- Я и жил, всю прошлую зиму, - отозвался Олег. - Ты квартиру мою видел? В ней одному тесно, а уж троим… Мы с женой чуть не поубивали друг друга. Вот и пришлось себе отдельное жилье своими руками строить. Я летом место присмотрел, ямку выкопал, стены дощечками обшил, щели моховой дерниной законопатил. И зимовал - рыбу ловил, зверье кое-какое пробегало…
- А медведя? Медведя видел? - не утерпел Максим, но Олег отрицательно помотал головой:
- Нет, следы только.
Максим на несколько минут лишился дара речи - всего в трехстах километрах от Москвы есть места, где люди живут в землянках, а рядом бродят живые медведи! Хотя в этих лесах, может, и динозавры сохранились. Особой, морозоустойчивой, породы. А лейтенант степенно продолжал делиться с Максимом подробностями прошлой зимовки:
- Из синтетики я на себе только штаны оставил. Унты натуральные, лисьи, "пилот" из овчины, шапка, свитер, варежки - стопроцентная шерсть. Натуральный материал совсем другие ощущения дает, чем синтетика. Все тяжелое, дубленое, мужицкое, непродуваемое совершенно и теплое. Пуховики эти, куртки утепленные - отстой, баловство. Прикинь, на улице снегопад, мороз минус пятнадцать и ветрище такой, что лицо немеет сразу. А я будто в каменном веке оказался, жил тут, как охотник первобытный. Печка день и ночь пашет, дров навалом, еда сама приходит - не жизнь, а песня. - Олег даже зажмурился от удовольствия, вспоминая свою прошлогоднюю выживальщину.
- Домой-то хоть показываешься? К своим? - спросил Максим.
- Захожу иногда. Да чего там делать-то? С Валькой у нас все, похоже. Обиделась она на меня сильно. Я тебе не жена и не вдова, говорит. Да и квартира все равно ее, мне государство фигу показало. А чего мне в поселке делать? - повторил Олег. - Работать негде. Пить? Колоться? На фиг, я уж лучше тут посижу, рыбку половлю, зайчиков постреляю, уточек…
Максим слушал сослуживца и осматривался в полумраке. И увидел в углу ствол охотничьего ружья. Олег перехватил взгляд Максима, вытащил карабин, положил себе на колени.
- Нарезной, хорошая игрушка, полезная, - одобрительно произнес Максим, оглядев оружие. И подумал, что лучшего места ему не найти. Рядом, правда, не водопад, а море, и справа далеко в воду выступает покрытая лесом полоска земли. Но это несущественно - место глухое, на выстрелы никто не прибежит. Да, может, и стрелять не придется - сделаем все по-тихому, ручками, как говорится, ручками.
Олег бережно убрал сокровище обратно, уселся на свободный кусочек пола, привалился к стене, спросил тихо:
- Ты ко мне надолго? Или так, рыбку половить?
- Не до рыбки мне. - Максим рассказал Олегу все, начиная с разговора с кадровиком и заканчивая тем, как тащился сюда из богом забытого городка в Тверской области.
Круглов слушал молча, ни разу не перебил, не встрял с комментарием. Потом поднялся на ноги, полез в груду барахла в углу, порылся в ней и вытащил топор.
- Пошли, - скомандовал он, - лежанку тебе делать будем. Спальника у меня нет, извини. Сиди тут сколько влезет - сюда никто не сунется. А если гости заявятся, встретим, первый раз что ли? - И выбрался из землянки.
Лежак соорудили быстро, и ночь Максим провел на досках, источающих одурявший запах еловой смолы. Перед этим, вечером, посидели, как положено, прикончили "гостинец". Максима от выпитого развезло, он еле-еле добрался до землянки, плюхнулся на покрытые тряпьем доски. И уснул, но последние слова Олега запомнил хорошо - среди слов "рыбак", "лодка" и "сеть" он услышал манящее "банька". Но реагировать сил уже не было, и Максим решил поговорить об этом завтра.
Утро началось у Максима примерно в полдень, и разбудили его странные, почти потусторонние здесь звуки - откуда-то звучала идиотская популярная песенка.
- Приемник, - пояснил Олег, - чтобы не одичать совсем. Там же еще и новости бывают. Я, кстати, когда про тебя услышал, то сразу понял, что капитан Логинов ко мне скоро пожалует.
- Слышал?
Максим не удивился сказанному. Газеты, радио, телевидение держали в курсе его дел всех - дальних и близких. Дальше обсуждать тему не стали, все было понятно и так. Вместо этого Олег напомнил о вчерашнем разговоре - недалеко отсюда, километрах в семи, обитал в собственном доме на берегу "моря" браконьер. Ловил рыбу с лодки сетями, сбагривал ее перекупщикам, чем и жил. И был Олегу кое-чем обязан, и сейчас Круглов собирался потребовать с "рыбака" часть долга.
- Натурой возьмем, - сообщил Олег, пока топали через лес вдоль кромки воды, - самогон у него сказочный и банька имеется.
Последнее слово вызвало у Максима прилив сил, открылось второе, а за ним и третье дыхание. Мечта о горячей воде не покидала его уже почти неделю, и до исполнения заветного желания оставалось пройти километра три. "Домик" у браконьера оказался основательный - бревенчатый, двухэтажный, с огромной русской печью, занимавшей почти весь первый этаж. Высокий седой жилистый мужик чуть за пятьдесят встретил Максима и Олега как дорогих гостей. Познакомились, подождали, пока Максим осмотрится в просторном чистом помещении, посовещались и начать решили с бани. Максим долго отказывался выходить из небольшого сумрачного помещения - от прикосновения к коже горячей воды удовольствия он получал не меньше, чем от секса. Но сдался наконец, вполз - красный и расслабленный - в дом, прямиком к накрытому столу. Рыба присутствовала на нем во всех видах - жареная, сушеная, вяленая. Плюс соленые и маринованные грибы, картошка и кристально чистый самогон. Ночевать пришлось у браконьера - ноги не слушались, ориентация в пространстве нарушилась, и голова отказывалась вспоминать, в какой стороне осталась землянка.
- Командир, мы не дойдем, - трезвым, рассудительным голосом подвел итог визита к "рыбаку" Олег и, как школьник за партой, сложив перед собой руки, осторожно положил на них голову.
- Не дойдем, - согласился Максим и посмотрел на стол. Лещ, судак, окунь, подлещик - кого они сегодня еще не ели? Столько рыбы он не ел за всю свою жизнь, да еще и не магазинной, перемороженной, а свежайшей, только что пойманной.
Спать им пришлось на печке. Круглов на автопилоте взобрался на нее, откатился к стене и сразу затих. Максим со второй попытки оказался в теплом душном сумраке, где-то рядом пахли сухие травы, слышались таинственные шорохи.
Утром возвращались обратно, нагруженные подарками - рыбой и тремя литрами самогона. Круглов вразвалочку топал впереди, в рюкзаке у него за спиной позвякивала полная огненной воды тара. Максим тащил завернутые в полиэтилен и мешковину связки вяленых подлещиков и пару свежих судаков. Добрались наконец, до землянки, разожгли костер. Олег принялся чистить рыбу, Максим двинул за дровами. Уха получилась отменной, и котелок опустел очень быстро.
- Ты ему как родной, как я погляжу, - заговорил Максим, вспомнив, с какими почестями встречал и провожал их заслуженный браконьер.
- Да было тут, весной еще. Дом ему спалить хотели конкуренты, - нехотя объяснял Олег. - Я там неподалеку бродил, услышал. Ну и подошел посмотреть, что да как. У мужика этого лодка хорошая, далеко в море ходить может, вот остальным и завидно стало. Повезло ему, что я рядом оказался, - уклончиво описывал свои похождения лейтенант. Потом спохватился, заметив пристальный взгляд Максима, и добавил: - Там все мирно закончилось, без жертв. Люди сообразительные оказались, ошибку свою поняли, обещали не повторять.
- Ты не в "Лешем" случайно из лесу вышел? - невинным голосом поинтересовался Максим.
- Да, и с карабином. А что?
- Так, ничего. Ребятки эти решили, видимо, что браконьер твой - говорящий с духами и нежить ему на помощь пришла. Кстати, у вас тут снежные люди не водятся? - Максим не успел договорить.
Олег насторожился, сделал предостерегающий жест рукой, вскочил и убежал в землянку. Выскочил оттуда с приемником в руках. В шорохах и тресках голос диктора был почти неразличим. Максим замер на месте, старательно вслушивался в доносившиеся из динамика слова: "Стало известно, что капитан Логинов был заочно признан виновным в убийстве шести мирных жителей. Прокурор потребовал приговорить объявленного в федеральный розыск капитана Максима Логинова к двадцати трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Кроме того, он настаивает на лишении подсудимого воинских званий и государственных наград. По версии следствия, Логинов выступил организатором и непосредственным исполнителем убийства…" Голос диктора утонул в помехах. Но все уже было понятно и так - вот оно, кристальное, незамутненное, представшее в полном блеске рассейское кривосудие. Максим отвернулся, пошевелил веткой угли в костре. Двадцать три года! Адвокат говорил тогда о пятнадцати годах, но в действительности все оказалось еще хуже.
- Не слабо тебе навесили, капитан. Это ж аналог пожизненного заключения, - проговорил Олег. - Разозлил ты их не по-детски. - И тут же деловито поинтересовался: - Что делать будем? Может, пора уже того… в гости их пригласить? Родственников пострадавших. Патроны у меня есть, так что милости просим, как говорится. - И закончил пафосно, обращаясь к шипящему приемнику: - Так высылайте ж к нам - здесь не помню - своих озлобленных сынов. Есть место им в полях России среди не чуждых им гробов.
Максим вцепился пальцами в волосы и рассмеялся, глядя на пламя костра.
- В лесах России, - поправил он лейтенанта. - Ты вокруг посмотри. Где ты тут поле-то видишь?
- Да какая на фиг разница? - отозвался Круглов. - В полях, в лесах… Кто к нам с чем того, тот от того и того… Давай думать, как их сюда выманить.
- Не боишься? - на всякий случай спросил Максим, хотя знал заранее, что услышит в ответ.
- Я на своей земле, командир, чего мне тут бояться? Пусть зверье это с оглядкой ходит, а лучше валит к баранам своим и сидит там тихо. И законы свои пусть себе знаешь куда засунет? Вот и я про то же самое.
При этих словах Максим расхохотался, спокойно слушать эту речь от флегматичного Круглова было невозможно.
- Хорош ржать, думай давай, - проворчал Олег. - Скоро снег пойдет, земля смерзнется.
- И что? - Максим притормаживал после "вчерашнего" и не успевал за ходом мысли лейтенанта.
- Командир, ты меня пугаешь. Копать ты ее как собираешься? Что значит зачем? Чтобы на трупы наших друзей зверье со всего леса сбежалось? - пояснил свою мысль Олег и повторил требовательно: - Думай думай быстрее.
- Чего тут думать-то? На живца ловить будем, как щуку, - ответил Максим. Другого выхода он не видел. До сих пор это с успехом удавалось: случай в аптеке, появление преследователей у дома Михаила - все происходило после того, как Максим "светился", позволял засечь себя. На даче Михаила, правда, он вел себя хорошо, отсиживался в тихом месте, но это ничего не значит. Его могли опознать по фотографии и сообщить "кому надо". Здесь, в лесу, опознать Максима некому, придется действовать самому. Он вытащил из землянки рюкзак, нашел в боковом кармане мобильник, включил его. Но аппарат выдал только надпись на дисплее "Нет сети". Максим бродил вокруг землянки, но маневры не помогали: сигнал отсутствовал.
- Ничего не получится, не ловит он тут сеть, - прокомментировал действия Максима Олег. - В поселок топать придется, ближе не получится.
- Ладно, пойду. Купить чего? - Максим забросил за плечи легкий рюкзак, запихнул телефон в нагрудный карман куртки.
- Да все есть вроде. - Олег придирчиво осмотрелся. Но не был бы куркулем Кругловым, если бы не выдал перечень жизненно необходимых продуктов питания. - Хлеба возьми, сахар заканчивается. Соль есть, но мало. Может, спичек еще, на всякий случай? - это он прокричал уже в спину Максиму.
"Сухарей еще, сала и керосина", - мысленно закончил список Максим и пошел через лес к поселку. Добрался до цивилизации без приключений и теперь шел по улице мимо облезлых фасадов многоэтажек. Появление незнакомца оставило аборигенов равнодушными. Здесь давно привыкли к тому, что очередной небритый, одетый как бомж мужик выходит из леса, затаривается в магазине и снова исчезает в дебрях. Максим добрел до магазина и первым делом нашел в торговом зале платежный терминал. Подошел и минуты полторы смотрел на агрегат - вспоминал, как им пользоваться. Подивился скорости, с которой происходит одичание. Нет, с этим надо что-то делать. Первым делом - заманить преследователей сюда, а дальше… Максим и сам пока не знал, что произойдет потом и как он поведет себя. Приговор не отменить, выход один - легализоваться под другим именем, с новыми документами. Но на это нужны время и деньги. Много денег. Ладно, сейчас не это главное. Максим встал в хвост небольшой очереди и принялся рассматривать товар. Все стоявшие перед ним покупали один и тот же набор продуктов - хлеб, соль, сахар. А больше людям ничего и нужно - остальное дают лес и "море", как почтительно называли водохранилище местные. И выжить тут проще, чем в мегаполисе, - ты зависишь только от себя и заранее знаешь, откуда может прийти опасность. Холод, голод, звери - если руки на месте и в голове не опилки, то шансов выжить у тебя девяносто пять из ста. А в городе ты беззащитен, и неизвестно, откуда последует нападение. И чего ждать в следующий миг - автокатастрофы, техногенки или теракта. Нервничаешь, значит, не готов, не готов, значит, ты легкая мишень.
Подошла его очередь, Максим сложил покупки в рюкзак, расплатился, забрал сдачу. Вышел из магазина, прошел чуть вперед и в сторону, остановился рядом с глухим забором. Достал телефон, включил его - сеть появилась сразу, уровень сигнала нормальный. Первым делом набрал номер Михаила и слушал долгие гудки до тех пор, пока соединение не разорвалось автоматически. Постоял еще немного, глядя то на дисплей, то по сторонам, и набрал номер Пашки. "Аппарат абонента выключен", - сообщил автоответчик. Сдаваться Максим не собирался. Он набрал номер Новикова, потом Пашки еще раз, но с тем же результатом - гудки, обрыв и потусторонний металлический голос в трубке. Оставался единственный выход, и Максим набрал Ленкин номер. И выругался вполголоса, грохнул с досадой кулаком по доскам, услышав "…вне зоны действия сети". Максим прошел по замкнутому кругу еще раз - Пашка, Михаил, Ленка. В ответ серия гудков и речь автоответчика. Снова выключил телефон, убрал его в карман рюкзака и двинулся прочь от магазина. И все размышлял по дороге, что это может быть. Тревоги Максим не испытывал: ну подумаешь, не дозвонился - всякое бывает. Удивление, вернее, недоумение - вот что вышло на первый план. "Попробую завтра", - решил он. Дело уже к вечеру, скоро начнет темнеть, надо успеть добраться до землянки. Все-таки лес вокруг, и шутки с ним могут закончиться плохо. А из инструментов в руках только подаренный Пашкой нож, а этого может не хватить.
Максим ускорил шаг и скоро оказался перед последней пятиэтажкой. Сразу за ней начиналась тропа через поле, отсюда уже виднелся край леса. И вдоль него, прыгая по ухабам, неслась машина - то ли уазик, то ли "Нива", издалека не разглядеть. Максим остановился, проводил машину взглядом и почувствовал знакомую острую тоску, словно всколыхнулась давно утихшая боль. Опять "Нива", черт бы побрал эту марку машин. И почему именно сейчас, когда ни один из трех самых близких Максиму людей не ответил на звонок? На душе стало паршиво, словно смотришь в окно на осеннюю грязь и лужи. В такие моменты от безвыходности выть хочется. Или удавиться. Максим вдохнул глубоко и собрался уже идти дальше, но тут за спиной раздался резкий, быстро оборвавшийся крик. Впрочем, он тут же возобновился, к нему присоединись еще голоса, и вот уже завывал целый хор. В невнятных выкриках Максим отчетливо разобрал только одно слово: "Горит!" Этого было достаточно - Максим развернулся и рванул назад, в поселок. Посмотрел по сторонам, увидел впереди справа густевшие на глазах клубы дыма над крышами, помчался в ту сторону. К месту пожара уже бежала толпа. Но не с целью помочь погорельцам, а постоять на безопасном расстоянии, поглазеть, поохать. Максим оказался у горящего дома одним из первых, быстро оценил обстановку. Горел одноэтажный старый дом - пламя из одного окна с ревом рвалось под крышу. А по перекопанным грядкам огорода отползал от дома человек. Одежда на нем дымилась, тлела местами, но не горела, человек попытался подняться, но тут же упал. Максим подбежал к нему, помог встать на ноги, потащил подальше от огня. Уложил на траву, похлопал несильно по щекам. Человек, мужик лет сорока - сорока пяти, кашлял надрывно, мотал головой и все порывался подняться, но сразу же падал. И пытался что-то сказать, показывал рукой на горящий дом.
- Что там? Что? Остался кто? - проорал Максим, стоя на коленях над мужиком, и тот закивал головой. Но не смог произнести ни слова - поперхнулся кашлем.
- Отец его, наверное, он уж не ходит. На костылях только, - сообщила Максиму здоровенная, раскормленная бабища в мужской куртке, камуфляжной расцветки штанах и резиновых сапогах.
Максим стащил со спины рюкзак.
- Пожарным звонили? - спросил он тетку, но та отрицательно помотала головой:
- Нет. А что толку? Все равно не приедут. У нас тут постоянно горят - то с перепою, то проводка. Петька-то, - она показала на заходившегося в кашле мужика, - не пил вроде. Значит, закоротило в доме где-то. - И отвернулась, пошла неторопливо прочь.
Максим еще раз посмотрел на горящий дом, натянул шапку по самые глаза, поднял воротник куртки, закрыл им до половины и лицо. Вдохнул глубоко и побежал к дому. Вслед ему что-то кричали, кажется, кто-то рванул следом, но остановился на половине дороги. Максим подбежал к распахнутому окну, подпрыгнул, подтянулся на руках, перевалился через подоконник и рухнул на пол. Вскочил, закрыл лицо воротником и побрел вперед, выставив перед собой руки. Горело, похоже, где-то в глубине дома - здесь был только дым. Максим слышал треск горящего дерева, но огня не видел. Обошел комнату, выбрался в коридор и оказался на развилке - в дыму виднелись сразу два дверных проема. Из первого уже вырывалось пламя, а со стороны второго раздавались приглушенные звуки ударов. Максим ринулся туда и едва не споткнулся в дыму о человека - тот стоял на коленях перед входной дверью и стучал в нее кулаками. Максим подхватил старика под мышки, поставил на ноги. Свободной рукой попытался открыть дверь, но не смог. Тогда прислонил деда к стене, отошел на шаг назад и врезал несколько раз по замку ногой. Дверь сдалась, распахнулась, из нее наружу повалил дым, а за спиной загудело пламя. Максим снова сгреб в охапку сползшего на пол деда и рванулся вперед, поволок его за собой. Так и выкатились оба во двор под вопли и визг зрителей. Максим оттащил старика подальше от пожарища, уложил на траву рядом с пришедшим в себя Петькой. Уселся рядом со стариком, проверил, дышит ли тот.
- Жив, - поставил диагноз и крикнул в толпу, не обращаясь ни к кому конкретно: - "Скорую"-то хоть вызовите!
- Едет уже, звонили! - ответили ему.
Максим посидел еще немного, приходя в себя, потом поднялся, подобрал рюкзак.
- Ну все. Будь здоров. - Он пожал спасенному Петру руку, посмотрел на старика.