- Ну почему же не понимал? Как раз потому привез ее сюда.
- Что ты имеешь в виду?
Оборотень так же спокойно объяснил:
- Валентина сыграла ту роль, которая ей была отведена в моей игре. И дальнейшая связь с ней представляет для меня реальную опасность. Поэтому я решил избавиться от нее. Заодно сделать подарок вам, господин Цакаев. С этой минуты Валентина ваша рабыня, я отдаю ее вам, можете делать с ней все, что хотите. Главное, чтобы она больше никогда не вернулась в часть.
Расул не выдержал:
- Вот это сюрприз. Воистину сюрприз!
Фараон, не спуская с оборотня внимательных, суровых глаз, проговорил:
- Я еще раз убеждаюсь в твоей предусмотрительности и не по годам, наверное, природной мудрости. Ты принял правильное решение. От ненужных свидетелей надо избавляться. Вот только подарка твоего я принять не могу. Со мной молодая жена. Может, Расул согласится принять твой подарок?
Хозяин дома торопливо закивал головой:
- Конечно, босс, конечно! Спасибо!
Фараон грозно проговорил:
- Но на утехи с этой проституткой тебе, Расул, только одна ночь. С рассветом ты или твои люди должны вывезти ее труп в горы и бросить в ущелье. Ты понял меня?
- Да, господин, понял. К утру она умрет, не беспокойтесь. Я лично перережу ей горло.
- Вот и решено. А теперь перейдем к главному: Расул принеси баул!
Хозяин дома встал и вышел из комнаты. Вскоре внес тяжелую, битком набитую брезентовую сумку. Поставил ее на стол, расстегнул молнию. На резную крышку посыпались пачки стодолларовых купюр. Глаза Жарова и Мансурова загорелись алчным огнем.
Фараон указал пальцем на мешок:
- Здесь ровно один миллион настоящих североамериканских долларов. Чтобы позже не возникло никаких недоразумений, проверьте и пересчитайте сумму. А ты, Расул, - Цакаев повернулся к хозяину дома, - скажи своим людям, чтобы через полчаса подавали кушанья.
Жаров, как и Мансур, начали проверять и пересчитывать деньги. Деньги, которых они ранее и во сне не видывали. Миллион долларов! Цакаев снисходительно улыбался, глядя, как предатели своего народа трясущимися руками перекладывают из кучи в кучу пачки долларов.
Спустя десять минут, уложив в баул деньги и закрыв молнию, Жаров, закурив, спросил:
- Это, как вы сказали, первое. Что последует за ним?
- А за ним, мой русский друг, последует второе! А именно использования тебя в переправке в Россию крупных партий наркотиков. Но уже не в качестве человека, рискующего собственной шкурой, а в качестве посредника при заключении сделок между представителями сопредельного государства и вашими высшими для данного региона военными и пограничными, уже купленными нами, чинами. Естественно, с иным вознаграждением за каждую оформленную сделку, сумма которой может достигать трети того, что ты сейчас имеешь в бауле за один только окончательно решенный вопрос. Как тебе подобное предложение, господин Жаров?
Оборотень аж вспотел:
- Но, господин Цакаев, чтобы выполнять обозначенные вами функции, должности командира взвода в отдаленном батальоне недостаточно. Я привязан к личному составу и надо мной слишком много начальников.
Главарь банды заверил Жарова:
- Ты получишь повышение. Тебя переведут в штаб соединения, откуда вполне сможешь решать те задачи, которые буду ставить я.
- Ну, раз так, то я… с удовольствием, господин Цакаев!
- Вот и отлично. Ну, что там у нас с ужином?
Вошел Расул, за ним несколько закутанных в черные балахоны и скрывающих своих лица женщин, внесших в комнату разнообразные блюда. Выставив перед Жаровым бутылки с водкой и коньяком, Расул нагнулся к Фараону:
- Господин! Позволь не присутствовать на ужине.
Цакаев удивился:
- Это еще почему?
Физиономия бандита расплылась в похотливой ухмылке:
- Не терпится русскую соску отодрать, господин. Сил нет сдерживать желания.
Фараон рассмеялся:
- Эх, Расул, ты неисправим! Ну, ладно, разрешаю. Представляю, что с ней будет к утру. Измочалишь в лоскуты.
- К утру она умрет, но познав, что такое настоящий мужчина!
- Хорошо! Иди, развлекайся! Только сделай так, чтобы ее криков не было здесь слышно… хотя… пусть кричит! Это будет забавно!
- Ага! Все понял, я пошел!
Он повернулся к Жарову с Мансуровым:
- Господа, я покидаю вас. Встретимся в другой раз, до свидания!
Жаров, слышавший разговор Расула с Фараоном, добавил:
- Счастливо, Расул! Не забудь только замочить в конце эту суку, если, конечно, она от "удовольствия" сама не сдохнет.
Присутствующие в комнате рассмеялись и принялись за пищу. Мансуров наклонился к Жарову:
- А как же с драгоценностями и деньгами, что ты давал ей?
- Завтра заберешь в доме Тимура. Она хранила их в шкатулке, под кроватью, найдешь и привезешь. Все разделим пополам!
- Сделаю, шеф!
Мансур выглядел довольным.
Мимо них в комнатку, где находилась Губочкина, проскользнул Расул. В руке он держал хлыст. Никто из ужинающих не придал этому значения.
* * *
Сидящие у столика переглянулись, затем дружно засмеялись. Фараон указал на дверку, прожевывая кусок жареной баранины:
- Расул знает, как обращаться с женщинами. Ему только волю дай. Охоч он до баб, ох и охоч. Чую, и до полуночи не доживет ваша дама.
Жаров, проглотив очередную порцию коньяка, не согласился с новым боссом:
- Эта, хозяин, доживет! Через нее взвод пускай, выдержит. Да еще добавки попросит!
- Ну, что ж, господа, давайте почаевничаем и расстанемся? На всякий случай придумайте алиби. Бабу вашу наверняка искать будут и определят, когда она пропала. Так что, Жаров, обеспечь себе и другу безопасность. Квартиру Тимура оставьте. Находитесь в части.
* * *
В 22–05 следователя военной прокуратуры Касаткина вызвал наблюдатель из станицы. Полковник ответил по мобильной связи:
- Слушаю тебя, Володя.
Голос наблюдателя звучал взволнованно:
- Товарищ полковник, Петр Владимирович! Передача денег Жарову состоялась, сейчас он вместе с Мансуровым и Фараоном начинают праздничный ужин, но вам следует поторопиться. Скотина Жаров передал Валентину Губочкину в качестве подарка Цакаеву с просьбой к утру уничтожить женщину. Фараон отдал связистку хозяину дома Расулу, и тот сейчас зверски издевается над ней, насилует. В микрофон слышны крики нечеловеческой боли.
- Понял. А что Жаров?
- Жаров и Мансур, как ни в чем не бывало, беседуют с Фараоном в соседней комнате, строя планы продвижения оборотня вверх по карьерной лестнице. Но это все ерунда, полковник. Необходимо немедленно принимать меры, чтобы спасти женщину.
- Принял, Володя. Оставайся на месте. При подъезде нашего "УАЗа" подашь сигнал на остановку там, откуда мы сможем немедленно действовать.
Увидев помрачневшее лицо следователя, комбат спросил:
- Что случилось, Петя?
Полковник отдал приказ:
- По коням, ребята, в доме Расула уродуют Губочкину, требуется срочный штурм. Подробности на месте. Кто поведет машину?
Белянин кивнул старшему прапорщику Милову:
- Давай ты, Костя!
Офицеры сели в "УАЗ", тут же разобрав оружие и бронежилеты.
Милов спросил:
- По объездной едем?
Следователь, недолго думая, ответил:
- Нет! Через станицу, по Центральной улице мимо рынка к восточной окраине там, где особняки. В нужном месте мой наблюдатель остановит нас.
Арбашев, заряжая снайперскую винтовку "Винторез" для Милова, спросил:
- Не мало ли нас будет, чтобы провести целенаправленный штурм?
Комбат отмахнулся:
- Достаточно! Лишь бы добраться до объекта быстрей да захватить на месте всю банду, а там разберемся. Я сейчас злой, а когда злой - страшный.
Арбашев усмехнулся:
- Это мне известно. Жаль, Бекета с нами нет. Вот тот точно порвал бы духов в клочья, один, безо всякой группы.
Комбат приказал:
- А ну закончили базары.
На нужную улицу "УАЗ" буквально влетел. Полковник указал вперед, и водитель увидел луч фонаря, делающий круговые движения. Это майор прокуратуры Александров подавал сигналы машине спецназа. Хорошо, что не сразу за поворотом. А то "УАЗ" мог и наблюдателя сбить. Обошлось. Милов сумел остановить машину перед майором. Тот подошел к кабине, что-то сказал полковнику, сидевшему на месте старшего автомобиля.
Касаткин, выслушав подчиненного, повернулся к старшему прапорщику:
- Проезд между заборов впереди видишь?
Милов кивнул:
- Так точно!
- Въезжай в него задом. И сразу стой! Понял?
- Какие вопросы!
Водитель выполнил распоряжение Касаткина, и спустя минуту "УАЗ" замер в узком, но асфальтированном проезде между высокими заборами усадеб, находящихся по соседству, через небольшое поле от дома Расула.
Офицеры, включая майора Александрова, вновь собрались вокруг капота армейского вездехода.
Следователь обратился к своему подчиненному:
- Тебе слово, Володя. Без подробностей насилия над Губочкиной. Только где находятся боевики, предатели, Фараон и каким образом осуществляется охрана усадьбы. Поторопись, майор!
Александров доложил:
- Как я уже говорил, трое абреков Расула в балке, за восточным забором. Недавно подбирался к ним. Сидят полукругом, пулемет на вершине, автоматы с ними. Этих желательно снять бесшумно и в первую очередь.
Полковник перебил подчиненного:
- Очередность мы сами определим, ты про охрану усадьбы дай информацию.
Майор указал на схеме:
- Перед воротами, они, кстати, открыты, один телохранитель Фараона. В беседке, что рядом с гаражами, - еще один. Третий за зданием, передвигается вдоль забора, но от него не отходит. Иногда переговаривается с тем, что в беседке. Четвертый в доме, в коридоре, перед холлом, в котором расположились Фараон, Жаров и Мансуров. Расул насилует Губочкину в боковой комнате, окно которой выходит на кусты, прямо перед беседкой. Женщины Расула на втором этаже. Джипы Фараона под навесом, "девятка" Мансурова перед центральным входом. Это все!
Следователь взглянул на комбата:
- Ну, и каково будет решение, исходя из уточнений общей обстановки?
Белянин, ознакомленный с предложениями подчиненных, приказал:
- Штурм проводим следующим образом: я с Шуршилиным выдвигаюсь к балке.
Комбат взглянул на замполита роты:
- Как, Михаил Михалыч, справимся с тремя духами?
Капитан ответил:
- Без проблем. Работаем ножами?
- Как же еще нам бесшумно снять их? Да, ножами.
Подполковник повернулся к Александрову:
- Тебе, Миша, следователь ты наш, со старшим лейтенантом Арбашевым выдвинуться к тыловой стене. Поможешь моему спецу взобраться на забор. Ты же, Паша, как оседлаешь ограду, снимаешь и боевика, прикрывающего тыл здания, и бандита в беседке. Но, ребята, отстрел духов только по моей команде, ясно?
Ответил майор:
- Ясно, товарищ подполковник!
Арбашев подтвердил получение приказа:
- Есть отработать две цели.
Комбат добавил:
- Затем, Арбашев, мухой в кусты, к окну. Через стекло или проем валишь Расула, после чего контроль тыла и западной стороны здания.
Старший лейтенант кивнул:
- Понял, командир!
Белянин посмотрел на Крабова:
- Тебе, Кирилл, предстоит самое сложное. Это проникновение в дом и захват Жарова с Фараоном. Мансура можешь валить. Это как по обстановке сложится. Тебя прикрывает…
Полковник военной прокуратуры сказал:
- Я прикрою капитана.
На это комбат тут же возразил:
- Нет, Петр Владимирович, в бой ты не пойдешь, иначе кто дальше следствие будет раскручивать? Твое место, дорогой, напротив ворот. Вот их блокируешь.
Крабов воскликнул:
- Но возле въезда в усадьбу еще один телохранитель Цакаева, или о нем вы забыли?
Комбат взглянул на командира четвертого взвода первой роты:
- Я, Кирилл, ничего в боевой обстановке не забываю. Кто у нас остался без дела?
Подал голос старший прапорщик Милов:
- Я, товарищ подполковник!
- Правильно. И вооружен ты "Винторезом". А посему, как только мы с Шуршилиным обработаем балку, Арбашев с Александровым займут позицию штурма у стены, а Крабов с Александровым сядут в "УАЗ", ты, прапорщик, выходишь из-за угла и валишь из снайперской винтовки охранника у ворот. После чего подгоняешь к усадьбе "УАЗ". Далее по плану, который я довел. Все действия только по моей личной команде, за исключением работы Арбашева по Расулу. У кого какие есть вопросы?
И Белянин сам же ответил на собственный вопрос:
- Вопросов нет! Правильно, так и должно быть! Сверим часы, 22–57. Приготовились, через три минуты начинаем.
Офицеры поправили амуницию, перезарядили оружие, подготовив его к бою, Милов присоединил к "Винторезу" ночной прицел.
Ровно в 23–00 группа, ведомая подполковником Беляниным, двинулась к усадьбе Расула, используя неглубокий враг.
В 23–05 первая группа разделилась. Арбашев с Александровым и совершили бросок к двухметровой ограде. Комбат с замполитом роты, выйдя из оврага, оказались на вершине балки, которая прикрывала восточное направление. Здесь подполковник приказал залечь и далее перемещаться ползком. Впрочем, ползти офицерам долго не пришлось. Они увидели троицу бандитов буквально через несколько минут, спокойно сидящих полукругом и гоняющих между собой косяк анаши, аромат которой распространяется на большое расстояние.
Белянин выхватил десантный нож. Его примеру последовал и Шуршилин. Комбат указал замполиту роты на крайнего справа боевика. Капитан кивнул. Подполковник поднял два пальца вверх, указав на грудь. Остальных он брал на себя. Замполит вновь утвердительно кивнул. Офицеры забросили автоматы за спину. Комбат расставил пятерню правой ладони. Начал сгибать пальцы, произведя отсчет: пять, четыре, три, два, один. Как только ладонь сжалась в кулак, спецназовцы ринулись на бандитов. Шуршилин в мгновение рассек горло "своему" боевику, повернувшись к комбату. Но и тот уже добивал последнего бандита. Белянин нанес боевикам всего два выверенных удара. И этого оказалось достаточно, чтобы те завалились друг на друга, забились в предсмертных судорогах. Бросив взгляд на капитана, комбат указал на пулемет. Офицеры быстро поднялись по склону балки, выйдя к восточному забору особняка.
Выведя пулемет из строя, комбат вызвал по рации Арбашева:
- Север! Я - Первый. Восток чист! Ты готов?
Старший лейтенант доложил:
- Готов.
- Хорошо. Жди приказа.
Подполковник переключился на старшего прапорщика.
- Старшина. Я - первый.
- Слушаю вас.
- Зачищай въезд в усадьбу и подгоняй к воротам "УАЗ". По исполнению немедленный доклад.
- Принял, Первый.
Старший прапорщик Милов вышел из проулка. Вскинув "Винторез", поймал в прицел охранника ворот, нажал на спусковой крючок снайперской винтовки. Телохранитель Фараона, так ничего и не поняв, рухнул в придорожную пыль, обильно обагряя ее черной кровью.
Прапорщик быстро вернулся к "УАЗу".
Армейский внедорожник остановился метрах в десяти от ворот усадьбы Расула. Крабов указал полковнику на куст возле дороги.
- Встаньте, товарищ полковник, там! Если кто-то попытается прорываться из усадьбы… тогда сами знаете, что делать!
Касаткин не стал возражать, отошел к кусту.
Командир взвода вызвал комбата:
- Первый! Я - Краб. Нахожусь на позиции штурма. Со мной старшина.
- Понял. Как только услышите выстрелы "АК-74", Арбашев будет выполнять собственную задачу, ты, Краб, в дом, на захват. Милов на прикрытие!
Капитан ответил:
- Есть.
- Смотри, Кирилл, бандиты в доме вооружены.
На что взводный зло ответил:
- Я тоже к ним не с вилами иду.
- Удачи!
- Отбой!
Крабов с Миловым встали у створок ворот. Увидели стоящую во дворе белую "девятку". Прапорщик предложил:
- Рвануть бы тачку Мансура!
Капитан посмотрел на старшину роты:
- Зачем?
- Да так! Чтобы не было ее!
- Умное решение, а главное - обоснованное. Но… внимание, сейчас должен начать игру Паша с майором из прокуратуры. А потом… пойдем мы!
Комбат тем временем вызвал старшего лейтенанта Арбашева, коротко бросил:
- Паша, пошел!
Майор Александров подставил спецназовцу спину, и тот, используя живую подставку, оседлал забор. Боевиков увидел сразу. И, не раздумывая, ударил по ним короткими очередями. Первым дернулся и упал бандит на аллее, вторым опрокинулся на землю боевик в беседке. Одновременно во двор ворвались капитан Крабов со старшим прапорщиком Миловым.
* * *
Расул, услышав короткие очереди автомата, остановился и зажал жертве разбитый рот своей крупной волосатой ладонью. Он замер, пытаясь понять, что могли означать эти очереди. И увидел в проеме окна спецназовца. Вернее, увидел ствол автомата между прутьев решетки. Ствол, из которого в его физиономии ударил огонь.
- Жива? - спросил Арбашев у Губочкиной.
Валентина, теряя сознание, успела произнести:
- Жива.
Арбашев кивнул подбежавшему Александрову на окно:
- Ты, майор, следи за комнатой, за дверью в комнату, чтобы кто не добил связистку, я на помощь своим.
Следователь подчинился.
Крабов подскочил к центральному входу в тот момент, когда из дома высунулся охранник. Высунулся он неожиданно для Кирилла. Что не смутило Милова, который, не раздумывая, из-за спины офицера всадил из бесшумной винтовки две пули в эту озабоченную, растерянную физиономию.
Крабов бросился в коридор.
С восточной стороны, так же преодолев забор, вышли и комбат с Шуршилиным.
Выстрелы не могли быть не услышанными и в главной комнате. Фараон от неожиданности уронил пиалу, проговорив испуганно:
- Что за шайтан?
А вот Жаров сориентировался мгновенно. Он прекрасно понял, ЧТО могли означать эти короткие автоматные очереди. Поэтому, отбросив столик в сторону, схватил баул с деньгами и крикнул заместителю:
- Мансур, гранаты к бою, к окну!
Сержант выхватил две мощные "Ф-1". Одну передал, перекатываясь к стене под окно, Жарову.