– Сейчас сделаем как в лучших домах. А вы помогайте, в холодильнике все есть, – предложил Зимин и загремел большой сковородой.
Филатов и Сапоженко начали расставлять посуду и резать колбасу и сыр.
– Сейчас приготовлю тебе отличную яичницу. Конечно, Даша готовит ее гораздо лучше, но она сегодня в отгуле.
– Кто такая Даша? – поинтересовался Андрей Юрьевич.
– Наша бывшая сотрудница. Хотя, как понимаете, бывших не бывает. Она выполняет роль домохозяйки.
Первым делом, когда все было порезано и готово к употреблению, тройка знакомых пропустила по рюмочке.
Зимин первым спросил:
– Какие впечатления от вчерашнего дня?
– Не слишком приятным было возвращение, – ответил Филатов. – Ты, наверное, догадался, что случилось с Андреем Юрьевичем?
– Да без слов понятно...
– А знаешь, чего они от него хотели? – Филатов выступил в роли адвоката. – Могли бы поставить наблюдение за его квартирой, – с упреком произнес Юра.
– И ставили, и бывали в этой квартире, – признался капитан ФСБ.
– Вот как? – удивился Юра.
– Я, кажется, припоминаю, кто-то мне из соседей говорил о сантехниках, – почесав затылок, стал вспоминать Сапоженко.
– Не в этом дело, – прервал размышления гостей Зимин. – Мы давно вышли на Бугрова, давно за ним наблюдаем, однако улик серьезных для его задержания не было. Более того. Позавчера мне запретили заниматься этим делом.
– И что же, теперь бандит будет безнаказанно на свободе гулять и бесчинствовать? – не успокоился Филатов.
– Надеюсь, что нет, – коротко ответил Зимин.
– Не понял? – занервничал Сапоженко.
– Всех подробностей рассказать не могу, скажу только, что я смог убедить начальство в том, что надо продолжать наблюдение за Бугровым. И не только наблюдение.
– А что же? – спросил Андрей Юрьевич.
– И об этом сказать пока не могу.
– А занимаетесь ли вы судьбой тренера Артюшина, который уже больше двух недель находится в СИЗО? Как узнать, что с ним? Каково его состояние?
– Занимаемся. К сожалению, сейчас он находится в лазарете.
На эту фразу Филатов ничего не ответил. Только по играющим желвакам на его лице можно было понять, какая буря разразилась у него внутри.
– Какие-нибудь меры предприняты для его безопасности? – через полминуты спросил Юра.
– Успокойся, пожалуйста, – попросил своего нового знакомого Зимин. – Сейчас он в безопасности.
– А что с его семьей?
– С семьей контакт утерян. Попросту говоря, мы не знаем, где она. Знаем только, что уехала из Москвы, предположительно в деревню. Мне очень жаль, – оправдываясь, заметил Зимин, – но пока это так. Да и потом – дай бог, чтобы они были в безопасности. А если бы и появился с ними контакт, как ты думаешь, стоило жене Артюшина сообщать, что случилось с мужем?
– Мне очень жаль ее. Представляю, что произошло бы с моей воображаемой женой, если бы ей сообщили, что я лежу в тюремном лазарете.
– А что по официальным документам случилось в СИЗО? – спросил Сапоженко.
– Случившееся расценили как несчастный случай.
– Что?!! – не удержался Сапоженко.
– А чего ты не понял? – спросил у него Зимин. – Какая администрация будет раскрывать истинные причины? Сам ведь знаешь!
– Знаю, – согласился Сапоженко и потупил взгляд.
– А что еще может быть, как не спланированная акция по убийству, – начал размышлять Филатов. – Ему стало плохо, схватило сердце и прочее.
– Это еще очень мило, а то еще в параше тонут или блевотиной задыхаются. Неужели ты думаешь, что это не все? – спросил Сапоженко.
– Я думаю, ему помогали "отправиться на тот свет", – уверенно заявил Зимин.
– С чего ты взял? – спросил Филатов.
– У меня есть основания так думать. Но об этом я расскажу чуть позже. А теперь нам нужно согласовать наши действия. У меня есть несколько условий.
– Валяй! – согласился выслушать офицера ФСБ Филатов.
– Условие первое – полное подчинение нам. Второе – никакой самодеятельности. Кроме этого, вы должны сотрудничать с нами и помочь в выяснении кое-каких деталей...
– Каких таких деталей? – перебил собеседника Филатов.
– Я должен знать все твои действия с момента убийства младшего Сапоженко. – От вас, Андрей Юрьевич, мне нужно подробно узнать о претензиях к вам со стороны Бугрова. Все это мне нужно в письменной форме.
– А это еще зачем? – изобразил недоумение Филатов.
– Затем, Юра, что в противном случае ты будешь давать показания не мне и тем более не здесь.
– Понятно.
– Какие ко мне вопросы? – спросил Зимин.
– Кто-нибудь из ваших вчера находился в ресторане? – полюбопытствовал Юра.
– Нет. Я проводил наблюдение.
– А сегодня кто-нибудь выезжал туда?
– Сегодня выезжали. А что? Разве там остались важные улики?
– Этот плавучий ресторан – место, где постоянно собирается братва с Бугровым. Неплохо детально изучить это место. Он там будет еще не раз.
– Изучим. Только то, что он там будет, – не факт. Сегодня утром успели допросить последних посетителей клуба, но ничего существенного не узнали. Черт возьми, ни одному из них не пришло в голову полюбопытствовать, почему двое мужчин отбиваются от братвы!
– А капитан, руководство? – спросил Юра.
– С этими нужно говорить предельно осторожно.
– Да, ребята управляются со своими делами мастерски, – подытожил Юра.
– Там еще был компаньон или подельник Бугрова. У него такая смешная фамилия. Как-то на "М", короче, музыкальная фамилия, – вспомнил Андрей Юрьевич.
– Мазуркин, что ли? – догадался Зимин.
– Точно, он, – улыбнулся в ответ Сапоженко.
– Знаем такого. Он правая рука Бугрова по финансовым вопросам, директор "МоскваСитиБанка". Его роль во всей этой истории нам непонятна. Мы пробили его. Проходил по одному делу, даже сидел, но недолго, был отпущен досрочно.
– Но я его не знаю, – удивился Сапоженко.
– Он к старой воровской структуре никогда не принадлежал, – уточнил Зимин. – Так вот, ни одного свидетеля, как и во всех связанных с Бугровым мокрых делах. Конечно, изрядно помучили того вышибалу, который к вам прицепился на выходе. Обнаружили, что парень много брал себе в карман. Пригрозили, что начальство узнает. Кстати, ты, Филатов, наверное, ему пальцы сломал, – уточнил Зимин. – Этот детина рассказал нам, что Бугров с его товарищами звонили каким-то милиционерам и, по-моему, называли фамилию капитана Шевцова.
– Он из того райотдела, в котором был убит Трубников, – добавил Филатов.
– Да, мы уже это установили, – сообщил капитан.
– Так значит, полезной информации мало? – скептически спросил Юра.
– Не слишком много. Видели, что Бугров приехал в клуб без двадцати семь. Примерно в это время появился и Мазуркин. Где-то полчаса они были в комнате капитана одни. По крайней мере, никто из них никуда не выходил, ни с кем не разговаривал.
– Позволь, Саша, тебе задать вопрос? – попросил Филатов. – Не волнуйся: вопрос по делу.
– Валяй! – согласился Зимин.
– Я, понимаешь, много рассуждал все это время. Многое стало понятным, кроме той трагической смерти брата Андрея Юрьевича. Я думаю, ему будет интересно узнать некоторые детали?
Юра посмотрел на старшего Сапоженко и, когда их взгляды встретились, понял, что старик не имеет ничего против этого вопроса.
– Понимаете, – обратился к собеседникам Зимин и положил себе в рот кусок остывшей яичницы, показав собеседникам, чтобы они последовали его примеру, – мы упустили слишком много времени. Этим делом занималась милиция. И мы бы им не занялись, наверное, если бы не убийство начальника райотдела Трубникова. Понимаете, слишком много происшествий в этом отделе. Мне, кстати, до сих пор непонятно: если Бугров причастен к этому, почему он был так неосторожен?
– Может, это упоение властью? – размышлял Юрий.
– Да он просто отморозок, – коротко отрезал Сапоженко.
– Короче, мы отвлеклись от темы, – напомнил Филатов.
– Так вот, – продолжил Зимин, – произошло убийство около восьми – в начале девятого вечера. Никаких подозрительных звуков никто не слышал.
– Кстати, а как ваши люди считают, могли ли быть причастны спортсмены Артюшина?
– Я не думаю. Все было заранее спланировано. Однозначно за этим местом было установлено наблюдение. Возможно, тот, кто это сделал, сидел в засаде и некоторое время наблюдал за братом Андрея Юрьевича с небольшого расстояния.
– Но это мог сделать и нанятый Бугровым человек, – предположил Филатов.
– Мог, естественно, – согласился Зимин.
– Должно быть, он забрался туда задолго до прихода моего брата, – выступил с версией Андрей Юрьевич.
– Мы, естественно, допросили тех, кто был там незадолго до убийства. Гребцов Артюшина в том числе.
– Всех? – поинтересовался Филатов.
– Нет, не всех.
– Почему же?
– Почти все разбежались, как тараканы. База временно опечатана. Вообще с ними вели работу в районном отделе милиции. Кстати, дел этих, наверное, нет.
– Теперь мне все понятно, – тихо произнес Филатов.
– Обольщаться не стоит, – остановил его Зимин. – Мы не можем взять его просто так. Наверное, это понимал и неизвестный, который недавно проник в банк Бугрова, – при этих словах Зимин пристально посмотрел на Филатова.
– Да, у меня есть кое-что для следствия, – прямо ответил Юра. – Минутку.
Филатов на несколько секунд выскочил в зал и вернулся оттуда с довольно толстой кипой документов.
– Что это? – спросил Андрей Юрьевич.
– Товарищ капитан, думаю, разберется с этими бумагами, – ответил Филатов на вопрос Сапоженко. – Если честно, я в этих бумагах не все понимаю, хотя знаю, что для следствия они будут важны.
– Да, неплохо, увесистая папка, – подержал на весу бумаги Зимин. – Тут, надо полагать, и документы из бухгалтерии Артюшина, на землю и прочее? – улыбнувшись, спросил Зимин.
– Я не особо разбирался в этих бумагах. Знаю только, что людям Бугрова они очень нужны, иначе бы они не гонялись за мной по всей Москве.
Это точно, – согласился Зимин. – Тут самое важное другое, – рассматривая бумаги, продолжил он. – Дело в том, что без элементарных хозяйственных бумаг ставится крест на заявке города на строительство нового гребного комплекса. А это, поверьте, железный аргумент. Если это дойдет до верхов – скандал будет жуткий.
– А что, до сих пор не дошло? – с ехидцей спросил Юрий.
– Дошло, но не все. Я полагаю, что стараниями наших знакомых на самый верх если и попадала информация, то в нужном для злоумышленников виде. Не надо забывать, что Бугров работает в городском муниципалитете.
– Как он вообще со своим прошлым туда попал? – удивился Андрей Юрьевич.
– Вот это и стало зацепкой для нашего расследования. Людей случайных на государственных должностях, к сожалению, еще много. Я думаю, что мэрия быстро открестится от Бугрова, узнав его настоящее лицо. Вы поймите, для нас этого пока мало. Нам нужно доказать причастность его к преступлениям, причем не только за этот год.
– Понятно, – согласился Юра.
В эту секунду Зимин достал из кармана брюк небольшой блокнот и, полистав его, спросил у Филатова:
– Ты был там во время убийства старика?
– Да. Я жил у него два дня. После того как я изъял документы из сейфа Артюшина, братки меня преследовали по всей Москве. Я чудом ушел. Потом уже не помнил, как попал к старику. Он меня из воды вытащил. Я тогда сознание потерял.
– Убили старика из окна.
– Из окна? – переспросил Филатов. Ты хочешь сказать, что вы не проводили никакой экспертизы? Ты хочешь сказать, что кто-то подстерегал его и выстрелил из окна?
– А почему бы и нет?
– А то, что бандиты пробрались в дом! Такая идея вам там, в комитете, в голову не приходила?
– Мы не могли провести экспертизу: дом, как известно, был сожжен. Труп старика похоронили местные жители. Милиция фактически проигнорировала этот факт, отметив в коротком расследовании, что старик оказался на перекрестном огне во время бандитских разборок.
– Ловко наша доблестная милиция разбирает дела, – иронично заметил Филатов. – Я тогда отлучался в город. Прихожу, а он мертвый лежит. Душили его, замучили, короче, старика. Скорее всего, спрашивали, где я. Так что на мне смерть эта камнем висит. А если чего думаете про меня...
– Там думать нечего. По всему периметру несколько сотен гильз найдено из разного стрелкового оружия. Твоя причастность сразу отпадает, у тебя оружия не было.
– Слава богу, что это вы понимаете.
– Ладно, без иронии, как ты оттуда вышел? Ты же был в доме?
– Вот так и вышел, облился водой, когда крыша уже обвалилась. Братки уже умотали. Думали, я уже на том свете.
– Да, ты в рубашке родился, Филатов, – улыбнулся Зимин.
Глава 10
Когда капитан Зимин выяснил все интересующие его вопросы, зазвонил стационарный телефон. До того как поднять трубку, он взглянул на часы – они показывали 14.00. Он ждал звонка еще час назад, но разговор с Филатовым и Сапоженко занял его так, что он не замечал времени.
– Да, Зимин, слушаю, – подняв трубку, представился он.
– Это Дологоев. Саша, капитан Шевцов из известного тебе райотдела убит.
– Как?
– А вот так!
– Мы его хотели завтра брать с Одинцовым. А что, кстати, с ним?
– Пока не знаем. В райотделе его тоже нет.
– А где был убит Шевцов?
– У себя в квартире. Если помнишь, он жил на первом этаже в Новых Черемушках.
– На Гарибальди?
– Да, – подтвердил капитан Дологоев. – Киллер отпер шпингалет рамы одного из окон, потом вышел наружу, а когда Шевцов вышел в туалет, приоткрыл окно, преспокойно задушил его, прикрыл окно и без всяких проблем смылся.
– Понятно, – сухо ответил Зимин, когда его коллега закончил.
– А что у тебя? – закончив рассказывать о происшествии, спросил Дологоев.
Зимин набрал воздуху и хотел рассказать все по порядку, но потом понял, что это бесполезно. Слишком много бы пришлось рассказывать. Начиная с ночной поездки и допроса гостей, о котором лучше рассказать на работе. Тем более что разговор знакомых на всякий случай фиксировался.
Зимину было обидно, что и на сей раз Бугров опередил его. Эти мысли были созвучны мыслям Филатова, который жаловался на быстроту действий Бугрова.
– Ты что, не слышишь меня? – прокричал в трубку Дологоев.
– Чего же, слышу. Просто эта смерть, я имею в виду Шевцова, заставит нас внести коррективы в планы.
– Я знаю, – посочувствовал Дологоев. – Только, Саша, прошу тебя, не делай глупостей. Тебе дали шанс. Используй его. После окончания операции все будет нормально.
– Ладно, у тебя все?
– Почти все, Саша. Во-первых, пока не знаем, что с семьей Артюшина. Опросили соседей – вчера были, а сегодня их нет. Как будто пропали. Соседи ничего не знают.
– Надо сегодня же брать Бугрова. Это его рук дело. Он слишком далеко зашел! – прокричал в трубку Зимин.
– Об этом не может быть и речи без санкции, – предупредил его Дологоев.
– Устраивая арест Бугрова, мы фактически берем быка за рога. Он перед нашим носом такое вытворяет, а мы ждем какой-то санкции. Надо брать его со всей хеврой, оцепить банк и никого не выпускать.
– Неплохой сценарий. Только почему ты не задаешь себе вопрос, кто это будет делать, кроме тебя. Тут без "Альфы" не обойдешься. У Бугрова с десяток человек личной охраны. Да и к банку этому так просто не подберешься. Сам ведь знаешь, а говоришь как ребенок, – пожурил коллегу Дологоев.
– Ладно, извини. Я погорячился, – признался Зимин. – Слушай, там наверняка генерал уже трясет по поводу вопроса с нашими гостями.
– Да, в общем-то, я с этого и хотел начать...
– У нас есть очень нужные бумаги. Я тут уже просмотрел в документах, есть очень любопытные сведения о переводах крупных сумм на офшоры. Я могу предварительно сказать: Бугров контролировал не все денежные потоки. Надо полагать, к утечке причастен кто-то из его конторы, то есть из банка. Я думаю, что есть смысл установить наблюдение за управляющим "МоскваСитиБанком" Мазуркиным.
– То, что ты сообщил, очень интересно. Думаю, это должно внести ясность в некоторые вопросы. Я доложу генералу.
– Теперь ты понимаешь, почему я тороплюсь?
– Зачем задавать глупые вопросы? Конечно, понимаю. Ты, Саша, стал излишне эмоционален. В нашей работе это недопустимо. Сам знаешь.
– Необходимо узнать, где Одинцов. И еще раз попытаться навести справки. Что вообще общего у него с Бугровым? Он нас задерживал вчерашней ночью. Как раз после звонка Бугрова о нашей поимке. Мы знаем, что наше задержание шло в рамках операции "Перехват". Но она не была зафиксирована. Семен, я говорю о том, что ты уже наверняка прочел и без меня. И еще – это наше дело! Если же займется этим милиция, мы снова будем узнавать последние новости по сводкам. Не помешает выяснить у нашего эксперта, что он думает о гибели Шевцова.
– Эксперт звонил в морг и узнал у врача результаты медэкспертизы. Ничего примечательного. Шевцов пил водку и был сильно пьян. Отпечатков пальцев на трупе не обнаружено. Смерть наступила от удушья. В общем, естественная смерть.
– Это мне перестает нравиться, – заметил Зимин.
– Я, конечно, выслал людей обследовать квартиру. Но пока это невозможно. Там находятся люди из его отдела. Естественно, мы обследуем квартиру, где погиб Шевцов, снимем все отпечатки пальцев, но, боюсь, это мало поможет.
– Так что же, ты считаешь, что это и в самом деле ничего не даст?
– Я так не говорю. Но если его убрали, то сделали это мастерски.
– Великолепно! Найти убийцу Шевцова будет так же сложно, как найти убийцу младшего Сапоженко.
– А тебе не показалось, что почерк у обоих случаев одинаков?
– Признаюсь, не подумал об этом. Ты же у нас чистый следак, а я, сам понимаешь/ больше по связям с общественностью.
– Ладно, сделай то, о чем говорили, проконтролируй, чтобы все детально осмотрели.
– Сопоставлением почерка убийства, так уж и быть, займусь сам. Подготовь снимки с места преступления на гребной базе и в квартире Шевцова. Мне еще предстоит часик-другой поработать с новыми знакомыми.
– Я представляю, каково тебе: работать с ними как с подследственными!
– Ну это уж ты махнул: с подследственными! А вот допрашивать их мне, конечно, неприятно. Но что делать! Кстати говоря, а ты сам что собираешься сейчас делать?
– Как "что"? Конечно, расследовать наше дело дальше. Разыщу снимки в архиве. Потом с квартирой Шевцова будем разбираться. Или ты хочешь устроить соревнования – кто быстрее найдет убийцу? – иронично спросил Дологоев.
– Никаких соревнований я устраивать не собираюсь. Просто я хочу во всем разобраться. Или ты имеешь что-нибудь против?
– Нет, запретить, конечно, я тебе не могу. Поступай как хочешь. Я тебя прекрасно понимаю. Только ты не зацикливайся на этом деле. Займись на досуге каким-нибудь приятным занятием. К примеру, начни вышивать крестиком. Я по телику видел передачу вчера: мужику сорок лет, а он вышивает. И ничего, ты знаешь, – пейзажи, натюрморты всякие там...