Ноты из той же песни, к чему бы это. Что все-таки затевается?
Человек за моей спиной подошел совсем близко. Раздался щелчок, и перед моим лицом появился раскрытый портсигар с сигаретами.
- Курите, - предложил стоящий возле меня незнакомец. Я взял одну сигарету, сунул ее в рот, ожидая, когда дадут прикурить. Но вместо этого человек закрыл портсигар и на секунду задержал у моего лица крышку с узором в виде герба Советского Союза.
Золотой портсигар с таким рисунком был мне знаком. Где же я его видел? У Родиона Лаптева, но ведь он погиб в прошлом году летом.
Я поднял глаза - рядом стоял высокий, крепко сложенный блондин, одетый в джинсы и свитер. У мужчины была аккуратная прическа и окладистая борода, он улыбнулся во весь рот и, подмигнув, сказал:
- Ну, здорово, Каскадер.
- Здорово, - машинально ответил я и тут же спохватился: - Владис! Викинг, мать твою, сукин сын…
- Наконец-то признал, командир, - громко расхохотался прибалт. - Ладно, кончай спектакль, - сказал Владис фермеру. - Петрович, распорядись, чтобы выпустили двух других, и поторопи с сервировкой стола. Пора обмыть встречу двух боевых друзей.
Петрович встал из-за стола, сбросив с себя маску неприступного сотрудника юстиции, и улыбнулся открытой крестьянской улыбкой.
- Сейчас все устроим, - пообещал он, поспешно выходя из комнаты.
- Каким ветром тебя сюда занесло? - все еще удивляясь, спросил я.
- Долгая история, - протягивая зажженную зажигалку, ответил Викинг.
- Да я сегодня никуда не тороплюсь.
- Ирония судьбы. Покойный Лаптев, кроме портсигара, завещал мне свое жалованье. В общем, было у меня семьдесят тысяч английских фунтов, сам понимаешь, деньги немалые. Решил я отправиться на Филиппины, отдохнуть, а заодно и местных баб попробовать. Неделю я провел в самом шикарном борделе, перепробовал там кисок. Выброшенные деньги и время: все они темнокожие и мелкие какие-то, как куклы, ей-богу. Прижмешь ее, а она вся трещит, думаешь, вот-вот развалится. Нет, я люблю славянок, это настоящие женщины - и спереди есть за что подержаться, и сзади ущипнуть. Да и в постели, если наша баба разойдется, темперамента у нее на десяток филиппинок хватит. А в гости идешь - обязательно стол накроет, и в центре стола бутылка. Нет, лучше наших баб нету. Между прочим, есть у меня парочка в области, это что-то…
Я слушал Владиса и диву давался. Говорил он абсолютно без акцента, от латыша у него остались лишь имя да внешность - он был белобрысым, с голубыми глазами.
- Ну а дальше? - вернул я Викинга к теме разговора.
- Дальше я зашел в один бар промочить горло. И, как назло, там сидели два американских морских пехотинца, ну, слою за слово. Выпили, конечно, изрядно, ну и подрались. В общем, месяц за избиение двух сержантов морской пехоты США и полицейского просидел в каталажке под следствием А потом меня депортировали в Россию. Остававшиеся до драки деньги, конечно, тю-тю в полиции. И вот стою я посреди Владивостока едва ли ни в чем мать родила. Что делать, там не осядешь, менты волками на меня смотрят, если что, упекут за решетку как бродягу. Пришлось выбираться на перекладных. Правда, тут мне подфартило, взял меня один дальнобойщик. Он на "КамАЗе" перегонял два джипа какому-то крутому в Москву. Доехали мы до этих самых мест, а тут и наскочили разбойнички. Ну, я сначала им всыпал по первое число, а потом смотрю, да они же, кроме Тихона, все колхозники безработные. Жалко стало, перебьют их блатные, едва дороги пересекутся. Пожалел, остался в шайке, сперва вроде инструктора, а потом братва, или, как они себя называют, трудовой коллектив выдвинул меня в вожаки вместо старого разбойника Тихона. Потом я начал перепрофилировать работу. Ну что это за стиль, скажи на милость, носиться по дорогам и нападать на все, что движется. Доход минимальный, а расходов сколько. С этими иномарками, отобранными у богатых фраеров, тоже морока, попробуй загони по хорошей цене, отдавали почти даром В общем, пришлось мне систему перестраивать. Прекратили мы рыскать по дорогам, а обложили данью трассу Екатеринбург - Тюмень. Сам понимаешь, нефтяной край - золотое дно, все щупальца туда тянутся.
- И что, просто так тебе разрешили сунуть свой пятак в золотое корытце? - удивился я.
- Как бы не так, - усмехнулся Викинг, - не прошло и месяца после цивилизованного налогообложения, как свердловская братва забила мне стрелку. Правда, к тому времени я уже создал свою личную гвардию из четырех бывших афганцев, ну и добыл серьезное оружие. В общем, съехались, не успел я и рта раскрыть, босяки давай шипеть, что те гуси. Пальцы веером, просто страх, ну сломал я им пару пальцев, а мои пацаны продырявили пару машин. Для острастки, вроде разошлись краями. А через неделю боевики Шрама положили двух моих селян, когда те тормознули азера на рефрижераторе "Вольво", чтобы взять налог за проезд. Из автомата в упор…
- Войну объявили?
- Как говорил отец народов, "провокация на границе". - Владис затянулся и выпустил в потолок клуб дыма. - И чтобы эти провокации не переросли в большую войну, их нужно душить в зародыше. Шрам, как все бандиты новой формации, жил шикарно и на виду. Все знали, где он живет, кто его жена, кто входит в его бригаду, где они любят тусоваться. Короче, дождался я, когда Шрам поедет оттянуться в казино, приехал к нему домой… положил трех охранников и увез его пассию с полугодовалым ребенком. Потом звоню Шраму, и теперь я забиваю стрелку. Бандит в ярости, как же, замахнулись лично на него. Собрал всех, кого только смог, и послал на условленное место. Встречу я им назначил на дне песчаного карьера. Хоть немного подумали бы своими куриными мозгами, что едут в мышеловку, нет, мышцы накачали, на курок жать умеют, остальное лишнее. Влетели бандюги в карьер, а там стоят две "восьмерки", и давай палить по машинам. Обе машины были начинены под завязку динамитом и канистрами с напалмом. В море огня сгорели все боевики, даже от их машин остались лишь оплавленные остовы. Я же отыскал Шрама, поговорил с ним, клятвенно пообещал отпустить женщину с ребенком, после чего всадил пять пуль ему в сердце. В лицо специально не стрелял, зачем человека хоронить в закрытом гробу.
Владис замолчал, в комнате наступила тягостная тишина, потом я спросил:
- А ты не подумал, что оставляешь едва родившегося ребенка сиротой?
- А кого волнует, что теперь на моей шее трое сирот? Потому, что их отцов расстреляли бандюги. Нет, совесть меня не мучает. По заслугам и награда.
- Ну а после этого на тебя не наезжали?
- Нет, все осталось в прежних границах. Мне трасса, городским бандюгам - Екатеринбург. Тем более они хорошо поживились на дележе наследства Шрама.
- А с ментами как?
- Тот же принцип - невмешательство. - Улнис затушил окурок сигареты о дно дешевой стеклянной пепельницы и раздраженно произнес: - Черт, когда же сядем за стол?
Махнув рукой, достал из заднего кармана джинсов плоскую флягу из нержавейки, открутил пробку и протянул мне:
- Хлебни, Глеб, за встречу.
Я приложился к фляге, там оказался коньяк, настоящий армянский, ароматный напиток недавнего прошлого. Сделав несколько глотков, вернул флягу, потом спросил:
- Слушай, Владис, чего тебя здесь окрестили Басурманом? Ты ведь вроде не Янычар, а Викинг?
- Дикий народ, - сокрушенно развел руками Владис, - сколько им ни талдычу - Викинг, не нравится Викинг, называйте Варяг, значение одно и то же. Как же, щаз-з… раз не русский, значит, Басурман. И хоть кол на голове теши. В армии проще, приказал - и все тут. А эти святые хлебопашцы только и годятся "носорогов" пугать своими небритыми, опухшими физиономиями.
Хлебнув из фляги, вожак дорожного братства безнадежно махнул рукой:
- Хрен с ним, с Басурманом. Не самое большое горе. Здесь лучше, чем на Филиппинах, по крайней мере русский язык понимают, иногда даже без мата.
- Действительно достижение, - хмыкнул я.
- Посмейся, - передразнил меня Владис. - Не сидел ты в филиппинской тюрьме, а то по-другому запел бы.
Я ничего ответить не успел, в дверном проеме появилась лукавая физиономия рыжего охранника.
- Петрович просил передать, что для торжественного банкета все готово. Давайте к столу.
- Отлично. - Улнис радостно потер ладони, потом обнял меня за плечи. - Пошли, Глеб, отметим встречу. Она того стоит…
В горнице стояли накрытые столы буквой Т, заставленные всевозможными яствами и выпивкой. На белой скатерти виднелись пиалы из дешевого стекла с красной и черной икрой, рядом на блюдах - грубо порезанные ломти розовой ветчины и сырокопченых колбас. Соленые грузди и квашеная капуста домашнего производства соседствовали с осетровым балыком и свиным паштетом. Консервированные деликатесы были поданы прямо в банках, дополняя украшение стола разноцветными этикетками.
Из напитков была только водка - от литровых "Смирноффа" и "Абсолюта" до пол-литровой "Русской" местного розлива. Отсутствие иерархии в расстановке выпивки свидетельствовало об истинной демократии в этом коллективе.
Владису, как главе организации, место было отведено в центре стола, а мне, как почетному гостю, естественно, рядом. Остальные садились кому как удобно. В дальнем углу я увидел Андрюху с Картуновым. На лице вице-мэра читались испуг и удивление, а мой напарник голодными глазами смотрел на яства. Наши взгляды встретились, и я подмигнул ему. Дескать, все в порядке. Андрюха улыбнулся, но как-то растерянно. Еще бы, вчера чуть не убили, а сегодня за стол сажают.
- Предлагаю тост. - Владис поднялся, держа перед собой большую граненую рюмку, доверху наполненную водкой. - Жизнь - это как темный лабиринт, идешь по нему и не видишь, что впереди: тюремная стена или кладбищенская ограда, а может, золотой пьедестал, кому как повезет. В этом лабиринте время от времени с нами идут попутчики, иногда долго, иногда нет. В темноте этого лабиринта мы теряем друг друга, чаще навсегда. Но сегодня не такой день. Сегодня я встретил человека, с которым уже попрощался год назад. Но судьба подарила нам новую встречу. Предлагаю выпить за подарок судьбы, пусть хоть иногда она нам делает такие презенты.
Владис опрокинул рюмку в рот, братва последовала его примеру, я сделал то же самое.
От "Абсолюта" во рту появился вкус смородины, не люблю синтетические добавки. Взял с тарелки большой соленый огурец.
- Ты, Влад, я смотрю, стал оратором, - хмыкнул я, хрустя огурцом.
- Иначе нельзя, - наливая по новой, сказал Улнис, - народ душевные слова.
- Это еще ерунда, - сказал немолодой мужчина с гладко выбритым лицом и глубоко посаженными настороженными глазами, - бывает, как загнет что-нибудь философское… Говорю, Басурман, бросай ты свою литературу, а то в психушку попадешь.
- Ты что, еще читаешь? - удивился я, это было что-то новое в биографии прибалта.
- Да так, газеты почитываю, философов, ну еще историю. Не все же водку трескать да по дорогам гонять, иногда и отдохнуть неплохо, книжку какую-то почитать. Потом думаешь: "Боже, сколько же я упустил в жизни".
- Зато пулеметчик ты хороший, - попытался я как-то подбодрить Владиса. Но он в моем участии не нуждался.
- Каждый делает то, что должен делать, - произнес Улдис, затем указал на сидящего напротив меня мужика: - Знакомься, Глеб, один из моих гвардейцев-афганцев, прапорщик погранец. Правда, очень недоверчивый к посторонним, да и к своим тоже, но надежный.
- Угрюмый, - проговорил новый знакомец и тут же опрокинул свою рюмку.
- Давай, Глеб, за встречу. - Владис поднял рюмку. Я обратил внимание, что после первого тоста разбойники пили уже беспорядочно. Было ясно, что скоро все перепьются.
- Слушай, Викинг, а если менты устроят облаву по району и выйдут на вашу базу, а тут "мертвы бжолы не гудуть". Ведь повяжут всех.
Улнис усмехнулся, выпил, затем достал из портсигара сигарету, закурил.
- Не повяжут, здесь целая система предупреждений, к тому же этот хутор оформлен как фермерское хозяйство. Никто не сунется сюда, а если и сунутся, пусть найдут. Тут схрон на схроне, как у бандеровцев.
- А если перепьемся? - не унимался я.
- Все не перепьются. Есть у нас и непьющие.
- Ну, успокоил, - со вздохом произнес я. Делать нечего, надо пить, авось действительно пронесет.
На этот раз в рюмке оказалась водка местного розлива, по внутренностям как наждаком прошлась.
- Закуси салом, - хрустя квашеной капустой, посоветовал Угрюмый, - сало домашнее, шкуру смолили соломой, а не паяльной лампой.
Я нацепил на острие вилки кусок бело-розового сала. После всех переживаний, голодного плена алкоголь начал действовать гораздо раньше, чем обычно. Изображение немного поплыло, в мозгу зашумело.
- Закусывай, Каскадер, - видя мое состояние, проговорил Викинг, накладывая в тарелку куски ветчины, жареной курицы, лохмотья квашеной капусты. И строго приказал: - Ешь.
- Влад, а чего ты не поедешь к себе в Прибалтику? - спросил я, прежде чем вцепиться в куриный окорочок.
- А что мне делать там, выслушивать от бывших кагэбешных стукачей, а нынешних национал-демократов, что я пособник оккупантов и иуда? А если вступят в НАТО, то парни из уже дружественного блока накрутят мне яйца спиралью Бруно за все хорошее в прошлом. Нет, покорнейше благодарю. Россия мне ближе и роднее по духу… Ладно, выпьем за дружбу. С каждым прожитым годом друзей становится все меньше и меньше. Не дай бог дожить до того дня, когда останешься совсем один.
Чокнулись, выпили, какая на этот раз была водка, уже не имело значения. Алкоголь терял вкус, раскрепощая пирующих. В горнице стоял гул, слышался то в одном, то в другом месте пьяный хохот.
- Да, наделал ты нам убытков, Каскадер, - буркнул Улнис, зажав в уголке рта окурок и снова разливая водку.
- Что, неучтенные расходы на банкет? - удивился я.
- При чем тут банкет?
- А что?
- Район плотно закупорен. Куда ни сунусь, везде менты с вояками. Была у меня пара "цветных" поводырей. Говорю, давай перегоним, те ни в какую, мол, ни одна фура без досмотра не пройдет. И точно, шмонают все машины сверху донизу. Что, думаю, за ерунда, тем более в соседнем районе тишь да гладь. На одном из заслонов натыкаемся на цербера Колодина и его прихлебателя. Я их, право, не узнал, так отделали капитана и младшего лейтенанта, прямо дуэт циклопа с Квазимодой, теперь понимаю, что визажист у них был столичный. А тогда стало ясно - фуры не пройдут, пришлось машины посылать через соседей. Вот какие убытки, дружище.
- Так что, вернуть тебе неустойку? - не понял я.
- Нет, - отрезал Викинг, - деньги здесь ни при чем. Сказал для того, чтобы в будущем ты не очень удивился, когда я появлюсь в Москве и тоже покуражусь. Будешь меня прикрывать.
- Долг платежом красен, - кивнул я, - только до Москвы ведь еще добраться надо.
- Завтра будем думать, как вам вырваться из этой облавы, - сказал Владис, снова беря бутылку. - А пока гуляй, душа.
Возле Угрюмого освободилось место, и его тут же занял невысокий крепыш с красным, обветренным лицом, которого я сегодня видел на посту у ворот. Он, видимо, только сменился и, радостно потирая руки, весело произнес:
- Я вижу, "кони пьяны, хлопцы запряжены". Эх, люблю повеселиться, особенно пожрать.
Он быстро наложил себе полную тарелку всякой снеди, подхватил двумя пальцами рюмку и, рявкнув что-то типа "со свиданьицем", опрокинул ее в рот.
- Знакомься, Глеб, еще один брат афганец. Кока - из разведки мотострелкового полка, бывший сержант. Толковый юноша.
- Так за знакомство положено принять на грудь еще сто наркомовских, - с полным ртом пробубнил Кока.
- Ты еще те закуси, - сказал Викинг, но тем не менее рюмку сержанта снова наполнил.
- Удивляюсь, Викинг, вы ведь с местной милицией едва ли не бок о бок. Чего это они вас не натравили на залетных гастролеров? - спросил я. Если после выпитого мои движения были неточными, то сознание еще удавалось держать под контролем. И бодрствовал во мне инстинкт самосохранения.
- А у нас с ментами, как у Абрама с банком, договор, - не переставая жевать, произнес Кока.
- Договор? - переспросил я. - Какой договор?
- Абрам торгует перед банком семечками и никому не дает в долг. На вопрос "почему?" отвечает: "У меня с банком договор: они не торгуют семечками, а я не даю в кредит". - Кока поднял свою рюмку. - Мы не менты, менты не мы. Каждый ест свой хлеб и за него подставляет голову.
- Золотые слова, - сказал я, взявшись за рюмку. - За это надо выпить.
Мы выпили. Я успел поставить на стол опорожненную рюмку и тут же увидел стремительно летящую навстречу мою тарелку с остатками салата…
Чья-то тяжелая рука тормошила меня за плечо, а гундосый незнакомый голос прокричал на ухо: "Рота, подъем!" Я с трудом оторвал голову от подушки и открыл глаза. Изображение плыло, как будто мы в штормовом море, в голове гудел набат, а во рту… Такое впечатление, что там был клозет для диких зверей.
Схватив голову двумя руками, я попытался сфокусировать взгляд, немного усилий - и вот вижу перед собой чью-то небритую физиономию, а рядом с зеленой бутылкой "Гесера" в руке стоял Улнис.
- Какого черта? - прохрипел я.
- Хлебни для поправки, - протянул мне бутылку Владис.
Пиво хлынуло в пересохший рот. Через минуту накатила легкая алкогольная волна, вернув мне прежнюю бодрость.
- Ну как, полегчало?
- А то.
- Ну, тогда до завтрака нам надо кое-что обсудить, - произнес Владис. - Готов?
- Готов, - кивнул я.
Викинг указал на стоящего рядом с ним небритого:
- Знакомься. Это Кислый, тоже афганец.
Я пожал протянутую мне шершавую от мозолей ладонь нового знакомого.
- Кислый только что вернулся. Было у нас одно "окно", думали им воспользоваться. Однако все напрасно, закупорили менты район плотно. Почти не проскочишь.
- Почти? - переспросил я, по интонации Викинга можно было понять, что шанс у нас все-таки имеется.
Владис утвердительно кивнул:
- Есть вариант.
Он достал из кармана сложенную карту района и, расстелив ее передо мной на кровати, указал пальцем:
- Вот здесь границы района, все они перекрыты, везде стоят заслоны из ментов и солдат. Внутри района патрулирует "зондеркоманда" на двух "Мицубиси-Паджеро". Они очень злы на тебя. Честное слово, Каскадер, поражаюсь твоему умению наживать себе смертельных врагов. В общем, если отбросить длительную отсидку у нас, выход один. - Палец пополз на восток. - Вот деревня Ключи. Вас туда довезут мои ребята на "Ниве". Ваш "Блейзер" сильно примелькался в наших краях. Потом пешком переберетесь через бурелом и дальше двадцать километров строго на юг. Правда, эти двадцать километров придется отмахать по пахоте, но зато выйдете прямо на узловую станцию, а там электричкой или каким другим железнодорожным транспортом доберетесь до Екатеринбурга. Я пришлю туда своих гвардейцев, они вас сопроводят до аэропорта.
Владис замолчал, несколько секунд паузы, потом он вопросительно посмотрел на меня:
- Ну как?