Вытащив из-за голенища тонкий стилет, Василий распорол толстый конверт. Внутри оказался еще один конверт, адресованный начальнику геологической партии Титову. Он был не запечатан, а следовательно, перед тем, как передать его Михаилу Геннадьевичу, Василий должен был с ним ознакомиться. Что касается остальных бумаг, то это была карта с какими-то странными отметками красным карандашом и письмо от Шлимана. Суть же письма, если отбросить стандартные канцеляризмы, присущие советской власти, сводилась к тому, что сутки назад где-то неподалеку от того места, где проводила изыскания их геологическая партия, разбился аэроплан. В нем находился один из командармов доблестной советской армии, но, что самое важное, при нем находились документы государственной важности. Какие именно документы, в письме не уточнялось, но судя по тому, что Василию надлежало в первую очередь искать бумаги, а не командарма, документы были сверхсекретными. Естественно, из ближайшего населенного пункта уже было оправлено несколько поисковых партий, но… Дальше "товарищ Григорий" бумаге не доверился. Но, судя по всему, на поисковые группы он особых надежд не возлагал. Да и сам Василий отлично понимал, что не просто так он оказался в этой геологической партии. Советской республике нужны были новые месторождения, металлы, чтобы поднимать экономику, драгоценные камни, чтобы выкупать у капиталистов машины и с помощью их создавать собственную тяжелую промышленность. А люди, посланные в эти края, по всей видимости, богатые всевозможными минералами, или возвращались ни с чем, а то и вовсе не возвращались. Да и слухи разные нехорошие ходили. Нет, не те сказки, что Федот у костра рассказывал, но слухи тревожные. Так что теперь у Шлимана вся надежда была на Василия. Ему предписывалось: "Подобрать двух товарищей посмышленее, и отправиться на поиски разбившегося самолета".
В письме, адресованном Титову, тоже содержались соответствующие распоряжения, но только ни слова не было ни о самолете, ни о пакете, ни о командарме. Все звучало предельно просто: выделить людей товарищу Кузьмину, оказать любое необходимое содействие и все такое прочее.
В последнюю очередь Василий взялся за изучение карты. Она была обычной, точно такой же, как у Титова, только на ней красным карандашом был обозначен предполагаемый район крушения аэроплана и расчерчены районы для поиска. В общем, чтобы прибыть на место засветло, нужно было выступать прямо сейчас.
Спалив в огне керосинке письмо Шлимана, Василий вышел из палатки. Титов терпеливо ждал его, покуривая папиросу.
- Это вам, - протянул он пакет начальнику партии. - Мне уходить надо, и я двух ребят с собой возьму.
- Да как же можно, Василий. У меня план геосъемки, каждый человек на счету, - и бормоча еще чего-то под нос, Титов подошел поближе к палатке, достал письмо и, подставив бумагу так, чтобы на нее падал свет лампы, начал читать.
- У вас план, Михаил Геннадьевич, а у меня приказ, - тихо пробормотал Василий, а потом добавил уже в полный голос. - Да и оружие приготовьте. Обоим по карабину, по револьверу и патронов полный комплект.
Шлиман просто так беспокоиться не станет.
- Хорошо, - отмахнулся Титов, все еще читая отпечатанные на печатной машинке строки. - Иди, выбирай. Только никого из геологов не трожь, они мне тут нужны.
- Ладно, - кивнул Василий, направляясь к костру.
- …вот я говорю той бабе, - продолжал Федот. - Ежели мы твоего мужика похоронили, то от кого ж ты пузо носишь? А представь, ежели он и в самом деле мертвяк какой, то кого ж ты родишь?
Рабочие, собравшиеся у костра, разом прыснули со смеху, а Федот как опытный рассказчик выдержал паузу.
- Ладно, хватит лясы точить, - подошел к костру Василий. - Тут дело особое, государственной важности, так что мне двух добровольцев из вас надобно.
Все разом смолкли.
- Вон ты, Илья, все меня за бездельника выставлял. А не хочешь со мной прогуляться?
- А чего нет, - воспрял рыжий комсорг. - Заодно выясню, чем ты там занимаешься.
- Хорошо, - кивнул Василий. Хоть у них с Ильей и разногласия были, парень тот был верный, недаром председатель ячейки. Такой и в беде не бросит, и спину прикроет в случае чего. - Кто еще желает прогуляться?
- Я пойду, - неожиданно объявил Федот, поднимаясь. Клочковатая борода, длинные, "под горшок" постриженные волосы, тулуп неопределенного фасона в свете костра превращали его в человека безвременья - крепостного охотника, сошедшего с репинских картин. - Аль не возьмешь?
- Почему нет, - ответил Василий. - Ты лесовик опытный. Свое дело знаешь, опять же в следах хорошо разбираешься, лес чуешь.
- Что есть, то есть, - согласился Федот.
- Только учти, язык тебе за зубами держать придется.
- Ты меня, Василий, и вовсе обидеть хочешь. Что ж, я дела не разумею?
- Тогда оба шагом марш к Титову за оружием.
- Да не стоит мне ходить, - возразил Федот. - Все эти маузеры, шмаузеры. Вот моя трехлинеечка еще в японскую мной пристрелянная.
- Ладно, и тут ты меня уговорил, - кивнул Василий. - Так что полчаса на сборы и выступаем.
- Ночью? - удивился Гриша, вновь поправляя очки. В своем помятом картузе и старой рабфаковской куртке поверх некогда белой косоворотки выглядел он истинным порождением молодой республики.
- Ночью, ночью, - уверил его Василий. - Это такая прогулка… при луне… для влюбленных…
Рабочие у костра разом прыснули со смеху, а Гриша вновь весь зарделся.
* * *
- Все-таки объясни мне, куда мы идем? - очередной раз спросил Илья. Он, не привыкший к марш-броскам, совсем выдохся. Остановившись, уперся прикладом в землю и всем телом навалился на карабин, как на подпорку. Воздух с хрипом вырывался из его легких.
Василий тоже остановился, повернулся, задумчиво глядя на комсорга. Огляделся. Небо уже начало светлеть, но внизу под кронами деревьев еще царила ночная мгла.
- К чему спешка такая? - чуть отдышавшись, продолжал Илья.
- Ладно, привал, - скомандовал Василий. - Если я не ошибаюсь, то мы находимся приблизительно в восточном углу выделенного нам квадрата. Сейчас пару часиков передохнем, а потом - за поиски.
- А что искать-то будем? - в свою очередь поинтересовался Федот. Похоже, ночной поход ничуть не сказался на нем. Казалось, старый охотник мог бы еще столько же прошагать по лесу, не выказывая усталости.
- Экие вы любопытные… оба, - вздохнул Василий. - Ничего, как найдем, так сами поймете, - с этими словами он неспешно опустился на землю - сел, прислонившись спиной к стволу березы, и, положив карабин на колени, откинул голову. Нужно было отдохнуть пару часов, а потом, когда окончательно рассветет, начинать поиски.
* * *
Разбудили Василия истошные крики Федота.
- Нашел! Нашел!
Первое мгновение Василий никак не мог понять, где он. Над головой в чистом небе, без единого облачка, сверкало солнце. Значит, он проспал. Внутренние часы, которые обычно работали безупречно, в этот раз его подвели. Василий потянулся, попробовал встать и едва сдержал стон. Все тело затекло и болело. Такое ощущение, что его всю ночь били палками. А ноги… Страшно болели ноги. Вчера, после ночного марш-броска он не чувствовал ничего подобного. А сейчас…
"Интересно, как там Илья? - пронеслась поспешная мысль. - Если он вчера уже чуть не помер, то сегодня уж точно не встанет…" Василий повернул голову и увидел, что Илья мирно посапывает. Крики Федота не смогли пробиться сквозь крепкий сон комсорга. Он спал, свернувшись калачиком на расстеленной в траве шинели, положив под голову приклад карабина. Рядом с лицом, на шинели поблескивали линзы очков.
- Нашел! Нашел! - выскочил из кустов Федот.
- Ты что, не ложился? - удивился Василий.
От такой встречи Федот опешил.
- Не, ложился. Уж больно любопытно мне было, чего это мы среди ночи искать отправились.
- И…
- Выходит, что ероплан.
- Точно, - превозмогая боль в суставах, Василий, опираясь о ствол березы, с трудом поднялся на ноги. - Где он?
- Вы как с Илюшей спать повалились, я думаю: поброжу по округе. Может, и найду чего…
- Короче. Суть давай.
- Значит, эта… побродил я окрест… Отошел уж наверно версты на две. А потом смотрю, молодой подлесок сильно помят. Там болотина, больших деревьев нет. Я по следам-то прошел, издаля смотрю - ероплан помятый. Стоит, хвост в небо задрал… А кусты-то, видно, не больше суток назад поломаны. Я так прикинул, выходит, мы его и ищем. И сразу назад. Да заблудился малек, видать, леший попутал. Не сразу вас нашел.
- Ты к ероплану- то теперь дорогу найдешь? - с сомнением спросил Василий, внимательно разглядывая Федота. Не любил он энтузиастов, особенно любопытных, потому что порой за этим любопытством скрывалось кое-что и похуже.
- А как же! - с гордостью ответил Федот. - Да ты, Василий, не волнуйся. Я ж понимаю, дело тут государственное, раз гонца присылали. К тому же не всякий на ероплане просто так полетит. Так что не волнуйся. Я к ероплану близко не подходил. Мало там что. Как увидел - сразу назад.
- Это ты верно поступил, - сделав пару шагов, Василий присел на корточки и потряс за плечо Илью. - Комсорг, пора вставать. - Тот тяжело поднял голову, обводя мир бессмысленным взглядом, а потом стал шарить рукой по шинели в поисках очков. - А ты никого там рядом не видел?
- Нет, - покачал головой охотник.
Василий вновь тряхнул за плечо комсорга.
- Подъем. И так все проспали, - а потом, видя, что Илья постепенно приходит в себя, вновь повернулся к Федоту. - Что ж, веди.
* * *
Все оказалось точно, как описывал Федот.
Они вынырнули из-под лесной сени и оказались на краю высохшего болота. Невысокие кусты и тонкие молодые деревца пробивались сквозь мох. В самом центре болота из кустов, уставившись вертикально в небо, торчал хвост аэроплана. С этой стороны не было видно никаких ломаных кустов, но, вероятнее всего, аэроплан заходил на посадку с другой стороны, потом неожиданно клюнул носом и стал на попа.
- Вроде бы оно, - удовлетворенно пробормотал Василий. - Ну что ж, пойдем посмотрим, - и решительно раздвигая кусты, он направился в сторону разбившейся крылатой машины.
Федот и сонный Илья, все еще зевавший и то и дело протиравший глаза, последовали за ним.
Неожиданно Василий остановился и вытянул руку, делая сигнал своим спутникам.
- Т-с-с-с!
Возле аэроплана что-то происходило. Василий слышал отдаленные голоса, но никак не мог разобрать слов. Говорили, но явно не на русском.
Знаком он приказал своим спутникам присесть, а потом, пригнувшись, медленно стал пробираться вперед. Неожиданно остановившись, он знаком приказал Илье приблизиться, и когда тот оказался рядом, передал ему свой карабин, забрав револьвер, который тот носил, заткнув за пояс.
- Кто там? - едва слышно спросил Илья.
Василий в ответ скорчил злобную гримасу: "Молчи, мол".
- Самураи, - пробормотал Федот, который теперь держался сзади.
- И что мы теперь станем делать? - со страхом спросил Илья.
- Пойдем агитировать их за Третий интернационал, - приглушенно прошептал Василий. - Вы учтите, граница тут рядом. У одного из летевших на аэроплане был очень важный пакет. Судя по всему, он сейчас у японцев. Если попробуем обратиться за помощью, то можем упустить и пакет, и нарушителей границы, так что действовать надо быстро. Сколько их там, никто не знает… Так что ты, Федот, обходи справа. Если кого, кроме нас, увидишь, стреляй не задумываясь. А ты, Илья, со мной пойдешь. Я когда в бой вступлю, ты не зевай. У тебя два карабина, в каждом магазин по шесть пуль. Так что в небо не пали, а выстрелы считай. Прикроешь меня, в общем. Понятно?
Федот и Илья разом кивнули.
Василий, взяв один револьвер правой, а второй левой рукой, решительно встал и направился к аэроплану. Еще немного, и он оказался на поляне. Возле аэроплана возилось несколько японцев в хаки. Еще трое: офицер, его помощник и человек в штатском. Размышлять было некогда. Размашисто шагая в сторону разбитого аэроплана, Василий сложил руки крестом на груди, как учил его в далеком восемнадцатом батька Григорий, и начал палить с обеих рук, перемежая выстрелы. Револьверные пули ложились веером. Клацали автоматически взводящие собачки. А Василий считал. У него было двенадцать выстрелов, и он должен был уложиться. Раз… Два… Две первые пули мимо. Потом двое солдат возле разбитой кабины сразу ткнулись лицом в землю… Пять… Шесть… Одна из пуль задела офицера. Он еще только начал доставать свой пистолет из кобуры, как красная дырка появилась у него посреди лба - это из-за спины Василия пальнул Илья. Загремели выстрелы с другой стороны самолета… Семь… Восемь… Пули засвистели вокруг. Кто-то из "самураев" открыл ответный огонь. Девять… Третий японец у кабины свалился мертвой грудой на своих погибших товарищей… Десять… Одиннадцать… Двенадцать… Тот солдат, что стоял рядом с офицером, покачнулся и выронил винтовку.
Уходя от вражеских пуль, Василий, словно опытный пловец, нырнул головой вперед, отбросив в сторону бесполезные теперь револьверы. Сделав кувырок через голову, он перекатился и оказался рядом с мертвым японским офицером.
Илья еще палил, но и у него вот-вот должны были кончиться патроны. А времени перезаряжать не было.
Василий потянулся за пистолетом японского офицера, но тут из кустов с винтовкой наперевес выскочил японец. Огромными прыжками он помчался вперед, целя штыком в Василия. Тот крутанулся на спине и, подобрав ноги, встретил противника ударом в живот.
В тот же мог его пальцы нащупали рукоять пистолета. Выдернув его из кобуры мертвого офицера, Василий инстинктивным движением большего пальца сбросил предохранитель и всадил три пули в японского солдата, все еще пытавшегося достать его штыком.
И тут Василий осознал, что на "поле боя" воцарилась тишина.
- Эй, есть кто живой? - позвал он.
- У меня все в порядке, - издалека раздался голос Федота, а потом откуда-то сзади донеслось сдавленное:
- Помогите!
- Илья? - позвал Василий неспешно поднимаясь на ноги и с опаской оглядываясь. Враг мог ведь и затаиться, выжидая удобного случая и перезаряжая оружие. Однако никакого нападения не последовало.
Одним прыжком Василий добрался до того места, где бросил разряженные револьверы, и, не выпуская из руки пистолет японского офицера, подобрал один из них. Крутанув барабан, он высыпал гильзы в мох и, привычным движением заткнув револьвер за ремень, начал одной рукой перезаряжать его, ни на секунду не опуская пистолета. Как только револьвер был перезаряжен, Василий отшвырнул в сторону японский пистолет, словно это была ядовитая змея, и точно так же, одной рукой, перезарядил второй.
После этого он вновь позвал:
- Илья?
В ответ он из-за кустов услышал стон.
Осторожно, поводя из стороны в сторону дулами револьверов, Василий раздвинул заросли. Илья лежал на спине, зажимая руками живот.
- Ты как? - спросил Василий, хотя и так все было видно. Гимнастерка пропиталась кровью. Глаза у комсорга казались бешеными, выпученными. Капелька крови застыла в уголке рта.
- Я… Меня достали… - только и смог проговорить он.
Неожиданно кусты справа от Василия разошлись. Тот, резко крутанувшись, вскинул револьверы, но из-за кустов появился не японец, а Федот.
- Что тут у вас?
- Похоже, комсорга задело сильно.
Федот нагнулся, приподнял руки Ильи и какое-то время смотрел на дыру в гимнастерке.
- Не пуля, штык, - наконец с тяжким вздохом произнес он. А потом отвернулся.
Василий все понял без слов. Илья был не жилец. Запустив руку в наплечный мешок, Василий выудил флягу и, свинтив крышку, поднес ее горлышко к губам Ильи.
- Выпей, полегчает.
Тот на мгновение напрягся, подавшись вперед, а потом, хлебнув "балтийского пунша" - неразбавленного спирта с кокаином, повалился на мох, ловя ртом воздух. Лицо его стало белым, как старая кость, веснушки исчезли, а рыжие волосы смотрелись, словно клок приклеенной пакли.
- Вот так-то лучше будет, - пробормотал Василий. Он верил в лечебные свойства напитка, изобретенного в далеком семнадцатом революционными матросами Петрограда. Потом он повернулся к Федоту. - Что с японцами?
- Похоже, мы их всех порешили, - ответил лесовик. Судя по всему, это какой-то патруль был. Вот только что они так далеко на нашей земле делали?
- То же, что и мы, - вздохнул Василий. - Аэроплан искали. Ладно, пойдем, посмотрим, что там, - он поднялся на ноги, но прежде вложил открытую флягу с "балтийским пуншем" в руку Илье. - А ты пей… Пей… Легче будет… Ты лежи тут пока, мы сейчас вернемся, - и вслед за Федотом двинулся назад, в сторону разбитого аэроплана.
Стоило им отойти на несколько шагов, как Федот тут же приглушенным голосом, почти шепотом спросил:
- Что с ним делать станем? Он не жилец. Видел я такие раны в японскую…
- Ладно, - отмахнулся Василий. - Давай вначале дело сделаем, а уж потом решать будем.
Они вышли к самолету. В первую очередь Василий подошел к мертвому офицеру. Нагнувшись, он обшарил его карманы. Там оказалось несколько бумаг на японском, золотые часы, серебряный портсигар с тонкими вонючими сигаретами. Последний Василий отдал Федоту.
- Тебе пригодятся.
Потом Василий вынул клинок, заткнутый за пояс самурая. Обнажил катану.
- Хорошая сталь, дорогая.
Тем временем Федот выпотрошил карманы остальных нарушителей границы.
- Есть чего-нибудь полезное? - спросил Василий, убрав катану в ножны и заткнув ее себе за пояс.
- Да не сказал бы, - ответил Федот, продолжая мародерствовать.
- Кончай по карманам, словно щупач, шарить, пойдем посмотрим, что с аэропланам. В конце концов мы сюда не японцев потрошить пришли.
- Да ладно, командир. Им-то все это совсем ни к чему будет, ну а мне, глядишь, чего и пригодится… Вы только на этот ножичек поглядите…
Василий лишь покачал головой.
- Мы тут не за тем вовсе.
Тогда Федот с явной неохотой оставил в покое карманы очередного японца и вслед за Василием направился к аэроплану. Растащив в стороны трупы, они заглянули под летный колпак. В крошечной кабине было двое. Тот, что сидел впереди - пилот, похоже, умер сразу, в момент приземления. Он не был пристегнут и сейчас, размазанный по приборной доске, застыл в луже свернувшейся крови. А второй… Второй… Безвольным кулем повис он на ремнях безопасности. Но кто-то содрал ему кожу и мясо с лица.
Василий много слышал о зверствах японцев, о том, как заживо сжигали партизан, о том, как вырезали звезды у них на теле, выкалывали глаза, забивали до смерти… Восточный человек - тварь изощренная, в отличие от человека западного, и не знает слово "пощада". Но здесь… Во-первых, у японцев не было времени - когда Федот обнаружил аэроплан, тут никого не было. Во-вторых, ни штыком, ни катаной таких ран не сделать, тут нужны звериные когти.
- Что по этому поводу думаешь? - повернулся Василий к лесовику.
Тот лишь пожал плечами.
- Жуть…
- Понятно, - раздосадовано кивнул Василий. - Ладно, иди, трупами займись, а я тут пошурую. Надо мне одну вещицу найти.