Уже на первых курсах студент Черемных написал работу, которую высоко оценил академик Кристи, у которого он посещал факультативный семинар. На этом семинаре речь шла о транспортах, двигающихся на воздушных подушках. По тем временам это была особо секретная тема разработок, а потому все, кто имел к этой теме отношение, находились под особым контролем Первого отдела.
Но когда до получения диплома оставалось несколько дней, и все руководство конструкторского факультета МВТУ имени Баумана было уверено, что кто‑кто, а уж Валентин Черемных не только получит "красный" диплом, но его и непременно пригласят работать в группе академика Кристи, все их предположения рухнули в одночасье. Совсем неожиданно Валентин получил обычный, "синий", диплом, несмотря на то, что он защитился на "отлично" и не имел ни одной "четверки" за все время учебы в училище имени Баумана.
Валентин Черемных ничего не понимал и был уверен, что это просто какая‑то техническая ошибка сотрудников экзаменационной комиссии и уже подготавливал письменный протест на имя председателя экзаменационной комиссии института, как его неожиданно вызвал к себе декан конструкторского факультета.
Когда Валентин вошел в его кабинет, то сразу догадался: случилось что‑то серьезное. Профессор отводил взгляд в сторону, словно стесняясь смотреть ему в глаза.
У Валентина все похолодело внутри, и он стоял молча, переступая с ноги на ногу. Молчание затянулось на несколько минут и это становилось все утомительнее для них обоих.
Наконец, профессор виновато поднял взгляд на выпускника:
- Понимаете, товарищ Черемных, вы были у нас одним из самых лучших студентов на факультете… - декан сделал паузу, словно подыскивая нужные слова, - но было… решено… - он выразительно посмотрел наверх, - …что вы недостойны "красного" диплома… Более того, работать вас направляют в Комсомольск–на–Амуре…
- В Комсомольск–на–Амуре? - машинально переспросил Валентин и тут же с удивлением воскликнул: - Но там же нет ни одного предприятия, связанного с моей специальностью…
Валентин все еще продолжал верить в какую‑то мифическую ошибку, допущенную кем‑то в отношении него.
Профессор выразительно развел руками, наклонился и тихо прошептал ему на ухо:
- Вас лишили допуска… - затем суетливо протянул ему документы и диплом. - Надеюсь, у вас все сложится… - он тяжело вздохнул, недовольно крякнул, злясь на самого себя, и резко опустился в свое кресло…
Только теперь Валентин все понял: его лишили допуска секретности, что автоматически вычеркивало его из профессии. Конечно, он мог остаться в этой профессии чисто номинально, на преподавательской работе, к примеру, в средней школе преподавать физику, но это был потолок для его карьеры, который его никак не мог устроить.
Валентин был в таком трансе, что не знал, что делать, куда бежать, к кому обратиться. И тут мозг выудил из его памяти одно имя из далекого детства: Валентин вспомнил о своем приятеле, с которым они выросли в одном дворе и провели детство до самого поступления в институт. Валентин поступил в Бауманское училище, а его приятель - в Омскую школу милиции, то есть пошел по стопам своего отца, который, к тому времени, уже был назначен первым заместителем министра МВД.
Пару недель назад они встречались, посидели в ресторане, отмечая защиту дипломной работы Валентина, и Александр, уже ставший капитаном милиции, и успевший занять пост начальника отдела ГУИТУ, как бы в шутку сказал ему:
- Послушай, дорогой Валентин, ты что, хочешь всю жизнь корпеть над чертежами и заработать на старости лет рак легких? - и неожиданно предложил: - Иди к нам работать!
- К вам? Охранять преступников? - невольно воскликнул Валентин с некоторой брезгливостью.
- Охранять преступников есть кому, - недовольно скривился Александр. - Перевоспитывать и возвращать стране достойных строителей коммунизма- вот задача грамотных и честных сотрудников нашего управления, для которых такие понятия, как патриотизм и Родина не пустые звуки! - несмотря на пафос, было заметно, что молодой капитан искренно верит в то, о чем говорит.
Не желая обижать своего друга детства, Валентин перевел разговор на другую тему. Но сейчас, вспоминая их разговор, Валентину уже не казалось, что работа, которой занимается Александр, унизительна и неблагодарна. Действительно, кому‑то же нужно заниматься и перевоспитанием оступившихся людей? И чем больше он размышлял на эту тему, тем больше ему хотелось попробовать использовать свои силы совершенно в другом качестве. Ему неожиданно пришло в голову: а что если этот поворот в его Судьбе не простая случайность, а знак, поданный ему свыше?
Короче, Валентин взял и позвонил Александру и тот, услышав в голосе его нерешительные сомнения в правильности своего решения, сразу поддержал его и активно включился в его профессиональное обустройство. Обратился к отцу, который, к счастью, всегда относился к их дружбе положительно и частенько ставил сыну Валентина в пример. Тем не менее должность обязывала, и генерал навел о Валентине справки в институте, получил положительные отзывы, с одной стороны, и странные недоговоренности - с другой. Копнул глубже и узнал, почему прокатили парня с "красным" дипломом.
Кто‑то из дотошных сотрудников спецотдела, узнав о том, что фамилия Черемных встречается в царских бумагах, на всякий случай перестраховался и вычеркнул Валентина из списка студентов, допущенных к работе с секретными материалами.
По существу, единым росчерком пера этот бездушный чиновник перечеркнул судьбу Человека!
Кто знает, может, он лишил страну еще одного Королева или Туполева.
С большим трудом, сдержавшись от того, чтобы не пройтись "по матушке", первый заместитель министра понял, что добиться отмены заключения заместителя начальника Первого отдела возможно, но только чисто теоретически. По существу, никто не решится отменить это решение: вдруг в дальнейшем что‑то произойдет? А потому генерал даже не стал и пытаться: плюнул и предложил Валентину встретиться у них дома.
И как только приятель его сына переступил порог их квартиры, сам вышел к нему навстречу.
- Ты посмотри, как возмужал наш Валентин! - воскликнул отец Александра, похлопывая Валентина по плечам: парень был едва ли не на голову выше него, да и в плечах Бог его явно не обидел.
- Так получилось, - смущенно улыбнулся тот
- Ладно, пока мать с сыном хлопочут по хозяйству, пойдем поговорим по–мужски! - и как только они оказались вдвоем в его кабинете, генерал сказал: - Александр просит, чтобы я организовал тебе направление для работы в ГУИТУ.
Он внимательно посмотрел ему в глаза, но Валентин выдержал и не отвел взгляда в сторону.
- Как ты понимаешь это для меня, как первого заместителя министра МВД, не проблема, но мне хочется узнать от тебя лично, чего ты сам хочешь? - продолжил генерал. - Не является ли это решение жестом отчаяния?
- Думаю, что вы в курсе того, что меня лишили допуска, - прямо сказал Валентин.
- В курсе, в курсе, - генерал вдруг подмигнул. - У нас тоже имеется свой Первый отдел, который осуществляет допуск, но это уже моя забота, - он вопросительно взглянул на него. - Я же не думаю, что ты спал и видел во сне, как бы тебе стать милиционером?
- Вы правы, товарищ генерал!
- Отставить субординацию: если ты забыл, то меня зовут Арсений Петрович.
- Не забыл! - возразил Валентин. - Вы правы, Арсений Петрович, я мечтал стать ученым, мечтал строить корабли для космоса, но так уж получилось, что судьбе было угодно, чтобы я стал помогать вернуться в строй оступившимся людям, помог им стать полезными членами общества, своей страны…
- Узнаю мысли своего сына, - улыбнулся генерал.
- Это плохо?
- Это могло быть плохо, если бы эти слова шли не от души, а в силу необходимости уговорить кого- то, к примеру меня, что‑то сделать! - прямо ответил Арсений Петрович.
- Вы считаете, что я мог пойти на такое? - с обидой заметил Валентин.
- Ну, дорогой Валентин, если бы я так считал, то давно закончил этот разговор. И должен отметить, что мне приятно, что приятель моего сына твердо стоит на ногах и не пеняет на судьбу, а смело идет вперед, пытаясь найти свое призвание на другом поприще. Вот что я предлагаю: сначала возьму тебя своим помощником по координации работы министерства с ГУИТУ, а ты, параллельно с работой, окончишь курсы повышения квалификации, а потом посмотрим, к чему у тебя будет лежать душа. Как ты на это смотришь?
- Конечно, положительно! - воскликнул Валентин.
- В таком случае, товарищ старший лейтенант, завтра к восьми часам утра ты должен быть с документами у меня в приемной! - чуть заметно улыбаясь, подытожил генерал и добавил: - Не забудь сделать фотографии для документов…
- Слушаюсь, товарищ генерал! - вытянувшись по стойке "смирно", четко ответил Валентин.
- Настоящий военный! - одобрительно заметил генерал и тут же спросил: - Ты семейный?
- Пока нет, товарищ генерал! - чуть смущенно ответил Валентин.
- Ты не тяни с этим делом: настоящего офицера должны дома ждать любящая заботливая жена и дети, которые продолжат твой род!.. - серьезно заметил генерал и весело спросил: - Все понял?
- Так точно, товарищ генерал: как только, так сразу! - воскликнул Валентин…
Валентин Черемных был исполнительным, пунктуальным и достаточно требовательным работником. И очень хорошим семьянином. До тридцати лет, занимаясь карьерой, ему было не до женщин, но после того, как первый заместитель министра взял его к себе помощником, а особенно после его слов- пожеланий о жене и детях, задумался по–взрослому. Действительно, не пора ли ему влюбиться? А он был такой человек, что если ставил перед собой цель, то старался быстрее воплотить ее в жизнь…
Свою любовь он нашел, как говорится, не отходя от кассы, на службе. Старший лейтенант Любовь Черновицкая работала, как раз в злополучном месте: в Первом отделе. Валентин пришел оформлять свой допуск и… влюбился с первого взгляда. А когда узнал, что имя черноокой девушки с огромной косой - Любовь, а ее фамилия перекликается с его собственной фамилией, решил, что сама Судьба послала ему эту красавицу. Через пару месяцев они поженились, а вскоре у них родилась Леночка, а еще через год Наташа. Службу Люба не оставила и как только девочек можно было направить в детский сад, сразу вернулась в любимый отдел, а когда Валентина назначили начальником "двойки", не задумываясь ни минуты, отправилась с ним на новое место работы и возглавила там спецотдел уже в чине майора…
Служебный рост Валентина был стремительным: уже через три с половиной года он стал майором, успел защитить диссертацию на тему "Воспитание осужденных при психологически–неустойчивых условиях жизни в семье".
Защитился на отлично, получил степень кандидата и внеочередное звание подполковника, по своей личной просьбе был назначен на должность заместителя начальника по политико–воспитательной работе знаменитой Бутырской тюрьмы. Потом после того как начальник, желая избавиться от серьезного конкурента, написал отличную аттестацию на Валентина с предложением его перевода на самостоятельную работу, ему предложили должность начальника колонии строгого режима, а позднее, повысив в звании, и предложили возглавить ту самую проблемную "двойку".
Полковник, конечно же, понимал, что колония "двойка" весьма опасный, по существу, двоякий шанс для него: либо он сломает на ней шею, либо сможет доказать всем, что он чего‑то стоит в этой жизни.
Это как в его любимом сопромате, про который у них в Бауманском училище говорили: "Сдашь сопромат - жениться можешь!", то есть назначение начальником на "двойку" - своеобразное его испытание на прочность характера и профессиональных качеств.
Конечно же, полковник понимал и то, что, взяв под свою плотную опеку своего родственника, он серьезно рискует: стоит начальству прознать об их родстве, он может не только погоны потерять, но и работу вообще. Однако поступить иначе он не мог: так он был воспитан с самого детства. Он был человеком чести, и для него понятие чести было гораздо выше всего остального. Он был ответственным за Аркадия с того самого момента, когда попросил _ его скрыть правду об изнасиловании собственной жены, а такое испытание может пройти только настоящий мужик!
И Валентин таким мужиком и оказался: рискуя не только свободой, но даже собственной жизнью, он дал полковнику слово молчать. Разве он, носящий высокое звание советского офицера, может его предать? Конечно же, нет!
Не говоря уже о том, что его сестра Леночка продолжает безумно любить Аркадия, с нетерпением ждет его возвращения и одна растит их дочку. Нет, он обязан сделать все, чтобы Аркадий как можно быстрее вернулся к жене и дочери. Это будет справедливо не только для Аркадия, который изначально мог получить совсем другой срок, более меньший, чем сейчас, но справедливо и перед родителями Елены, которым он, полковник Черемных, незадолго до их трагической гибели в железнодорожной катастрофе, поклялся всячески оберегать их дочь, заботиться о ней, стать ей как бы вторым отцом…
Главка 27
5–й сон Семы–Поинта - "УЧИТЕЛЬ"
Выйдя из каптерки завхоза карантинного барака, Сема–Поинт нос к носу столкнулся с Семеоном, который неожиданно показался из‑за углубления в стене.
- Все в порядке? - спросил он.
- Бдишь? - вздохнул Сема–Поинт.
- Что‑то случилось? - нахмурился Семеон, сразу ощутив какую‑то тяжесть в голосе приятеля.
- Филимон умер… - выдохнул Сема–Поинт.
- Как умер? - не понял тот. - Убили?
- Прободная язва, - не вдаваясь в излишние подробности, ответил Сема–Поинт. - Ты извини, но мне нужно побыть одному …
- Здесь? - удивился приятель.
- Сам на сам, - отмахнулся он и медленно направился к входу в жилую секцию.
Подойдя к своей шконке, Сема–Поинт рухнул на нее, не раздеваясь, и быстро удалился в царство Морфея…
Он перенесся в какой‑то ярко–зеленый лес, буквально засыпанный разнообразными цветами, удивительных раскрасок и невиданных им до селя размеров и форм. Казалось, что Сема–Поинт очутился в каком‑то сказочном, совершенно нереальном мире, словно созданном неким волшебником, обладающим странным чувством юмора: эти цветы были не только разнообразны, но и обладали неким свойством менять свои формы буквально на глазах.
Сема–Поинт стоял в этом сказочном лесу и перед ним, на небольшом пне, восседал седовласый старец и медленно раскачивал свой корпус взад–вперед, будто китайский фарфоровый болванчик. Его глаза были прикрыты, а губы что‑то шептали себе под нос: то ли молитву какую, то ли некий приворот. Наконец, когда, по его мнению, тот, кому были предназначены молитва или приворот, услышал их и принял, старик прекратил раскачивать свой корпус и медленно приоткрыл свои голубые, почти обесцвеченные от старости глаза.
И начал говорить монотонным голосом, который, казалось, достигал до самой сути его сознание.
- У МЕНЯ НЕТ И УЖЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ СОБСТВЕННОГО СЫНА… И ТЫ ДЛЯ МЕНЯ НЕ ПРОСТО ЛЮБИМЫЙ УЧЕНИК… - вдруг почудилось, что голос старца стал глухим, словно его горло неожиданно пересохло от охватившего волнения. - Я ТЕБЯ СЧИТАЮ СВОИМ СЫНОМ…
- У меня нет матери и я не помню своего родного отца… - тихо заговорил Серафим и еще тише, но торжественным голосом произнес: - Вы, Учитель! Именно вы заменили мне отца! - и тут его голос несколько дрогнул: - Спасибо, Учитель! Для меня большая честь иметь такого отца, как вы, Учитель! - Серафим почтительно опустился перед старцем на левое колено и склонил перед ним свою голову.
Чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, старый Такеши отвернул голову в сторону от ученика.
- Почему в моей груди так тяжело, Учитель? - неожиданно воскликнул Серафим. - Так тяжело, словно вы со мною прощаетесь? Причем навсегда!
- СЫН МОЙ, Я НАУЧИЛ ТЕБЯ ВСЕМУ, ЧТО УМЕЛ НЕ ТОЛЬКО Я САМ, НО И ПРЕДКИ МОЕГО ДРЕВНЕГО РОДА. ТО ЕСТЬ МНЕ ВСЕ-ТАКИ УДАЛОСЬ ПЕРЕДАТЬ ИМЕННО ТЕБЕ ВСЕ ТО, ЧТО РОДНОЙ ОТЕЦ ОБЯЗАН БЫЛ ПЕРЕДАТЬ СВОЕМУ СТАРШЕМУ СЫНУ!
Старец вновь начал покачивать своим туловищем и через некоторое время продолжил доносить до Серафима свои слова:
- ТЫ ДОСТОЙНО ОВЛАДЕЛ ИСКУССТВОМ И МАСТЕРСТВОМ НАСТОЯЩИХ САМУРАЕВ, КОТОРЫЕ ОХРАНЯЛИ ВСЕХ ЯПОНСКИХ ИМПЕРАТОРОВ. ТЫ НАУЧИЛСЯ УКЛОНЯТЬСЯ НЕ ТОЛЬКО ОТ РАЗЯЩЕГО КЛИНКА ПРОТИВНИКА, НО И ОТ ЛЕТЯЩЕЙ ПУЛИ, ВЫПУЩЕННОЙ ПРЕДАТЕЛЬСКОЙ РУКОЙ. ТЫ МОЖЕШЬ ПРИНЯТЬ ДОСТОЙНЫЙ БОЙ С ПОЛУТОРА ДЕСЯТКОМ ОБУЧЕННЫХ БОЕВЫМ ИСКУССТВАМ ПРОТИВНИКОВ. ТЕБЕ, СЫН МОЙ, ДАНО, СЛОВНО ПАНТЕРЕ, ОТЛИЧНО ВИДЕТЬ В ТЕМНОТЕ И ВЕСТИ БОЙ С ЗАВЯЗАННЫМИ ГЛАЗАМИ. НО И ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ, ЧЕМ ОБЛАДАЕШЬ ТЫ, СЫН МОЙ! ТВОЙ ОРГАНИЗМ НАХОДИТСЯ В ПОСТОЯННОМ РАЗВИТИИ, И МНЕ УДАЛОСЬ ЗАЛОЖИТЬ В ТЕБЯ ПРОГРАММУ, БЛАГОДАРЯ КОТОРОЙ ЭТО РАЗВИТИЕ СТАНЕТ ПОСТОЯННЫМ…
Серафим вопросительно взглянул на седовласого старца, желая услышать его пояснения.
И Учитель терпеливо продолжил доносить до него свои мудрые мысли:
- ПРОЙДЕТ ВРЕМЯ, И ТЫ СМОЖЕШЬ ЧИТАТЬ МЫСЛИ ПРОТИВНИКА, А ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕШЬ, ТО И ЛЮБОГО, КОГО ПОЖЕЛАЕШЬ УСЛЫШАТЬ, И СМОЖЕШЬ НЕ ТОЛЬКО ОПЕРЕЖАТЬ ЕГО НАМЕРЕНИЯ И ДЕЙСТВИЯ, НО И СМОЖЕШЬ ЛИШЬ ОДНОЙ СВОЕЙ СИЛОЙ ВОЛИ ЗАСТАВЛЯТЬ ЕГО БЫТЬ ПОСЛУШНЫМ ТВОЕМУ ГОЛОСУ, ДАЖЕ ПРОСТО ТВОИМ МЫСЛЯМ. ПРИЧЕМ, С ПОМОЩЬЮ ТОЙ ЖЕ СИЛЫ ВОЛИ, БЕЗ КАКИХ–ЛИБО ПРИКОСНОВЕНИЙ, ТЫ ОСОЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ СИКЭЦУ–ДЗЮЦУ, ОЗНАЧАЮЩЕЕ "НЕВИДИМОЕ КАСАНИЕ СМЕРТИ". БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ ПОЗНАНИЮ, ТЫ СМОЖЕШЬ ЗАСТАВИТЬ ЗАБОЛЕТЬ ЛЮБОЙ ВНУТРЕННИЙ ОРГАН ПРОТИВНИКА, ЧТОБЫ ТОТ, ВЫЙДЯ ИЗ СТРОЯ, ПЕРЕСТАЛ РАБОТАТЬ, И В НАЗНАЧЕННОЕ ТОБОЙ ВРЕМЯ УМЕР, А МОЖЕШЬ ПОСЛАТЬ МГНОВЕННУЮ СМЕРТЬ СВОЕМУ НЕДРУГУ…
- Да, Учитель, я помню! - благодарно воскликнул Сема–Поинт. - Все это вы вложили в меня…
- ТЫ СМОЖЕШЬ ЗАЖИВЛЯТЬ РАНЫ НЕ ТОЛЬКО НА СВОЕМ ТЕЛЕ, НО И НА ТЕЛЕ СВОИХ БЛИЗКИХ, - продолжил Такеши монотонным голосом, - ОДНАКО ПРИ ПОЛУЧЕНИИ ОТ МЕНЯ ЗНАНИЙ, ТЫ, СЫН МОЙ, СМОГ СУЩЕСТВЕННО ПРОДВИНУТЬСЯ ДАЛЬШЕ МЕНЯ: ПРИДЕТ ВРЕМЯ, И ТЫ СМОЖЕШЬ ТО, ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ТАК И ОСТАЛОСЬ НЕДОСТУПНЫМ… - Учитель с грустью вздохнул всей грудью, вспомнив о своей умершей жене, - ТЫ СМОЖЕШЬ ВОЗВРАЩАТЬ К ЖИЗНИ БЕЗНАДЕЖНЫХ БОЛЬНЫХ, ВЫЛЕЧИВАЯ СВОЕЙ ЭНЕРГЕТИКОЙ, ПОВРЕЖДЕННЫЕ БОЛЕЗНЬ Ю, РАНЕННЫЕ НОЖОМ ИЛИ ПУЛЕЙ, ОРГАНЫ. И ЕЩЕ, СЫН МОЙ… - Учитель сделал паузу и продолжил, покачивая корпусом, - САМА ПРИРОДА ЗАЛОЖИЛА В ТЕБЯ ТО, ЧТО УМЕЛ ДЕЛАТЬ ЛИШЬ ОДИН ПРЕДОК ИЗ НАШЕГО ДРЕВНЕГО РОДА, АКИМУРА ТАКЕШИ - МОЙ ПРАПРАДЕДУШКА! ВЕРЬ МНЕ, СЫН МОЙ, СВОЕМУ СТАРОМУ УЧИТЕЛЮ, ПРИДЕТ ТО ВРЕМЯ, КОГДА ТЫ СМОЖЕШЬ, С ПОМОЩЬЮ ГИПНОЗА СТАНОВИТЬСЯ НЕВИДИМЫМ ДЛЯ ЛЮДЕЙ, А С ПОМОЩЬЮ КОСМОСА СМОЖЕШЬ ПЕРЕМЕЩАТЬ СВОЙ ДУХ В ПРОСТРАНСТВЕ!..
- И когда придет это время? - поинтересовался Серафим.
- ТОЧНО НЕ СКАЖЕТ ДАЖЕ САМ БОГ, - задумчиво ответил Учитель, - ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ НЕ РАНЬШЕ, ЧЕМ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БУДЕШЬ ГОТОВ К ТОМУ, ЧТОБЫ ПРАВИЛЬНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЭТИМИ ЗНАНИЯМИ, ЭТИМИ УНИКАЛЬНЫМИ СПОСОБНОСТЯМИ!..
- И как я должен готовиться к этому, Учитель?
- САМОЕ ГЛАВНОЕ: ТЫ ДОЛЖЕН НАБРАТЬСЯ ЖИЗНЕННОГО ОПЫТА ПРОЙТИ ЧЕРЕЗ СЕРЬЕЗНЫЕ ЖИЗНЕННЫЕ ИСПЫТАНИЯ. И ЧЕМ СЕРЬЕЗНЕЕ, ОПАСНЕЕ БУДЕТ ИСПЫТАНИЕ, ТЕМНА БОЛЕЕ ВЫСОКУЮ СТУПЕНЬКУ ТЫ ПОДНИМЕШЬСЯ В СВОЕМ РАЗВИТИИ, В СВОИХ СПОСОБНОСТЯХ И В СВОИХ ВОЗМОЖНОСТЯХ…