Заглянув за угол, я увидел поблескивающую черным лаком "двадцатьчетверку". Водитель стоял к нам спиной слегка согнувшись, и усиленно тер лобовое стекло. Не видя погон, я безошибочно узнал знакомого старшину, ибо он один был обладателем столь гигантского седалища, наверное, во всем МВД России.
"Интересно, за что проштрафившийся старшина пошел на повышение?" - удивленно подумал я, но потом понял всех хороших водил отправили на охоту за нами, а никчемных оставили, чтобы под ногами не путались.
Сейчас следовало решить, как нейтрализовать старшину. Можно было дать ему по макушке рукояткой "стечкина", но потом возись с этой свиной тушей. А времени без пяти семь, надо торопиться.
Вытащив из подмышечной кобуры свой "макар", протянул его Картунову со словами:
- Мы сейчас приблизимся к машине, и вы окликнете старшину.
- А как стрелять? - хватаясь за оружие, спросил неожиданно осмелевший вице-мэр.
- Просто нажмите на спуск.
Угу, как бы не так. Только идиот даст дилетанту взведенное, снятое с предохранителя оружие, чтобы он начал палить в разные стороны.
Мы бесшумно приблизились к "Волге", я встал рядом со старшиной, а Картунов чуть поодаль, сжимая "ПМ" двумя руками, как заправский американский полисмен.
Я подал знак кивком головы, и вице-мэр взвизгнул:
- Не двигаться!
Естественно, после такой команды любой нормальный человек обернется посмотреть, какой дурак так шутит. Старшина не был исключением, он тут же повернулся, комкая в руках протирочную тряпку, беззвучно открыл рот.
- Руки за спину, - скомандовал я, оказавшись возле милиционера. Тот поспешно выполнил команду.
Вытащив из кармана куртки узкий ремешок от конской узды, захваченный из запасников Викинга, я перехватил им жирные запястья старшины, завязав накрепко узлом немецких десантников. Профессионалы знают, что этот узел изобрели гитлеровские парашютисты, штурмовавшие остров Крит. Он до сих пор не утратил своей надежности.
Затолкнув старшину на переднее сиденье "Волги", я прошипел сквозь зубы:
- Пикнешь - убью, - и для достоверности ткнул стволом в толстый живот.
Без одной минуты семь, перемахнув через багажник, я опрометью бросился к подъезду. Едва достиг его, как дверь распахнулась, прикрыв меня от взора выходящего. Шаг в сторону - и я скрылся за подъездной перегородкой, оставив на виду Картунова, сжимающего пистолет.
- Ба, какие люди, - раздался веселый возглас. - Вадим Григорьевич, решили вернуться в родные пенаты?
Выглянув из-за перегородки, я увидел могучую фигуру в выглаженной милицейской шинели. Говорящий стоял ко мне спиной, встреча с Картуновым была для него неожиданностью, и этим следовало воспользоваться. Шаг вперед - и ствол "стечкина" уперся полковнику между лопаток.
- Спокойно, господин полковник, - как можно почтительней произнес я и тут же добавил: - Хочу предупредить вас сразу: спарринга не будет, нет времени. Если вы дернитесь, я выстрелю, просто нет другого выхода. Что я не задумаюсь нажать на курок, полагаю, вы не сомневаетесь.
- Что мне делать? - спросил полковник Хрохмин, в его голосе мгновенно пропали насмешливые нотки. Он как настоящий профессионал прекрасно осознавал опасность.
- Руки за спину, - скомандовал я и тут же извлек еще один кожаный ремешок, который затянул на запястьях полковника.
Теперь можно было обыскать его.
- Вадим Григорьевич, подгоните машину, - сказал я Картунову, шаря левой рукой по карманам полковника.
Вице-мэр опрометью бросился к гаишной машине, а Хрохмин прыснул, глядя ему вслед.
- И стоит ради такого рисковать жизнью? - спросил он.
Я продолжал обыск. Мои пальцы коснулись чего-то твердого и очень знакомой формы. Я запустил руку под шинель потом под китель на левом бедре. В замшевой полукобуре оказался револьвер типа "наган". Эту модель ни с чем не спутаешь. Я извлек оружие на свет божий. Ровесник века свидетель и участник войн, революций, казней и репрессий, не растерявший за это время своих главных качеств точности и безотказности. На рукоятке поблескивала наградная табличка, на ней было выгравировано:
"Красному командиру Исмаилу Ваханову за храбрость, проявленную в боях с интервентами.
Реввоенсовет Северо-Кавказского фронта".
"Вот те и на. Не все чечены были бандитами", - подумал я, понимая, откуда у милицейского полковника такой раритет.
Во двор въехал милицейский "жигуль", за рулем сидел сосредоточенный Картунов.
- Прошу, господин полковник, - сказал я, открывая заднюю дверцу.
- На что вы рассчитываете, Кольцов? - высокомерно спросил Хрохмин.
- Садитесь, в машине поговорим, - еще раз предложил я полковнику по-хорошему. Хотя очень хотелось "зарядить" Менту в солнечное сплетение. Но не бить же связанного.
Хрохмин, видимо, почувствовал мое сокровенное желание и влез в машину. Я сел рядом, захлопнул дверцу, машина рванула со двора.
- Так на что вы рассчитываете, Кольцов?
Далась ему моя фамилия, ну ладно, хочет узнать - сейчас узнает.
- На вас, полковник, только на вас…
На гаишном посту все было по-прежнему, милиционеры сидели с заложенными за голову руками, Андрюха стоял в отдалении, держа автомат на изготовку. Только в литровой банке воды осталось на треть, электрический кипятильник уже не расплескивал кипяток, лишь сильно парил.
Когда подъехал "жигуленок", Акулов перевел дух, но с места не сдвинулся, продолжая держать милиционеров на прицеле.
- Все в порядке? - спросил я, заскочив в помещение.
- У меня да, а у вас? - в свою очередь, спросил Акулов.
- Да, отваливаем. - Подхватив валяющееся в углу оружие, я обратился к милиционерам: - Свои стволы подберете в ельнике, потом. А сейчас свяжитесь с дежурным по РОВД и сообщите, что нами захвачен полковник Хрохмин. Мы едем в направлении Екатеринбурга, если нас попытаются захваить, полковник будет убит. Все понятно?
Оба гаишника закивали головами, вот и отлично.
Выйдя на дорогу, я размахнулся и зашвырнул в ельник "АКСУ", следом полетел "ПМ", вращаясь, как бумеранг австралийского аборигена. По крайней мере, парням не примется отписываться за потерю табельного оружия, поищут и найдут. Зато стрелять вслед нам не будут.
Андрюха уже пересадил нашего пленника в "Шевроле" на переднее сиденье, Картунов с пистолетом в руке крутиллся возле машины и, когда я подошел, воинственно спросил:
- Может, чтобы не гнались за нами, прострелить кол ментовской машины?
Бог ты мой, что с людьми творит чарующая сила оружия.
Не удивительно, что теперь гражданские войны вспыхивают, как эпидемия гриппа.
- Нет, не стоит, - сказал я, - у них не будет времени нас преследовать. Сперва будут искать оружие, а потом писать рапорт о том, как их захватили врасплох.
- Что вы там трендите, - раздался раздраженный голос Акулова, - ждете, когда вся мусорня здесь соберется? Едем отсюда быстрее.
Мы с Картуновым сели на заднее сиденье, он за спиной Андрюхи, я за Хрохминым. "Шевроле" взревел и, круто развернувшись, рванул вверх в направлении трассы. Из здания КПП выглянули двое милиционеров и бегом направились ельнику.
- Через час будем у заслона, - весело констатировал Андрей.
До Хрохмина давно дошел смысл задуманного, и наверняка он в душе проклинал себя за самонадеянность, стоившую ему свободы, а в будущем… Кто знает, чем все кончится?
- Думаете мной прикрыться, как живым щитом, - про ворчал полковник. - Хер что у вас получится. Омоновцы с вас шкуру живьем сдерут.
- Только после вас, - улыбнулся Акулов. После удачно проведенной операции он явно повеселел. Наверное, службист уже подсчитал, что, если сейчас прорвемся, он успевает на службу.
Картунов тоже улыбался, вице-мэр был уверен, что прорвемся. Слишком веселое настроение нашего боевого экипажа наводило меня на неприятные размышления. Не один человек погиб только потому, что расслабился раньше времени.
Утро уже вступило в свои права, за окном расцвело, исчезло марево, до горизонта тянулась черная пахота. Я смотрел на мелькавший однотипный пейзаж, но мысли мои были далеки. Мозг прорабатывал возможные контрмеры наших противников.
Конечно, самый лучший вариант - зажать нас где-то на пустынном участке трассы и расстрелять к чертям собачьим.
В десять автоматов из "Шевроле" можно наделать дырок, что в голландском сыре. Потом оформить покойного полковника как умершего естественной смертью: инсульт, инфаркт, возраст Хрохмина самый подходящий для этих болячек, плюс нервная работа, да еще пребывание в Чечне. Быстренько похоронить с почестями и, как говорится, концы в землю. И нас в землю, только по-тихому, без свидетелей.
Хорош план, но вряд ли осуществим. Они просто по времени не успеют принять решение, не говоря о том, чтобы перехватить нас на трассе. Значит, второй вариант - устроить расстрел у заслона. Но это еще менее приемлемое решение. Наверняка сейчас на заслоне будет несколько гражданских машин, едущих через границу района (не считая кортежа Викинга), плюс еще солдаты из воинской части, тоже нежелательные свидетели. Можно попытаться расчистить заслон от тех и других. Но тогда сколько остается ментов в заслоне - три-пять человек. Проанализировав все наши предыдущие действия, и дурак поймет, что такая группа нас не сдержит. Мощная машина и два автомата - в такой ситуации только гранатомет может уравнять шансы. Сомнительно, чтобы заслоны были оснащены "шайтан-трубой", а доставить его раньше, чем мы туда приедем, вообще нереально. Следовательно, им остается нас пропустить. Пропустить - как бы не так, может, еще сопроводить до Москвы, до канцелярии министра МВД. Нет, пропустить они нас не могут. Потом придется сухари сушить или подаваться в бега, кому что нравится. Значит, единственное, что остается, - задержать нас до подъезда "зондеркоманды". Конечно, это не конторские антитерры типа "Альфа", но кое-чему и в ОМОНе учат, и посему есть вероятность того, что полковника попытаются отбить, а дальше… дальше по обстановке.
Думая о том, как миновать заслон, я поглядывал на небо, ни летит ли "стрекоза" - вертолет "МИ-2", против нас это козырный туз. Но небо было чистым и пустым.
Достав из кармана пачку сигарет, я закурил, закрыл глаза и, откинувшись на удобную спинку заднего сиденья, еще прокрутил возможные варианты. Нет, ничего нового придумать так и не смог. При любом раскладе нельзя останавливаться, только вперед. Если попытаются остановить, то хоть с боем, но прорываться. И Викинг со своими гвардейцами подсобят, может, без крови прорвемся. Хотя какой огневой контакт обходился без жертв? Да и Викинга не хотелось бы засвечивать, ведь тогда начнется их настоящий отстрел, ка волков. Как в самом Хребте прижучили блатату.
Я открыл глаза, посмотрел на бычий затылок сидящего передо мной Хрохмина, затянулся сигаретой. Во рту было горько от табачного дыма, и я не получал никакого удовольствия от курения. В такие моменты лучше всего бросать.
Теперь мои мысли были заняты бригадой Владиса. Он конечно, еще тот Аника-воин, человек без рода и племени, бывший офицер бывшей армии бывшего государства. Ему терять нечего, но сейчас он не один. И люди, выбравшие его вожаком, не бомжи бездомные, у многих семьи. Надо обойтись без стрельбы. Надо, но как получится.
Трасса оживала, уже начали появляться машины, и по мере удаления "Шевроле" от Хребта движение становилось интенсивнее. Уже чувствовалось приближение заслона, все чаще встречные машины сигналили фарами.
Впереди замаячила змея автомобильной колонны, машин двадцать разного калибра и цвета.
Картунов перестал улыбаться, он заметно сник. Зато пленный начальник РОВД выпрямился и как будто раздался в плечах.
Я потянул носом, как бы принюхиваясь, но последнее время меня не преследовал запах мертвечины: либо нам ни чего не угрожает, либо я нюх потерял.
Мы достигли хвоста колонны, замыкал ее допотопный "ЗИЛ-157" с облупленной будкой черного цвета, на боку которой сохранилась бледная надпись "Ремонтная", перед "ЗИЛом" стоял салатовый "Москвич", дальше "МАЗ" с длиннющим прицепом, еще дальше голубой колесный трактор.
- Сбавь ход, - сказал я, - и давай по встречной. Вроде, нам позволительно нарушить правила дорожного движения.
- Слушаюсь, мой дженераль, - хмыкнул Акулов. Наш "Блейзер" свернул на встречную полосу и медленно покатил вдоль колонны.
- Вадим Григорьевич, пригнитесь, чтобы они не могли в нас прицелиться, - сказал я вице-мэру, тот стал бледен как смерть. Чтобы хоть как-то его подбодрить, протянул именной наган: - Возьмите револьвер.
Картунов, сжимая в правой руке "Макаров", левой схватил наган и со зверским лицом сполз на пол между передним и задним сиденьями.
- Это лишнее, вам… - начал было Хрохмин, но я тут же накинул на его шею петлю из балалаечной струны и затянул ее. Вечером, когда я рылся в загашнике Владиса в поисках ремней, которые мне заменили бы наручники, наткнулся на разбитую балалайку с одной-единственной струной. Вот эта струна и навела меня на мысль о "строгом ошейнике" для пленника.
Сейчас я петлю затянул не сильно, чтобы можно было дышать без труда, но пояснение сделал:
- Дернешься, полковник, и голова будет существовать отдельно от туловища, - проговорил я, слегка затянув петлю.
- Зековские штучки, - прохрипел Хрохмин.
- На войне все средства хороши, - изрек я.
- Не зря на тебя государство деньги тратило, чекист, - уже просипел полковник.
- Сиди да помалкивай. - Я ткнул в его могучую спину стволом "стечкина".
Впереди появился заслон. С левой стороны стоял зеленый армейский БТР с группой солдат. А с правой стороны, у дороги, виднелся желтый милицейский "УАЗ" с тремя милиционерами, одетыми в каски, бронежилеты, с куцыми "АКСУ" в руках. Старшим был мой старый знакомый майор Лигостаев, его лицо было бурым, как свежая мясная вырезка. Возле майора, одетый в длинный тулуп, стоял Улнис…
Владис размахивал руками и что-то увлеченно говорил, требуя проезда. Лигостаев стоял к нему вполоборота, широко расставив ноги и сжимая правой рукой цевье автомата. Если дело дойдет до боя, то майор - мертвый: во-первых, он подпустил Викинга к себе вплотную, а во-вторых - палец не на спусковом крючке.
Опытный боец Улнис продумал до мелочей план прорыва через заслон. Белая "Лада" стояла впритык к "уазику", случае боевого контакта лишая милиционеров возможности маневра. Водитель "Лады" Кислый находился на противоположной стороне возле БТРа и курил с солдатами, что-то им рассказывая. Ясно, солдаты не успеют сообразить, что к чему, как на них будет направлен автомат. Тут уж не повоюешь, только руки задирать вверх.
За "Ладой" стоял серый "газон"-бензовоз, водитель машины метрах в ста делал вид, будто справляет малую нужду. Любой нормальный человек понимает: стрелять возле цистерны с бензином чревато многими последствиями. На другой стороне заслона у обочины стояла "Нива", возле нее копошились Угрюмый и Кока. Как я догадался, этой группе предстоит в случае опасности ударить в тыл и обеспечить отход.
Едва мы приблизились к заслону, как башня БТРа развернулась, и ствол крупнокалиберного пулемета уставился в салон "Шевроле". Достаточно короткой очереди, чтобы вся стратегия и тактика Улниса оказались напрасными.
Как ни странно, но чем ближе мы подъезжали, тем решительней становились лица моих партнеров. Картунов сумасшедшим огнем в глазах сжимал оружие. Акулов, левой рукой держась за руль, правой щелкал предохранитель автомата.
"Блейзер" все ближе подъезжает к заслону. Черное жерло крупнокалиберного пулемета следит за нами, как глаз самой смерти.
Солдаты срочной службы снимают с плеч автоматы младший сержант что-то говорит Кислому, видно, отгоняет его. Кислый не спешит уходить, что-то отвечает, жестикулируя. Присмотревшись, можно заметить, как нервно дергающейся левой рукой он массирует правую, пальцы которой расстегивают пуговицы полушубка.
Уже можно рассмотреть лица милиционеров. Рука Лигостаева скользит вверх от цевья к курку. Левая рука Улниса опускается в карман тулупа, правую он засовывает под полу. Все происходит, как в замедленной киносъемке, которая уже через секунду может взорваться шквалом огня.
- Все, вам конец, - едва ли не радостно объявляет Хрохмин. - Вас уничтожат. Моя персона неважный щит, не на ту лошадь поставили, господа. Наверняка мой заместитель уже связался с заслоном и приказал вас остановить и арестовать, в случае неповиновения применить оружие. Наш прокурор давно имеет на меня зуб, поэтому с удовольствием благословит эту акцию. Вряд ли мне выжить, но и вам конец.
Он блефовал, на языке профессионалов это называется "психологическая атака для дестабилизации преступника(ков)". Может, ему что-то и удалось бы, но в другой раз.
После посещения города Хребта, знакомства с некоторыми офицерами милиции и общения с главой дорожных разбойников я знал, кто кому подчиняется и чей козырь выше в здешней игре. У нас был беспроигрышный вариант, мы прикрывались джокером.
- Как бы то ни было, - проговорил я, затягивая еще больше удавку на шее Хрохмина, - твоя смерть, полковник, идет впереди нашей, по крайней мере моей. Я буду прикрыться тобой и стрелять из-за тебя, а менты стрелять будут в меня сквозь тебя. От своих сдохнешь. А хочешь лучше вариант? - спросил я и, не дождавшись ответа, продолжил: - Андрюха сейчас рванет напрямик мимо БТРа. Он хорошо водит машину, а я тем временем расстреляю бензовоз, вот будет фейерверк. Но это все крайний случай, знаешь, почему?
Полковник молчал, но я сильнее сдавил удавку, и он просипел:
- Почему?
- Потому что никто в нас стрелять не будет. В Хребте "первая скрипка" ты. Ты главный магистр в ордене бандитов в погонах. Ты бы мог отдать приказ расстрелять машину с любым заложником. Потом бы смог оправдаться, а твой заместитель капитан Колодин не отдаст такого приказа, и прокурор его не санкционирует, потому что оба знают, после смерти полковника Хрохмина мало того, что будет следствие, так еще и пришлют нового начальника РОВД; это как-никак полковничья должность, и капитану ее не занять. А новая метла по-новому метет.
- Сука, - прохрипел Хрохмин.