Когда он говорил о своем опыте, это не было пустой похвальбой полковника, принявшего на грудь двести граммов водки. Опыт у него был, и была интуиция. И его интуиция, подогретая спиртным, выдала на гора готовую схему того, что происходило в Городе, а скорее всего – и во всей стране.
– Значит так. Россия – страна отсталая. Во всем мы подражаем Западу. Значит, когда придет время настоящей, подчеркиваю – настоящей организации наркорынка на всей территории России, это тоже придет с Запада. Вот оно и началось. Понимаешь? Исчезновение наркодельцов из Города – это подготовка поляны к настоящему вторжению. Расчистка территории, пропалывание грядки – называй как хочешь. В таких вещах я не ошибаюсь, так что ты мне верь. Смотри – в других городах ничего подобного не происходит. Значит – все начнется именно здесь. Кроме того, Город – морской порт. Вникаешь? Вот именно – товар придет морем. Дальше – здесь его должны встретить. Кто именно – сейчас скажу.
Емельянов взял со стола бутылку, в которой оставалось примерно сто граммов, поболтал ее и сказал:
– Маловато будет. Слышь, Зосимыч, там на книжной полке…
– За третьим томом "Капитала", – засмеявшись, подхватил Квитко и встал.
– Вот именно. Там, – и Емельянов указал на казенный книжный шкаф, на полках которого громоздилась служебная литература, – да, на верхней полке, за книгами.
Квитко пошарил на полке и вытащил из-за книг бутылку "Старки".
– Давай ее сюда, – сказал Емельянов.
– Даю, – ответил Квитко и поставил бутылку на стол.
– Эти остатки я уберу, потом как нибудь… Давай, открывай.
Емельянов, перед которым с необычайной ясностью открылась вдруг суть происходящего, был возбужден. Такие прозрения случались у него не часто, но он давно уже знал, что это – момент истины. И теперь он думал только о том, как бы получше и потехничнее встроиться в ту новую систему, которая обязательно – он знал это наверняка – появится в Городе в самое ближайшее время.
Квитко разлил "Старку", и Емельянов, взяв стакан, сказал:
– Давай-ка, майор, выпьем за наш успех. Сейчас я расскажу тебе, каким он будет.
Квитко пожал плечами, дескать – тебе лучше знать, и они выпили по третьей.
– Ну вот, – Емельянов закурил и, откинувшись в кресле, посмотрел на Квитко, – теперь слушай сюда. Со дня на день в Город должна прийти крупная, по-настоящему крупная партия наркотиков. Ее должны встретить. Кто? Я знаю – кто. Смотрящий по Городу – Владимир Федорович Толоконников. Знаешь такого?
– А кто ж Стилета не знает? – Квитко отлично знал Стилета и имел с ним некоторые дела, о которых предпочитал не говорить никому, в том числе и Емельянову.
– Вот именно. И зачистка Города – его рук дело, я уверен в этом. А значит – он и примет товар. Это только на словах авторитеты против наркотиков, а на самом деле они на воровские понятия чихать хотели и готовы делать деньги на всем, что угодно. Хоть на крови христианских младенцев. Поэтому мы, я имею в виду тебя и себя, должны успеть договориться с ним до того, как все начнется.
– Понятно… – Квитко задумался. Емельянов посмотрел на него и сказал:
– Это хорошо, что понятно. Но это еще не все. Исходя из вышесказанного, ты должен встретиться с ним и, во-первых – сказать, что нам все известно, естественно, обходя вопрос, что именно известно, а что – нет. А во-вторых – убедить его в том, что лучше сотрудничать с нами, чем иметь от нас геморрой. Потому что если нам все известно, то геморрой будет серьезный. Он уже не сможет надеяться, что все это можно будет провернуть втихаря. Короче – если он будет упираться, намекни, что мы натравим на него всю Контору. И тогда ему кранты.
– Стало быть – шантаж, – усмехнулся Квитко.
– Он самый. Но не простое тупое вымогательство. Ты должен объяснить ему, что с нашей помощью дело пойдет гораздо лучше. Ну и, конечно, он должен будет время от времени сдавать нам кого-нибудь. Сам понимаешь, результаты нашей работы должны быть налицо.
– Это понятно… – Квитко внимательно посмотрел на Емельянова. – Значит, говоришь, Стилет?
– Он самый. Больше некому. Ну, а наши дивиденды в этом деле легко перекроют то, что мы потеряли.
– Дай-то Бог… – Квитко перевел взгляд на бутылку. – Ладно, задание понял. Давай по последней, товарищ полковник, да я пошел.
– Куда это?
– Как куда? К Стилету!
– Люблю исполнительных подчиненных, – Емельянов восхищенно покрутил головой, – ты ему еще говорить не закончил, а он уже отжимается.
– А я не люблю терять время попусту, – парировал Квитко, – тем более, ты сам сказал, что нужно поспешать.
– Ладно, это я так, – примирительно сказал Емельянов. – Ну, будь!
– Будь!
Они приняли по последней, и майор Квитко, на которого выпитое не оказало никакого видимого действия, встал и, небрежно махнув рукой около виска, вышел из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь, полковник Емельянов еще долго сидел, прищурившись в неведомые дали, и в его голове все более четко вырисовывался план предстоящих действий.
А также – круглые суммы со многими нулями.
* * *
Гостиница "Балтийский двор" была одним из тех немногих мест, где никогда нельзя встретить кого-то постороннего. Если какой-нибудь дикарь, приехавший в Город из глухомани, сдуру совался сюда в надежде получить ночлег, ему вежливо отказывали, ссылаясь на отсутствие свободных мест. А угрюмые взгляды братков, кучковавшихся по углам вестибюля, помогали ему смириться с неудачей.
Когда Знахарь подъехал к ступеням, ведущим к входу в гостиницу, то заметил нескольких братков, стоявших в непринужденных позах рядом с двумя жирными иномарками. Иномарки были с черными стеклами, братки – в черных очках, и Знахарь усмехнулся. Прямо "Матрица" какая-то, подумал он, выходя из машины.
Братки прекратили беседу и недобро уставились черными окулярами на Знахаря, который тоже был в очках, но не в черных, а в дымчатых, и не в китайских за двести рублей, а в итальянских за шестьсот долларов. Знахарь не обратил на братков никакого внимания и стал неторопливо подниматься по ступеням.
Открыв стеклянную тонированную дверь, он увидел прямо перед собой широкоплечего коротко стриженого парня в черном костюме и черных лаковых штиблетах. Парень стоял на самом проходе, сложив руки на ширинке, и, похоже, не собирался двигаться с места.
Подойдя к неподвижному стражу вплотную, Знахарь внимательно посмотрел ему в глаза и спокойно спросил:
– Ну что, шагать разучился?
Парень, привыкший к тому, что его поза и общее выражение лица и фигуры останавливают кого угодно, не ожидал такой наглости и совершенно справедливо рассудил, что так может вести себя только тот, кому это позволено. А раз так – то этот человек свой и ему можно войти.
И он шагнул в сторону, освобождая Знахарю дорогу.
– Молодец, – сказал Знахарь и, подойдя к одному из кожаных диванов, стоявших вдоль стен, уселся на него и закурил.
Страж, проследив за передвижением Знахаря, достал из кармана рацию и заговорил с кем-то. Кивнув несколько раз, он подозвал жестом одного из стоявших у стойки братков, которые делали вид, что беседуют о живописи, и, указывая на Знахаря, что-то ему сказал. Браток подошел к Знахарю и вежливо спросил:
– Мистер Майкл Боткин?
– Да, это я, – дикторским тоном ответил Знахарь.
– Прошу вас.
Знахарь встал и, рассеянно уронив сигарету на пол, проследовал за предупредительно оглядывавшимся на него братком.
Проходя мимо стойки, он, к своему удивлению, увидел за ней чернявого Паука, правую руку уральского Дяди Паши. Паук пристально посмотрел на Знахаря, и тот, хоть и был уверен в том, что узнать его невозможно, несколько напрягся и неуместное игривое настроение пропало. Но Паук, который за эти годы успел перебраться в Город и стать управляющим гостиницей, по привычке внимательно оглядел незнакомого человека, а затем вернулся к бумагам.
Поднимаясь вслед за своим провожатым по лестнице, Знахарь испытал странное чувство. Он был здесь несколько лет назад при весьма щекотливых обстоятельствах и теперь снова увидел все тот же предбанник, обшитый дубовыми панелями, ту же тяжелую толстую дверь, которая вела в тот самый банкетный зал, где проходила его коронация…
Интересно, кого он увидит в этом зале сегодня?
Ну, Стилет – понятно. А кто еще?
Кто еще смог выжить в этой банке с пауками?
Провожатый открыл дверь, и, шагнув внутрь, Знахарь остановился и с вежливой улыбкой окинул взглядом небольшой сумрачный зал, в котором вокруг просторного круглого стола расположились Стилет и еще трое солидных, не чета братве из вестибюля, мужчин.
Стилет, поднявшись со своего председательского места, обошел стол и, вежливо взяв гостя за локоток, подвел к своему месту, усадил в пустовавшее соседнее кресло и сказал:
– А вот и наш уважаемый гость и партнер мистер Майкл Боткин. Но, поскольку он русский, то, как мне кажется, можно обойтись без мистеров и Майклов. Правильно?
Он вопросительно посмотрел на Знахаря, и тот, кивнув, ответил:
– Правильно. Я думаю, что Миша будет в самый раз. Мы же тут не конституцию обсуждать будем.
Вокруг стола прокатился сдержанный смех.
– Вот именно, – поддержал Знахаря Стилет, – так что, присаживайся, Миша, потолкуем. А потолковать у нас есть о чем. Ты как – водочки, пивка?
На столе стояли бутылки со спиртным и минеральной водой.
Окинув стол взглядом, Знахарь повернулся к Стилету и сказал:
– Володя, а если я попрошу пива "Грольш"?
– Без вопросов!
Стилет щелкнул пальцами, и от стены отделился незаметный прежде официант, который расторопно выскочил из зала.
– Пока он ходит, мы тут познакомимся. Кстати, Миша, у тебя погонялово имеется?
Знахарь удивленно посмотрел на Стилета.
– Откуда? – ответил он. – Я ведь не сидел.
– А-а-а… – похоже, Стилет был разочарован. – Ну, ладно.
Знахаря развеселила примитивная хитрость Стилета, который все же имел какие-то тайные мысли и, судя по всему, не мог поверить, что человек, решившийся на такое серьезное и опасное дело, не имеет криминального опыта. В этом, конечно, был определенный смысл, но такой проходной вопрос был слишком прост, если, конечно, он не являлся маскировкой для более умной пробивки.
– Погонялова у меня нет, – Знахарь улыбнулся, – а в школе, в младших классах, звали Жиртрестом. Я тогда толстый был.
– Ну нет, – Стилет решительно помотал головой, – такое не пойдет. Жиртрест!
И он раскатисто засмеялся.
Вслед за ним захохотали все, в том числе и сам Знахарь.
Дверь открылась, и официант, обогнув стол, поставил перед Знахарем поднос с четырьмя маленькими бутылочками "Грольша". Знахарь кивнул, и официант снова исчез в тени портьеры.
Стилет оглядел стол и сказал:
– Ну вот. Теперь у всех все есть. Кто хочет, сам наливает, сам пьет, сегодня у нас без тостов, не те дела.
Сидевшие вокруг стола зашевелились, зазвякали посудой, а Стилет, следя за тем, как Знахарь наливает себе пиво, сказал:
– Сейчас я познакомлю тебя с моими коллегами.
Знахарь наполнил стакан и, закрыв бутылку фарфоровой пробкой на проволоке, с выражением любезной готовности оглядел сидевших вокруг стола авторитетов.
– Я не буду говорить о том, кто чем занимается, это выяснится в процессе совместной работы, – сказал Стилет, – а если просто по именам, то… Вот Санек, по пого-нялову Старый. Сам видишь, что он вовсе не старый.
Знахарь кивнул Старому, вполне приличному мужчине лет сорока, который больше походил на начальника цеха, чем на уголовного авторитета. Тот кивнул в ответ.
– Это – Василь Иваныч, – Стилет уважительно указал на седого, но уж совсем не пожилого благообразного толстяка, который сразу заулыбался Знахарю. – Между прочим, я только сейчас сообразил, что он тоже как-то без погонялова обходится.
Василь Иваныч развел руками – дескать, что поделаешь!
– А это, – и Стилет повернулся в сторону худого и загорелого брюнета, – наш друг и коллега Беркут, он же Афанасий. Сразу предупреждаю – не терпит, когда его Афоней называют, так что имей в виду.
Знахарь серьезно кивнул Беркуту, как бы говоря – я не назову, не беспокойся.
– Ну вот. Всех всем представил, теперь твое слово, Миша. Ты мне тему исполнил, теперь ознакомь с ней остальное общество.
Знахарь допил пиво, снова наполнил стакан, затем неторопливо подвинул к себе пепельницу, закурил и сказал:
– Я начну с самого начала, чтобы не было вопросов. Возражений, естественно, не последовало, и Знахарь начал:
– Я русский американец. Живу в Штатах уже восемнадцать лет. Чем я занимаюсь там – неважно. Я богат, поверьте на слово, а если не поверите, то все равно скоро убедитесь. У меня есть свое хорошее дело, все у меня в порядке, но…
Знахарь повертел рукой в воздухе.
– Но… скучно там, в Америке. А если жить там не скучно, то получить за развлечения пятьдесят лет тюрьмы – это не для меня.
– Пятьдесят лет… – повторил Василь Иваныч, – да, это серьезно.
При этих словах выражение у него на лице было такое, будто его самого только что приговорили к этому сроку.
– В общем, о том, кто я такой, вам уже рассказал Володя.
Знахарь слегка поклонился в сторону внимательно слушавшего его Стилета.
– А теперь я, рассчитывая на то, что здесь можно говорить прямо и называть все без исключения вещи своими именами, скажу о сути нашего дела, которое, как я знаю, уже начало воплощаться в жизнь.
Все закивали и зашевелились. Каждый налил себе что хотел, и общество приготовилось слушать. Знахарь отпил пивка и начал:
– Вы представляете себе, что такое четыреста тонн кокаина?
Василь Иваныч тут же вынул из кармана миниатюрный калькулятор и начал нажимать кнопки. Знахарь остановил его жестом и сказал:
– Не надо. Потом посчитаете. А кроме того – на вашей машинке разрядов не хватит.
Василь Иваныч усмехнулся и убрал калькулятор.
– Вы не представляете, что это такое, – уверенно сказал Знахарь, – потому что одно дело – просто умножить цифры и получить сумму, от которой глаза на лоб полезут, и совершенно другое – организовать все это. Это ведь и люди, и помещения, и транспорт, и связи, причем связи разные, в том числе и с официальными людьми. Это – огромный бизнес, и подходить к делу нужно совершенно не так, как – вы уж меня простите – принято у вас. Это не ограбление и не захват какого-нибудь производства, и не простой подкуп нужного человека. Тут не обойтись обычными мерами. То, к чему мы приступили, а я уверен в том, что после сегодняшнего разговора всем будет ясно, что обратного пути нет, можно сравнить разве что с ленинским планом ГОЭЛРО.
Стилет усмехнулся, и Знахарь, заметив это, сказал: -Я понимаю, сравнение забавное, но… Без всякого калькулятора могу сказать вам, что если эту партию распределить среди тех, кто в Городе является нашим клиентом, а их наберется около трехсот тысяч, то на рыло выйдет примерно по полтора кило. Этого за глаза хватит, чтобы человек просто подох. Так что, рассчитывая действия и распределяя товар, нужно следить за тем, чтобы клиенты оставались в относительно добром здравии и продолжали покупать товар, а не мерли, как мухи. Знаете, почему самые страшные эпидемии все-таки благополучно заканчиваются? Потому что чума, например, быстро и надежно убивает того, в ком живет, и ей скоро становится просто негде жить. И мы должны больше заботиться не о том, чтобы рынок расширялся за счет новых клиентов, а о том, чтобы старые, надежные потребители оставались дееспособными. Кроме того, смертность среди наших клиентов является нашим врагом. Постоянно растущие цифры статистики заставляют общество бить тревогу, а дальше – сами понимаете. То, о чем я сейчас говорю, никогда не интересовало торговцев наркотиками во всем мире. Все и всегда были озабочены только тем, чтобы сбагрить отраву, а дальше – да пусть все передохнут, как собаки. Лишь бы деньги заграбастать. И я настаиваю на таком подходе к делу, когда здравый смысл оказывается сильнее, чем простая жадность.
Знахарь замолчал и налил себе пива.
Все понимали, что его речь не закончилась, и поэтому молча ждали, когда докладчик промочит горло. Сделав несколько глотков, Знахарь поставил стакан перед собой и, закурив, продолжил:
– Все, что я сказал, касается того, как мы будем работать в будущем. Но есть проблема, не решив которую, мы не сможем приступить к делу. Сейчас я расскажу вам о том, какие события происходили до моего прибытия в Город. Это очень важно, и я надеюсь, что вместе мы найдем правильный способ действий.
Он помолчал и сказал:
– Дон Хуан Гарсиа, бывший владелец этой партии товара, решил подстраховаться и отправил груз другим путем. Но вся схема осталась прежней. Груз должен был встретить я, а уважаемый Володя, – Знахарь кивнул в сторону Стилета, – обеспечить приемку и размещение. Но произошло нечто непредвиденное. Гарсиа и его подручный Альвец споткнулись и упали в море, и теперь я не знаю, что с грузом.
– Но вы хотя бы уверены, что груз прибыл именно в Питер? – спросил Беркут, который слушал Знахаря чрезвычайно внимательно.
– Абсолютно. Гарсиа с Альвецом выбыли из игры совершенно неожиданно и не успели связаться со своими людьми, чтобы изменить план действий. Так что все остается по-прежнему, и груз должен быть именно здесь. А мы должны его найти раньше, чем какая-нибудь случайность разрушит наши планы.
– Да уж, ситуёвина… – вздохнул Беркут.
Тут в разговор вступил Санек по прозвищу Старый.
– Четыреста тонн груза – не иголка, – уверенно сказал он, – найдем. Сколько это будет по объему?
Василь Иваныч с готовностью вытащил калькулятор и стал считать, бормоча себе под нос:
– Так… Если принять удельный вес кристаллического кокаина за полтора, тогда получается… – он быстро щелкал кнопками, – двести шестьдесят шесть, считай – двести семьдесят кубометров. Это значит… Если объем трейлера… Нет, трейлер столько не потянет. Та-а-ак… Короче – семь железнодорожных вагонов, а если в трейлерах…
– Успокойся, Василь Иваныч, – прервал его вычисления Стилет, – Миша сказал, что мы должны встретить груз, а это значит, что и перегружать его на сушу – тоже наше дело. Так что груз до сих пор на воде. Ведь через океан его не на поезде везли, так ведь?
Знахарь посмотрел на Стилета и кивнул.
Урка, а понимает, подумал он и сказал:
– Все верно. Груз еще на воде, и наша задача – найти его.
Стилет налил себе водки, понюхал ее зачем-то и, поморщившись, выпил.
– Какая гадость эта ваша заливная водка, – сказал он и сочно захрустел маринованным огурчиком.
– Значит так… – задумчиво произнес Беркут, – тогда – морской порт. Кто у нас там есть?
– Ну как кто? – удивился Стилет. – Акакий Акакиевич, кто же еще!
Все засмеялись, а Стилет, увидев, что Знахарь непонимающе смотрит на веселящихся авторитетов, пояснил:
– Да была у него смешная история с шинелью… Потом расскажу. А его на самом деле Игорем звать.
И весело покрутил головой, как видно, вспоминая забавные подробности этой истории.