– Не совсем. Не хватает сорокалитровой канистры с бензином. Бензин-то ладно, хрен бы с ним, я бы и на свои деньги заправил. Но там канистра особая. Из химостойкой пластмассы, которая бензином не проедается. При дальнем полете она устанавливается позади тележки перед двигателем и частично заходит под второе сиденье. Конфигурация у канистры хитрая. Эта емкость служит запасным баком. Там даже переливать не нужно, только штуцер со шлангом перецепить, да и все. Некоторые умельцы умудрялись ставить приспособление для переключения прямо в воздухе. В нашей боевой группе паралетчиков были две такие машины. Простая канистра здесь не годится. Стандартная имеет точное место и специальное крепление, чтобы в полете не болтаться и центровку не нарушать. Она специально керамической броней прикрыта со всех сторон, чтобы не прострелили. Безопасность предусмотрена. И двигатель, согласно расчетам, с дополнительным весом справляется, и в скорости значимых потерь не происходит. Выгода от дальности полета перевешивает потери.
– Я понял и даже, кажется, догадываюсь, куда подевались канистра и бензин, – проговорил полковник и жестом подозвал к себе прыщавого старшего прапорщика, из рук которого принимал документацию на груз.
Тот стоял рядом с водителями грузовиков, подбежал и лихо, как заправский строевик, козырнул.
– Канистра с бензином где? – строго спросил полковник.
– Бензобак заправлен под завязку. Все горючее туда перелили. Канистру на складе оставили. Что толку от нее, пустой?..
– У тебя бабушка есть? – спросил старшего прапорщика капитан Иващенко.
– Есть, товарищ капитан. И бабушка, и дедушка тоже.
– Вот это бабушке с дедушкой и будешь рассказывать. По комплектации, согласно документам, при поставке бак должен быть полностью заправленным.
– Слушай меня, товарищ старший прапорщик! – заявил Селиверстов. – Времени тебе даю два часа. Поезжай куда хочешь, на свою базу или в личный гараж, и привези мне полную канистру. Эта емкость не простая, она химостойкая, бензином не проедается и служит паралету запасным бензобаком. Устанавливается прямо в тележку под особые крепления. Другая туда не подойдет. И быстро! Иначе под суд пойдешь. Все понял?
– Так точно, товарищ полковник. – Лицо старшего прапорщика не выражало ни тени смущения.
Вор попался и был согласен возместить ущерб. При этом он смотрел абсолютно честными глазами, горящими на прыщавой физиономии. Одно с другим как-то мало совмещалось.
Старший прапорщик сказал несколько слов водителю грузовика, забрался в кабину, и машина уехала. Разгрузка второй к этому моменту тоже закончилась.
– А мне, товарищ полковник, теперь возвращения товарища старшего прапорщика ждать? – спросил ефрейтор-водитель, по традиционной профессиональной привычке дав пинка колесу.
– За воротами. Выезжай. Тебя выпустят. Кладовщик отметку в пропуске сделает, – заявил Селиверстов и направился в глубину складского помещения.
Виктор Юрьевич Иващенко там тоже закончил инвентаризацию.
Глава 8
Виктор Юрьевич встретил полковника в проеме распахнутых ворот.
– Все в порядке? – осведомился тот.
– В полном соответствии со списком, товарищ полковник. Проверяли вместе с кладовщиком. Ящики вскрывали, сверяли номера. Все совпадает. Только патронов к пулеметам всего две ленты. По сто пятьдесят штук в каждой. Если мы возьмем "Нерехту" с собой в командировку, то нам потребуется еще полтора десятка таких же лент, как я полагаю. Две наличные мы отстреляем на тренировках.
– Это, конечно, надо исправить. Я позабочусь, чтобы недостатка не было, – проговорил полковник Селиверстов, вытащил из нагрудного кармана свой планшетник и внес заметку в записную книжку.
С сенсорной клавиатурой Георгий Игоревич справлялся заметно быстрее, нежели Виктор Юрьевич, но виной тому были, видимо, толстые пальцы Иващенко.
– Вопрос можно, товарищ полковник? – Командир первой боевой группы посмотрел поочередно на Виктора Юрьевича и Виктора Васильевича.
– Слушаю, Сергей Ильич.
– Поскольку у нас теперь два Иващенко… как мы их будем в устной речи различать? Только по отчеству? Это выговаривать долго. Да и пока одного зовешь, второго попусту от дела отвлекаешь. В боевой обстановке это чревато неприятностями.
– У тебя есть предложение?
– Самое простое напрашивается. Иващенко-большой и Иващенко-мелкий. Можно просто – Большой и Мелкий. Без фамилии. Так даже лучше. Майор Никанор не подслушает. Хотя мелким товарища капитана назвать, конечно, трудно. Но это будет еще и конспирация.
– Если они сами не возражают, то я тоже не против.
Оба Иващенко не возразили. Спецназовцы давно привыкли к тому, что имеют собственные позывные. Вопрос был решен.
– Когда осваивать робота будем? – сразу поинтересовался Иващенко-большой.
– И паралет опробовать? – добавил Иващенко-мелкий.
– Паралетом можешь сразу заниматься, поскольку на тебя расписание занятий первой боевой группы не распространяется. Кладовщик тебя в склад запустит. – Тут последовал разрешающий кивок в сторону прапорщика-кладовщика. – Готовь. Понадобится помощь, обратишься, я кого-нибудь выделю.
– Поскольку я, как и на прошлой службе, беру на себя роль пилота, то попрошу выделить мне второго номера экипажа – пулеметчика-гранатометчика.
– Только когда пополнение прибудет. Не могу же я кого-то из группы Лесничего взять. Да и сам он никого к тебе не отпустит.
– Не отпущу, – согласился Сергей Ильич. – У нас коллектив сработанный. Каждый свое дело знает.
– А что касается "Нерехты"? – напомнил Большой.
– А что касается "Нерехты", то это уже зависит от Сергея Ильича. Как он составит расписание занятий в группе.
– Старое расписание придется менять, – посетовал Лесничий.
– Обычная беда. – Полковник вздохнул. – Но необходимость заставляет.
– А я разве возражаю? – согласно, хотя и без радости, проговорил Сергей Ильич.
– Все старое постоянно приходится менять на новое, – философски изрек Виктор Юрьевич. – Так мир устроен. Иначе воевать когда-нибудь придется с пращой против ракет, а это, мне сдается, не особенно эффективно.
– Хорошо, что про пращу напомнил. Просто хочу предупредить. В Сирии в рядах ИГИЛ появились пращники. Самые настоящие! Только вместо камня они метают гранату. В три раза дистанция броска увеличивается. На будущее имейте в виду. Два, от силы три витка, и граната летит. Говорят, у них целый цех есть, который гранаты переделывает для пращников, чтобы еще на пару секунд время до взрыва увеличить. Это дает возможность гранате взорваться не на земле, а в воздухе, над позицией противника. Исламисты выводят на бой целый взвод пращников. Те обычно метают гранаты из-за стены, создают в сирийских позициях коридор, после чего в это место и следует атака.
– Работа для Величко, – отреагировал Сергей Ильич. – Снайпер подстрелит пращника. Граната взорвется на месте, и взвод перестанет существовать.
– Его еще подстрелить надо. Может, они из-за стены и не показываются?
– Это следует обдумать, – согласился Лесничий. – На каждый финт противника всегда можно найти достойный ответ.
– А что тут думать-то! – заявил Иващенко-мелкий. – Нужно снайпера мне за спину посадить. Мы взлетим и издали отстреляем духов.
– А ты собираешься в Сирию вместе с нами? – поинтересовался Иващенко-большой, памятуя, что такой разговор вроде бы еще не заводился.
– Если прикажут, то почему бы и нет.
– Такой вариант требуется обмозговать, – согласился полковник Селиверстов.
После этого он удалился в штабной корпус. Полковник не желал на уличной жаре дожидаться возвращения машины с запасным баком для паралета, хотя был твердо уверен в том, что она скоро вернется и прапорщик все привезет. Поэтому Селиверстов отдал распоряжение на КПП и капитану Иващенко. Здесь должны были обойтись без его участия.
Иващенко-большой с командиром отправились на полосу разведчика, где проводили занятия волкодавы.
– А ведь мой мелкий тезка и однофамилец со своей тарахтелкой в Сирии пришелся бы нам, думаю, весьма кстати, – сказал по дороге Виктор Юрьевич.
– А сильно она тарахтит? – поинтересовался Лесничий, думая о своем.
– В натуре мне ее ни разу наблюдать не доводилось. Однажды в городе услышал шум двигателя в воздухе, посмотрел. Над рекой мотопарапланы летали. Две пары. Может, потому, что их четыре было, и звук оказался заметным. А один и слышно бы не было. Модели двигателей разные бывают. Нас в Донбассе почти не слышали. Но паралет и мотопараплан – это разные вещи.
Мотопараплан волкодавы использовали в своей первой операции, проводимой в Донбассе. Тогда он им сильно помог.
– Полковник решит, – подвел итог разговору Сергей Ильич. – Нам бы с нашими роботами справиться. Кстати, насчет командировки. Мысль пришла вот какая. Нужно в Сирии старых знакомых поднимать, пусть подготовят нам заранее информацию и базу.
– Таир Марон? – предположил Иващенко.
– Да, с этим капитаном, или накибом, как у них говорят, нам легче всего работалось. Он и по-русски изъясняется вполне свободно. – Лесничий вытащил мобильник, позвонил полковнику Селиверстову и озвучил такое вот предложение.
Полковник сам ничего обеспечить не мог, но пообещал, что свяжется с ГРУ и попросит, чтобы там посодействовали.
Во время прошлой командировки волкодавов в Сирию накиб Таир Марон командовал ротой спецназа управления военной разведки пехотного корпуса. Тогда он шефствовал над волкодавами, во всем оказывал поддержку как им, так и группе операторов – испытателей боевых роботов, которая работала в тесном взаимодействии с бойцами ЧВК. Отношения с командиром сирийского спецназа отличались полным взаимопониманием, наладились почти товарищеские. Поэтому снова работать с Таиром Мароном, свободно владеющим русским языком, им было бы легко.
Но Марон мог оказаться не в том месте, где предстояло действовать бойцам ЧВК. Специально перебрасывать его роту с одного участка фронта на другой, конечно, никто не стал бы.
Хотя волкодавы, бывшие офицеры спецназа ГРУ, умели прекрасно адаптироваться, то есть приспосабливаться к каким угодно условиям и к любым союзникам. Это, впрочем, не говорило о том, что они добровольно отказывались от лучших условий. Эти парни были обычными людьми. Сами они, к немалому своему сожалению, не имели возможности выбирать себе условия работы, но могли попросить, чтобы им таковые создали, если это реально.
Тем временем командир группы с заместителем подошли к полосе разведчика. Волкодавы как раз отрабатывали умение ползать на спине под колючей проволокой.
Один из бойцов полз лицом вверх. Его напарник медленно шагал рядом. Заранее взрыхленная земля была полита из шланга без всякой жадности и экономии. Поэтому под спиной волкодава была не только грязь, но и лужи. Колючая проволока, натянутая очень близко к земле, часто цеплялась за одежду.
А ведь бойцу было необходимо не только ползти, извиваясь как змея и активно используя лопатки вместо локтей, что само по себе ой как нелегко. Ему еще приходилось держать в руке пистолет и стрелять по многократно продырявленным пустым консервным банкам, которые время от времени подбрасывал напарник. Не все выстрелы были удачными, но если половина из них оказывалась точной, то это считалось хорошим результатом.
Ряды колючей проволоки находились под крышей. На пятиметровой высоте они перекрывались настилом из толстого деревянного бруса. Сделать это было необходимо. Во-первых, так земля даже в жаркое лето не пересыхала. Во-вторых, брус вбирал в себя пули так же запросто, как и гвозди, не позволял им рикошетить, улететь неизвестно куда и попасть незнамо в кого.
Сергей Ильич и Виктор Юрьевич провели некоторое время с командиром ЧВК и пропустили уже несколько подходов. Поэтому подчиненные с немалым удовольствием запустили их на тропу без очереди, дали начальству полную возможность набрать побольше грязи на одежду.
Первым пополз Лесничий, обычно предпочитающий автомат пистолету, но стрелять из автомата, находясь под низко натянутой колючей проволокой, было невозможно. В определенные моменты даже ствол поднять не удавалось. Поэтому Сергею Ильичу пришлось, как и другим волкодавам, пользоваться штатным пистолетом СПС.
Кстати сказать, этот самый самозарядный пистолет Сердюкова – очень даже неплохая штука. Мощное оружие стреляет патроном девять на двадцать один миллиметр. Пуля пробивает практически любой бронежилет скрытного ношения. Магазин на восемнадцать патронов. Пистолет создавался именно для спецслужб.
Лесничий из пистолета стрелял так же эффективно, как и из автомата. Причем делать это ему приходилось практически с пояса, в лежачем положении. Выбрасывать вперед руку из-под колючей проволоки не получалось.
Сергей Ильич при этом использовал так называемый ковбойский метод стрельбы, известный всем спецназовцам и не имеющий никакого отношения к героям голливудских фильмов. Суть этого метода сводилась вот к чему. Спусковой крючок нажимался средним пальцем, а указательный вытягивался вдоль ствола под затвором. Он действительно точно указывал, куда следует лететь пуле.
Метод этот был тщательно разработан израильской политической разведкой "Моссад" еще в шестидесятые годы прошлого века и нашел очень широкое применение в спецслужбах других стран. Об истинных авторах такой методики все уже давно и прочно забыли. Да они и не стремились афишировать свои заслуги.
Лесничий полз и стрелял. Спина его была мокрой от жидкой грязи, а лицо – от пота. Он заливал глаза, но вытереть его было невозможно. Приходилось терпеть.
У каждого человека есть группы мышц, которые находятся под нагрузкой постоянно или значительно чаще других. Даже при обычной ходьбе. От загруженности этих мышц человек потеть не будет. Это происходит тогда, когда приходится работать мышцам, в обычной деятельности мало задействованным или не используемым вообще.
Сразу после прохождения половины дистанции в кармане под бронежилетом командира боевой группы волкодавов ожил мобильный телефон. Бойцы во время тренировок традиционно выключали обычный звонок и пользовались только вибровызовом.
Правая рука Сергея Ильича была занята пистолетом. Поэтому он вытащил телефон левой, основательно испачканной в грязи, и бросил его через колючую проволоку Иващенко-большому.
Виктор Юрьевич как раз приготовился подкинуть очередную пустую консервную банку. Это нисколько не помешало ему другой рукой поймать аппарат и одновременно все же подбросить банку. Тут же прозвучал выстрел. Цель была поражена, несмотря на действия с мобильником, отвлекающие внимание Лесничего.
Заместитель командира группы посмотрел на определитель номера и ответил тяжелым баском:
– Иващенко-большой. Слушаю вас, товарищ полковник. Нет. Это его трубка. Только он сейчас на полосе разведчика упражнение выполняет. Так. Понял. Обязательно передам. Я запомнил. Я в курсе, что он запрашивал. Это при мне было. – Виктор Юрьевич убрал телефон себе в карман, приготовил следующую банку и сразу, не успев разогнуться, подбросил ее.
Лесничий выстрелил и пулей как гвоздем прибил пустую жестянку к потолку из бруса. Значит, после прохождения дистанции Сергею Ильичу еще предстояло длинным шестом сбивать ее с потолка. Иначе она могла не вовремя упасть на кого-то, следующего по дистанции, и острым металлическим краем порезать лицо или руки.
Но упражнение уже кончалось. Подлетела последняя жестянка, которую пуля не задела. Эту банку, как и несколько предыдущих, оставшихся на полосе, тоже следовало тем же шестом выбросить из-под колючей проволоки, чтобы она не порвала никому одежду.
Сергей Ильич сразу занялся таким вот благородным делом.
Только после этого он подошел к Большому, протянул руку за телефоном и осведомился:
– Что командир сказал?
– Он по твоему запросу связывался с ГРУ. Накиб Марон работает на этом же участке фронта. Он будет активно помогать нам вместе со своим командиром. От сирийского разведуправления нас будет курировать раид, то бишь майор Салман аль-Самхад. Помнишь такого?
– Мельком. Кажется, разговаривали.
– Ростом с Иващенко-мелкого и с громадными усами. Такие ни одному из Иващенко и не снились. Но нам бровей хватит. Они у раида тоже подходящие, но нашим заметно уступают.
– Да. Помню. Я даже их генералу сказал, что этот раид – очень толковый, вдумчивый человек.
– Вот с ним и будем работать. Еще полковник зарядил куда следует инфу о включении в нашу группу Иващенко-мелкого вместе с его летательным аппаратом. Думают. Пока нашли предложение достойным обсуждения. Но ответ не дали ни положительный, ни отрицательный.
Сергей Ильич убрал мобильник в карман под бронежилет и взглядом послал Виктора Юрьевича в сторону старта.
Поскольку и Сергей Ильич, и Виктор Юрьевич сразу показали на дистанции хорошее время, Лесничий решил, что на сегодня им можно больше не ползать. Он оставил всех прочих волкодавов месить грязь и тренировать лопатки, отправил своего заместителя на склад заниматься роботом "Нерехта", а сам решил озаботиться перестановкой занятий в расписании.
При этом Лесничий исходил из понимания особой важности каких-то конкретных процессов обучения. Конечно, все волкодавы отлично владели оружием. Без этого их преимущество в схватке с любым реальным противником свелось бы на нет. Точно так же все бойцы группы были отличными рукопашниками.
Но если командиру предстояло выбирать одну из этих двух дисциплин, то предпочтение он всегда отдавал стрельбе как в тире, так и на полигоне. Ведь стрелять им приходится часто, а вот участвовать в рукопашной схватке в боевых условиях – лишь в исключительных случаях.
При этом все волкодавы, как и солдаты спецназа ГРУ, любили занятия по рукопашному бою больше любых других. Сам Сергей Ильич не был исключением из этого правила. Но обращать внимание на это не стоило. Командир обязан был ориентироваться на частоту применения тех или иных навыков, получаемых его людьми. Любые другие занятия можно было считать превалирующими по сравнению с рукопашным боем.
Тем более нельзя было сокращать число разовых занятий, к примеру по управлению танком-роботом "Уран-9". Волкодавы впервые встретились с этими боевыми роботами при подготовке к операции, проведенной потом в той же Сирии. Тогда они не отнеслись серьезно к такой вот технике. Любой человек, который встречался в боевых условиях с настоящими танками, а потом видел на полигоне легкого робота, имеющего на вооружении тридцатимиллиметровую скорострельную автоматическую пушку, сразу замечал наглядную разницу между ними.
Сергей Ильич слышал, как насмешливо обсуждали тогда потенциальные возможности "Урана-9" сирийские танкисты. Сергей Ильич не знал арабского языка и не мог понять их слов. Но часть высказываний ему перевел накиб Марон, тоже выразивший свое недоверие к такой вот миниатюрной боевой технике.
Однако в той ситуации скептикам требовалось понять только одно – боевой танк и танк-робот призваны выполнять разные задачи. Так тогда и оказалось.