Внезапно истребитель выскочил из-под корпуса "Ил-76" и пошел вверх, пуская струю из сопла двигателя в нос грузовику. Командир "Ил-76" почувствовал, что самолет теряет управление. Корпус машины резко встряхивало, казалось, она вот-вот развалится.
Невероятным усилием командиру удалось выровнять машину. Самолет вновь пошел на снижение и летел теперь на высоте девятиэтажного дома, почти на уровне верхушек деревьев.
На полу под локтем командира "Ил-76" образовалась небольшая лужица. Голова кружилась, в глазах темнело.
- Командир, я должен взять управление на себя! - с тревогой в голосе сказал ему второй пилот.
- Нет, Юра. Я летаю на этой машине десять лет. Никто ее так не чувствует. Не бзди, Юра, я еще не кончился.
Ущелье сотрясалось от рева двигателей. Горные пастухи, выронив из рук суковатые палки, смотрели вслед самолетам, раскрыв рот. Дети падали на землю, закрывая головы ладошками.
Истребитель ушел вперед и, развернувшись, понесся навстречу "Ил-76" лоб в лоб. Оба самолета сближались с невероятной скоростью.
- Ильюшин, я посажу тебя на баобаб! - хрипло смеялся в наушниках голос пилота истребителя.
- Кто это такой? - спросил второй пилот. - Тоти вообще не умеют летать.
- Я слышал, у них служит летчик, сбежавший от Саддама Хусейна, - отозвался бортинженер. - Когда-то он обучался в Советском Союзе.
- Ну давай, Ирак, отдавай свою жизнь, - упрямо глядя вперед, сказал командир.
До столкновения оставались считанные секунды. В кабине истребителя мелькнуло смуглое лицо пилота. Истребитель взмыл вверх.
- То-то, - рассмеялся командир. - На земле лучше, чем в объятьях Аллаха.
Но безогневой воздушный бой продолжался. Истребитель вновь обогнал. "Ил-76", пытаясь сбить его раскаленными воздушными потоками из реактивного сопла.
Снижаться дальше было уже сверхрискованно. Но командир "Ил-76" все-таки опустил свою машину еще на десяток метров.
Слева по курсу поднималась стена горного отрога. "Ил-76" повернул на нее. Истребитель повторил его маневр, с ревом уносясь вперед, поскольку сверхмалую скорость удерживать был не в состоянии.
Это был решающий момент. "Ил-76" взмыл вверх, одновременно заваливаясь на правое крыло.
Пилот истребителя, следивший за маневрами грузовика, не успел отреагировать на приближающийся горный откос. Истребитель ударился о скальный выступ и взорвался. Поднялся столб пламени, мощное эхо раскатилось меж покрытых лавой голых холмов.
"Ил-76" взял курс на север, набирая высоту.
- Командир, мы вышли из зоны, контролируемой тоти, - доложил штурман.
Радостные возгласы всех находящихся на борту встретили это известие.
- Ребята, мы сделали это, мы сделали! - блестя глазами, кричал бортинженер. - Мы доказали, что русские кое-что могут. Хватит для России унижений!
Во всеобщем ликовании не принимал участия лишь командир корабля. Его лицо было мертвенно-бледным, он с трудом управлял воздушным судном.
- Все, командир, - решительно сказал второй пилот. - Теперь моя очередь.
Командир оставил штурвал. Лиза бросилась к нему, чтобы перевязать раненую руку.
Командир слабо улыбнулся:
- Когда на борту такая девушка, не может быть никаких неприятностей.
Два часа спустя "Ил-76" приземлился в международном аэропорту Каира.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
На родине о них уже писали все газеты. В администрации Президента готовился указ о награждении летчиков орденами. Это облегчило Артему и Лизе прохождение всех формальностей, которые неизбежны при возвращении из-за рубежа. Гражданство у того и другого было российское, поэтому осложнений не возникло.
Через два дня после того, как самолет Министерства по чрезвычайным ситуациям доставил участников побега в Москву, Артем вместе с Лизой вылетел в свой город.
Прошло уже несколько дней с того момента, как Лиза вошла в номер отеля, где содержался Артем. Но они с тех пор не расставались ни на минуту. Сексуальная близость отнюдь не мешала полудетскому романтическому чувству, охватившему их, напротив, необычайно его усиливала, обогащала новыми, предельно яркими красками.
Родное государство, не умеющее защитить своих граждан даже от негритянских племен, расщедрилось и выдало каждому из "африканцев" денежное вознаграждение. Артем купил Лизе хризопраз в серебряной оправе, камень Водолеев, - она была Водолей по гороскопу.
- Он оградит тебя от беды, особенно если меня не будет рядом с тобой.
Лиза просияла, по-детски любуясь подарком.
- Но я хочу, чтобы ты всегда был со мной рядом, - сказала она, осторожно поглаживая пальчиком полированный камень.
- Я тоже этого хочу.
Во время всего пути она прижималась своим нежным плечиком к сильному плечу Артема. Ее рука то и дело дотрагивалась до талисмана, висящего у нее под кофточкой на цепочке, губы слегка раздвигались в робкой счастливой улыбке.
Мысленно Артем постоянно возвращался к событиям, произошедшим до его пленения на лесной базе "Асора".
Итак, что ему теперь известно?
Что вооруженная группировка, зарегистрированная под названием "Асор", намерена атаковать город. Когда, каким образом?
Артем быстро подсчитал. Когда он и Мэгги ехали на лесную базу "Асора", до часа "икс" оставалось шесть суток. Вскоре он был уже в Центральной Африке, еще через день в Каире, затем в Москве. В Москве они провели два дня. Значит, осталось трое суток!
Но в какой час это произойдет и где?
- Артем! - ласково тронула его за плечо Лиза.
- Что, моя лапушка?
- Куда мы направимся сначала, когда будем на месте?
- У меня есть небольшое гнездышко, я тебе о нем рассказывал. Но туда сейчас нельзя, - Артем вздохнул. - Мне появляться там очень опасно. В городе есть весьма неплохие гостиницы. Я отвезу тебя в одну из них. Тебе нужно будет переждать там два дня. Пока я не улажу свои дела.
- Смогу я оттуда позвонить своим родителям? - спросила Лиза.
- Ну, разумеется.
Лиза вдруг рассмеялась.
- Кто бы мог подумать, что я стану такой авантюристкой! Я и сама не предполагала, что способна на такие поступки.
Артем обнял ее, прижимая к себе.
Да, если он не уладит "свои дела", то может прощаться с жизнью. Теперь или он уберет со сцены "полковника" и его свору, или уберут его. Игра кончилась. Любая шестерка из банды "полковника" пришьет его при первом удобном случае.
Ну что ж, кто кого?
В городе Артема было тепло и сыро. Видимо, недавно прошел дождь, на асфальте кое-где стояли лужи.
"Боинг-737" из Москвы встречала масса народу - это был самый удобный, утренний рейс. Выход в город, устроенный здесь между зданием аэропорта и помещением для получения багажа, отделяла от летного поля высокая кованая решетка с небольшим, узким проходом посередине. Толпа встречающих напирала на решетку, едва не опрокидывая ее на асфальт.
Артем и Лиза протискивались через толпу, когда сзади с решетки кто-то спрыгнул Артему на плечи. Артем мгновенным движением сбросил нападавшего с себя и прижал к асфальту.
Это была Мэгги. Ее огненные волосы рассыпались по асфальту, лицо морщилось от боли, сквозь которую пробивалась улыбка.
- Ты же мне кости переломаешь, - недовольно сказала она.
Артем наклонился над ней, чтобы помочь подняться. Мэгги внезапно обхватила его за шею, прижимаясь к нему.
- Здорово я тебя напугала? - шептала она, улыбаясь. - Мэгги-тигрица, Мэгги-чудовище…
- Мэгги, я здесь не один, Мэгги… - Артем пытался освободиться от ее объятий.
Наконец ему это удалось. Он выпрямился. Его лицо приняло отчужденное выражение.
- Благодаря твоим усилиям меня чуть не сдали в публичный дом для гомиков, - холодно глядя на Мэгги, сказал Артем. - А эту девушку зовут Лиза. Она спасла меня.
Мэгги кивнула Лизе, едва удостоив ее коротким взглядом.
- Артем, я тут ни при чем. Вспомни, ведь это я дала тебе оружие. Я хотела тебе помочь…
- В это трудно поверить. Но даже если это и так, факт остается фактом: ты оставила меня в руках этих живоглотов и даже не попыталась что-то предпринять.
- Что я могла сделать?
- Хорошо, хорошо, ты ничего не могла сделать. Извини, у меня нет времени, - Артем поднял свою сумку с асфальта.
- Артем, мне нужна твоя помощь, - сказала Мэгги.
- Опять? Однажды я уже помог тебе, - Артем внимательно посмотрел на нее.
Мэгги опустила глаза.
- Я не могу заставить тебя, - покорно сказала она. - Но ты знаешь, где найти меня.
- Знаю! - Артем резко повернулся. - Но не хотел бы знать. Идем, Лиза.
Пять минут спустя они взяли такси. Артем по дороге в город несколько раз оборачивался назад, но "Жигулей" Мэгги не было видно.
- Кто эта женщина? - спросила ею Лиза. - Ты любил ее?
- Нет, - Артем помрачнел. - Мы едва знакомы.
Они взяли номер в одной из лучших гостиниц города - "Октябрьской". Устроились, пообедали.
Мрачное настроение Артема не улетучивалось. Он беспокойно бродил по номеру и не находил себе места.
- Что случилось, Артем? - Лиза тревожно заглядывала ему в глаза.
Артем остановился перед ней.
- Я должен ехать, - сказал он. - Надеюсь, это ненадолго. Не скучай, милая, я скоро вернусь.
Он нежно поцеловал ее и вышел.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Уголовный авторитет по кличке Панцирь встал очень рано. Для него, привыкшего подниматься в двенадцать, в час дня, сегодняшние семь утра были пыткой. Все равно как если бы начали пинцетом выдергивать по волоску с его толстой румяной задницы. Но Панциря ждали дела. Колтун, возглавляющий группировку "Первичка", затеял сходняк. После гибели Владимира Смирнова, или Вовы Смирного, осталось доходное дело, которое никак не могли поделить. Колтун предложил вспомнить воровские законы и не устраивать беспредела, а попробовать договориться. Это предложение следовало сначала обсудить. Решили на первом этапе собрать наиболее авторитетных центровиков. А чтобы дело происходило на свежую голову, назначили собрание на утро. Вот на это предварительное обсуждение и направлялся Панцирь, лидер группировки "Трансмаш".
Уголовников, имеющих власть в своей среде, часто изображают весьма респектабельными, не без некоторого даже лоска людьми. Это никогда не соответствует действительности. Невозможно иметь респектабельные внешность и манеры, если у вас в душе постоянно гнездится страх потерять принадлежащую вам часть уголовной империи, а то и саму жизнь. Походка, телодвижения, выражение лица, глаз каждую секунду выдают этот страх. Ведь не боятся за свою жизнь - авторитеты это хорошо знают - только отморозки, которые сначала стреляют, потом думают.
Панцирь был сегодня особенно беспокоен и суетлив. Странное и, казалось бы, беспричинное убийство Смирнова не выходило у него из головы. Ну кому мог помешать Вова Смирный? Оправдывая свою кличку, он вел себя последнее время тише воды, ниже травы. Прежние его враги давно уже сгнили на Северном кладбище, а новых он старался не наживать. И вот поди ж ты…
Не рано ли они начали резать пирог, оставшийся после Смирнова? Душа Вовы Смирного еще летает над тем местом, где он жил, Панцирь чувствует ее легкие передвижения.
Выйдя из квартиры, Панцирь долго возился с дверью - никак не хотел закрываться замок. Будто какая-то неведомая сила поселилась меж его металлических рычажков и пружин и удерживала их. Панцирь в ярости дергал и поворачивал ключ, едва не разбудил близких. Наконец ключ повернулся, дверь закрылась, и Панцирь освобождение вздохнул.
Но едва сделав шаг от двери, он обнаружил, что оставил бумажник на полке в прихожей. Необъяснимый животный ужас сковал Панциря. Его жилище, единственное тихое пристанище в этом мире, не хотело отпускать его.
Снова, началась отчаянная борьба с замком. Панцирь ободрал ноготь и едва не сломал ключ. В конце концов на помощь пришла жена и открыла изнутри. Схватив деньги, Панцирь без объяснений выскочил в коридор. Дверь закрылась, замок сочно хрюкнул, передвигая рычажок.
Панцирь привалился к стенке, вытащил сигарету, прикурил, сделал затяжку. В мозгу внезапно пронеслась давняя сцена: он и его подельник Няма крушат топором старика-пенсионера, не пожелавшего отдать им обручальное кольцо умершей жены. Сколько лет назад это было? Няма давно успокоился и пророс анютиными глазками, Панцирь давно не ходит на мокруху, теперь мочат по его приказу другие, а прошлое то и дело буравит сознание.
Панцирь вытащил сигарету изо рта, оборвал фильтр, жадно затянулся. Но не полегчало. Он глотнул дыма так, что стало горько во рту, и отбросил сигарету.
Он не был близко знаком с Вовой Смирным, но знал его по совместным делам. Несколько раз Вова Смирный появлялся в "Глазке", "Белой розе" и других притонах, контролируемых группировкой Панциря. Душа был человек.
Панцирь всеми клеточками тела чувствовал, что не упокоившийся еще дух Вовы Смирного зовет его к себе. Предчувствие неотвратимости охватило его, глаза остановились, дыхание стало частым и коротким. Он вытащил из кармана позолоченную авторучку, открутил колпачок, снова завинтил и вдруг сунул авторучку за пояс. Полминуты спустя, так же внезапно осознав нелепость своего поступка, опять вытащил авторучку и бессмысленно уставился на нее. Неожиданно начало колоть сердце.
Панцирь со злостью отбросил авторучку и шагнул за угол стены к лифту. По полу скользнула чья-то тень с мощной головой и квадратными плечами. Панцирь отпрянул назад. Сердце билось в горле, и казалось, вот-вот выскочит через рот. Стояла бездонная, невозможная тишина.
Панцирь, преодолевая дрожь во всем теле, снова двинулся вперед. Теперь за углом ничего не было, кроме его собственной тени - мощная голова, квадратные плечи.
Панцирь нажал кнопку лифта. Лифт, масляно постукивая и шурша, послушно двинулся. Эти уютные звуки успокаивали, убаюкивали взбаламученную психику Панциря. Его обоняние, ощущавшее прежде только жесткий, металлический запах пыли, теперь различило текущие от соседней двери ароматы кофе и поджаренного в тостере хлеба. Панцирь приободрился и поправил галстук.
Лифт встал, приглашающе распахнулась дверь. Панцирь вошел, нажал кнопку первого этажа. В кабине лифта недавно заменили освещение, было светло и довольно чисто. Настроение Панциря сразу пошло вверх. Все было привычно, знакомо, по-домашнему. Все было как всегда.
Панцирь, насвистывая любимый "Отель "Калифорния", пошарил по карманам. Авторучку выбросил, чудак. Ничего, купит новую. Он достал сигареты, зажигалку. Нет, он культурный человек, курить в лифте не будет. Закурит на воздухе, под синим утренним небом.
Его лицо повеселело. Жизнь перестала казаться Панцирю мрачной, угрюмый дух Вовы Смирного оставил его в покое.
Панцирь глубоко вздохнул и улыбнулся.
В этот момент крышу лифта проткнула стальная игла, похожая на толстую вязальную спицу. Поискав нужную точку, игла остановилась над теменем Панциря, лишь немного не достававшим до потолка лифта.
В ту самую секунду, когда улыбка Панциря стала светлой и лучистой, игла с силой вошла в его черепную коробку.
Сознание Панциря погасло мгновенно. Он не успел понять, что случилось, и умер в момент полного душевного покоя и безмятежности.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В сияющем позолотой, зеркалами и белоснежным пластиком магазинчике "Клеопатра" было немноголюдно. Товар здесь продавали специфический, и, несмотря на то, что в городе, кроме "Клеопатры", было еще лишь два таких магазина, столпотворения у витрин и прилавков никогда не наблюдалось.
Возле одного из прилавков стоял брат Панциря по кличке Болт и задумчиво рассматривал фаллопротез производства США стоимостью 105 тысяч рублей. Он уже осмотрел дильдо из пластизоля класса "Реалистик" (имитатор полового члена Алена Делона) за 640 тысяч, эротические насадки "Бычье око" из ресниц настоящего быка по цене 44 тысячи, био-потенцоры, помпы, светящиеся презервативы и резиновых герл с макияжем и сережками в ушах. Сейчас он заканчивал свой экскурсионный обход "Клеопатры".
Болт был вторым человеком в группировке "Трансмаш", орудовавшей в жилых микрорайонах возле одноименного завода. Интерес Болта к магазину "Клеопатра" никак нельзя было назвать академическим. Магазинчик принадлежал службе семьи "Надежда" из районного общества инвалидов. "Трансмаш", качавший из наркотиков хорошие деньги, но по этой причине и скользивший все время по краю пропасти, рассматривал возможность внедрения в безобидную фирму, освобожденную ко всему прочему от налогов. Щупалыды криминальной империи протягивались в самые разные сферы жизни города.
Болт собирался было затеять беседу с продавцом, как в магазин ворвался Лоб, один из телохранителей Панциря. Отозвав его в сторону, он задыхающимся голосом сказал:
- Братана твоего… уложили на Коммунистической!
Болт резко повернулся к нему, схватил за лацканы кирпичного цвета пиджака:
- Брешешь, позорник! - лицо Болта то бледнело, то наливалось кровью.
Они выскочили из магазина.
- Он должен был выйти из подъезда, - задыхаясь от волнения и спешки, рассказывал Лоб. - Я и Хокер ждали в машине. Вдруг выбегает пацан, кричит: "В лифте убили человека!" Мы бросились туда. Панцирь лежит в углу, голова пробита сверху чем-то острым.
Лоб открыл стоящий неподалеку темно-синий "Вольво", сел за руль. Болт бросился на сиденье рядом с ним.
- Где Хокер? - спросил Болт.
- Там, в подъезде.
Болт некоторое время молчал, прикрыв лицо рукой.
Внезапно он ударил кулаком по панели автомобиля.
- Этого не может быть! - его голос сорвался на крик. - Кто это сделал?!
- Когда мы подъезжали к дому, там крутился Короб, подручный Хана, - сказал Лоб. - Потом исчез. Честно говоря, мы не придали этому значения.
- У нас с Ханом мир, - повернулся к нему Болт. - Железнодорожный вокзал - граница между нашими районами. По ту сторону его интересы, по эту - наши.
- Так было до убийства Смирнова, - напомнил Лоб. - Смирнову принадлежало два киоска на вокзале. Они очень нравились Хану. Насколько я знаю, один уже перешел к нему.
- Да он что, оборзел, сука! - зарычал Болт. - Вокзал - это же золотое дно.
- Короб с благословения Хана увел любовницу Хокера, - сказал Лоб. - И они до сих пор за это не заплатили. Они скоро вовсю будут хозяйничать на нашей территории. Уже крошат наших. Брата твоего… Теперь чья очередь?
"Вольво" вылетел на улицу Коммунистическую, повернул к двенадцатиэтажному жилому дому, возле которого стояла толпа.
Панциря уже грузили в "скорую".
- Наповал! - сообщил выскочившему из "Вольво" Болту Хокер.
Болт, оттолкнув его, бросился к брату, взял его за Руку.
- Нельзя, - сказал ему санитар.
- Я - брат!
- Это не имеет значения. Он уже мертв.
Носилки с Панцирем затолкнули в машину.
Болт невидящими глазами оглядел стоящих в отдалении людей, закапанный кровью асфальт, бледное небо в проеме между домами.