедшей ночью он мог бы быть гораздо резвее. Создавалось впечатление, что он вот-вот умрет.
- Ты убьешь его? - спросила Настя.
- Наверное, нет, - ответил Таганцев. - Пусть себе катится. Мы успеем уйти.
- Глупо, - произнесла она с досадой. - Зачем нам такой свидетель?!
- Он никакой не свидетель. Никуда не сунется, будет сидеть в какой-нибудь норе, как мышь беременная.
- Это ты так думаешь! - с нескрываемой злостью в голосе проговорила она. - Отойдем.
Они с Таганцевым отдалились в сторону от Лопатина и Усольцева.
- Андрей, ты сумасшедший! Да этот Зятьев тебя только из мести ментам сдаст! Как ты этого не понимаешь?! Убей его!
- Постой-ка, - он крепко взял ее за плечи. - А как же твои вчерашние опасения утратить в себе все человеческое?
Таганка смотрел на Настю и не узнавал ее. Впрочем, любая женщина ожесточается в критической ситуации больше мужчины. Настя просто безмерно устала.
- Давай-ка я все буду решать сам, - проговорил он. - И не распаляйся. Держи себя в руках.
- Ах! - вскрикнул Зятьев, едва успев загрузить в джип последний мешок. Схватился за сердце и стал медленно заваливаться на бок. - Помогите!
Похоже, у него прихватило сердце.
- Помирает, что ли? - спросил Таганцев. Андрей с Настей кинулись к Зятьеву, который, чтобы не упасть, держался за борт "чероки". Кинулись скорее машинально, чем из сочувствия.
Настя подбежала первой.
- Эй, что с тобой?
А Зятьев неожиданно схватил ее согнутой рукой за горло и прикрылся ее телом от Лопатина и Усольцева, которые тут же направили в его сторону автоматы.
- Всем стоять!!! - заорал "оживший" Зятьев. И тут же в другой его руке мелькнула длинная отвертка, которую он без колебаний приставил к шее женщины. Колющий инструмент он вполне мог прихватить из "газика". Не зря же возился там. - Я дырку ей сделаю!!!
Он на самом деле был готов убить Настю. Отвертку прижимал к ее шее так сильно, что даже проткнул кожу. И из раны стала сочиться кровь.
- Оружие на землю, уроды!!! - продолжал кричать Зятьев.
- Не пори горячку, Зять! - заговорил Таганцев. - Мы тебя за женщину на куски порвем.
- Заткнись, сука! - огрызнулся тот и еще сильнее вжал в шею Насти отвертку.
Андрей жестом показал Кнуту и Рассолу, чтобы они подчинились.
Сергей и Женя положили автоматы на мох.
- Пошли вон!!! - что было силы крикнул Зять. - К лесу пошли!!!
Усольцев и Лопатин начали пятиться.
- Вадим, не глупи, - снова заговорил Андрей. - Тебе нужны деньги - бери их и уезжай спокойно. Мы тебя не тронем. Но сначала отпусти ее.
- Что?! Ты кто такой, чтобы мною командовать?! Заткнись и пошел за своими волками - в лес!!!