Если вести речь о бездействии, то оно становится противоправным лишь в том случае, если на лицо возложена юридическая обязанность действовать в соответствующей ситуации. Такая логика неоднократно воспроизводилась и арбитражными судами (см., к примеру, постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 12 марта 1998 г. № Ф08–306/98–2). Например, председатель совета директоров, который согласно п. 2 ст. 67 Федерального закона "Об акционерных обществах" и уставу акционерного общества председательствует на общем собрании акционеров, не явился на годовое общее собрание акционеров, что привело к невозможности проведения собрания. Другой пример дает нам постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 февраля 2011 г. № 12771/10. Здесь суд констатировал следующее: "Горьков А. Н. в период исполнения обязанностей единоличного исполнительного органа и члена совета директоров банка… не совершил действий, соответствующих интересам банка… ответчик не принял мер по предъявлению к банку "Диалог-Оптим" в процессе банкротства денежного требования, восстановленного в результате признания недействительным договора цессии, для включения его в реестр кредиторов, а также не использовал возможность приобретения задолженности банка перед цедентом на торгах".
2) Наличие убытков. Одним из условий гражданско-правовой ответственности лица, осуществляющего управление акционерным обществом, является причинение убытков, что прямо предусмотрено абз. 1 п. 2 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" и п. 2 ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". Убытки согласно абз. 1 п. 2 ст. 15 Гражданского кодекса складываются из следующих компонентов:
– расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб);
– неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
К примеру, реальный ущерб может быть причинен акционерному обществу, если его генеральный директор заключит договор об отчуждении имущества общества, стоимость которого составит двадцать пять и более процентов балансовой стоимости активов общества в нарушение правил гл. X Федерального закона "Об акционерных обществах". Упущенной выгодой применительно к приведенному примеру будут неполученные доходы общества с ограниченной ответственностью, которое оно могло бы получить, используя отчужденное имущество. Как отмечается в некоторых судебных решениях, причинение убытков обществу может выражаться в понесении им необоснованных расходов, в убывании денежной массы из оборота, а также в уменьшении прибыли общества. При определении упущенной выгоды надо учитывать практику судов, которая закрепила правило о том, что при определении упущенной выгоды должны учитываться данные, которые бесспорно подтверждают реальную возможность получения денежных сумм или иного имущества; ничем не подтвержденные расчеты о предполагаемых доходах не должны приниматься во внимание (к примеру, см.: постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 17 марта 2011 г. № А68–3143/10).
3) Причинная связь между противоправным поведением и убытками. Недоказанность причинно-следственной связи между действиями (бездействием) члена органа управления и причиненным обществу убытками может послужить основанием отказа в иске о привлечении к ответственности члена органа управления.
4) Вина. Действующее законодательство – абз. 1 п. 2 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" и п. 2 ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" – прямо предусматривает такое обязательное условие гражданско-правовой ответственности, как вина, которая применительно к управляющим может быть не только в форме умысла, но и неосторожности.
Следует подчеркнуть, что в случае, если ответственность несут несколько лиц, их ответственность перед обществом является солидарной (п. 4 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" и п. 4 ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью").
В рамках исследования гражданско-правовой ответственности членов органов управления бизнес-организаций необходимо обратить внимание на процедуру привлечения их к ответственности. В частности, законодательство о хозяйственных обществах предусматривает, что управляющие могут быть привлечены к ответственности как непосредственно потерпевшим лицом – обществом, так и участниками (к примеру, акционером (акционерами), владеющими в совокупности не менее чем 1 процентом размещенных обыкновенных акций общества (п. 5 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах"; участником вне зависимости от размера его доли участия в уставном капитале ООО (п. 5 ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью")). При этом, вне зависимости от того, кто заявляет соответствующее требование, убытки, причиненные действиями управляющего, подлежат взысканию в пользу самого юридического лица, а не его участников (см., к примеру, постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 6 апреля 2011 г. по делу № А32–17725/2010). Исследуя различные аспекты ответственности лиц, осуществляющих управление юридическим лицом, приходится констатировать достаточно слабую разработанность в отечественном законодательстве базовых принципов поведения управляющих – принципа лояльности, а также принципа добросовестности и разумности. Однако именно от данных принципов и их надлежащего законодательного закрепления зависит и ответственность управляющего. Для иллюстрации отметим следующее. В соответствии со ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" члены совета директоров (наблюдательного совета) акционерного общества, его единоличный исполнительный орган (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно. Однако действующее законодательство не определяет, что имеется в виду под "добросовестностью и разумностью".
Судебная практика, имеющаяся в настоящее время, дает определенные "ориентиры", но назвать их вполне ясными мы не можем. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 22 мая 2007 г. № 871/07 указал на то, что при "определении оснований и размера ответственности должностных лиц п. 3 ст. 71 Закона об акционерных обществах предписано принимать во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Это предполагает оценку в каждом конкретном случае всех обстоятельств, с которыми связаны рассматриваемые действия (бездействие) и наступившие последствия…". В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 февраля 2011 г. № 12771/10 специально подчеркивается, что при разрешении подобного рода споров должна быть дана оценка действиям (бездействию) ответчика с точки зрения добросовестного и разумного осуществления прав и исполнения обязанностей. Высший Арбитражный Суд РФ (постановление Президиума от 22 мая 2007 г. № 871/07) отметил: "привлечение единоличного исполнительного органа к ответственности зависит от того, действовал ли он при исполнении своих обязанностей разумно и добросовестно, то есть проявил ли он заботливость и осмотрительность и принял ли все необходимые меры для надлежащего исполнения своих обязанностей". Аналогично и в определении Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 января 2011 г. № ВАС-4233/11 "Об отказе в передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации": "…привлечение единоличного исполнительного органа к ответственности зависит от того, проявил ли он заботливость и осмотрительность и принял ли все необходимые меры для надлежащего исполнения своих обязанностей". Понятие "должная заботливость" законом не раскрывается, равно как и осмотрительность, более того, как можно понять из других дел (см., к примеру, постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31 января 2006 г. № 10722/05), эти понятия, в свою очередь, раскрываются через разумность.
Более широкое толкование "разумности" судьи ВАС РФ дали в другом деле (определение от 12 декабря 2011 г. № ВАС-12505/11 "О передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации"): "закон об акционерных обществах требует, чтобы генеральный директор при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей действовал разумно… Это означает, что он как лицо, которому акционеры доверили руководство текущей деятельностью, должен совершать действия, ожидаемые в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах от хорошего руководителя (пункт 3.1.1 Кодекса корпоративного поведения, являющегося приложением к распоряжению Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг от 04.04.2002 № 421/р)". В данном деле суд хотя и не впервые, но придал практически нормативное значение положениям Кодекса корпоративного поведения, что существенно расширило границы понимания "разумности и добросовестности".
Как видно, во всех случаях суды используют для квалификации добросовестного и разумного поведения абстрактные формулировки, которые сами по себе не имеют единообразного понимания и предполагают известную долю субъективизма при оценке.
Интересен и вот какой аспект. В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются (п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса РФ). Применительно к рассматриваемым случаям ответственности управляющих суды предполагают при наличии недобросовестного поведения отходить от указанной презумпции. Весьма показательным здесь является определение от 12 декабря 2011 г. № ВАС-12505/11 "О передаче дела в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации" (также см.: постановление Президиума ВАС РФ от 6 марта 2012 г. № 12505/11 по делу № А56–1486/2010). Суть дела состояла в следующем: будучи генеральным директором Кировского завода, Семененко Г. П. принял от имени Кировского завода решение о создании дочернего общества – Путиловского завода, который впоследствии был зарегистрирован в качестве юридического лица с уставным капиталом в размере 10 000 рублей, его единственным участником являлся Кировский завод. Вскоре после этого Семененко Г. П. от имени Кировского завода принял решение об увеличении уставного капитала Путиловского завода до 580 000 000 рублей за счет дополнительного денежного вклада Кировского завода в размере 579 990 000 рублей. Одновременно Семененко Г. П. и его мать Семененко Л. И. являлись участниками общества с ограниченной ответственностью "СИГМА-ИНВЕСТ", им принадлежали доли номинальной стоимостью 33 260 000 рублей в размере 65,927 процента уставного капитала. В ноябре-декабре 2008 г. в устав общества "СИГМА-ИНВЕСТ" в короткий промежуток времени последовательно вносится ряд изменений в связи с переходом прав на доли в размере 65,927 процента уставного капитала, принадлежавшие ранее Семененко Г. П. и Семененко Л. И.: вместо упомянутых лиц участниками значатся сначала зарегистрированная в Республике Кипр компания "Fraxinius holdings limited", затем зарегистрированная на Британских Виргинских островах компания "Baylight holdings limited"; после этого российское общество с ограниченной ответственностью "Интеркон Профи" и, наконец, Путиловский завод. Как следует из пояснительной записки к сводной бухгалтерской отчетности Кировского завода за 2008 г., Путиловским заводом упомянутая доля в уставном капитале общества "СИГМА-ИНВЕСТ" приобретена по цене, превышающей ее номинальную стоимость на 579 548 000 рублей. Таким образом, Путиловский завод в конце 2008 г. приобрел долю в уставном капитале общества "СИГМА-ИНВЕСТ" за 612 808 000 рублей. Истец в данном деле – акционер ОАО "Кировский завод" – полагал, что сделки по уступке прав на долю в уставном капитале общества "СИГМА-ИНВЕСТ" являются взаимосвязанными, привели к отчуждению по завышенной цене имущества Семененко Г. П. и аффилированного ему лица в пользу подконтрольного Семененко Г. П. Путиловского завода, что повлекло за собой уменьшение реальной стоимости активов Путиловского завода и, как следствие, уменьшение стоимости активов самого Кировского завода; истец полагал, что Семененко Г. П. в сложившейся ситуации действовал недобросовестно и неразумно.