- У нас, друг, есть декларация, счета из магазинов… - сообщил внушительно. - Полиция все сверит… Тем более, может быть, "ломать" деньги ты умеешь, едва к ним прикоснешься, а вот менты - нет…
Услышав такого рода рациональное предложение, мазурик–истец, скрежеща зубами, лавку незамедлительно покинул, растворившись в толпе.
- Так это меня бы сейчас хлопнули?! - с восторгом уяснил Игорь.
- Естественно. Пошел бы на поводу - запрягли! - подтвердил Крохин. - Тут виртуозы… Челноки‑то не с кредитками ездят, а с "котлетами"… Одно движение - и от "котлеты" пропадает две трети…
- Ну, с меня причитается…
- Да ладно, ты бы со своими бычками наверняка бы добился правды…
- Чего ее добиваться? - искренне удивился Игорь. - Люди сделали работу…
- А, ну да… коллеги! - сказал Крохин ядовито.
- А это ты как уж хочешь считай… - внезапно нахмурился Игорь.
Крохин, взглянув на его помрачневшее лицо, счел необходимым от развития данной темы отказаться.
Качки, увешанные сумками и пакетами с покупками, ждали их у автомобиля.
Сгрузив благоприобретенные пожитки в багажник, бандит по имени Алексей доверительно Крохина спросил:
- Ну так как тут это… насчет оторваться?
- А стоит, думаешь?
- Чего там думать! На работе по лезвию ножа ходишь, дома - по струнке… А жить когда?
- Тогда так, - сказал Крохин. - В Дубае два центровых бардака: "Гараж" и "Панорама". Оба - с официальным гордым статусом дискотек. Шлюх - как дерьма на скотном дворе. - Искоса он посмотрел на Игоря.
Уловив его взгляд, тот скучным голосом произнес:
- Я уже человек пожилой, а вот ребята, если им надо, пусть снимают…
Вскоре они сидели за стойкой бара в прокуренном полумраке, озирая стоящие в помещении, и в самом деле напоминавшем огромный гараж, кузова старых "Кадиллаков" без крыш с оборудованными в них столиками, жестянки номерных знаков на стенах, подиум, где под гремящую музыку оттанцовывала разномастная публика, в том числе - десятки проституток, прибывших сюда из бывших восточных республик СССР и Украины.
В изобилии было представлено местное расслабляющееся народонаселение, исключая, естественно, аристократов–арабов. Рекой лился везде и всюду строжайше запрещенный алкоголь…
- Вот, - комментировал Крохин грустно. - Смотри, Игорек… Вся мразь Страны Советов. Все доступно. А водки - залейся. Бутыль "Смирновской$1 - сто баксов. Только плати.
- Все твари отечественные, и все страшны, как заброшенные кладбища, - с неудовольствием сказал Алексей. - Какие‑то уцененные бляди, короче…
- Ну давай тогда рванем в "Панораму", - предложил Крохин. - Там филиппинки, индуски и китаянки. Гадючник поменьше, с экзотическим уклоном, но суть та же.
- Кстати, - сказал Игорь, - ты же говорил, что попух из‑за двух банок пива, а тут…
- Это было во внешнем мире! - Крохин многозначительно потряс пальцем. А тут особая зона. И особый "спонсор". Крутая, как в России говорят, крыша. Из прочного человеческого материала.
- А цены?.. - неопределенно спросил качок Михаил, косясь на женские лица, явственно отмеченные пороком определенной профессии.
- В среднем - сотня за ночь, - мгновенно уяснил суть вопроса Владимир. Когда сюда наши первые путанки подвалили, арабы им по тысяче за ночь отстегивали, а потом провинция нищая хлынула, сбила цены до полтинника. Ну, сейчас сотня в среднем… Но ты тут если чего и собираешься… с особой осторожностью, понял? А то заплатишь - за СПИД! В иностранной угаре у многих наших мозги разжижаются…
- Это - понятно, - уныло кивнул Михаил. И посетовал на дороговизну алкоголя.
- В пяти минутах от отеля начинается эмират Аджман, - просветил его Крохин. - Там - хоть залейся! Литр шотландского виски - десять долларов.
- Как проехать? - спросил собеседник с оживлением.
- До круга, потом мимо дикого пляжа… Дворец шейха увидишь справа, а за ним - магазин…
- Ну, едем в эту "Панораму", что ли, - предложил Игорь. Затем строго взглянул на своих подчиненных: - Учтите, гулять - гуляйте, но завтра - дела!
Качки послушно наклонили стриженые затылки.
Из "Панорамы", прихватив двух мулаток, вернулись уже за полночь в "Холидей Инн".
Качки повели безнравственных дам к себе в номер, а Крохин пригласил Игоря прогуляться возле отеля: мол, имеется разговор…
Уселись на парапете эстакадки, по которой к входу в вестибюль, под широкий козырек, подъезжали поздние машины.
Вкратце Крохин обрисовал приятелю–мафиозо суть предложения своего босса.
Игорь выслушал его молча, затем с умудренной усмешкой сказал:
- Думаешь, что говоришь?
- Мне думать нечего, я - взрослый человек! - сообщил Крохин запальчиво.
- Вот именно…
- Ну ладно, не надо цепляться к словам…
- Во–первых, надо, - рассудительно молвил Игорь. - Ибо за пустые слова люди платят полновесную валюту. Во–вторых, такое предложение может исходить от провокатора, неужели не ясно? Я не имею в виду тебя, ты можешь проходить за подкидного дурака.
- Н–ну…
- Вот и "ну".
- Хорошо, - согласился Крохин. - Ты мне ответь в принципе: есть возможность или же ее нет.
- Предположим, есть.
- Вот и чудно. Теперь… Опять‑таки допустим, что ты назначаешь цену, я себе кое‑что к этой цене приплюсую, если не возражаешь… а далее ты получаешь деньги и привозишь товар в известное только тебе место. Сообщаешь его координаты - и все. Попробуй чего докажи в случае…
- И попробуют, и докажут! - сказал Игорь. - В принципе рассуждаешь ты верно, но вот одна закавыка: никто не будет платить денег вперед.
- А если заплатят?
- Это будет вне железных правил, милый…
- Знаешь, - сказал Владимир, - у железных правил имеются и железные исключения. Однако, прежде чем я спрошу заказчика об условиях оплаты, мне надо знать, в какой цифре она выражается, согласен? В цифре - вся истина.
- В данном случае, - вздохнул Игорь, - на истину плевать, поскольку ты, Вова–Платон - мой друг… Э–эх! Вот что происходит с поэтами, когда они не у дел… Цифра, говоришь? Будет тебе цифра завтра к вечеру. Ерундой, конечно, мы маемся, все это - чушь синяя, но… будет тебе цена!
- Чтобы отстал, да?
- Чтобы отстал - это я и сейчас могу, астрономическими величинами у нас в России каждый второй владеет. Нет, названа будет реальная сумма. А там уж…
- А там уж - да! - согласился Крохин.
Вечером следующего дня они сидели в рыбном ресторанчике, дожидаясь блуждающих в торговых дебрях города качков.
По словам Игоря, Эмираты ему надоели зашоренностью своего жизненного уклада, отель представляется оранжереей, вне которой - лишь чужеродный и убогий космос специфической жизни аборигенов, но, поскольку с таинственными его делами не все ладится, ему предстоит задержка минимум на неделю.
В качестве ужина они выбрали из набитого льдом лотка пару килограммовых акул и через считанные минуты получили искусно приготовленное блюдо, снабженное таким количеством гарнира и овощей, что его с успехом хватило бы на компанию пяти голодных едоков. На десерт официант принес кувшин свежего бананового сока.
- Так вот о нашей вчерашней трепотне, - сказал Игорь, настороженно глядя поверх головы собеседника и доставая из кармана рубашки бумагу. - Первая цифра - счет за пластилин, вторая, чепуховая, - за железо и маслята.
- Первая цифра впечатляет!.. - присвистнул Крохин.
- Для знающего человека как раз очень и очень приемлемо, - отозвался Игорь. - Так что можешь еще смело и свой интерес плюсовать, но не увлекайся особо, двадцать штук, не больше… Или ты намерен заявить, что этого мало?
- Хорошо. - Крохин спрятал бумажку в карман.
- Хорошо, да не очень, - возразил Игорь. - Я и пальцем не пошевелю, если не буду знать, для чего эта вся музыка предназначена и кто ее заказывает. Прежде чем сунуть башку в петлю, надо знать, как ее оттуда обратно вытащить. Ты, ясное дело, на все готов, за двадцать штук - хоть куда, а у меня другая постановка жизненных вопросов.
- И какая же? - вопросил Крохин угрюмо.
- Я пытаюсь ставить их так, чтобы вопросительный знак превращался в восклицательный.
Крохин задумался. Раскрывать личность босса, как и связывать заказ на взрывчатку с предстоящим плаванием, было запрещено. Но человек напротив - якобы бывший приятель, персонаж из прошлого, а на самом деле - чужой и неизвестный собеседник, проживший неведомую жизнь, напрочь изменившую его и внутренне, и внешне, обновившую, если верить науке, все клетки организма, и тем не менее каким‑то неведомым образом сумевший сохранить образ его, Крохина, в своей памяти, что было единственным, сближавшим их, - этот человек ждал ответа. Вернее, молчаливо, но выразительно ответа требовал.
- Это товар на экспорт, - выдавил Крохин, не поднимая глаз.
- Уже лучше, - сказал Игорь. - Но куда именно? И как вы его протащите через барьеры? Я не любитель викторин, но в данном случае мое любопытство касается элементарных гарантий… Короче, если где‑то бабахнет, то лучше, если подальше, и я–во всех смыслах - останусь в стороне. Как и ты, между прочим.
- Сейчас не могу тебе сказать ничего, - признался Крохин. - Поскольку просто ничего и не знаю.
- Тогда так… В порядке информации. "Протащить$1 - это тридцать процентов стоимости товара и моя забота. Так и сообщи своим деятелям. Услугу я не навязываю, скажи. Просто так мне будет спокойнее. - Он замолчал: к столику подходили, волоча пакеты с покупками, всецело довольные жизнью качки, как явствовало из выражений их физиономий, не обезображенных интеллектом.
"По–моему, они родились под созвездием Близнецов", - подумал Крохин.
- Ну чего, был я сегодня в этом твоем алкогольном эмирате, - начал качок Алексей, присаживаясь рядом с ним. - Цирк вышел! Беру такси, водила–индус спрашивает: куда? Я ему - согласно твоим указаниям: Аджман, дворец шейха. Он так это… смотрит на мои пляжные шорты и футболочку - и с уважением, значит: едете к шейху, мистер? Врать не люблю, отвечаю уклончиво: ну… рядом там, в общем… А, говорит, вы - в магазин! Причем - по–русски!
- Эта догадливость на ба–альшом опыте общения основана! - заверил Крохин.
- Подъезжаем, - продолжил рассказчик, - два доллара он всего запросил… Гляжу - заборчик, в нем - провал, захожу туда, а там - прошлая социалистическая родина: амбразура раздаточного оконца, толпа бушует, купюры через головы сует… Пробился я к амбразуре, взял ящик пивка, виски, пру все это обратно к тачке, а таксер на меня посмотрел и говорит: гуд бай, мистер! Как это? спрашиваю. А обратно? Он тут ручонками замахал - и в полный, понял, отказ! Если, пищит, по дороге нас остановит полиция… Я ему: но тут же нет никакой границы, а отель - вон… Показываю ему на пирамиду "Холидея" нашего, в небе голубом торчащую, а он лепит с апломбом: полиция, мол, знает, где проходит граница! Выпейте здесь, я подожду. Здесь, говорит, можно. Ага! Три литра виски и ящик пивка! Говорю: на тебе, сука, пять долларов сверху. Вздохнул, погоревал, падла, но подписался. Загрузили спиртное в багажник и поперли назад. И тут усекаю я, что трасса уже не трасса, а минное поле! И водила под руку ноет: если остановят, то вас, мистер, в тюрьму, а меня - на корабль и на родину! Как прибыл - не помню, но вылез - мокрый, будто та жаба, от пота нервного!
- Нарваться на ментов можно, - согласился Крохин. - Но они в основном на оптовиков нацелены. А так бы - уже давно всю свою каталажку битком бы забили…
- Уже в отеле ныряю в бассейн, - продолжил контрабандист, - вокруг все наш народ плещется, базар–вокзал… Ну, я и говорю публике: есть тут, оказывается, один клевый эмиратец под боком… С подходящей торговой точкой. И чувствую, у всех как‑то моментально тяга к здоровому отдыху на воде испаряется, на глазах то есть… Бац, и я в бассейне уже один… А на обед прихожу, мне один из купальщиков, значит, докладывает: выношу благодарность, в этих Эмиратах прекрасно, оказывается, можно отдыхать!
Крохин, со смешками внимая Алексею, покончил с десертом, положил деньги на стол. Сказал, обращаясь к Игорю:
- Отлучусь к неизвестному тебе лицу, а через часок–друтой встретимся.
Тот рассеянно кивнул.
Созвонившись из уличного телефона с арабом, Крохин незамедлительно пожаловал в его дворец, предварительно переписав сумму контракта на другой бумажке.
Ознакомившись с суммой, араб коротко спросил:
- Его устроит, если деньги я отдам ему наличными прямо здесь? Или переведу на его банковский счет?
Крохин обомлел. Вот так, без каких‑либо комментариев и торга…
- Думаю, да, - ответил с заминкой. - Но он спрашивает о заказчике… И еще: мне пришлось сказать, что груз предназначен к вывозу… И этот факт нашего друга как раз очень устраивает…
- Что касается заказчика, - ответил араб, немигающе глядя на собеседника, - то ваш друг… обойдется. С условиями переправки его силами товара за границу - согласитесь. Но то, что заграница - это борт корабля, вы сообщите ему, когда товар будет в Санкт–Петербурге, не раньше. Спасибо, Владимир. Вы хорошо поработали. Делать вам здесь больше нечего. Завтра получите от меня все необходимое, включая телефон спутниковой связи, и вылетайте в Москву. Уверенным в себе и в своем будущем богатым человеком.
- Да каким там богатым! - отмахнулся Крохин.
- Как? Только сегодня одним махом вы заработали двадцать тысяч, - сказал араб и, с насмешкой глядя в округлившиеся глаза лукавого подчиненного, продолжил: - И не ломайте себе голову, как их получать с вашего друга. Завтра я вручу вам портфельчик… Из портфельчика заберете свою долю. А если для него предпочтительнее банковский перевод, отдам вам наличные самостоятельно.
Для каких‑либо комментариев слов у смущенного посредника не нашлось.
Ощущая на своей спине пристальный взор всевидящего и всеслышащего босса, он, пристыженно–согбенный, поспешил роскошные апартаменты сильного мира сего быстренько покинуть.
Поздним вечером он встретился с Игорем.
Миновав узенький гостиничный пляж, они вошли в теплую купель уже неразличимого во мгле океана.
Сели на придонный песочек, ощущая на плечах движение нежной невесомой волны. Отплывать от берега Крохин опасался, зная, скольких незадачливых пловцов унесли к берегам загробного мира здешние коварные подводные течения и стремительные отливы.
Пересказал все, поведанное ему арабом.
- Насчет железных исключений ты оказался прав, - не без удивления резюмировал Егоров. - Передай, что меня устроит! банковский перевод… Да, теперь насчет твоего должника… Он - интересный, оказывается, парень. Во–первых, не один ты жаждешь с него получить. Во–вторых, семейство его - в Штатах, а сам он–в бегах.
- А… тюрьма?
- В том вся и закавыка! Смылся твой коммерсант из‑под запора!
- Значит, дело мое тухлое?
- Отвечу, Вовик, уклончиво: хрен его знает…
- Ладно, может, все образуется, - оптимистически заметил Крохин, благо новые финансовые перспективы затмевали своим сиянием мрак прошлых потерь. - Мне нужны твои отечественные координаты. Уже завтра я буду в Москве. Прощай, интершабашка! Кстати… Где устроиться - не представляю. Квартиру‑то я сдал…
- Кому?
- Один жучок из Морфлота. Развелся с женой, вот и блаженствует себе…
- Тебя встретят, - отозвался Игорь. - Не проблема. Поживешь у меня в загородном доме. Бабки тебе здесь отдать? Сколько ты довесил? Двадцать?
- Да я ему сам объявил, - соврал Крохин, не желая обсуждать загадочное всеведение своего шефа.
- Кому? Ах да, военная тайна… - Игорь хохотнул. Затем, вздохнув тяжко, добавил: - Завтра уже в столице… счастливый! Чего молчишь, о чем призадумался?
- Об оценочных критериях, - ответил Крохин, отчетливо и безрадостно представляя себе завтрашнее холодное осеннее Шереметьево, колкую морось, замызганные стоп–сигналы московских машин…
Истекали последние часы его путаного аравийского бытия, весьма далекого от радужных миражей приторных восточных сказочек.
"Впрочем, - подумалось ему, - кувшин со всемогущим джинном я нашел и откупорил… Только вот на роль повелителя не сподобился. А джинн этот… похоже, не рядовой демон, а настоящий шайтан!"
ЗАБОТЫ ГЕОРГИЯ СЕНЧУКА
С работы он вернулся под утро. Жена еще спала, и, стараясь не шуметь, он переоделся, повесив свой адмиральский наряд гардеробщика в шкаф, по соседству с парадной офицерской формой, крякнув досадливо от осознания непоправимых жизненных перемен. Этой офицерской форме, как подумалось ему, вероятно, если когда‑либо и быть востребованной, то исключительно для похоронных процедур.
Пройдя в ванную, он умылся, с удовольствием глядя в зеркало на свое широкоплечее, мускулистое тело, позавидовать которому мог бы и молодой атлет, после прошел на кухню, приготовил яичницу с луком и шкварками и, плотно позавтракав, выпил вместо чая большую кружку кисловатого настоя шиповника.
После прошел в свою комнату, где в книжных полках красовались дивные раковины, поблекшие коралловые кусты и чучела тропических рыб, оглядел этот мертвый аквариум - и лег на кушетку, вмиг погрузившись в сон.
Спал он всегда глубоко и без сновидений, хотя, войди кто‑либо в комнату, проснулся бы моментально, с абсолютно ясной головой, готовый к любой неожиданности и, соответственно, действию.
И когда к полудню прозвенел телефон, стоявший в изголовье, он, с первым же звонком сняв трубку, уже уверенно сознавал, что голос его будет ровен и тверд, будто он бодрствовал, а в голове тут же выстроились все возможные версии, касающиеся его необходимости кому‑либо.
В первую очередь подумалось, что приболел сменщик и сегодня снова придется идти на службу, однако - не угадал: звонил один из приятелей, гэбэшный пенсионер, ранее плававший на "Скрябине" под его началом, а ныне работающий в одной из коммерческих структур в службе безопасности.
Бывший подчиненный, по мнению Сенчука, человечишка пустой и малоперспективный при сегодняшних возможностях и связях, звонил, как и предполагалось, с целью поразмять язык, но, вполуха слушая его, обрывать разговор Сенчук не стремился - вдруг да проскочит что‑то толковое…
И - проскочило!
- Шеф‑то наш бывший, Иван Алексеевич, слышал, куда устроился? - спросил приятель. - Нет? В Министерство морфлота, одним из замов первого… Ты бы, Жора, к нему бы сходил, кстати. Вдруг и подыщет тебе стол со стулом, он тебя всегда привечал и увольнению твоему противился…
- Благородной души человек! - поддакнул Сенчук, окаменев от внезапно пришедшей в голову мысли, на смену которой поспешила иная, выстраивая начало давно зревшего в сознании плана…
- Ну вот, сходи… Потом позвонишь расскажешь…
- Не скрою, ты дал мне неплохую идею, - сказал Сенчук. - А о "Скрябине" нашем ничего не слышал, под резак еще не ставят старика–морехода?
- Да говорил тут со штурманом бывшим… Весь народ разбежался, сейчас по новой экипаж набирают после капиталки…
- И чего штурман? - настороженно спросил Сенчук.
- Да штурман, как и мы, уже на пенсии…
Положив трубку, Сенчук механически застелил кровать и уселся за письменный стол.
Долго сидел, невидящим взором уткнувшись в квадрат окна, заслоненного паутиной голых осенних ветвей. Затем, достав справочник, нашел телефон министерства.