- Не знаю. Я отправлю ребят проверить его. То, что его не опознали ребята Большого, еще ни о чем не говорит. Гога хоть и дуб дубом, но у него вполне могло хватить мозгов нанять человека со стороны. Если же парень человек Бека, то тем более они могли его не знать. А еще доктор сказал, что у него плохо залеченная травма головы. Спрашивается - откуда?
- А версию, что этот… как его…
- Всеволод Рындин. Во всяком случае, так написано в его правах. Мы нашли их в его кармане, пока он был без сознания. Выдали их не у нас. Мы сделали запрос, но пока это придет…
- Всеволод… человек вообще случайный и ни к Беку, ни к Большому отношения не имеет?
- Допускаю, но в сложившейся ситуации выпускать его из вида не могу себе позволить. Мне не нравится, что в городе началась война. Мне не нравится, что неизвестный стрелок убирает людей из обеих группировок. И мне не нравится, что этот Всеволод появился в нужном месте в нужное время.
- Больше всего мне не нравится, что Большой приказал убрать Катю. Правда, Гога это отрицает. Говорит, что ребятки сами решили поискать справедливости, а его братки подтвердили, что эти придурки были явно отмороженными. Гога сам их пришил, так что я могу допустить, что он говорит правду. Но мне очень не нравится теперешнее положение дел. Как-то быстро все началось и непонятно из-за чего. Ты уверен, что киллер, убирающий людей в обеих группировках, один и тот же человек?
- Не совсем. Батона положили грамотно, а он не подпустил бы к себе близко ни одного человека, тем более со спины. На Большого, как считают его ребята, покушался какой-то неудачник, так и не убивший ни Гогу, ни одного из его людей. Это меня и тревожит.
- То есть?
- Я разговаривал с Мефистофелем, спецом из команды Большого. Он говорит странные вещи. Для неудачника, пули слишком кучно легли, а ведь киллер стрелял с мотоцикла по движущейся мишени. Причем в него палили ребята Большого и ни разу не попали. Для простого бойца слишком сложно. И, если мне будет позволено сравнение, слишком театрально.
- Просто призрак оперы какой-то, - поморщился Тимофей и налил себе еще пива. - Хочешь пивасика?
- Спасибо, я на работе не пью. Здесь, на мой взгляд, работал профи. Мефистофель тоже так считает. И Батон кого-то подпустил к себе вплотную.
- Знакомого?
- Возможно. Либо кого-то, кто чисто физически не казался Батону опасным, например, женщину с детской коляской. Лоханулся, такое бывает. И еще кое-что, касаемо нашего киллера… Помните, мы пару раз делали заказы на наших городских ковбоев? По Интернету отправляли письмо с заказом, адрес и подробные инструкции. А сейчас наш киллер молчит. Не он ли бегает по городу и мочит людей Бека и Большого?
- Мало ли… - протянул Захаров. - Грохнули его, может быть.
- Может быть. Что касается этого Всеволода, то, режьте меня, убивайте, но не нравится мне он. Я проверил. По милицейским ориентировкам он не проходит, значит не в розыске. По фото менты его не опознали. Человек без фамилии, занимается, по словам Кати, разработкой веб-сайтов. Я послал людей во все компьютерные салоны, но результатов пока нет. Такие люди часто работают на дому, гонорар получают через банк, ищи ветра в поле. Он может работать и не на наши фирмы. Компания Петренко у нас в городе отсутствует. Так что в этом отношении я вряд ли ошибся.
- Так может быть он и правда случайный человек. Катя говорит, что голосовала на дороге пару часов, мимо пять или шесть машин проехало. И потом, возвращаться в тот вечер она не собиралась, все спонтанно получилось. Если ей испортили машину, то как они могли предположить, где она встанет. Вы проверили, машина в порядке.
- Да. Недавних следов постороннего вмешательства не наблюдается. Механик сказал, отломился стерженек в зажигании, причем неровно, то включал, то выключал зажигание.
- Так что тебе еще надо?
- Я все понимаю, - мягко сказал Змей, - но не могу с собой ничего поделать. У этого парня волчий взгляд. Разработчик веб-сайтов не может смотреть, как убийца. Я сидел в комнате наблюдения, смотрел, как он разговаривает с Васьком. Зубоскалит, улыбается… а взгляд зверский, таким только сваи вбивать.
- Парень напуган, - пожал плечами Тимофей. - Если он достаточно осторожен, то понимает, что попал в неприятную историю. Ты отсматривал запись нападения на Катю?
- Да.
- Я тоже. Как по-твоему, парнишка знал о нападении?
- Не дам гарантии, - холодно произнес Змей, - но, кажется, нет. Он собирался уезжать, Катя сама его задержала. Меня волнует другое. Я просматривал кассету в замедленной съемке. Знаете, что произошло перед тем, как он прыгнул, сбив Катю с ног? За пару секунд до этого одно из стекол автомобиля начало опускаться.
- И что? - удивленно произнес Захаров. - Отморозки готовились к стрельбе.
- Я это понимаю. Вы это понимаете. Это должна понимать охрана. А откуда такая реакция у мальчишки двадцати с небольшим лет? Мало ли зачем опустили стекло, может, бычок хотели выкинуть. Почему он решил, что будут стрелять?
Захаров нахмурился. Такая мысль ему в голову не приходила. Действительно, почему мальчишка прыгнул, спасая Катю?
- Твои выводы? - спросил он и отхлебнул из бокала. Пива там оставалось уже немного, и оно успело слегка нагреться.
- Нет у меня выводов, одни химеры, - неожиданно устало произнес Змей. - Был бы он засланным казачком, спрятался бы за машиной и не рисковал. Или вообще бы уехал. Я по отметинам на стене смотрел, пули в миллиметре от них прошли, а ведь стреляли обкурившиеся травкой придурки. Или у них специально школа обучения стрельбы такая, как в Шао-Лине.
- Какая-какая?
- Ну, там, пьяный кулак или что-то в этом духе. Сильно сомневаюсь, что Большому это придет в голову. А на такое серьезное дело не отправляют наркоманов и психов. Нестыковка. Парня могли убить. Конечно, его могли заставить подобрать Катю, он мог и не знать, что впоследствии ее будут убивать, но в этом случае он все равно должен был побыстрее свалить и не задерживаться.
- Глупости, - раздраженно фыркнул Тимофей. - Если бы Катеньку хотели убить, то сделали бы это еще там, на дороге, где у нее сдохла машина. Зачем такие сложности?
- Они могли ждать, когда она вернется.
- Могли, но в этом случае ее можно было ждать до посинения. Катя не собиралась возвращаться. Не повздорила бы с подругами, не поехала бы домой. Они же собирались ехать на речном трамвайчике кататься.
- Может, ссора была спланирована заранее?
- Глупости! Там случайных людей не было, только ее подружки, причем чуть ли не со школьной скамьи. Да и ссора была не такая уж великая. Я ведь Катюшу про это расспрашивал уже, тоже грешным делом думал, может, кто вынудил ее уехать. Говорит, что поссорились из-за ерунды, причем сама виновата. Могла и не уезжать, да только хотела характер показать.
- Я не исключаю случайности, - упрямо произнес Змей и вытер лысину платком, - вполне допустимо, что мальчишка лицо к истории совершенно непричастное. Но не могу я пока сбросить его со счетов. Может…
- Не может, - неожиданно жестко произнес Тимофей, поднимаясь с диванчика. - Я знаю твои методы. Волю дай, ты всех в цементовый макинтош облачишь. Если этот Всеволод человек случайный, то его благодарить надо за спасение Катеньки. Она у меня одна осталась. Если же он причастен к этому, тем более нужно глаз с него не спускать. Это следочек, куда он приведет, еще неизвестно. Может, это и не наши местные разборки. Кстати, ты не думал, что киллер, вылезший как чертик из табакерки, фраер залетный, посланный большими дядями из столицы? Может, кто к рукам прибрать все захотел, а мальчиков Большого на нас таким вот образом науськали. Ты их еще поспрашивай, может, их кто надоумил в Катеньку-то стрелять, может, совет кто дал. А парня этого не трогай, вдруг еще пригодится. Глаз с него пусть не спускают. А твоя сейчас задача основная - киллера или киллеров найти. Еще неизвестно, на кого они глаз положили. Свободен!
Змей молча вышел. Захаров увидел, что его спина была мокрой от пота. "Черт-те что, - подумал Тимофей, - Не могут кондиционер починить, работнички!"
Меня весьма вежливо пригласили на ужин, от которого я отказался наотрез, сославшись на слабость, чем вызвал недоверчивое хмыканье со стороны охранника. Катя упорхнула, и я остался в одиночестве. Лежа на спине и разглядывая потолок (надо признать, идеально белый и ровный), я размышлял о происходящих событиях.
Ситуация, признаться, была не рядовая. Проникнуть в святая святых, причем вот так вот запросто и отделаться рядовой проверкой с битьем по физиономии - об этом можно было только мечтать. Да еще при этом спасти наследницу престола… Это признаться, дорогого стоило. Я всерьез задумался, выйдет ли мне послабление, если меня раскусят. Поразмыслив об этом на досуге, я решил, что обольщаться не стоит. Скорее всего, единственное, на что я смогу рассчитывать, так это на тихую и безболезненную смерть, ну, и может быть, пышные похороны.
Смеркалось. Я не выдержал и подошел к окну. Сквозь стекло было хорошо видно, как по саду ходят вооруженные охранники. Я долго высчитывал интервал их обхода. В целом получалось, что они перемещаются по периметру участка непрерывно, сменяя друг друга. Я попытался сосчитать охрану господина Захарова, но быстро сбился. Охранники были словно клонированными: с мощными челюстями, скошенными бритыми затылками, в белых рубашках, черных галстуках и пистолетами за поясами. Через такую оборону не могла незамеченной проскочить даже мышь. Каким образом Катя собиралась вывести меня из дома, я искренне не понимал.
Часики тикали, Катя все не шла, а моя многострадальная головушка опять начала болеть, от моего непрерывного мельтешения от окна к кровати, от кровати к двери. Радовало одно: у моей комнаты никто не дежурил. Однако огромное зеркало посреди коридора в скромной алюминиевой раме не позволяло расслабится. Даже дураку было понятно, что на этаже дежурит охрана. Когда я проходил мимо, то обратил внимание, как по углам зеркального стекла движутся неясные тени, которых в принципе быть не должно.
Я не выдержал и прилег на кровать, не раздеваясь. Чувствовал я себя прескверно. Мало того, что болела голова, меня вновь начало тошнить. Я перевернулся на левый бок, сунул голову под подушку и сам не заметил, как заснул.
Проснулся я оттого, что кто-то тихонько трясет меня за плечо. Я ошалело подскочил и увидел Катю, полностью одетую, с каким-то свертком в руках.
- Тихо, - произнесла она. - Пошли.
Я поднялся, сунув ноги в принесенные Катей резиновые шлепанцы. За окном уже светлело небо, выходило, что я поспал никак не меньше шести часов. Катя раздвинула балконные двери. Я сунулся было наружу, но она остановила меня, показывая пальцем вправо. Я проследил за ее движением и увидел черный глазок видеокамеры, медленно поворачивающейся слева направо и обратно. Выждав, пока камера не направила объектив в другую сторону, мы выскользнули из двери и пробежали мимо нее.
Охраны внизу не было видно. Я молча дернул головой, вопросительно приподнимая брови. Катя так же молча предложила прыгать вниз. Эта идея меня как-то не вдохновила, и я вытаращил глаза. Катя пожала плечами, мол, другого выхода нет. Я вздохнул и полез через перила. Она последовала за мной. До земли было не очень высоко, но меня все равно слегка замутило после приземления. Я сглотнул слюну, и мы потихоньку побежали к кустам.
- Там калитка, но ее охраняют, - прошептала мне Катя. - Видишь, сторожка стоит. Там охрана, как правило, по двое. Правда, охранники всегда спят или режутся в карты. Не могу гарантировать, что сегодня то же самое. Охрана усилена, но это единственный выход. Через забор ты не сможешь перелезть: слишком высоко и незаметно его не форсируешь.
- Предложения? - спросил я.
- Рискнуть. В случае чего, я тебя прикрою. Сильно мне не попадет.
- А мне? - вежливо осведомился я. Катя пожала плечами.
- Может быть, пристрелят при попытке к бегству, как в фильмах про ментов.
- Вдохновляющая перспектива, - вздохнул я.
Мы сидели в кустах минут пятнадцать, так и не решившись на активные действия, за исключением яростного отмахивания от комаров. Эти пернатые гады не оставили на мне живого места. Катя приглушенно материлась, хотя чисто теоретически должны была получить хорошее образование, которое исключает появление в словарном запасе подобных слов и цветистых выражений. И тут дверь сторожки у калитки открылась, и из нее вышел молодой человек характерной внешности, которая как-то сразу говорила, что он не любит ни ботанику, ни шахматы. С хрустом потянувшись, он расстегнул штаны и принялся орошать соседний с нами куст. Мне стало смешно, а вот Катя сделал резкое движение, но я сжал ее руку, умоляя не реагировать. Молодой человек, наконец, закончив свои дела, не спеша сделал несколько стряхивающих движений, застегнул штаны и вошел обратно в сторожку, но дверь не закрыл, что внезапно пробудило во мне скрытую надежду. Охранник вышел через минуту с пластиковым подносом под мышкой и пакетом, набитым остатками еды, и пошел к дому. Едва он скрылся за поворотом, как мы, не сговариваясь, кинулись к домику и заглянули внутрь. Второй охранник валялся на диване, уставившись в телевизор, в котором, судя по доносившимся звукам, происходила какая-то вакханалия.
- Дверь на сигнализации, - тихо произнесла Катя. - Но решетка ажурная, ты запросто перелезешь. Я, во всяком случае, всегда перелезала, только один раз упала, юбкой зацепилась. Я с тобой не пойду. Вот, возьми. Тут мобильный телефон, зарядник к нему, немного денег и пара бутербродов. Я не знала, сколько нам придется сидеть.
- Не надо, - отмахнулся я.
- Надо. Я хотела бы больше денег дать, но у меня нет налички, только карточка. А ты все-таки машину угробил, спасая меня. Телефон не потеряй, я тебе завтра к вечеру позвоню.
- Я тебя еще увижу? - спросил я.
- Конечно. Только надо как-нибудь потихоньку. Дядя сейчас злой, как собака, всех подозревает, поэтому меня будут охранять. Ну, это ерунда. Что-нибудь придумаю. Да и потом, может быть, ты им и не нужен будешь. Давай, иди, а то этот мордоворот скоро вернется.
Я тихо прокрался мимо сторожки, стараясь не поднимать шума. Это удавалось без особого труда. Перелезть через решетку тоже не составило никакого труда. Уже на улице, я подумал, что охрана Захарова совершенно напрасно есть свой хлеб, но в глубине души ждал, что через секунду вспыхнет свет, прожектора начнут обшаривать землю в поисках меня, а в небо вонзится вой сирены.
Ничего подобного не произошло. Я шел по просыпающемуся городу, усмехаясь, потом смех перешел в истерический хохот. Я невольно представил, что к завтраку, когда обнаружат, что я бесследно исчез, у большинства охранников будет сильная зубная недостача. Потом я подумал, что в этом случае меня обязательно будут искать и смех быстро прекратился. Если Бек и Большой искали фантом без лица и имени, то Захаров наверняка заинтересуется мальчишкой, умеющим исчезать с охраняемой территории.
Я заглянул в пакет. Денег Катя действительно дала немного: всего триста долларов и полторы тысячи рублей. Видимо, наличных действительно не было. Впрочем, я не собирался жаловаться. Я был благодарен ей за то, что она вывела меня из дома. Надо будет позвонить ей и поблагодарить… А, черт, телефон-то я ее не взял! Может, сама позвонит?
Я шлепал по асфальту. Меня обгоняли редкие машины и еще более редкие автобусы. Резиновые тапки были велики мне на пару размеров и постоянно сваливались с ног. Я думал о том, что ключей от квартиры у меня тоже нет, и придется влезать в дом через крышу, а для этого придется дождаться вечера. Впереди был еще целый день, его нужно было где-то провести. Еще нужно было подыскать другую квартиру на всякий случай. Кто его знает, может, люди Змея чрезмерно усердны.
Тут мои глаза наткнулись на новенькую вывеску, приятно радующую глаз ладным дизайном. На ней кручеными буквами было выведено: компьютерный клуб "Глубина". Я приостановился. О существовании этого клуба я знал только теоретически. Он располагался в той части города, где мне приходилось бывать крайне редко, так что в этот клуб я никогда не заглядывал. Меня там не должны были знать. Это хорошо. Я целую вечность не просматривал электронную почту.
Клуб, к счастью, работал круглосуточно. Народу в столь ранний час было немного. За дальним столиком отчаянно зевал администратор, потягивая не то чай, не то кофе. Двое подростков с осоловелыми глазами резались в какую-то стрелялку по сети, обмениваясь приглушенными возгласами. Я сел в угол, подключился к сети и вышел на свои ящики, разбросанные на разных серверах. Ящик на Рамблере был забит рассылками. Недолго думая, я удалил все. Не до просмотра новинок мне было сейчас. А вот на Майл. ру было много интересного.
Прежде всего, я обратил внимание на знакомый адрес моего постоянного заказчика. От него пришло аж восемь писем примерно с одинаковым содержанием. Мой шеф беспокоился из-за моего молчания, спрашивал все ли в порядке со здоровьем. Недолго думая, я написал ответ, что перенес серьезную операцию и еще какое-то время буду недееспособен. Шефа можно было не опасаться. Выйти на него люди Захарова не могли. Офис Интернет-компании находился в Москве. Мой начальник ни разу не видел меня в глаза, кроме номера счета, ИНН и моего имени ничего не знал.
Пять писем были от смутно знакомого адресата. Shmel@mail.ru когда-то с этого ящика я получал письма и что-то делал, но вспомнить так и не смог, посему я раскрыл первое письмо.
"Я слишком много знаю", - гласило оно. Я нервно оглянулся. Администратор уже похрапывал, мальчишки по-прежнему изощрялись в искусстве убивать. Я открыл второе письмо.
"Я слишком много знаю".
Третье:
"Я слишком много знаю".
Четвертое:
"Я слишком много знаю".
Мои пальцы стали мокрыми и холодными. Я почувствовал, как по щеке стекает капля пота. Рубашка прилипла к спине. Это был страх человека, впервые вышедшего на люди без одежды. Мне показалось, что мальчишки перестали играть и, подойдя сзади, читают мои письма. Я обернулся. В салоне все было без изменений. Я открыл пятое письмо.
"Я слишком много знаю. Я молчу и боюсь за тебя. Позвони. Шмель"
Следующее письмо было датировано сегодняшним утром, оно пришло на мой ящик за час до того, как я вошел в компьютерный клуб. Я облизнул губы и открыл последнее письмо от некоего Стрелка. Адрес был мне неизвестен, но из коротенькой записочки было ясно, что пишет мне Дрюня.
"Приходил Шмель, задавал вопросы. Я молчу в тряпочку, но он знает, что ты жив. Кажется, он видел тебя на улице. Я заходил к тебе и вывез барахло. Оно на моей даче в нашей душилке".
Душилкой Дрюня называл сооружение, в котором предполагалось сделать душевую. Однако в дальнейшем выяснилось, что оп непонятной причине, мыться там невозможно. В тесной каморке стояла невыносимая вонь какой-то пакости. Дрюня предполагал, что прежде на месте его дачи закапывали больных ящуром коров, я же склонялся к версии захоронения токсичных отходов из Чернобыля. Душилку предназначили для хранения всякого хлама, который было жаль выбрасывать. Найти там было можно все что угодно, от старого штакетника и черенков от лопат, до гаубицы средних размеров, так как иногда Дрюня прятал туда оружие.