С этими словами он уселся в "девятку" Власова и завел мотор, Степаныч попытался сунуться к нему, защищая свою собственность, но получил сильный удар кулаком в лоб и вывалился из машины. Низколобый бандит пригрозил Степанычу, что если тот только сунется в милицию, то он его найдет и оторвет голову. Напоследок он назвал адрес дома, где жил Степаныч, показав, что он хорошо информирован. Но Степаныч пребывал в состоянии шока средней степени тяжести, чтобы начать размышлять по поводу того, откуда "случайно" толкнувшему его бандиту известен его домашний адрес.
"Ласточка" Степаныча - белая "девятка", которую он любил больше, чем женщину уехала от него с чужаком за рулем. А тот "жигуль", что в него врезался, тоже рванул с-места. Бандит, который оставался в машине, перелез за руль и пристроился сзади за "девяткой" Степаныча. Обе машины были на ходу, и Власов никак не мог понять, почему он должен отдавать кому-то три тысячи долларов.
Когда бандиты уехали, понурый Степаныч остался стоять один посреди дороги. Позвонить он тоже не мог - мобильник забрал низколобый. Где-то поблизости, конечно, мог быть телефон-автомат, но беда в том, что номер сотового Белова Степаныч наизусть не помнил, да и дома он записан не был - только в его собственном мобильнике. Выход был один - садиться в такси, ехать к Фонду "Реставрация" и рассказывать все Белову. Но у него не было ни копейки денег - его бумажник с двумястами долларами и двумя тысячами рублей перекочевал в карман к бандиту.
G таким наглым наездом на дороге Степанычу еще никогда не приходилось сталкиваться. Его просто трясло от возмущения. Потому, поймав такси, он стал взахлеб рассказывать водителю о том, что с ним только что произошло. Таксист внимательно выслушал его, кивая в знак согласия, и посоветовал искать деньги и платить отморозкам. Сказал, что если уж попал в такую передрягу, то лучше, мол, с бандитами разбираться, платить им, в милицию не соваться.
В довершение всего он рассказал, как однажды летом, уже поздно вечером, стоял на светофоре, ждал зеленого сигнала. И тут с тротуара вылетела пьяная женщина, с ходу врезалась в его машину, упала и потеряла сознание.
Он из такси вылез, и пока пытался привести ее в чувство, приехала милиция. Они сразу стали его допрашивать, а женщина тем временем пришла в себя, села в такси и укатила. Ни свидетелей, ни потерпевшей не оказалось, но все равно уголовное дело на него завели и закрывать никак не хотели, пока он следователю не дал триста баксов, все таскали на допросы, грозили тюрьмой.
- Так что в ментовку не ходи! - посоветовал таксист, подъезжая к Фонду "Реставрация". - Себе дороже. Лучше к бандитам обратись.
Тут таксист увидел стоящего на крыльце Белова. Степаныч приоткрыл дверь и крикнул Саше, что это он приехал и что денег у него нет, Белов сразу же сунул руку в карман, достал пухлый бумажник и, не спрашивая ни о чем, протянул его Власову. Пока Степаныч расплачивался, таксист шепотом спросил:
- А чего ты жалуешься на жизнь, если ты с самим Сашей Белым корешуешься?. Он же тебе любую проблему враз решит!
Степаныч вкратце пересказал Саше суть происшедшего с ним. Белов слушал молча, нахмурившись. История была банальной, но только тогда, когда она не относилась к его друзьям. Было понятно, что в этой истории со Степанычем сработали какие-то беспредельщики.
Наверняка залетные, а не московские. Это был наглый наезд отморозков в надежде на то, что Власов струсит и деньги им принесет. Сто процентов у этих отморозков и крыши никакой Нет. "Тем они и опасней, - решил Белов, - ведь если бы были московские бандиты, то по старым связям можно было бы эту проблему решить, а так - чего от них ждать, непонятно". И тут Белов припомнил сказанную низколобым бандитом фразу, о которой упоминал Степаныч.
- Так, ты говоришь, он твой адрес знал? - спросил Белов.
- Назвал номер дома и улицу, - ответил Власов.
- Это значит, что он тебя от самого дома вел, - понял Белов, - значит, тебя они наметили кинуть и охотились за тобой.
Где-то ты, Степаныч, деньги засветил, что с тебя бандиты хотят куш снять,
- Я ж работаю, как вол, - надулся Власов, - у меня деньги всегда водятся.
- Ничего страшного, - похлопал его но плечу Белов, - поверь мне, с этой проблемой мы как-нибудь справимся и машину твою вернем!
- Я верю, - грустно кивнул Степаныч и спросил: - А у тебя как дела?
- У меня дела, как сажа бела, - с улыбкой ответил Белов, - пойдем-ка вон в то кафе, перекусим, и я тебе все расскажу.
Белов-младший со своей компанией здорово напугали банду Тихно. После выстрела по кастрюле с креветками те вернули им часть денег - шестьсот долларов, остальные, по их словам, они успели потратить на еду, выпивку и сигареты. Но Иван был неумолим. Его не волновало, куда они дели их деньги - он сказал, и все до цента должно было быть возвращено, иначе стрелять он будет уже не в кастрюлю. Под дулом австрийского пистолета Дурилка, морщась от страха, пообещал найти и возвратить им еще четыреста баксов. Тихно был выведен из строя - у него случился серьезный ожог нижней части туловища, а остальные бойцы его банды были подавлены и напуганы.
Зато Иван и три его новых друга, когда взобрались на недавно освоенный ими чердак - новое свое место жительства, никак не могли справиться с охватившим их возбуждением и ликованием. Тимоха, стоя у низкой чердачной двери, изображал Ивана, держа в руках разряженный пистолет и потрясая им, как супермен из американских боевиков.
- Я вам сказал, чуваки, - подражая интонации Ивана, произносил он, обращаясь к невидимым врагам, - послезавтра крайний срок. Если денег не будет, то я вас всех перестреляю, а мне за это ничего не будет, потому что я еще не достиг того возраста, когда… возраста… как ты сказал-то?
- Я сказал, что еще не достиг возраста уголовной ответственности, - подсказал Иван.
- Точно, - кивнул Тимоха, - но я так мудро не могу выражаться. Я по-простому.
Иван подошел к Тимохе, забрал из его рук оружие, всунул обойму на месте и сел возле деревянной опоры, поддерживающей крышу. Тимоха никак не мог остановиться.
- Теперь у нас "ствол" есть, можно банк ограбить. А? Правда, братва? Давайте банк ограбим, купим себе нормальную квартиру и будем в ней жить!
- Дурак ты, Тимоха, - глухо отозвался Лоцман, - кто ж тебе позволит квартиру купить? Ты же еще несовершеннолетний.
Лоцман в последнее время откровенно терял позиции лидера, поделать с этим ничего не мог и оттого злился на Ивана. Он столько времени подчинял себе Тимоху и Ботаника, а пришел Иван, и они слушаются его, как отца родного. Но не осознавая этого, он и сам шел за Иваном, как Петька за Чапаем, словно загипнотизированный.
Потому что Иван был настоящим, лидером. Он был смелым, но не до безрассудства, и хитрым, когда надо, умел принимать решения и отвечать за них. Выражался Иван грамотно и логично строил свою речь, что было немаловажно, когда нужно было вести переговоры. Никто из них троих такими качествами не обладал.
И еще Иван знал другую, богатую жизнь, которая маленьким бродягам была неизвестна. А после сегодняшнего случая, когда Иван хладнокровно и прицельно перевернул кастрюлю с креветками, как будто это был обычный эпизод в его жизни, Лоцман понял - бразды правления лучше отдать Ивану. Потому что с Иваном они будут над всеми победителями - это и коню ясно.
Тимоха расстроился, что ему не позволят даже с деньгами купить квартиру, вздохнул и высунулся в чердачное окно, где по краю крыши ходили голуби.
- Грабить банк мы не будем, - сказал Иван, - я не для этого пистолет у Шмидта позаимствовал. Мне и деньги эти были нужны только, чтобы к отцу съездить в Красносибирск. Вот заберем у Дурилки оставшиеся четыреста долларов, я возьму свою часть, остальное вам, куплю билет на поезд и поеду к отцу.
- Как ты себе билет купишь, если у тебя нет документов? - спросил Лоцман. - Надо будет добираться на электричках с пересадками и на товарняках, как я сюда приехал.
- Поеду тогда с пересадками, - ответил Иван, - и на товарняках.
- А я думал, что мы бригада, - со вздохом сказал Тимоха, - как в кино. А ты, оказывается, уезжать собрался…
- Какая к черту бригада, - махнул рукой Иван, - вы что, собираетесь вот так всю жизнь болтаться по вокзалам и помойкам? Учиться надо, жить нормально…
- Да, Иван, разочаровал ты меня, - вздохнул и Лоцман, - я думал ты с нами, а ты…
Ивану нечего было на это ответить. Честно говоря, ему уже очень хотелось домой. Но возвращаться к матери гордость не позволяла. Надо было как-то добраться до отца. Пусть на электричках, пусть в товарняках, лишь бы увидеть его, чтобы он на руки его поднял и обнял крепко-крепко.
Часть вторая
Нас не догонят
I
Виктор Петрович Зорин был уверен, что это Белов так отвратительно влияет на когда-то покорного и во всем согласного с зоринской командой Рыкова. Поэтому, воспользовавшись отсутствием Белова в городе, Виктор Петрович отправился в Красносибирск по формальному поводу: вроде бы для выяснения обстоятельств, связанных с наркомафией, а также подготовкой к грядущему юбилею градообразующего предприятия, который на этот раз решили отпраздновать с помпой - с массовыми гуляниями на стадионе, спортивными состязаниями и приглашением звезд.
Инициатива Рыкова устроить народные гуляния не вызвала у Зорина восторга слишком много денег тратилось, по его мнению, впустую, но и противостоять Рыкову в сложившейся ситуации Виктор Петрович не хотел. Наоборот, он сделал вид, что одобряет его инициативу и лично приедет на собрание по подготовке празднования. Ему хотелось, пока рядом, нет Белова, как-то повлиять на Рыкова и отговорить его от планов построения социализма в отдельно взятом регионе.
Нет, Зорин не был против социализма, наоборот, он врос и пустил корни как раз на неудавшемся строительстве этого самого социализма. Но как политик государственного общероссийского масштаба, он полагал, что если вдруг в Красносибирске люди станут жить хорошо, словно в Швеции, то в соседних с ними регионах, где нет алюминиевого комбината и нет возможности богатеть, население станет завидовать Красносибирску и злиться на нерасторопность своих нерадивых хозяев.
А это может привести к дисбалансу, который закончится беспорядками. Кроме того, в благополучный регион к Рыкову в поисках работы потянутся люди из соседних областей, и это, опять же, чревато конфликтами "местных" с "пришлыми". Зорин мыслил государственно, а Рыков, по его, Зорина, мнению, местечково, и Виктор Петрович хотел его переубедить по-доброму
Надо было торопиться, ведь Рыков придумал хитрый ход - он скупал у населения акций комбината. А население Красносибирска, которое доверяло Рыкову, охотно ему их продавало. Вообще, разрозненный и раздробленный на мелкие части пакет акций алюминиевого комбината, который находился в руках у ветеранов производства, сам по себе не представлял ничего - крохи. Но влившись в пакет Рыкова, он давал ему возможность заиметь контрольный пакет и уже на совете директоров посылать Зорина куда подальше.
Виктор Петрович, конечно, принял ответные меры и срочно заслал в Красносибирск своих людей, которые наскоро сколотили фирмочку и стали тоже скупать акции комбината даже по более высокой цене, чем давал Рыков. Но почему-то пришлым народ акции продавать никак не хотел. Зорин терял контроль над Красносибирским алюминиевым комбинатом прямо на глазах. Это его злило, потому что он был не сторонник радикальных мер, но понимал, что честную битву за комбинат он уже почти проиграл.
Правда, при удачном устранении Кабаном Белова, можно будет попытаться взять Рыкова за горло. А этот вопрос как раз решался сейчас в Москве. И чтобы поиметь некое алиби на время убийства Белова, Зорин и отправился в Красносибирск.
Он вышел из самолета на ветреную взлетную полосу. Внизу его встречали сам Рыков и его опальный брат Матвей Алексеевич - холеный типчик с черными усами и лакейскими манерами. За ними в ряд выстроились ангажированные из местного Дворца культуры девицы в русских народных костюмах, которые уже больше часа простояли на взлетной полосе в ожидании высокого гостя, оттого замерзли и были похожи на синих куриц из универсама советской поры. Одна из девиц шагнула вперед и протянула Зорину на подносе румяный каравай с воткнутой в него сверху солонкой.
- Добро пожаловать в Красносибирск! - пропищала она, дрожа от холода.
Зорин приличия ради отщипнул хлеба, обмакнул кусочек в солонку и отправил в рот. Потом поздоровался с Рыковым и его братом и поспешил в пригнанный на полосу джип генерального директора алюминиевого комбината. Его свита расселась по другим машинам, и колонна дорогих автомобилей помчалась из аэропорта в город.
Александр Белов встретился с Дмитрием Шмидтом в кафе. Они поздоровались, пожали друг другу руки и присели за столик друг против друга. Степаныч расположился неподалеку, чтобы не мешать их разговору. Белов, разумеется, начал с вопроса об Иване. Шмидт только плечами пожал и рассказал, что облазил все чердаки и подвалы, но все его поиски оказались тщетными, И проститутка Оксана, с которой он договорился о том, что она ему просигнализирует, если Иван появится в ее поле зрения, тоже пока ничего нового сказать не может.
- Он что, с проституткой связался? - удивленно вскинул брови Белов. - Иван же еще совсем ребенок!
- Ничего предосудительного не случилось, - ответил Шмидт, - я ее расспросил об их отношениях. Все нормально. Он тридцать долларов у нее занимал вместе со своими друзьями на какое-то беспроигрышное дело. Но после этого больше не появлялся. Но это еще не самое страшное.
Белов оторвал взгляд от чашки кофе капуччино и посмотрел на Шмидта. Во время разговора они оба откровенно избегали встречаться взглядами, потому что понимали - по жизненному раскладу они должны были стать друг для друга злейшими врагами, но здравый смысл подсказывал обоим, что они еще друг другу пригодятся.
- Прошедшей ночью, - продолжил Шмидт, - Иван пробрался в оранжерею на даче и из-под носа охранников выкрал мой пистолет, который я спрятал в горшок от кактуса. Ольга все в истерике…
- Что, злится, что Ваня не скрипку из футляра выкрал, а оружие? - усмехнулся Белов.
- Зря ты так, - покачал головой Шмидт, - это же австрийский "Штайр", серьезная машинка…
- А что же ты так оружие прячешь, если о том, где оно хранится, даже ребенок знает? - задал резонный вопрос Белов.
Шмидту нечего было ответить, поэтому он постарался перевести разговор на другую тему и сказал:
- Еще я узнал, что Иван приезжал в редакцию той газеты, где было опубликовано интервью с тобой и с Рыковым после вашего освобождения из плена. Иван разговаривал с автором статьи, и тот ему сказал, что ты уехал в Красносибирск. С его слов, Иван к тебе в гости в Красносибирск ехать собирался. И компания у него была соответствующая - маленькие бродяги. Я у Оксаны, той девушки которой они тридцать долларов должны, все про эту пацанку выяснил.
- Я вижу, ты с ней здорово подружился? - спросил Белов, заметив, что Шмидт назвал Оксану "девушкой", а не проституткой, как в первый раз.
Щеки Шмидта подернулись легким румянцем, и он ответил, как можно более безразлично:
- Ну, не то чтобы подружился, а обещал ее с панели вытащить. Ей нужно-то всего три тысячи долларов, чтобы она это ремесло бросила. Ей всего четырнадцать лет. Зато она мне обещала, что, если Иван появится, она мне сразу же позвонит.
- Так ты говоришь, Иван меня ищет? - спросил Белов.
- Тебя, - кивнул Шмидт, - из-за этой статьи про тебя и Рыкова он и с матерью сцепился. Она что-то там про тебя сказала, он возразил, поругались, Ванька за дверь и выскочил.
- Нужно, чтобы он узнал, что я уже в Москве, - сказал Белов, - чтобы он мог меня найти; Но как это сделать? Когда ты мне факс прислал, я сразу же…
- Какой еще факс? - перебил Белова Шмидт. - Я никакого факса тебе не посылал.
- Ну, тот факс, что Иван сбежал из дома, - напомнил Белов, - разве не ты мне его в офис послал?
А я думал, что это Ольга тебе втайне от меня позвонила, - ответил Шмидт, - поэтому ты и приехал. А факса я не посылал сто процентов. Слушай, Белый, тут вот какой дело. На вокзале я встретил Кабана, и он сказал, что к теще едет, а тещи у него нет.
А при чем тут теща Кабана? - не понял Белов.
Тогда Шмидт вкратце обрисовал Белову сложившуюся ситуацию. Все говорило о том, что послал этот злополучный факс Кабан или кто-то из его помощников, чтобы, воспользовавшись побегом Ивана, выманить Белова на время из Красносибирска или, наоборот, заманить его в Москву. А скорее всего, и то и другое вместе.
Иван со своей компанией вышли на насыпь возле железнодорожного полотна. Лоцман специально привел их сюда, чтобы показать Ивану, в какую электричку нужно садиться и как прятаться, чтобы благополучно добраться от- конечной до конечной. Все трое друзей Ивана выглядели подавленными - им не хотелось, чтобы Ванька куда-то уезжал, да и он сам не хотел расставаться с новыми своими товарищами, но если он дал себе слово, что найдет отца, то должен слово сдержать.
Он хотел предложить друзьям поехать с ним - ведь деньги были, Дурилка притащил им сегодня долг и сказал, что Тихно попал с ожогом в больницу, но Иван не думал, что Лоцман, Ботаник и Тимоха согласятся покинуть Москву. Им нравилось бродяжничать, и другой жизни для себя они не хотели.
Пацанята спустились по насыпи и увидели за трансформаторной будкой в кустах, как три здоровых мужика бандитского вида, прижав к стенке четвертого, одетого в какую-то старинную долгополую одежду и похожего на монаха, избивают его.
Мальчишки незаметно спрятались за высокой ржавой трубой. Оказалось, что Лоцман этих бандитов знает. Он шепотом сказал, что эти мужики контролируют нищих на этом направлении электричек и собирают с них дань.
Тем временем "монаху" приходилось худо. Двое стояли чуть поодаль, а третий с широкими замахами лупил длиннобородого так, что тот отлетал к стене, ударялся об нее и снова налетал на бандита, который не давал ему падать, мутузил то по ребрам, то по лицу. Когда "монах" все же рухнул на землю, один из троицы - самый здоровый, подошел к нему, поставил сверху ногу и спросил:
- Ты, сука, мы тебе говорили не соваться на нашу электричку?
- Но я же не деньги собирал, я хотел людей призвать в "Братство Деревянного Меча", - попытался оправдаться окровавленными губами "монах".
- А в братство "деревянной елды" тебя не записать? - спросил главный бандит, сильно надавив ногой "монаху" на горло, так что тот стал задыхаться и кашлять. - Я тебе сказал, если ты на нашем направлений ходишь, то ты должен деньги сдавать! Где бабло? Я тебя спрашиваю - где бабло?
- Нету, - хрипел "монах", - у меня нет денег.
- Да чего с этим додиком церемониться? - спросил третий, который до того молча курил. - Кончить его, да и все. За-долбал он уже. Если по-человечески не понимает, что с ним Делать?
Тот, который бил длиннобородого, с готовностью достал длинный нож и шагнул к "монаху".
- Сейчас они убьют его! - испуганно прошептал Ботаник.
- А ты что думал? - негромко спросил его Лоцман. - У них там порядки знаешь какие строгие? Не дай бог, кто чужой в электричку сунется подаяние просить или на гитаре играть. Они быстро его или налогом обложат, или вообще убьют, как этого бородатого.
- А мы что, вот так и будем смотреть, как человека убивают? - спросил Ботаник, глянув на Ивана.
Белов-младший стал подниматься, но Лоцман удержал его за рукав.