Максим не стал отвечать, давно пора было прекратить это представление. Сам виноват, сработал глубоко сидящий в сознании постулат: не ждать подлянки от своих, грубо говоря, надеяться, что дерьмо запахнет фиалками. Уж к тридцати пяти годам мог бы сообразить, что так не бывает и запах у этой субстанции всегда и везде один и тот же, так нет - все ждет чуда. И вот дождался, в очередной раз наступил на милые сердцу грабли. А майор просто так отпускать Максима не желал, жаждал сатисфакции за пережитое унижение.
- Дебил, урод конченый! - уже не сдерживаясь, визжал он. - Тебя по-хорошему просили, по-человечески! Помогли бы, поддержали, а ты все, как муха на стекле, выделываешься! Допрыгаешься когда-нибудь, капитан! И майором ты никогда не будешь!
Максим вернулся к столу, схватил наполовину полный стакан с водкой, выплеснул содержимое в красную от злости рожу кадровика. Тот немедленно заткнулся, зажмурился нелепо, замотал головой. Максим швырнул посуду на пол.
- Я знаю, - спокойно и вежливо ответил Максим, - даже спорить не буду. Всего вам доброго.
И вышел, наконец, из ненавистного кабинета, быстро прошел по коридору, сбежал вниз по лестнице. Кивнул на выходе знакомому дежурному офицеру, выскочил на крыльцо штаба. Все, теперь точно все, карьера закончена. Квартиры не видать, а ведь все последние месяцы упирался и бодался с начальством Максим только ради возможности обрести, наконец, собственное жилье. Съемные углы достали, им давно перестали вести счет. Дошло до того, что дочь однажды, возвращаясь из школы, перепутала улицы и дома. Ленка встретить ее не смогла: на работе образовался очередной завал, а Максим, как обычно, отсутствовал. Васька - Василиса - долго бродила под окнами их бывшего жилья, потом разревелась на весь двор. Хорошо, нашлась добрая душа, отвела девчонку "домой".
- Потерпи, пожалуйста, - узнав об этом, в который раз попросил жену Максим, и она, в который уже раз, пообещала потерпеть.
И вот теперь ждать уже нечего, последний рубеж обороны сдан, придется отступать, уезжать в Александров - небольшой городишко во Владимирской области, где Ленке от деда по наследству досталась крохотная квартирушка в старой блочной хрущевке. Максим хорошо ее помнил. И черт бы с ним, с состоянием квартиры, - ремонт можно сделать и самому, но в ней было так темно и сыро… Пещера, склеп - что угодно, только не человеческое жилье. Васька туда даже войти побоялась, да и неудивительно, квартира угловая, первый этаж, две смежные комнатенки и кухня размером со скворечник. По коридору Максим пробирался боком и, на всякий случай, пригнувшись. И, в довершение картины, глухая стена напротив окон - то ли склад, то ли производственные помещения. От мысли о том, что в этом "жилье" придется провести остаток жизни, становилось тошно. Эту квартиру планировалось продать, потратить деньги на ремонт новой, но все получилось не так, как хотелось. Теперь придется уезжать, да еще и неизвестно когда: если будет суд, то переезд придется отложить на неопределенный срок.
Максим прошел КПП, оказался за территорией части. Мысли захлестывали одна другую, в голове образовался хаос. Нет, так не пойдет, нужно поскорее разобраться в изменившейся обстановке, определить цели, задачи и приоритеты. И решить для себя, что делать дальше, как поступить, что сказать жене. И выяснить, где Васька, Максим остановился, достал из кармана телефон, нашел нужный номер, нажал кнопку вызова. Через три гудка трубка ответил звонким недовольным голосом:
- Привет, пап. Я у Иры, мы кино смотрим. Дома ее бабушка, она сейчас в магазин ушла. Мама пока не звонила, - закончила доклад дочь и замолчала, ожидая указаний.
- Привет, - отозвался Максим. - У вас дверь закрыта? Вы проверяли? - И улыбнулся, услышав в ответ возмущенный крик.
- Да, да, проверяли! - завопила Васька, и фоном к ее ору раздался голос второй девчонки и писклявая речь, доносившаяся из динамиков телевизора - Максим оторвал обеих от просмотра мультиков.
- Все, я тебя понял, молодец, - примирительно ответил Максим и скомандовал: - Потом сразу домой. Тебя встретить? - И тут же пожалел о сказанном.
- Ира живет в соседнем доме, я сама дойду! - почти плача, прокричала Васька и отключилась.
Максим посмотрел на дисплей, убрал телефон, неторопливо зашагал по усыпанной тополиными листьями дорожке. Ленка с Васькой уже привыкли к его странностям. Ну не мог он ни спать, ни есть спокойно, если не был в курсе о всех перемещениях членов своей семьи: куда, зачем, с кем, когда вернется? Максим знал в лицо и по имени всех, с кем сталкивала его жизнь, - одноклассников и подруг дочери, коллег жены, соседей. Не только помнил внешность всех и каждого, но не забывал и ставшие ему случайно известными факты их биографий, ситуации и проблемы. Эти люди не были для Максима посторонними - они составляли его окружение, а о тех, кто оказывался рядом, он должен был знать если не все, то многое, чтобы оценить и понять, насколько опасен или, наоборот, безвреден может оказаться тот или иной человек. Но предложить жене и дочери каждый день возвращаться с работы и из школы другой дорогой, не повторять ежедневно один и тот же маршрут, не решался. Справедливо чувствовал, что в этом вопросе понимания не встретит, поэтому психовал втихую. Особенно когда был в отъезде. И звонил, звонил по пять раз на дню, слушая крики Васьки и спокойный, ровный голос жены. "Надо сказать ей, предупредить", Максим резко сменил курс, свернул на протоптанную между домами тропинку.
Ленка работала бухгалтером в небольшой торговой конторе, офис находился недалеко от их очередного "дома". Но разговора не получилось: Максим приоткрыл дверь в кабинет и сразу попятился. Небольшая комнатенка оказалась набита кричащими людьми, Ленку в этом хаосе было не разглядеть. Очередной аврал, подготовка отчетности - горячая пора. Максим набрал номер, поднес трубку к уху.
- Я на работе, - ответила Ленка, даже не стараясь перекрыть шум.
- Я знаю, - ответил Максим, - я тут за дверью стою, а войти боюсь. Что у вас случилось?
- Боится он, надо же! Работаем мы, - ответила жена, и раздались короткие гудки.
Максим отошел от двери, оперся на подоконник, посмотрел в окно и сделал вид, что не слышит тихих шагов за спиной, позволил Ленке подойти близко, обернулся в последний момент. Вид у нее замученный, светлые волосы растрепаны, глаза покраснели от постоянного созерцания цифр в мониторе. Но улыбается, хоть и не очень радостно. Уже хорошо.
- У тебя что? - с места в карьер приступила к допросу жена, отошла чуть в сторону, за огромный развесистый куст, растущий из кадки в центре коридора. - Давай колись, по глазам вижу: что-то случилось.
- Жить поедем в Александров, - одним духом выпалил Максим. - Ничего не вышло.
- Да? Ну и черт с ним. И в Александрове люди живут, - мгновенно согласилась Ленка, взяла Максима за руку. - Фиг с ним. Давай только поскорее, Ваську в школу устраивать надо, чем раньше переедем, тем лучше.
"Раньше не получится", - хотел ляпнуть Максим, но вовремя сдержался. Говорить о предстоящем суде, о появившихся в городе "детях гор" он не хотел. Скорее даже не мог, не имел права. Это была его работа, его дело, и подпускать туда близких он не собирался.
- Хорошо, - только и ответил он, - я забыл про школу. Завтра же напишу рапорт.
И подумал, что, может быть, это выход: быстренько распрощаться со службой и уехать вольным, безработным человеком на новое место. И избежать встречи с все еще живущими по средневековым законам людьми. "Да ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не согласишься? Даже не с тобой - с семьей твоей". Сказанные недавно кадровиком слова заставили стиснуть зубы. Максим отвернулся, сделал вид, что рассматривает сочный зеленый куст, провел кончиком пальца по пыльной поверхности листа.
- Что еще? - Ленка приподнялась на цыпочки, решительно взяла мужа за плечи, заставила обернуться. - Говори, не тяни. Квартиру ограбили, Феклу убили?
Максим даже попятился от неожиданности. Готовность жены к любому повороту событий вызывала восхищение ею и злость на себя одновременно.
- Нет, что ты выдумываешь? Ничего, нормально все. Так, вспомнилось кое-что, музыка навеяла, - торопливо заговорил Максим, но Ленка пристально смотрела на него серыми глазами, даже не моргала.
Сеанс гипноза прервал крик из-за открывшейся двери кабинета.
- Лен, там поставщик звонит, у него на счет-фактуре не все реквизиты пропечатались! - истошно завопила в пространство выскочившая в коридор девушка. - Что ему сказать?! - Она крутила головой по сторонам, высматривая Ленку.
Следом вышли еще несколько человек, в коридоре стало шумно, и Ленка сжалилась над мужем.
- Так, иди домой и жди меня там. Никуда не ходи, я постараюсь вовремя уйти, - распорядилась она и рванула на крик.
Максим отсиживался за растением до тех пор, пока дверь в кабинет не захлопнулась. Потом выбрался из-за укрытия, постоял немного под дверью кабинета, прислушиваясь к голосам, и пошел прочь.
"Дома" все было тихо и спокойно. Васька еще была в гостях - об этом она сообщила сама, позвонила, отчиталась. И позволила встретить себя, но через час, не раньше. Встретила Максима только Фекла - беспородная красавица-трехцветка, собственноручно подобранная им на улице кошка. Жалкий заморыш превратился в настоящую королеву и вел себя соответственно. Сухой и готовый корм животина есть отказывалась, предпочитала свежую курятину. И - что странно - ловила мышей, удирала иногда в подвал и всегда возвращалась с добычей.
- Вот что значит дикое существо! Кровь предков! - говорила Ленка, хладнокровно взирая на то, как кошка изящно расправляется с трофеем под столом в кухне.
Максим однажды попытался прекратить вакханалию и отнять у кошки полуобглоданный труп грызуна, но сдался, отступил - рассерженная зверюга жутко шипела и сверкала глазами, прижимая лапой добычу к плинтусу. Если не считать этого недостатка, то в остальном Фекла манерами и внешностью могла дать фору любой породистой кошке.
- Привет, моя хорошая!
Максим взял кошку на руки, захлопнул дверь. Вошел в кухню, уселся на табурет, прислонился к стене. Фекла урчала, топталась на коленях, укладываясь, размахивала хвостом, не зная, куда бы лучше его пристроить. Потом угнездилась наконец, успокоилась. Максим погладил кошку по спине, прикрыл глаза. "Завтра же с утра первым делом напишу рапорт", - принялся он по привычке планировать свои действия. - "Его подпишут быстро, даже рады будут, что легко отделались. Потом про деньги надо узнать, с квартирной хозяйкой рассчитаться и валить отсюда. Права Ленка, и в Александрове люди живут. Ничего, придумаю что-нибудь". Максим вздрогнул от сильного толчка. Фекла, привлеченная шумом в подъезде, спрыгнула на пол и рванула в коридор, как собака, только что не зарычала. И почти сразу вернулась назад: все спокойно, хозяин, можно не волноваться.
- Пора Ваську встречать, - сказал кошке Максим и, хоть до назначенного времени встречи оставалось еще больше четверти часа, собрался и вышел из дома.
Девчонки опередили его - качались на качелях посреди двора. Максим подошел неслышно, остановился неподалеку. Ира, темноволосая, толстенькая, вечно чем-то недовольная, на год старше Васьки, сейчас веселилась вовсю, смеялась громко, запрокинув голову. Дочь что-то говорила ей и тоже хохотала, не замечая остановившегося рядом отца. Первой его заметила Ира, замолчала, поздоровалась и прекратила раскачиваться.
- Пап, ты чего так рано? - возмутилась Васька. - Мы же договаривались… - Серые, как у матери, глаза она прищурила по-отцовски.
- Да я просто так вышел. Могу я тоже погулять? - оправдывался Максим, а сам косился по сторонам. Кто этот человек, идущий через двор, что ему надо? А эта псина - чья она? Породистая, но без поводка и намордника, и черт знает, что у нее на уме. И что за машина остановилась перед домом, почему никто не выходит и не садится в нее?
- Можешь, - разрешила дочь, - пожалуйста, гуляй сколько хочешь.
Максим уселся на бортик песочницы, слушал болтовню девчонок и смотрел по сторонам, замечая и слыша все вокруг себя - движения, звуки, даже запахи. Васька рассказывала подружке о том, как правильно ездить на лошади. Оказывается, главное - крепко держаться за гриву и смотреть вперед, между лошадиных ушей. Максим отвернулся, чтобы дочь не видела, как он улыбается. Сам он верхом ездил отлично, научился еще в школе и даже "допрыгался" в конкуре до кандидата в мастера спорта. Потом, правда, долгое время Максиму было не до лошадей. Но в седле он держался уверенно и при первом же удобном случае сажал вместе с собой Ваську. Она вцеплялась обеими руками в переднюю луку седла, повизгивала при каждом шаге животного. А потом с поросячьим восторгом кормила с ладони лошадь яблоком или морковкой, пищала от прикосновения к руке теплых мягких конских губ.
Толстенькая Ира слушала сбивчивую Васькину речь и завистливо вздыхала. Так и гуляли втроем до тех пор, пока в конце улицы не показалась Ленка. Васька распрощалась с подругой, спрыгнула с качелей, рванула к матери, Максим двинулся следом. И продолжал украдкой осматриваться по сторонам, обернулся на резкий звук, оступился на ровном месте и едва не упал.
- Под ноги смотреть надо, товарищ капитан, - назидательно произнесла Ленка и взяла мужа под руку.
- Надо, - согласился он, следя за бежавшей к дому Васькой. - У тебя все нормально?
- Ну, в общем да. Если не считать, что премию нам не дадут - хозяин передумал, - ответила Ленка.
Премия? Да черт с ней, переживем, сейчас не это главное. Важно другое, но задать вопрос напрямую Максим не решался, все на свете имеет предел, даже безграничное Ленкино терпение. Спросить вот так, в лоб: "А не следил ли за тобой кто-нибудь?" или "Не заметила ли ты чего-то подозрительного?" - Максим не мог. Хоть самому следи за ними, а Ваську в таком случае вообще из дому не выпускать. Ага, попробуй… Каникулы, погода отличная, удержишь ее, как же! От мыслей отвлек голос жены - и свой вопрос, кажется, она повторила уже дважды:
- Мне заявление на увольнение с какого числа писать? Могут отрабатывать заставить две недели. Макс, ты меня слышишь? - И остановилась резко.
- Что? А, да хоть с завтрашнего, - очнулся Максим. - Про две недели я не знал, не хотелось бы. Как только рассчитаешься, сразу уезжаем.
- Тебя-то самого отпустят? - поинтересовалась Ленка, и Максим уверенно кивнул головой, улыбнулся невесело.
- Отпустят, еще и платочком вслед помашут, на радостях, - отозвался он и за руку потащил жену к дому. - Пошли быстрее, я есть хочу, и Фекла там голодает, - говорил он на ходу.
- Мог бы ей мышь поймать, - проворчала Ленка, - а сам ее курицей пообедать. Холодильник открыть не судьба?
Васька давно скрылась в подъезде, и Максим почти бежал к дому. В тамбуре темно, дверь в подвал вечно открыта, и черт его знает, кто может поджидать десятилетнюю девчонку в темноте. Но все обошлось, Васька уже стояла на лестничной площадке второго этажа, рядом терлась Фекла, настораживала уши.
- Тебе сколько раз говорить: вошла в квартиру, закрывай дверь! - набросился на дочь Максим, но Васька пропустила его слова мимо ушей.
- Ну все, все, мы уже пришли, - отозвалась вместо нее Ленка, вошла вместе с дочерью в квартиру.
Максим дождался, когда следом за ними прошествует кошка, переступил порог последним, захлопнул за собой дверь. Слава те, Господи, все дома, можно выдохнуть. И приготовиться к завтрашнему дню, а от того, что он принесет с собой, будет зависеть очень многое.
Удивить или хотя бы сбить с толку Максима было сложно, но, как оказывается, очень даже возможно. Для этого достаточно нескольких слов, написанных над неровными строками его рапорта "по собственному": "Отказать. Рассмотреть на дальнейшее прохождение службы". Максим несколько раз перечитал резолюцию, потом зачем-то перевернул лист, осмотрел изнанку. Словно искал "Удовлетворить по существу" - стандартную формулировку соглашения между командиром и подчиненным. Но зря - пожелание кадровика "служить" отдавало чем-то нехорошим, не то тухлинкой, не то горечью. И опасностью, еще непонятной, невидимой пока, но близкой и неотвратимой. Максим аккуратно сложил завизированный рапорт, убрал его в папку. Достал чистый лист, устроился на подоконнике и написал еще одно прошение - точно такое же, как и первое. Для того чтобы к вечеру получить бумагу с идентичной резолюцией. Два рапорта-близнеца лежали в папке, Максим неторопливо шел к дому. Еще полгода назад подобная резолюция на рапорте "по собственному" была бы немыслима. Все это было не просто странно, Максиму казалось, что он стал действующим лицом какой-то жутковатой игры. И правил в ней нет, вернее, они будут придумываться в процессе, на ходу, сочиняться под каждый шаг актеров. Заранее спрогнозировать ничего нельзя, можно только ждать и действовать по обстановке - подчиняться, сопротивляться или пытаться ускользнуть. Был и еще один вариант - попытаться изменить обстоятельства "под себя", но на этот шаг Максим решиться не мог. Будь он один, тогда ладно, можно было бы рискнуть, но думать сейчас приходилось не только о себе. Остается ждать стартового выстрела и не прозевать первый ход.
Ожидание не затянулось, родственники погибших проявляли нетерпение. А также наглость, нахрапистость и нежелание даже выслушать другую сторону: они пострадавшие, и все тут, остальные должны быстро выполнять их пожелания. Зал суда был заполнен под завязку, Максим пытался высмотреть в толпе знакомые лица, но тщетно. Заполнившие зал непрерывно гудели, из ровного гула выделялись гортанные крики, без конца звонили мобильники. Секретарю стало плохо, но, вместо того чтобы открыть окно, женщину обвинили в неуважении к собравшимся. Ей наскоро оказали первую помощь, и после паузы заседание возобновилось, чтобы тут же прерваться: пострадавшие потребовали заменить присяжных. Адвокат семей убитых заявил, что необходимо сформировать коллегию по территориальному принципу. Присяжным "пострадавшие" заявили отвод, требуя "своих" - для преступлений, совершенных на территории республики, присяжными должны быть местные жители.
- А если это сделать невозможно, - визгливо вещал низкорослый кривоногий человечек, - то дела подлежат рассмотрению в ином, установленном законом составе суда.