- Так и будем считать. - Келли помолчал. - Ладно, Майк, давайте покончим с новостями из Фэрбенкса. Исследование веревок, которыми вас связали, показало: веревки не местные. Не местные в широком смысле, поскольку веревки такого типа не производятся и не продаются не только на Аляске, но и в Канаде. Мне лично это заключение кажется важным. Ребята, которые вас связали, не были уверены, найдут ли они в вашей квартире веревку. И прихватили свою, скорей всего купленную или взятую в том месте, откуда они выехали на дело. Поскольку точно установить, где имению, в Штатах или за границей, производятся веревки вроде этой, фербэнкская лаборатория не смогла, Макнэлли послал образец на исследование в центр. Умельцы из центральной лаборатории наверняка дадут точный ответ.
- Дадут. Но он не поможет нам узнать больше того, что мы знаем. Ребята приезжие. Это мы знаем. Но, Джеймс, об этом мы догадывались и до исследования веревок. Так ведь?
- Согласен. Остальное же, что я выяснил в Фэрбенксе, не принесло ничего нового. Исследование образцов продуктов из вашей квартиры показало: ни в чае, ни в остальных видах пищи нет и следа снотворных или наркотических веществ. Вот. - Келли положил на стол толстый пакет, запечатанный сургучной печатью. - Здесь результаты всех исследований. От и до. Боюсь, вы правы, они успели все убрать.
- Джеймс, большое спасибо за все, что вы проделали в Фэрбенксе.
- Майк, о чем вы! - Келли встал. - Я ведь ничего не сделал, только отвез образцы в лабораторию.
Несколько дней после этого Шутов занимался исследованием полосы залегания песка, частицы которого, по определению экспертизы, были оставлены возле вскрытого сейфа. Несмотря на то, что он всегда брал с собой кого-то из полицейских Кемп-крика, отлично знающих местность, и они методично, милю за милей, проверяли берег, пытаясь найти следы, которые мог оставить преступник, это ни к чему не привело. Ничего не дали и опросы людей, тех, кто жил поблизости или мог находиться в исследуемой местности накануне или сразу же после ограбления банка. Все они в один голос утверждали, что никаких подозрительных людей в прибрежной полосе и тайге в эти дни не видели.
24
Сначала, проснувшись, он сунул руку под подушку и лишь потом прислушался к телефону. Аппарат, стоящий на подоконнике, жужжал под самым ухом. Нащупав рукоятку "магнума" и медленно вытянув руку с пистолетом в сторону окна, посмотрел на часы. Два ночи. Так поздно здесь ему еще никто не звонил. Конечно, звонок мог быть обычным вызовом от кого-то из полицейских. Но мог быть и ловушкой. Он давно уже был готов к приему любых гостей. К окнам и дверям провел скрытую сигнализацию, которая при любой попытке проникнуть в квартиру включала сирену и наружное освещение. Два мощных прожектора. Их лучи ярко освещали поляну и путь к реке, что исключало любую возможность незаметного отхода, если бы кто-то попытался вдруг войти в дом. После случая с чаем он с самого начала брал нужные продукты только из оборудованного им самим тайника. Так что никто не смог бы повторить и трюк со снотворным.
Телефон продолжал жужжать. Не отводя от окна "магнум", снял трубку.
- Да?
- Миша, это Наташа. Прости, что звоню так поздно. Я тебя разбудила?
Господи, сколько бы я мог ей сейчас сказать… Он мог бы сказать, что по нескольку раз в день набирал ее номер, но к телефону или никто не подходил, или трубку поднимал ее брат. Мог бы сказать, что сейчас, услышав ее голос, понял: он без нее не может. Вообще он мог бы сказать еще тысячу вещей такого рода. Но вместо этого выдавил:
- Нет… То есть ты меня разбудила, но ничего страшного.
- Знаешь, если ты мне звонил в эти дни, я не могла подойти.
- Почему?
- У Коли было много работы. Он брал меня с собой на участок. Вечером же он всегда был рядом.
- Да, я забыл. Все дело в Коле.
- Миша, перестань… Я хочу тебя видеть.
- Да?
- Да. Очень хочу. Слышишь?
- Слышу. Я тоже очень хочу тебя видеть. Некоторое время он прислушивался к ее молчанию. Наконец она сказала:
- Ну вот.
Поскольку он больше ничего не услышал, он в конце концов спросил:
- А где Коля сейчас?
- Только что ушел на всю ночь.
- На всю ночь?
- Да. У нас тут… происходят всякие вещи.
Именно в этот момент он понял, ее голос ему не нравится. Переспросил:
- Всякие вещи?
- Да. Ты ведь слышал о Ноле Стевенсоне?
Слышал, подумал он. И сейчас очень бы хотел услышать еще хоть что-то о Гусе.
- То есть ты, конечно, о нем слышал? Да?
- Да, слышал. И… что с Нолом Стевенсоном?
- С ним… - Помолчала. - Я и раньше догадывалась, что Нола почему-то очень интересует Найт-гейт.
- Да?
- Да. Теперь же стало ясно, что его интересует не просто Найт-гейт, а именно наш дом.
- Ваш дом?
- Да. Если точнее, срубы. Ты ведь их помнишь? Срубы у нашего дома?
- Прекрасно помню.
- Вчера я пришла чуть раньше Коли. И увидела, как Нол вышел из одного сруба. Самого дальнего, у леса.
- Откуда ты смотрела? Прямо от дома?
- Да.
- Далековато от дальнего сруба. Это точно был он? Нол Стевенсон?
- Миша… Мы учились в одной школе.
- Значит, он вышел из сруба - и что дальше?
- Ушел в лес. Потом подошли Коля с Варягом. И мы вместе осмотрели этот сруб.
- И что?
- Нол там что-то искал.
- Искал?
- Да. В срубе в нескольких местах была разрыта земля.
Интересно, подумал он. Лучше нет, когда знаешь, что человек что-то ищет. И знаешь где. Потому что именно там можно рассчитывать на встречу.
- И… что вы сделали?
- Коля очень разозлился. Очень. Сказал, на всю ночь сядет в засаду. Только что ушел. С винтовкой.
- Значит, ты в доме одна?
- Одна. А что?
- То, что я за тебя боюсь.
- Не бойся. Во-первых, я не одна, а с Варягом. Потом, я ведь умею стрелять. Так что нам никто не страшен.
Он подумал, что он другого мнения.
- Что ты молчишь? - спросила она.
- Ничего. Может, мне подойти сейчас к вам на катере?
- Миша… Перестань. Никуда не нужно подходить. Я могу за себя постоять. И не боюсь никого. Не то что какого-то там Нола.
- Тогда… - Он помолчал. - Тогда - когда я могу тебе позвонить? Или ты мне?
- Знаешь… Давай несколько дней вообще не будем звонить друг другу.
- Вообще?
- Да. У Коллинза в Анкоридже будет конференция. Через неделю. Он берет с собой Колю. На три дня. Ну и… если хочешь, ты можешь приехать. Когда Коля уедет.
Некоторое время он прислушивался к отдаленным сигналам, прорывавшимся в трубку. Наконец понял: это не отдаленные сигналы. Это просто попискивание птицы за окном. Сказал:
- Очень хочу. А как я узнаю, что он уехал?
- Узнаешь. Ты ведь живешь рядом с Коллинзом. Перед отъездом Коля там появится. Миша, все. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи… - Он хотел сказать еще что-то, но успел лишь произнести: - Подожди, Наташа…
Ответом были частые гудки.
25
Утром, выйдя после завтрака к берегу, он увидел Танука, сидящего на корточках на причале. Инуит был в форме; рядом, на досках, лежала фуражка. Лицо Танука было обращено к реке; казалось, он застыл, разглядывая волны.
Он часто думал, кому из полицейских Кемп-крика, Лоусону, Биркину или Тануку, может доверять больше всего. Никаких доводов в пользу кого-то из этой тройки у него не было. И все же наибольшее доверие у него вызывал именно молчаливый инуит.
Мысль, к которой он вернулся сейчас при виде неподвижной фигуры, приходила ему в голову и раньше. Вглядевшись в полицейского и взвесив все "за" и "против", подумал: почему бы не попробовать? Затея кажется абсолютно пустой, рассчитывать, что из нее что-то получится, он не может никак. Больше того, не исключено, что она может обернуться для него неприятными последствиями. И все же шанс есть. И главное, есть более-менее правдоподобное прикрытие.
Остановившись рядом с Тануком, сказал:
- Доброе утро, Танук. Как вообще, вы сильно бываете заняты в свободное время?
- Сэр… - Встав, Танук надел фуражку. - Не знаю даже, как вам ответить. Смотря что вы считаете занятостью.
- Вы ведь хорошо знаете Минтоукук?
- Я здесь родился.
- Я слышал, бывший начальник полиции, мистер Келли, после ограбления банка пытался выяснить у местных жителей, не пролетало ли в ту ночь над Минтоукуком какое-нибудь летное средство.
- Этим занимался как раз я. По просьбе мистера Келли.
- Да?
- Да. Я выяснил: в ту ночь над Минтоукуком не пролетало ничего. Ни вертолета, ни самолета.
- Многих опросили?
- Всех, кто здесь живет. Инуитов, тлингитсов, чимшансов, хайдасов, атабасков, алеутов. Всех.
Изобразив задумчивость, Шутов почесал в затылке. Кхекнул.
- Вы можете повторить это задание?
- Повторить?
- Да. Причем не только повторить, а выполнить его лучше.
Глаза Танука застыли. Сейчас они напоминали два черных стеклышка.
- Простите, сэр, но я не очень понял. Вы считаете, первый раз я выполнил это задание плохо?
- Танук, не нужно обижаться.
- Я не обижаюсь, сэр.
- Если в самом деле не обижаетесь, выполните это задание повторно. Не торопитесь. Постарайтесь обойти всех. Даже тех, от кого при первом обходе вы не рассчитывали получить хоть какую-то информацию.
- Хорошо, сэр. Сделаю, как вы просите.
- Учтите, на время выполнения этого задания вы освобождаетесь от всех дежурств. И вообще от всех обязанностей по отделению.
- Хорошо, сэр.
- Занимайтесь только тем, что я вам поручил. Можете брать вездеход и катер, как только он вам потребуется. Не спрашивая.
Танук надолго замолчал. Вздохнул:
- Значит, я должен выяснить то же самое? Не слышал ли кто-то в ночь ограбления шум мотора? В небе?
- Задание несколько меняется.
- Меняется?
- Да. Вы знакомы с самолетами типа "сессна"?
- Сэр, я знаком с самолетами всех типов. Я окончил полицейскую школу.
- Отлично. Значит, будете выяснять все про самолет типа "сессна". Или похожий на него небольшой самолет. Окончательная задача: выяснить, не совершал ли самолет такого типа в последние недели посадку где-нибудь здесь. В Минтоукуке. Если узнаете, с помощью некоторых расчетов мы сможем выяснить многое. Вам все понятно?
- Так точно, сэр.
- Еще одно, Танук. О том, что вы по моей просьбе выполняете это задание, кроме тех, кого вы будете опрашивать, не должен знать никто.
- Так и будет, сэр. Я могу взять джип прямо сейчас?
- Конечно.
Посмотрев вслед Тануку, направлявшемуся к джипу, подумал: из этой затеи ничего не выйдет. Но попробовать он просто обязан.
26
Сзади раздался визг тормозов. Обернувшись, Шутов увидел сидящего за рулем машины Коллинза. Директор национального парка, загорелый до черноты, смотрел улыбаясь.
- Привет, Майк.
- Привет, Юджин.
- Вижу, вы совсем освоились у нас. - Коллинз спрыгнул на землю.
- Приходится. Такая работа. - Обменявшись с Коллинзом рукопожатием, посмотрел на сумку. - Уезжаете?
- Уезжаю. На конференцию в Анкоридж.
За всем в Коллинзе, за его расслабленной фигурой, за холщовой рубашкой, заправленной в джинсы, за выражением глаз и усмешкой на губах стоял, как казалось сейчас Шутову, совсем другой мир. Некий так и не познанный им мир университетской жизни. Мир чистой науки. Нечто, всегда кажущееся ему бесконечно далеким от его забот.
Вспомнил: а ведь точно. Сегодня с момента, когда он последний раз разговаривал с Наташей, прошла ровно неделя. Проследив за взглядом Коллинза, устремленным на причал, спросил:
- Вы уезжаете один?
- Вдвоем с Ником Улановым. Вы ведь знаете Ника?
- Конечно.
- Талантливый парень. Очень талантливый.
- Наверняка.
- Из тех немногих, кто по-настоящему понимает в биологии. Жаль, Ник бросил университет. И все же, думаю, он еще вернется туда. Во всяком случае, я постараюсь сделать для этого все.
- Что, Ник должен подойти сюда от Грин-кемпа?
- Ник должен уже справиться с ленчем. Он сидит у меня дома.
Все было ясно, за исключением одной мелочи. Спросил:
- Юджин, если мне вдруг понадобится один из ваших катеров, я могу его взять?
- Майк, о чем вы. Конечно. Вообще берите его не спрашивая. А вот и Ник.
Ник Уланов, в потертых джинсах и черной тенниске, обтягивающей плечи и бицепсы так, что ткань казалась вздутой, приближался по выбитой в соснах грунтовой дороге. Через плечо была перекинута дорожная сумка.
- Здравствуйте, мистер Шутов. - Уланов остановился.
- Здравствуйте, Ник.
- Шеф, как вы считаете… - Уланов посмотрел на Коллинза. - У меня есть еще пять минут?
- Конечно.
- Я перекинусь парой слов с мистером Шутовым.
- Подходите прямо туда. К вертолету. - Усевшись в машину, Коллинз махнул рукой: - Майк, до встречи.
- До встречи. - Эти слова он бросил вслед джипу.
- Мистер Шутов, я хотел попросить вас об одолжении. - Уланов смотрел в упор.
- Да, Ник?
- Я уезжаю на три дня. Вернусь скорей всего послезавтра вечером. На эти дни Наташа, моя сестра, остается дома одна. Вы не могли бы на это время оставить у нас дома кого-то из полицейских?
- Кого-то из полицейских?
- Да, у нас не все спокойно. Если точнее, я опасаюсь за сестру.
- Полицейский будет. - В голову пришла шальная мысль. - Вы не против, если полицейским буду я?
- Нет.
- Нет?
- Нет, конечно. У нас в Грин-кемпе появился Нол Стевенсон.
- Почему же вы мне не сообщили?
- Мистер Шутов, если честно, я не обязан все сообщать полиции. Все эти дни, каждую ночь, я сидел в засаде. Я пытался поймать Нола, но… Не вышло.
Шутов промолчал. Уланов вздохнул:
- Что же насчет полиции… Полиция, насколько я знаю, ничего не может сделать с Нолом уже год. Ладно, мистер Шутов. К вам упоминание о полиции не относится, вы здесь человек новый. Извините, я задерживаю вертолет. Спасибо за помощь. До встречи.
- До встречи.
Было слышно, как неподалеку, за деревьями, пилот начинает разогревать мотор вертолета. Уланов сделал несколько шагов, но вернулся. Сказал:
- Только поймите, мистер Шутов: Наташа выросла здесь, в Минтоукуке. И ничего дальше Анкориджа не видела. Она может вбить себе в голову разные вещи.
- Что вы имеете в виду под "разными вещами"?
Уланов стоял, будто пытаясь понять, что собой представляет раздающийся совсем близко гул мотора. Наконец сказал:
- Думаю, вы отлично понимаете, что именно.
- Не понимаю.
- Ваша воля.
- Вообще, Ник, это не мое дело. Но мне кажется, в опеке своей сестры вы несколько переусердствовали.
- Да? - Уланов усмехнулся. - У вас есть сестра?
- Нет. Но я немного знаю Наташу. На мой взгляд, она совершенно взрослая девушка. Настолько взрослая, что в состоянии сама решить, как ей строить свою жизнь.
Раздалось несколько автомобильных гудков. Уланов поправил сумку.
- Ладно, мистер Шутов. К этому разговору мы еще вернемся. До свидания.
- До свидания.
Он следил, как Уланов быстрыми шагами движется сквозь прибрежные деревья. Затем потерял его из виду.
27
Речная вода, летящая навстречу, тут же превращалась в два мощных буруна. Куда он идет на этом катере, сейчас, в момент, когда он продвигался вверх по реке, не знал никто. Даже Наташа. Белый платок, засунутый под края бейсболки, должен был, по его расчету, мешать тем, кто захотел бы рассмотреть его лицо с берега. Номер на борту катера оповещал, что судно принадлежит дирекции заповедника. Реку и все проходы по ней он теперь знал не хуже местных жителей.
Уверенно пройдя лабиринт проток перед Найт-гейтом, легко вышел на открытую воду. Затем, стараясь держаться подальше от обоих берегов, прошел и сам Найт-гейт. Мимо Грин-кемпа промчался по фарватеру на предельной скорости. Вышел к Колпину острову - узкой, поросшей хвойными деревьями полоске земли. Войдя в левую протоку, отделявшую остров от основного берега, сбавил ход. В речном рукаве течение было сильным, поэтому казалось, что идущий на средних оборотах катер еле ползет.
В самой широкой своей части остров не раздавался больше чем на сто ярдов. В длину тянулся примерно на полмили. Пологие берега были закрыты камышами и кустарником. Проверил на всякий случай оружие: "магнум" под мышкой и "люгер" за поясом были готовы к бою. Подумал: оружие здесь не поможет. Если кто-то решит выстрелить в него из густых зарослей, его уже ничто не защитит.
Обогнув остров, переложил руль вправо. Катер, подставив борт встречному течению, описал дугу; как только это случилось, попутное течение увлекло судно в противоположную протоку. Выключил мотор. Алюминиевая лодка легко понеслась вниз по реке. Лишенное собственного движителя, судно встало на волне боком. Длилось это недолго; достав весло, он легко развернул катер точно по течению.
Вниз катер прошел не больше двух кабельтовых; увидев конец острова, Шутов вывернул весло. Развернувшись к левому речному берегу, судно врезалось в камыши. Еще некоторое время шло по инерции. Затем, задержанное плотными стеблями, остановилось.
Катер сейчас не мог увидеть никто - ни с реки, ни с берега. Некоторое время он сидел неподвижно. Весло на всякий случай он держал наготове. Звуков вокруг было немного: шуршание камышей о борт; редкие всплески оправившейся от испуга рыбы, писк мошкары. Позже к этим звукам добавилось жужжание нескольких повисших над катером стрекоз.
К мошкаре он привык еще с Сибири, укусов не боялся, и все же, достав бутылочку с репеллентом, обмазал едкой жидкостью лицо и руки. Взявшись одной рукой за борт, медленно, по одной, переставил ноги в воду, стараясь не издавать лишних всплесков, провел катер к берегу.
Выбрав место, прикрытое кустарником, наполовину вытащил судно на берег. Пройдя немного, остановился. Огляделся.
За кустами, в которых он стоял, начиналась пустошь. На ней росли папоротник, черника и, по одному, кусты можжевельника. Один из можжевеловых кустов был сломан. Но особой тревоги это у него не вызвало, куст сломали так давно, что ветки успели порыжеть. Плотная листва кустарника, в котором он укрывался, была надежным прикрытием. Тем не менее, доставая из-за пояса "люгер", он делал это осторожно. Так, что его рука при этом не задела ни одной веточки. Мирный вид местности не обманывал его нисколько, он знал: наибольшую угрозу представляет собой как раз самый что ни на есть мирный вид.