7
В доме Нуралиева закончили допрос боевиков. Турка увели в подземный бункер, выставив охрану не только у входа, но и внутри помещения. Командир вымпеловцев распорядился:
- Глаз не спускать. Он только с виду овечка.
В комнате, из которой начинался засыпанный землей спуск в подземелье, ломами вскрыли полы и начали раскапывать проход, выбрасывая землю через окна. Основная рабочая сила - боевики, переодетые по приказу Турка в гражданскую одежду. Часть пограничников тоже участвует в расчистке завала - ведь внизу ждут помощи люди. Другие бойцы стоят вокруг с автоматами наизготове.
Наконец, лопата Нуралиева, который работает особенно рьяно, упирается в горбыль. Пограничники отводят боевиков в сторону и ломают перемычку. Расчистив завал, образовавшийся при взрыве, проходят через первую комнату, открывают дверь во вторую. Девушки-наложницы сидят на полу плотной кучкой, дрожа от страха, а их заслоняет собой изможденный донельзя пленник.
Керим Нуралиев вошел в комнату одним из первых. Дочь, увидев отца, бросилась в его объятья и потеряла сознание. Керим бережно понес ее на руках наверх.
Остальные наложницы заплакали от радости, а пленник, шагнув к топчану, сел на него, совершенно обессиленный. Когда его, поддерживая под руки, повели наверх, он заговорил:
- Я один остался жив. Всех остальных зарезали. Я их закапывал. Под гогот боевиков. Я покажу то место, где несчастные засыпаны землей. Турок снимал казнь на камеру. Найдите ее.
- Найдем. Обязательно найдем.
Близилась к развязке погоня за Хасаном. Меркульев и Бабиков с двух сторон осторожно приблизились к укрытию бандита. Чуткий слух у Хасана. Насторожился, приподнял голову. Поднял автомат здоровой рукой. Меркульев в это время взмахнул рукой и устремился к дереву. Бабиков тоже рванулся и почти наткнулся на ствол автомата. Еще миг, и… Меркульев буквально перелетел через корневище и резко ударил правой ногой по руке с автоматом, а левой - по голове. Очередь прошила пенящуюся поверхность реки и бесследно исчезла в синей воде.
- Ну что, горный амир? Приехали?
Хасан молчал. Он уже ничего не слышал и не видел.
- Кажется, готов, - заключил Бабиков, еще не оправившийся от шока.
Присели, переживая случившееся.
- Спасибо, Батя. Прав был Османов, когда утверждал, что вы не прячетесь за солдатские спины. Клянусь, что никогда больше не подведу вас.
- Да ну, брось, сейчас не время об этом. Давай лучше решим, как поступим с этой дрянью. Вытаскиваем его из гнезда паучьего или пусть лежит до прибытия тех, кому положено принять труп?
- Да ну его, кровососа. Слишком много чести. Пусть в норе своей остается.
Меркульев достал радиотелефон и доложил начальнику пограничного отряда:
- Бандит обезврежен. К сожалению, взять живым не удалось. Полагаю, что уничтожили Хасана. Османов и Абдуллаев вели в лесу бой. Что с ними, пока не известно.
- Оставайся на месте, Пров Дмитриевич. К нам в отряд вылетел генерал Протасов. Он хочет лично ознакомиться с обстоятельствами ликвидации столь важной птицы.
- Стервятника.
- Да, так точнее. В общем, будь на месте. Я прилечу вместе с Протасовым.
- Понял, - Меркульев отключил телефон и приказал Бабикову: - Оставайся здесь. Встретишь наряд с поста наблюдения и направишь по моему следу. Я - на помощь Александровичу.
- Разрешите мне, товарищ капитан?
- Считаешь, что ты устал меньше меня?
- Нет, не поэтому. Наряду с поста вы сможете приказать, а меня они могут не послушаться. Да и генерала, если прилетит, лучше вам встретить.
- Не хитри! А впрочем, ступай. Как найдете Османова с Абдуллаевым, дай знать. Две автоматные очереди.
Тем временем Александрович, прочесывая лес близ опушки, наткнулся на Османова. У сержанта была прострелена грудь. Он был без сознания, но дышал. Александрович осторожно перевернул его на спину, расстегнул камуфляжку, поднял майку и, зажав тампоном рану, туго перебинтовал грудь. Османов застонал и открыл глаза.
- Сережа?
- Я! - обрадовался Александрович. - Капитан с Остапом, похоже, Хасана завалили.
- А Абдуллаев где? Как он?
- Пока не знаю, буду искать.
- Он ведь близко был. Вон в той стороне, - хотел показать рукой, но не смог. - Прислони меня к дереву. Иди к нему.
Абдуллаева Александрович нашел быстро. Тот сидел, опираясь спиной о толстый ствол. Встретил Сергея вопросом:
- Равиля видел? Что с ним?
- Живой. Грудь прострелена. Перебинтовал я его. Пришел в сознание. Давай и тебя перебинтую.
Абдуллаев был ранен в плечо и грудь. Закончив перевязку, усадил товарища поудобней.
- Я - на опушку. Помаячу, чтоб нас заметили. Потом перенесем вас к речке, где вертолет сможет сесть.
- Хорошо.
Александрович вышел на опушку и сразу же увидел Бабикова, торопившегося к лесу. Тот взял метров на пятьдесят правее, чем следовало.
- Остап, сюда! - замахал руками Александрович.
Бабиков подбежал.
- Ну, как?
- Живы.
Бабиков вскинул автомат и дал две длинные очереди.
- Наряд с поста идет. Видишь?
- Вижу, - кивнул Александрович. - Далековато они. Может, сами попробуем понести ребят? На руках, поочередно.
- Нужно только носилки соорудить. Две камуфляжки рукавами в слеги - и все дела.
Быстро срубили штык-ножами два деревца, сняли камуфляжки, продели рукава в слеги. Первым вынесли из леса сержанта Османова. К этому времени к опушке подошел наряд с поста наблюдения. Двое пограничников, сняв свои камуфляжки, взяли носилки с Османовым и понесли к реке. Третий остался, чтобы помочь приготовить носилки для Абдуллаева.
Через сорок минут в пойме реки приземлился вертолет. Первыми из него выскочили врач и медсестра и сразу же принялись обрабатывать раны - сначала у Абдуллаева, затем у Османова.
Капитан Меркульев доложил прибывшим на вертолете генералу Протасову и полковнику Котову:
- Неизвестный, предположительно горный амир Хасан, обезврежен.
- Не амир, а уголовник, находящийся в федеральном розыске, - поправил его Протасов. - Всю нечисть с бандитскими наклонностями собрал так называемый джихад. А разные спецслужбы через всяких Соросов оплачивают их мерзкие преступления.
Немного успокоившись, попросил Меркульева:
- Ну, а теперь расскажи, что здесь произошло?
- Улизнуть хотел бандюга. Тайный ход был прорыт прямо из дома к склону горы. Османов с Абдуллаевым засекли его и пошли по следу. Меня с Бабиковым и Александровичем вела застава. Османов и Абдуллаев вступили с ним в перестрелку.
Крепко зацепили бандюгу, вот мы его, истекающего кровью, и взяли.
- Ничего себе - истекающего? - забыв о субординации, воскликнул стоявший рядом Бабиков. - Батя меня от смерти спас, выбил у бандюги автомат из рук.
- Неисправим ты, Пров Дмитриевич. Послушаешь тебя - ты вроде бы в горы только на прогулки ходишь и пустяшными делами занимаешься, - махнул рукой генерал и направился к раненым.
- Ну, как дела, герои?
- Какие мы герои? - с трудом ответил Османов. - Переиграл он нас.
- Как это - переиграл. Победа - за вами!
- Не утешайте, товарищ генерал. Если бы не Абдуллаев, добил бы он нас. Но достал его Абдуллаев, молодец.
- Если подтвердится, что именно Хасана он подстрелил, на Героя представлю. Все, кто его задерживал, будут награждены.
- Спасибо, конечно, за высокую оценку. У меня в госпитале будет много времени. Подумаю, как улучшить нашу боевую выучку. Чтобы в горах не уступать бандитам.
- Выходит, не бросишь пограничную службу?
- Я же - строитель. На гражданке от меня больше пользы.
- Ну, а если прапорщиком - останешься?
- Надо подумать, товарищ генерал.
- Выздоравливайте, сынки. Мы будем вас ждать.
Раненых занесли в вертолет. Потом погрузили завернутого в брезент мертвого Хасана. Генерал подозвал командира экипажа:
- Передашь, что на борту тяжело раненные пограничники и убитый бандит. Пусть встречают из госпиталя. А убитого передашь криминалистам на опознание.
- Без вас? - уточнил командир вертолета.
- Я остаюсь, - ответил генерал и повернулся к Меркульеву: - Хочу пройти по пути, который вы преодолели, преследуя Хасана. И низко поклониться всем, кто помогал нам, рискуя жизнью. А заодно - посмотреть в глаза убийце и насильнику в овечьей шкуре общественного деятеля. Уверен, с ним еще хлопот не оберемся. Чует мое сердце, что так называемые борцы за права человека на Западе, да и наши подпевалы, большой шум поднимут.
- Доказательств его криминальных действий, как я успел понять, более чем достаточно, - произнес полковник Котов. - Да и улик неоспоримых - выше крыши.
- Я тоже рассчитываю, что мы предъявим ему обвинения не как миссионеру, а как террористу-уголовнику.
Начали вращаться лопасти, заглушая разговор, и они замолчали. Когда же вертолет, наконец, оторвался от земли и стал удаляться, Протасов обратился к Меркульеву:
- Я от твоего отца письмо получил. Напоминает мне о моем обещании пригласить ветеранов на границу. Как думаешь, теперь у нас хоть на время тише станет?
- Думаю, что да. Самое время собрать ветеранов.
- Как вернусь в управление, сразу же этим займусь. Ну, а пока - пошли. По вашим следам.