- Это полиция, болван. Там на каждом шагу полицейские.
- И все равно мне надо туда попасть.
- Ты хуже чем дурак, Коул. Для тебя даже слова не придумали. И не думай даже! Сейчас я слишком зла…
Я проехал еще квартал, остановился на парковке. Встал за киоском, торгующим фалафелем. Оттуда несло кумином и кипящим маслом.
- Я понимаю, о чем прошу. Но я подозреваю, что Маркс, Бастилла и Мансон не пытаются найти человека, убившего этих семерых женщин. Подозреваю, они знают, кто это сделал, и пытаются его выгородить.
Старки чуть смягчилась. Но все равно покачала головой.
- Маркс, может, и козел, но он заместитель начальника полиции. Мансон и Бастилла - отличные полицейские.
- Похоже, они выгораживают Нобеля Уилтса.
Она облизнула губы:
- Члена городского совета Нобеля Уилтса?
- Да.
- То есть ты считаешь, что это он их убил? Или я что-то не поняла?
- Я не говорю, что Уилтс убийца, этого я не знаю. Я хотел раскопать историю Маркса, а не Уилтса, но Уилтса нельзя исключать только потому, что он выглядит нормальным. Многие такие парни выглядят нормальными.
- Спасибо, Коул, я это знаю. Я таких изучала, когда работала с бомбами. Люди на высоких должностях такие же психи, как все, они просто лучше это скрывают. И что у тебя есть?
Я рассказал, что Маркс улаживал неприятности для Уилтса, в том числе и когда Уилтс напал на женщину. Я припомнил все, что рассказала Ида Фростокович про встречу Уилтса и Сондры в день убийства, рассказал, что дело поначалу расследовали Маркс и Мансон. Рассказал, как Маркс вмешался и встал на защиту "Левередж", когда Дарси и Мэддакс расследовали убийство Дебры Репко. И про то, что Уилтс был клиентом "Левередж" и последний займется избранием Маркса в городской совет. Старки слушала меня и бледнела, а в конце только и выдавила из себя:
- Господи…
- И я о том же.
Старки потерла щеки.
- Да, наверное, и такое возможно. У тебя есть доказательства?
- Никаких.
- Думаешь, доказательства скрывают Маркс и его люди?
- Они лгут. Вещи, которые могли быть уликами, исчезают. Людей, которые могли быть замешаны, обходят стороной.
- Если они защищают Уилтса, в архивах ты ничего не найдешь. Они либо уничтожили улики, либо изменили их.
- Я все-таки надеюсь что-нибудь обнаружить. Расследование начинал вести Маркс, возможно, там есть опросы девушек, коллег Сондры, и одна могла сказать, что на ужине они столкнулись с Уилтсом. Дальше Маркс должен был спросить Уилтса, видел ли он что-нибудь в тот вечер. Еще я хочу понять, что за анализы вслепую они делают и что произошло с видео из дела Репко.
- Ну ладно. Вот что я могу сделать. Тебе ведь надо только просмотреть несколько коробок?
- Это много времени не займет.
- Придется просить Линдо. Он будет ворчать, но согласится. Он может прийти пораньше, пока никого нет, и все посмотреть.
- Там все заперто.
- Коул, проснись! Этим местом пользуется все Управление. Замков никто не меняет. Я знаю пять человек, у которых есть ключи от этой комнаты. Они и у меня когда-то были.
- Линдо нельзя впутывать. Мне же придется объяснить, что я ищу, и он все просечет. Чем больше людей об этом узнает, тем больше вероятность, что это дойдет до Маркса.
Старки снова потерла руками щеки.
- Как же я хочу есть! Если бы это было настоящее свидание, меня бы покормили.
- Ну ладно, забудем. Не надо было и спрашивать.
- Это точно. Не надо было и спрашивать.
- Это моя игра. Незачем тебя вмешивать.
Старки покосилась на меня, взглянула на часы. Достала из сумочки сигарету и закурила, хотя я не разрешаю курить у себя в машине.
- Похоже, придется в это самой лезть, - сказала она. - Я тебя проведу.
Она помахала рукой, чтобы отогнать дым.
- Не таращись на меня так, Коул. Купи мне пару фалафелей и поедем. Пробки кругом, когда еще доберемся.
Пока мы ехали, Старки излагала мне свой план:
- Часа в четыре все уходят, остается только дежурный. Сидит бумаги разбирает. Нам надо только дождаться, пока все уйдут.
- И тогда что?
- Я проведу тебя в здание, покажу, где архив, а сама буду отвлекать дежурного.
- Ладно.
- Видишь справа магазинчик? Остановись там и дай мне двадцать баксов.
Старки вернулась через несколько минут с коробкой шоколадных конфет и пачкой сигарет. Мы поехали дальше, но почти не разговаривали. Когда мы подъехали к зданию на Спринг-стрит, Старки отправила меня на общественную парковку на другой стороне улицы. В конце дня там было полно свободных мест, и оттуда был отлично виден вход в здание. Мы сидели и наблюдали за тем, как сотрудники выходят. Наконец Старки взглянула на часы и посмотрела на меня:
- Выложи пистолет.
- Он под сиденьем.
У входа Старки взяла меня за руку:
- Сделай маме приятное. Изобрази улыбочку.
Войдя, Старки сосредоточила внимание на дежурном в форме. Около него стояла металлическая рамка-детектор, но Старки ее проигнорировала и направилась прямиком к лифтам.
- Мануэль! Ты бы проснулся! Пора начинать деньги зарабатывать!
- Привет! - улыбнулся Мануэль. - Где пропадала, девочка моя?
Старки подняла наши сплетенные руки:
- Учила этого юношу улыбаться. Бет вернулась?
Бет Марцик была некогда напарницей Старки.
- Понятия не имею. Она могла зайти со стороны парковки. - На меня Мануэль смотрел совершенно равнодушно.
Старки, пятясь задом, упорно тянула меня к лифту. И помахала дежурному коробкой конфет.
- У нее на следующей неделе день рождения. Проследи, чтобы она с вами поделилась.
- А то!
Старки запихнула меня в лифт, двери закрылись. Мы молча пытались отдышаться.
- Да ты просто супер! - сказал я.
- Правда?
Я понял, что мы все еще держимся за руки, и высвободил свою.
- Извини.
Мы доехали до пятого этажа, и Старки снова взяла меня за руку.
- Идем вместе. Если встретим кого-нибудь, с кем я не справлюсь, просто развернемся и уйдем. Ты как?
- Я в порядке.
- У тебя ладонь потная.
- Это называется страх.
- Что ты, дурачок! Расслабься!
У Старки рука была прохладная и сухая. Наверное, для тех, кто обезвреживает бомбы, незаконное проникновение в здание полиции - ерунда. Мы вошли в комнату с табличкой "Отдел по борьбе с преступными посягательствами" - это был зал, разделенный перегородками. Вроде бы пустой.
- Тук-тук! - громко сказала Старки. - Я так и знала, что без меня здесь все пойдет кувырком.
В дверях в дальнем углу комнаты показался лысый мужчина в рубашке с короткими рукавами и в галстуке. В руках у него была салфетка.
- Кэрол?
Старки одарила его улыбкой и подтолкнула меня к нему.
- Привет, Хорхе. Ты чего это засиделся?
Мужчина был удивлен нашим появлением.
- Моя очередь отчет составлять. А ты что пришла, Кэрол? Все уже разошлись.
Она помахала коробкой конфет.
- У Марцик на следующей неделе день рождения. Хочу оставить ей сюрприз на столе. Кстати, познакомься, это мой бойфренд, Аксель. Акс, это Хорхе Сантос.
Я вежливо улыбнулся и пожал Сантосу руку. Когда мы пришли, он устроил себе перекус в комнате для допросов. Там стояли два пластиковых контейнера и чашка кофе.
Старки посмотрела на еду и сказала:
- Мы не хотели тебе мешать.
- Да все в порядке. Я слыхал, ты в убойном? Нравится?
- Да ничего, - пожала плечами Старки. И обернулась ко мне: - Здесь я и работала, дорогой. Правда, здорово?
- Потрясающе.
Старки быстро отыскала нужный стол, положила конфеты у телефона и тихонько открыла керамическую коробку из-под печенья с единорогом на крышке.
Убедившись, что Сантос поглощен едой, она шепнула:
- Марцик держит ключи здесь уже много лет.
Она выудила связку ключей и провела меня по коридору к следующей комнате.
- Оперативники сидели здесь. Сейчас я тебя впущу…
Она обернулась проверить, не наблюдает ли за нами Сантос, и тихонько вошла. Те, кто занимал эту комнату раньше, все свои вещи с собой забрали, и здесь было как-то безжизненно.
Старки открыла еще одну дверь и отошла в сторонку.
- Я положу ключи и постараюсь отвлечь Хорхе, но ты тут не засиживайся. Быстро-быстро, хорошо?
В архиве стояли три ряда металлических стеллажей. На полках картонные коробки с именами жертв. Сначала я достал коробку Фростокович и сразу понял, что дело плохо. Половина папок была пуста, дела не было. Я поставил коробку на место и взялся за Эвансфилд. Там все было на месте.
У Репко, как и у Фростокович, большинство папок отсутствовало, и само дело тоже. Никакого диска я там не обнаружил.
- Акс! - услышал я голос Старки. - Дорогой, ты не потерялся? Ты где? - Она махнула рукой, мол, иди за мной, и, когда я подошел, тихо сказала: - Мансон идет. Хорхе сказал.
- Дел там нет.
- Потом разберемся. Коул, нам надо уходить.
Мы поспешили к лифтам. Я нажал на кнопку, но Старки понеслась дальше.
- Какой лифт? По лестнице.
И мы молча и быстро стали спускаться. Я все ждал, что вот-вот появится Мансон, но мы никого не встретили. У вестибюля Старки остановилась перевести дыхание. Я тронул ее за руку.
- Все хорошо.
- Да я не напугана, Коул. Это из-за курева.
Она еще разок вдохнула, взяла меня за руку, и мы вышли в вестибюль.
- Береги себя, детка, - сказал Мануэль. - До скорого!
- Пока, Мэнни! Я постараюсь заглядывать почаще.
Только на улице я понял, что ладошка у нее влажная.
Мы вышли через боковой выход и до угла шли, опустив головы. Затем пересекли дорогу, сели в мою машину. Я вставил ключ в зажигание, и тут Старки спросила:
- Дел правда нет?
- Нет почти ничего, что было по Репко и Фростокович. На этикетке указано, что все в папках, но они отсутствуют.
- Хорхе мне сказал, что перед нашим приходом Мансон утащил какую-то коробку. А Бастилла что-то взяла вчера.
- Последней там стоит дата, когда Маркс закрыл дело. С тех пор не отмечалось никаких перемещений материалов.
- Значит, они делают это тайком.
Я кивнул. Что с этим делать, я придумать не мог. Я снова хотел завести мотор, но Старки меня остановила:
- Давай подождем. Посмотрим, куда поедет Мансон.
- Ты серьезно?
- Опусти окно, Коул. Я буду курить.
Через две сигареты появился Мансон - выехал на красном "мустанге". Он ехал не спеша. С милю мы следовали за ним, затем он свернул на парковку "Пасифика" - одного из старейших стейк-хаусов Лос-Анджелеса. Располагался он в бывшем вагоне-ресторане. Я остановил машину у обочины.
Мансон вышел из машины с несколькими папками, оставил машину парковщику и направился в ресторан. У входа стояла толпа желающих туда попасть, но Мансон пролез сквозь очередь с таким видом, словно у него там был заказан столик. И сел за столик, где сидели еще двое. Его, как оказалось, ждали Маркс и Бастилла. Мы со Старки из машины наблюдали за тем, как Маркс и его приближенные целый час ели стейки, запивая красным вином. Счет оплатил Маркс. Сначала подали "мустанг" Мансона, потом "тойоту", потом "лексус". Маркс поставил свой портфель в "лексус". Бастилла достала из своей машины пакет и отдала Марксу. Мансон достал из багажника картонную коробку и положил на заднее сиденье "лексуса". То есть все забрал Маркс.
- Как ты думаешь, что он будет с этим делать? - спросила Старки.
- Понятия не имею.
Все расселись по машинам и разъехались. Мы со Старки поехали следом за Марксом.
Он выехал на шоссе и поехал в направлении Пасадены, не превышая скорости. Движение было плотное, но без заторов. Мы переехали через реку, повернули на Южную Пасадену, где автострада кончается, а дальше двинулись к поселку, раскинувшемуся на холмах Алтадены. Увидев, что Маркс сбавил скорость, я остановился.
- Сядешь за руль? - спросил я Старки.
- А ты куда?
- Подойду поближе, посмотрю. Я выйду, ты пересядь на мое место и будь на низком старте.
Маркс въехал в гараж, и его седан встал рядом с серебристым "лексусом"-внедорожником. Маркс взял коробку с заднего сиденья. Дверь из гаража в дом была открыта, и я разглядел женщину в черных брюках и свободной футболке. Симпатичная, примерно того же возраста, что и Маркс, и вела она себя так, как ведут себя жены. Маркс положил коробку на капот, на нее водрузил свой портфель и все это унес в дом. Женщина посторонилась, давая ему пройти, дотронулась до выключателя, свет в гараже погас. Дверь закрылась.
Маркс унес все тайны к себе домой.
Я позвонил Джо Пайку.
Я вернулся к машине. Старки перебралась обратно на пассажирское место.
- Что будем делать? - спросила она.
Я поехал в сторону автострады.
- Ты отправишься домой. Я подвезу тебя к твоей машине.
- И все?
- А ты что думала, что я ворвусь к нему в дом и буду избивать, пока он не сознается?
Пока мы ехали обратно в Голливуд, я болтал о пустяках, и почти все было ложью. Я отлично знал, что буду делать, но не хотел, чтобы об этом знала Старки. Она и так достаточно рисковала из-за меня. Я подвез ее к Управлению полиции и убедил, что еду домой. А на самом деле вернулся в Алтадену. Джо Пайк уже ждал меня в своем джипе у мини-маркета неподалеку от дома Маркса.
12
Маркс выехал из своего гаража утром, в десять минут девятого. Я прятался у дома напротив, за старой смоковницей. Эту позицию я занял, когда серые пальцы рассвета стали разгонять ночь. Пайк сидел в машине в двух кварталах от меня, рядом с ремонтируемым домом. Направляясь к автостраде, Маркс должен был проехать мимо. Я тут же позвонил Джо.
- Садится в "лексус". Он в форме, один. Жена пока дома.
Сообщив это, я стал ждать. Пайк перезвонил через две минуты.
- Я в трех машинах от него. Направляемся на юг. Похоже, он едет к автостраде.
- Понял.
Пайк должен был проводить его до автострады и вернуться. Возможно, Маркс положил папки обратно в машину, но это я мог понять, только осмотрев дом. Поэтому я продолжал ждать под смоковницей. Маркс почти наверняка уехал на весь день, меня главным образом беспокоила жена. При ней я в дом войти не мог, а она могла оказаться из тех женщин, что предпочитают сидеть дома. Через несколько минут мой мобильный снова завибрировал. Я думал, что это Пайк, но звонил Леви. Он был взволнован.
- Полагаю, Элвис, вы правы насчет Маркса. Всю неделю его практически не было на работе. Все рутинные дела он переложил на помощников.
- Он был занят. Бастилла и Мансон отбирали материалы из архива и передавали их Марксу. А Маркс отвозил домой.
Леви притих и, откашлявшись, спросил:
- Какие материалы?
- Это я пойму, когда их увижу. Я сейчас у его дома.
Леви снова откашлялся.
- Не стоило вам мне это говорить. Я же в суде работаю.
- Вы с Айви Казик разговаривали?
- Не смог ее найти. Дважды ездил вчера к ней домой, но там никого. Вы не знаете, Маркс и его люди с ней общались?
- Пока не знаю. Может быть, пойму это, посмотрев их материалы.
- Понятно. Ну что ж, удачи.
Я закончил разговор и сосредоточился на наблюдении.
День тянулся бесконечно. Доставили почту. Я уж начал думать, что мне нужно было угнать машину Маркса, но в два часа дня ворота гаража распахнулись и выехал внедорожник жены Маркса.
Я тут же позвонил Пайку:
- Она выезжает.
Я посмотрел на номер, внедорожник отправился в ту же сторону, в которую поехал Маркс.
- Она едет к тебе.
Я подождал, пока проедут хотя бы три машины, вышел из-за дерева и перешел улицу. Я не спешил. К дому я шел походкой старого друга семьи. Обошел дом и направился прямиком к задней двери. Замки у меня много времени не отняли, я справился с ними за шесть минут.
- Все в порядке, вхожу, - сообщил я по телефону Пайку.
Я натянул резиновые перчатки и открыл дверь. Прислушался и вошел. В доме было прохладно, пахло душистым мылом, но мне совершенно не хотелось там задерживаться. Посмотреть бы то, что нужно, и свалить отсюда к чертовой матери. Я прошел через кухню, снова прислушался и нашел комнату, больше всего похожую на кабинет Маркса. В углу стол красного дерева, стеллаж, шкаф, маленький телевизор. Синяя папка на трех кольцах лежала на столе.
Я подошел к шкафу и увидел на полу коробку, которую Мансон дал Марксу. Сверху несколько толстых папок, внизу еще два дела - Репко и Фростокович.
- Привет, Дебра, - с грустью сказал я.
Я сфотографировал коробку, вытащил ее на середину, сделал еще несколько снимков с разных ракурсов, чтобы были видны вещи Маркса. Хотел, чтобы были доказательства того, что это сфотографировано у Маркса дома.
Затем я открыл дело Фростокович. Не успел я прочитать первую страницу, как завибрировал мой телефон.
- Только что проехали Маркс и Мансон, - сообщил Пайк. - У тебя тридцать секунд.
Времени на лишние слова он не тратил. Я пробыл в доме восемь минут, и теперь надо было сматываться. Мне хотелось почитать материалы, кое-что сфотографировать и оставить все на месте, но теперь у меня этой возможности нее было. Бумаг было полно, и я их забрал. Коробка была заполнена только наполовину, поэтому я запихал все папки в нее и оттащил в ванную рядом с кабинетом Маркса.
Дверь в гараж хлопнула в тот момент, когда я поставил коробку на унитаз и полез в окно. Входная дверь открылась, когда я вылезал. Когда я потянулся за коробкой, Маркс сказал что-то, чего я не разобрал.
Я закрыл окно и спрятался в кустах между домом Маркса и соседним домом и позвонил Пайку.
- Я тут, - ответил он.
- Кто бы сомневался.
Я продрался через кустарник в соседний двор и увидел на улице джип Пайка. Надо было просто идти, но я помчался со всех ног, не оборачиваясь - мне было плевать, видят меня или нет. Плюхнулся в джип, поставил коробку на сиденье.
- Успел, - сказал Пайк.
Я хохотал до рези в глазах и никак не мог успокоиться. Пайку даже пришлось потрясти меня за плечо.
Каньон за моим домом в середине дня дарил приятную прохладу, и сюда слетались ястребы поохотиться на мышей и кроликов. За деревьями визжала пила. Кто-то что-то строил, и эти звуки действовали успокаивающе. Значит, жизнь продолжается.
Мы поставили коробку на стол и поделили материалы.
Я сначала взялся за дело Фростокович и тут же увидел, что некоторых страниц не хватает. В каждом деле сначала идет протокол с описанием трупа и места преступления. Этот протокол подписали Маркс и Мансон. Затем шла беседа с родителями Сондры. Возможно, они опрашивали и подруг Сондры, с которыми она ужинала, но этого протокола не было. После беседы с родителями не хватало, судя по нумерации, двенадцати страниц. Отчет судмедэксперта был на месте, но дальше не хватало еще трех страниц.
- Здесь везде не хватает страниц, - сказал Пайк. И достал из пластикового пакета серебристый диск с надписью "Репко". - А вот и твой пропавший диск.
К пакету была прикреплена записка. Пайк прочитал ее, передал мне.
- Это посылали в ФБР. Там тоже ничего не смогли из него извлечь.