Урановый диверсант - Рощин Валерий Георгиевич 15 стр.


Нет, конечно, капитан спецназа своих знаний не переоценивал: вряд ли ему были известны все до единой системы оружия. Но в эти минуты он рассуждал так: даже если я и допущу ошибку – задержу своих – большого вреда не станется; куда большую глупость совершу, дав этим ловким ребятам обстряпать задуманное и свалить в неизвестность.

Выудив из кармана свой новенький навороченный мобильник, Игорь включил его и посмотрел на оживший экран. Из-за окружавших просеку гор, встроенная антенна сети не обнаруживала – связи с внешним миром не было.

– Да, – почесал он затылок, – похоже, та бабка, что стояла у ворот рынка, оказалась права…

План действий постепенно созрел: если дождаться, когда один из парней спуститься под землю, то почему бы не напасть на второго? Другого выхода попросту не было.

Он снова принялся наблюдать за приготовлениями двух крепких молодцов…

О чем-то тихо переговариваясь, те завершали подготовку: обтянутый лямками "корзинки" ощупывал блок с тросом, проверяя надежность конструкции; второй подтащил поближе к краю дыры набитый чем-то ранец. Вот-вот должен был начаться спуск вниз.

Пока в норе исчезала фигура одного парня, а второй помогал спускаться, Миронов осторожно перебрался вдоль просеки – поближе к цели. Нога хоть и не болела, но совершать молниеносные рывки недавняя травма пока не позволяла.

Наконец, "первопроходец" исчез в стволе шахты; его товарищ стоял на краю, широко расставив ноги и плавно подтравливая трос.

"Отлично! Руки у него заняты – самое время!" – вскочил спецназовец и метнулся к норе.

Небольшой отрезок просеки он преодолевал быстро и в то же время аккуратно. Тело было напряжено, словно сжатая стальная пружина; о ноге в этот миг не вспоминалось.

"Объект" услышал шорох в последний момент, когда спецназовец совершил прыжок. Парень резко обернулся и тут же, сбитый с ног, опрокинулся навзничь; выпустил трос из рук.

Игорь лишь успел заметить широко раскрытые, полные изумления глаза. А дальше все его действия были подчинены одной цели: как можно скорее завалить и лишить сознания крепкого на вид сотрудника, непонятно какой и чьей спецслужбы.

В быстротечном поединке помогла внезапность. Сбив его с ног, капитан навалился сверху; в тот же миг нанес страшный удар лбом в подбородок.

Удар на секунду ошеломил противника. Этого хватило, чтобы выдернуть из ремней готовый к стрельбе автомат и отбросить его в сторону.

Однако капитан сразу почувствовал: соперник крепок не только на вид. Левой рукой тот обхватила шею русского офицера, а правой пытался что-то отстегнуть от снаряжения…

"Только бы успеть! – промелькнула мысль, после чего, Миронов принялся методично молотить по нижней челюсти правым кулаком, – только бы успеть!…"

– Успел, – тяжело дыша, встал он на четвереньки.

Молодой мужик обмяк и распластался на траве без сознания. В правой ладони блестел отстегнутый от набедренных ножен кинжал.

– Успел!… – повторил спецназовец, потряхивая отбитым и окровавленным кулаком, – еще бы пара секунд и вогнал бы он мне его между ребер по самую рукоятку… Ладно, полежи теперь чуток – отдохни.

Встав на ноги, быстро связал руки поверженного соперника ремнями его же снаряжения. Затем подобрал автомат и сделал шаг в направлении дыры. Подходить вплотную и заглядывать не стал. Просто крикнул:

– Эй, шахтер! Выбрасывай наверх все оружие и поднимайся!

Тишина. Ни единого звука в ответ.

Подняв автомат, полоснул очередью по краю шахты – комья отлетевшего суглинка посыпались вниз. Автомат оказался удобным, скорострельным и хорошо сбалансированным. После короткого нажатия на спусковой крючок прозвучало как минимум пяток хлопков; отдача не была сильной.

И тогда из дыры послышался голос. Языка капитан не разобрал, однако по интонации стало ясно: "метростроевец" просил о снисхождении. Через секунду из дыры вылетел автомат – Игорь поймал его и отбросил подальше. Потом закрепил за лежащее бревно трос, приказал подниматься. Сам же отошел на пяток шагов, присел на колено, поднял оружие и приготовился к встрече…

Видать шахта не была глубокой – голова второго лазутчика появилась через минуту. На мрачном лице растерянность, дыхание после подъема сбито.

– Снимай "лифчик", – прозвучал очередной приказ.

Тот стащил с головы "фантомаску" и неподвижно сидел на краю норы – с укоризной взирал на лежащего ничком напарника.

И снова короткая очередь из плотных хлопков – фонтанчики из светлого грунта заплясали рядом.

Понимая безнадежность положения, мужик поднял вопросительный взгляд.

– "Лифчик"! – подсказал капитан, тронув ворот своей футболки.

Тот подчинился…

– Вот так-то, дядя! Без визы к нам лучше ездить в бронежилете, – поднявшись и отряхивая одежду, молвил Миронов.

* * *

Дорогу к реке он запомнил хорошо.

Пленные парни, нагруженные собственным снаряжением, плелись впереди; спецназовец нес оружие и замыкал шествие. Полчаса компания спускалась ко дну ущелья, затем еще столько же топала живописным берегом к району форелевого хозяйства.

Лишь однажды по дороге вниз один из чужаков оглянулся и на ломаном русском пробормотал:

– Куда ты э-э… куда ты заставлять нас идти?

– Ты мне, козлина, не тыкай – мы с тобой в унитаз на брудершафт не блевали! – зло отвечал капитан. – Вот когда отловишь меня своей стране, тогда и поговорим. А раз сам попался – иди и не задавай вопросов. А то осерчаю…

И больше тот рта не раскрывал.

"Ну, вот я и в зоне действия сети! – обрадовался Игорь, поглядев на дисплей сотового телефона. – Отсюда уже можно звонить".

– Юрий Иванович! Миронов говорит, – радостно заговорил он в трубку, заслышав ответ. – Как, какой?! Твой новый взводный – капитан Миронов! Вспомнил? Ну, слава богу… Юрий Иванович, потом расскажу о рыбалке. Слушай сюда внимательно и соображай…

С полминуты до Обухова не доходила суть заковыристой истории, в которую нежданно вляпался подчиненный – видать уже успел пропустить пару стаканов и соображал туговато. Потом, помолчав и почмокав губами, скрупулезно выспрашивал о подробностях и точных координатах его местонахождения. А в конце разговора, что-то припомнив или смекнув о какой-то важной детали, не на шутку оживился:

– Так, дорогой мои, Игорь Львович, молодчина! Жди на месте и не спускай глаз с этих молодцов! И ни на шаг от этого… как его?… форелевого хозяйства! Я сейчас же свяжусь с ребятами из ФСБ и приеду!

И действительно, ждать долго не пришлось. Ровно через час по извилистой дороге к прямоугольным заводям с проточной водой примчалась целая кавалькада автомобилей. Благо от Адлера было не более десяти километров…

– Ого! – изумился спецназовец, глядя на представительную делегацию из двух десятков мужчин в военной и гражданской одежде, – похоже, я отловил не простых смертных.

Глава шестая

Израиль; Хайфа

30 июня – 1 июля

Коротко остриженный восемнадцатилетний юноша в белом пиджаке и с такой же ослепительно белой бабочкой под воротом сорочки, несомненно, привлекал внимание многих собравшихся в зале девушек и женщин. И основания для того имелись: смазливая мордашка, стройная фигура, обходительные манеры. Возможно, кто-то из представительниц слабого пола знал и о его небедном, влиятельном папаше… Да вот беда – у паренька-то выбора почти не оставалось. Скромно обосновавшись с фужером вина возле бархатной портьеры, он посматривал по сторонам и, похоже, не горел желанием с кем-то общаться. Вокруг, подобно неповоротливым ламантинам кружили широкобедрые матроны в сопровождении мужей; приторно скалили зубы наполовину спившиеся одиночки, от внешности которых невольно подступала тошнота. Или прыскали глупым смехом надоевшие сверстницы…

– Что ж, я свою часть работы исполнил, – прошептал Сергей Аркадьевич. – Дальше уж вы как-нибудь сами. А мне крайне необходимо поболтать с дипломатами из Греции.

– Спасибо вам. Постараюсь. Кажется, он заметил меня.

– Но… решится ли подойти? Судя по возрасту, он не слишком-то опытен.

– Ну не силком же его тащить, – негромко засмеялась Арбатова. – Ничего, пусть немного освоится, выпьет. Все должно происходить естественно, верно?

– То был бы наилучший вариант. В случае чего я вернусь. Минут через десять… – кивнув, направился он к мужчинам во фраках.

Арбатова все рассчитала правильно и боялась лишь одного: чтобы молодого Дэвида не перехватила какая-нибудь сексуально озабоченная стерва, способная отдаться в соседнем зале – на пуфике под портретом пятого мэра Хайфы. И, слава богу, этого не случилось – мальчишка поменял пустой фужер на полный и, лавируя меж приглашенными, пересек залу. За несколько шагов до стоящей в сторонке Ирины расплылся в приветливой улыбке и спросил что-то на иврите. Однако, заметив виноватую улыбку, повторил по-английски:

– Добрый вечер! Я Давид. А как зовут тебя?

– Добрый вечер, Давид. Я Дженни, – назвала она одно из самых распространенных имен.

– Очень рад.

Он встал рядом и с минуту отчего-то молчал, покручивая пальцами тонкую ножку бокала. Щеки пошли розовыми пятнами – то ли от спиртного, то ли от соседства ослепительной красоты женщины…

"Ну, давай же, вьюнош бледный, со взором горящим!… Смелее! Чего язык-то прикусил?" – бухтела про себя Арбатова. И сама шутливо разрядила обстановку:

– У нас закончилось шампанское.

– Сейчас, – рванулся Давид к ближайшему столу. На полпути остановился: – Тебе полусладкое, сухое или брют?

– Полусладкое.

Вернувшись, подал фужер:

– Вот, пожалуйста.

Понемногу завязался разговор: о Хайфе; о местах, которые непременно следует посетить…

Сергей Аркадьевич давно просрочил обещанные десять минут и живо беседовал с послом в десятке шагов от ворковавшей парочки. И девушка отлично понимала: ей даруют возможность укрепить знакомство, заинтриговать, заставить мальчишку взять инициативу и действовать.

– Жаль, что здесь негде присесть, – вздохнула она.

И он клюнул:

– А хочешь, сбежим отсюда?! Тут ужасно скучно!

– Удобно ли?

– А что здесь делать? Через полчаса начнется камерное представление в соседнем зале, и большая часть гостей незаметно исчезнет.

– Я не против, – пожала она плечами. – А куда мы пойдем?

– В трех кварталах о мэрии недавно открылся ночной клуб. Клянусь, отличное место!

– Я не могу, Френсис, – мрачным тоном сказала она.

– Почему? – растерялся тот.

И возрадовавшись первой победе, Ирина томно пояснила:

– Нужно сменить наряд – не появлюсь же я в ночном клубе в таком платье. Назови адрес, и я подъеду туда через полчаса.

* * *

Завернув за угол, Ирина прошла полквартала, оглянулась и запрыгнула на заднее сиденье взятого на прокат "Форда". За рулем томился в ожидании Артур.

– Как успехи? – нетерпеливо спросил он.

– Пока все хорошо, – стаскивала она с себя вечернее платье, – познакомилась, пообещала через час быть у ночного клуба – Мерказ ха-Кармель, рядом с гостиницей "Nof". Там постараюсь довести его до кондиции. А где Сашка?

– В гостинице. Сидит в готовности – ждет моего звонка.

Девушка баз спешки облачалась в заранее приготовленный вызывающий наряд: темные чулки и туфельки на высоком каблуке, короткая черная юбка с боковыми разрезами, полупрозрачная блузка и легкий жакет с пышным боа из песца.

Заканчивая приготовления к важному свиданию, она воспользовалась дорогими духами и кивнула:

– Все, Артур, я готова.

Молодой человек сложил карту города и, запустив двигатель, повел автомобиль к ночному клубу…

На Мерказ ха-Кармель бурлила ночная жизнь: толпы праздных горожан; золотистый асфальт, залитый огнями рекламы и фонарей; многорядные потоки куда-то спешащих автомобилей…

Странно, но Давид ее сразу узнал и ринулся навстречу, обнажив в широкой улыбке ряд ровных белоснежных зубов.

– Я очень рад! – увлек он ее к распахнутым стеклянным дверям под неоновой вывеской. – И уже заказал столик и ужин с шампанским.

– Замечательно. Ты не представляешь, как я хочу есть. В мэрии было столько всяких вкусностей, но почему-то никто к ним не притрагивался. Вот и я постеснялась.

– Ненавижу эти мероприятия, – признался юноша, уверенно пересекая холл, – и посещаю рауты только в исключительных случаях – когда просит директор школы. Он знает моего отца, и отказать невозможно.

Она смолчала, не решившись проявить интереса к родителю. Рано еще заводить речь о главном. Пусть напьется; пусть загорится желанием и потеряет рассудок, хорошенько рассмотрев соблазнительные формы – под жакетом на теле лишь тонкая полупрозрачная блузка, а лифчик предусмотрительно забыт в машине. Весьма кстати вспомнились слова Александра Сергеевича, имевшего обычай называть молниеносные оперативные комбинации "экспромтом": "Только разведчик от бога, исчерпав запас заранее продуманных шагов, способен экспромтом решать поставленные задачи. Талантливым, виртуозным экспромтом!"

"Да, уж! – кисло усмехнулась Арбатова, – много требуется таланта, чтоб выставить напоказ неприкрытую грудь и соблазнить молодого дурачка!…"

Френсис жестом предложил выбрать место за столиком. Она села на венский стульчик лицом к огромному экрану; он устроился слева, бросил между пепельницей и горящей свечей пачку сигарет, зажигалку…

Клуб явно принадлежал к числу элитарных – в зале не было беснующейся молодежи. Около полусотни степенных гостей расположились за четырьмя десятками столиков, стоящих на небольшом возвышении вдоль противоположных стен, а пространство в центре занимал танцпол. Площадка граничила со сценой, где колдовал с аппаратурой режиссер, а справа и слева от него, цепляясь за блестящие шесты, выделывали заковыристые па полураздетые девицы. Глухая стена напротив сцены служила экраном для демонстрации клипов. Этот же экран являлся основным источником света и лишь в коротких перерывах его заменяли мириады крохотных светодиодов, рассыпанных по сводчатому потолку.

– А тут мило, – вытащила Дженни из предложенной пачки сигарету. – Тепло, темно и уютно.

Щелкнув зажигалкой, юнец вальяжно признался:

– Я тут уже бывал. Нормальная музыка, спокойная публика, неплохая кухня…

За соседним столиком – ближе к экрану, обосновалась компания пожилых людей: двое мужчин и женщина. Один из мужчин – плюгавый очкарик лет семидесяти, сидел лицом к Арбатовой, потягивал какой-то алкоголь и внимательно ее рассматривал.

"Вот ты-то мне, дяденька и сгодишься. На роль ассистента. И не беда, что ты стар и отвратителен – тем мощнее будет эффект! – довольно подумала она. – Экспромт с "третьим лишним" куда трагичнее и сильней, чем банальное знакомство с перспективой где-то быстро трахнуться…"

* * *

Да, за резинкой правого чулка не торчал бесшумный пистолет, а в маленькой дамкой сумочке лежал лишь заурядный набор психотропных препаратов, применять которые пока не следовало. Однако в ее распоряжении имелось другое оружие. Действенное и почти безотказное – сногсшибательная внешность. Ну, а выгодно распоряжаться этим божьим даром любая умная женщина, несомненно, умела.

Они перекусили, выпили одну бутылку шампанского, ополовинили вторую…

Белый жакет с боа переместились на спинку стульчика, и теперь юноша при малейшей возможности косил на блузку из набивного шифона, прозрачность которого дозволяла в деталях рассмотреть великолепную грудь с темнеющими сосками.

Не терялся и старик – постоянно поправляя на носу очки, деловито изучал выставленные напоказ формы. Даже танцовщицы, исполнявшие на сцене стриптиз, не завладели его вниманием так, как сидящая в трех шагах девушка. Поймав же однажды ее взгляд, многозначительно приподнял рюмку и сделал глоток. Арбатова в ответ улыбнулась, кивнула и за разговором с юношей развернулась на стульчике – будто неосознанно, стала поправлять чулки. Бедра слегка разошлись, приоткрывая интимные тайны. На большом экране крутили видеоклип, и яркие всполохи удачно освещали белеющие полоски кожи между черными чулками и такими же черными трусиками. Пожилой мужик замер и, должно быть, разом позабыл о происходящем вокруг…

– Нет, Давид, завтра мы вряд ли встретимся, – говорила Дженни, чуть приподняв под столом правое бедро и подтягивая широкую резинку.

– Ты занята? – досадливо пыхтел сигаретой юнец.

– Я приехала навестить родственников и не имею возможности второй день подряд игнорировать их общество. Это неудобно.

– Ты проведешь с ними целый день, а вечером могли бы побыть вместе.

Покончив с одним чулком, она принялась за другой. При этом позволила себе "внезапно" обнаружить любопытство старца. Однако вместо того, чтоб смутиться и немедля одернуть юбку, незаметно подмигнула ему и продолжала тянуть вверх чулок…

– Я подумаю, – томно улыбнулась она. А, услышав первые аккорды спокойной музыки, добавила: – Подумаю и, возможно, тебе позвоню.

Экран погас, на потолке вспыхнули "звезды". А старикан, дождавшись своего часа, поднялся и направился к соседнему столику…

– Позвонишь… Ты даже не спросила номер моего телефона, – надувшись, молвил Давид.

– Спрошу. У нас еще весь вечер впереди…

– Разрешите пригласить вашу даму? – послышался рядом скрипучий голос.

Мальчишка зыркнул на мужика, с трудом подавил в себе недовольство и буркнул:

– Пожалуйста. Если она не против.

– С удовольствием, – подала руку Дженни.

Если бы режиссер за пультом запустил во время медленного танца на экране клип, то странная с виду парочка наверняка бы явилась объектом насмешек оставшейся за столиками публики: низкорослый мужчина годов семидесяти от роду, семенящий и заискивающе поглядывающий на стройную девушку, годившуюся ему во внучки.

Но основной свет угас, даруя возможность парочкам побыть наедине.

Стоило глазам освоиться в полумраке, юноша отыскал среди танцующих новую подружку и старикана. Лиц он не видел, да и не стремился их разглядеть – дураку понятно: улыбаются, любезничают, веселятся… Взгляд, словно намагниченный, следил за мужскими ладонями, бледными пятнами блуждавшими по спине и талии Дженни.

И вдруг Давид подался вперед, набычился – одна рука пожилого ловеласа поднялась, на миг исчезла и… показалось, будто мимолетно прикоснувшись к женской груди, снова легла на талию.

Он плеснул в бокал вина, залпом осушил его и с нараставшим беспокойством принялся наблюдать…

Так и есть! Видимо, не получив возражений, старик осмелел и повторил трюк – ладонь проползла под локотком, с деловитым нахальством ощупала левую грудь, скользнула по животу вниз.

Мальчишка выдернул из пачки сигарету; забыв о зажигалке, кое-как прикурил от горевшей свечи, выпустил из раздувавшихся ноздрей дым. И опять уставился на танцующих…

Со стороны могло показаться, что еще минута подобного испытания, и самолюбие молодого человека не выдержит: он либо вскочит и убежит из зала, либо бросится выяснять отношения с обидчиком. Но что-то его сдерживало. Может быть, осознание того, что Дженни свободная и отнюдь не принадлежавшая ему женщина. Или же тлевшая надежда – коль та позволяет такое совершенно незнакомому да еще жутко старому, облезлому донжуану, то непременно уступит и ему – молодому и привлекательному.

Назад Дальше